Lust

- Вы опять пришли на прием в нетрезвом виде, лейтенант Андерсон, - проговорил негромко штатный психолог, привычным движением указывая на кушетку около своего стола и щелкая ручкой. - Вы помните, о чем мы говорили в прошлый раз? - В прошлый раз? - детектив сел на кушетку, сложив руки на коленях. - Что я - непросыхающее собачье дерьмо, которое не имеет силы воли, чтобы перестать ныть. Может, я пойду, все равно я не понимаю, чего вы хотите добиться... Психолог негромко кашлянул и что-то быстро черкнул в своем блокноте, Хэнк посмотрел на него, и понял, что если тот такой непробиваемый морально, может, пули его возьмут. - Вы воспринимаете все на свой счет, хотите поговорить об этом? - Я не хочу ни о чем говорить, когда же вы все от меня отвалите, черт вас побери! - Хэнк вскочил на ноги, но тут же, будто ослабев, свалился обратно. - Что вы пытаетесь этим изменить? Психолог вздохнул, вставая со своего места и наливая из кулера холодной воды. В кабинете царил умиротворяющий полумрак, хоть за дверями департамента во всю бушевала весна, и яркие лучи иногда проскальзывали сквозь шторы. - Расскажите, что у вас изменилось дома? Привычки? Помимо того, что вы начали употреблять чрезмерно алкоголь, - психолог протянул ему стакан с водой, и Хэнк осушил его за один глоток, сжав в руке. - Вы стали замечать то, что вы совершаете те дела, которые раньше имели смысл, а сейчас бессмысленны? Как будто андроид, действующий по программе. Хэнк несколько минут молчал, с тяжестью вспоминая предыдущие несколько суток, слившиеся в один поток. Он мысленно прошел свой день в совершенно опустевшем доме, начиная со спальни и заканчивая приездом в департамент на работу. - Я завожу чертов будильник, - тихо проговорил он, но поняв, что психолог не расслышал, повторил громче. - Я каждый вечер по привычке завожу сраный будильник, чтобы разбудить его в школу. И каждое утро, я... я вспоминаю, каким я был дураком вчера вечером. И позавчера. Гребаный будильник. Я здороваюсь каждый чертов раз, входя в этот пустой дом, хоть продай его сейчас к чертовой матери! Психолог вздохнул, покачав головой. Одно и то же. Уже седьмой сеанс, а они стоят на одной и той же мертвой точке. Комплекс выжившего, аутоагрессия, суицидальные мысли. Классический набор, который лечат за два приема, но не за семь же, черт побери. - Вас гнетет то, что в доме вас никто не ждет? Из-за этого вы стараетесь не ночевать дома? В затуманенной голове Хэнка пронеслась мысль о том, что это не так уж и далеко от правды, за последние сутки в доме он был меньше трех часов. - Вам стоит найти того, кому можно возместить свою заботу, которая сейчас никому не нужна. Заведите кошку, собаку. Поверьте, это должно уничтожить вашу апатию и облегчить боль. Вы потеряли тех, кому дарили свою любовь, вам нужно найти суррогат, который бы заботился о вас, а вы о нем. У вас есть домашний андроид? - Что из слова "пустой дом" кажется вам непонятным? Слово "пустой" или слово "дом"? И я скорее повешусь, чем куплю себе сраное ведро с человеческим лицом, - Хэнк даже захотел плюнуть на идеально чистый ковролин под ногами, но воздержался. - В том-то и дело, что повесились, - тихо говорит психолог, садясь напротив, закидывая ногу на ногу. - Вы не хотите со мной говорить, вы не подпускаете меня к себе, будто раненое животное. Но вам стоит выговориться, Хэнк, для начала произнести все, что вас гложет, вслух. Вы верующий? Хэнк не совсем понял, какое это отношение имеет к сложившейся ситуации. Может, доктор прощупывает, пойдет ли он убивать людей, которые проповедуют то, что Боженька всех любит, а на самом деле давно уже нагнул человечество раком и... Док, спасибо за идею, было бы не плохо сунуть палку в этот религиозный улей, а потом, после смерти, плюнуть в лицо создателю. Это было бы как раз в рамках зоны комфорта Хэнка. - Я не верю в это дерьмо, - коротко бросил он. - А теперь точно не поверю. - Вам стоит выговориться тому, кто не сможет как-то повлиять на ваше сознание, словно стене. Вам было бы неплохо пройти и провести анонимную исповедь. Весь этот груз вы взвалили на себя, попробуйте переложить это на другого, раз вы не хотите это делать на меня. Я думаю, священники, говорящие о вселенской справедливости, как раз попадают в разряд людей, которые виноваты в произошедшем, не так ли? "Как с языка снял", - подумал Хэнк, - "Тем более, его исповедь потом не положат в его личное дело с печатью "не годен", так что стоило бы попробовать". - Вы не очень хорошо выглядите, лейтенант Андерсон, - тихо продолжил психолог. - Вам нужно перестать винить самого себя, это никому не пойдет на пользу. И психолог замолчал, что-то строча в своих записях, будто бы и вовсе потеряв интерес к Хэнку. - Это все? - недоверчиво, но с надеждой поинтересовался лейтенант. - Да, конечно. Моя задача просто подсказать вам ключи, а не разворошить ваше сознание. Я хочу, чтобы в следующий раз мы встретились с вами через два месяца. Это достаточно времени, чтобы восстановиться или же, проигнорировав мои советы, дойти до увольнения. Хэнк поднял на психолога полный непонимания взгляд. - Если вы и дальше продолжите пить и нарушать устав, вас отстранят от дел и посадят на пенсию, Хэнк. Вы должны понимать, что это делается только для вашего блага. А сейчас вы можете идти. Хэнк встал на ноги и быстро вышел за дверь, с силой хлопнув ею, так, что стекла зазвенели. "Для моего блага... Говнюк", - буркнул он, быстрым шагом идя к своему рабочему месту и падая на стул, будто бы после марафона. Лейтенант попробовал сосредоточиться на своем компьютере, но слова плыли перед его глазами, и ему приходилось по нескольку раз перечитывать их, а мысли его были далеко от всего этого дерьма. Они бились в его голове вместе с отчаянным желанием снести все со стола и свалить отсюда куда-подальше, лишь бы не быть в этом ненавистном месте. Просто одним движением скинуть все вниз, обматерить каждого говнюка в радиусе километра, сесть в машину и свалить отсюда НА-ХРЕН! - Андерсон, как твои дела? - невинно спросил один из его старых коллег, на общей фотографии после операции подписанный, как "Должен мне двадцатку", будто бы не замечая, насколько ему плохо. - А как ты сам, блин, думаешь, а? Какие мать их в задницу у меня дела?! - несколько людей обернулись на них, но Хэнк не обращал на этого внимания. - Ахеренные у меня дела, как видишь, пью дайкири и заказываю пластмассовых проституток прямо на место преступления, твою мать! Самые что ни на есть чудесные, сука! - Хэнк схватил со стола плеер и с силой бросил его на пол, так, что он разлетелся на множество крохотных кусочков под ноги другим полицейским. - Как ты себя, чувствуешь, АНДЕРСОН?! Хэнк уперся руками