Lust

Церковь на окраине Детройта нельзя было назвать большой, однако туда приходило достаточное количество людей, поэтому там служило Господу немало святых отцов разных чинов и возрастов, отчего Коннору было спокойнее, это значило, что он всегда сможет найти больших единомышленников. Трапезная была меньше, чем та, в которой он привык обедать, учась в семинарии, но из-за этого она казалась Коннору только более уютной и теплой. На одной из скамей для него нашлось небольшое местечко, и он, спросив разрешения, сел за стол, ожидая обеденной молитвы. - Ты ведь новенький? – спросил святой отец, который выглядел чуть старше, чем Коннор, но не намного. – Как зовут-то? - Коннор, - без зазрения совести ответил он, на что некоторые за столом успели негромко усмехнуться. - Отец Коннор, - шепнул ему на ухо один старец, который что-то увлеченно искал в своем молитвослове, сидя рядом с ним. - А из какой семинарии, отец? – поинтересовался другой отец, поправляя на носу тонкие округлые очки. – Я - отец Мартин. Блаженно рад тому, что вы прибыли в нашу церковь. - Я… Я из Семинарии Святых сердец при церкви святого Павла на юге Детройта, - дружелюбно ответил Коннор. – Меня сюда распределили после учебы. Первый мужчина, который его спрашивал, вновь усмехнулся, но так и не представился. - Ну и как там старый козел Уитикер? Еще не совсем впал в маразм? Точнее, все еще из него периодически выходит? – проговорил он, глухо засмеявшись. Лицо Коннора удивленно вытянулось. В глубине души он оскорбился, потому что очень уважал отца Уитикера, даже если у них возникали разногласия, тот всегда оказывался правым, несмотря на свои очень преклонные лета. - Не теряйте вашей терпимости, отец Коннор, - мягко произнес тот же старец, положив свою сухую по-старчески теплую ладонь на руку Коннора, - А вам, отец Джойс, неужели не совестно так отзываться о служителях, что привели вас сюда? Тем более перед обеденной молитвой? Коннор внимательно посмотрел на отца Джойса, проглотив злость, будто горький ком, и заметив, как тот, пробормотав извинения, продолжил бурчать что-то непотребное про отца Уитикера. Но Коннору нечего было ему возразить, да и тем более началась обеденная молитва. Обед был скуден и не разнообразен, будто бы и служил для того, чтобы лишь слегка притупить голод перед продолжением работы, и Коннор достаточно быстро с ним справился, ощутив себя неожиданно голодным, как акула. Молодой священник сложил руки и поблагодарил бога за этот обед, и за эту теплую и уютную трапезную. На самом деле он скучал по своей семинарии и своим семинарским товарищам, но понимал, что все в этом мире меняется. - Вы ведь работали сегодня в исповедальне, отец Коннор? – с излишней напыщенностью спросил отец Джойс, будто его что-то распирало допечь Коннора до нервной трясучки. Однако, никто из святых отцов не вступился за него, делая вид, что они отвлечены на свой обед. - Да, отец Джойс, и должен буду быть там до заката, - спокойно ответил Коннор, сложив руки под столом, мысленно представляя, как держит в руках свои четки или монетку, подаренную ему на выпускной. - Ну и как вам? Я видел, к вам заходила местная грешница, не поделитесь, что с ней произошло на этот раз? Коннор замялся, не зная, что ответить. Разговор выглядел светским и явно не предвещал беды, а значит, стоило бы что-то ответить, но Коннор не знал, шутил ли он о «грешнице», называя так маленькую девочку. Или же имел в виду женщину, которая зашла к нему в исповедальню прямо перед обедом, и поделилась такими вещами в таких подробностях, что Коннор думал, что там же и сгорит от стыда от такой мерзости и низости человеческого бытия. Но в любом случае, он не имел права говорить хоть слово о таинстве, хоть и был бы не против услышать совета или же чужого мнения. - Это же таинство исповеди, отец Джойс, я не имею права даже говорить о нем здесь. Старик рядом с Коннором довольно хмыкнул, но не отвлекся от своей скудной еды. Джойс же так же вернулся к своей трапезе, будто бы удовлетворившись ответом. Когда трапеза закончилась, Коннор поспешил выйти из-за стола и направится в исповедальню, но почти на выходе из трапезной его окликнул отец Мартин. - Не держите зла на отца Джойса, - умиротворенно проговорил он, равняясь шагом с Коннором. – У него есть привычка так проверять всех новоприбывших. - И многие выдержали эту проверку, отец Мартин? - поинтересовался Коннор так, к слову, чтобы продолжить разговор. - Вы пока второй, - коротко ответил отец Мартин. – В этой церкви, как и в других, есть свои правила и порядки, о которых вы узнаете после. Главное здесь не теряйте себя. И веру в бога. Остальное в нашей службе не важно. Он произнес это с такой важностью, что Коннор понял, что это стоит запомнить, и хотел уже спросить, кто был первым, но отец Мартин исчез так же быстро, как и подошел к нему. Остаток дня для Коннора пролетел как-то незаметно, хотя чувствовал он себя, как выжатый лимон. Голова, несмотря на таблетки, гудела и кружилась от постоянного слушанья и духоты, от пыли в носу неприятно щекотало и хотелось чихать каждые полторы секунды, а от голода сводило живот. Ужинать в этой церкви было не принято. Выйдя из исповедальни, Коннор не чувствовал себя бодрым и счастливым, как прежде. Держатель церкви лишь похлопал его по плечу, сказав, что со всеми новичками такое происходит, независимо, работали ли они в церкви, учась в семинарии, или нет, и сказал, что Коннор завтра может отдохнуть и осмотреть церковь лучше. Тот поблагодарил этого благодушного человека, бредя по бесконечным лестницам и переходам и зевая в надежде быстро найти отведенную ему келью. - Отец Коннор, я так и знал, что вы потеряетесь в этих жутких коридорах, как маленький агнец, - усмехнулся отец Джойс, который, по-видимому, ждал здесь именно его. – Пойдемте, я покажу вам, где ваша келья. Коннор возблагодарил бога за то, что в этот поздний час этот показавшийся неприятным в первый момент священник встретился на его пути, поэтому он шел за ним тихо и покорно, пока Джойс не довел Коннора до знакомой двери. - Спасибо вам большое, отец Джойс, я бы никогда бы в жизни сюда не дошел без вашей помощи, - тихо проговорил он, почувствовав, как больно буркнул от голода живот. - В любом случае, давай лучше на ты, коль мы из одной семинарии. Более того, я больше, чем уверен, что мы с тобой уже там встречались, если я не ошибусь, года три назад ты помогал прибить упавший крест заново, не так ли? – Коннор кивнул головой. – Я держал лестницу, на которой ты стоял… Да… здесь условия хуже, чем у нас были, правда, нас хоть ужином кормили каким-никаким. Ты, кстати, голоден? Коннор не знал, что ответить. Быть может, это была очередная проверка или же просто акт сочувствия, но факт остается фактом, он безумно хотел есть и спать. - Хотя что я тебя спрашиваю, - засмеялся Джойс, протягивая Коннору что-то завернутое в салфетку. – Я взял немного хлеба, а то за километр слышно, как ты голоден. Тот смутился, но с благодарностью принял этот маленький подарок, безумно радуясь тому, что ему не придется ложиться спать на голодный желудок. - Благослови бог твой мирный сон, отец Джойс, - проговорил Коннор. - И твой, - дружелюбно ответил Джойс, на секунду положив руку на плечо Коннора, чем смутил его не меньше, чем рассказы женщины о любовных похождениях. – Иди, завтра будет новый сложный день. Коннор послушался совета, и, войдя в келью, быстро съел одну из больших краюх хлеба, запил водой и, не успев помолиться, уснул, только сев на свою кровать.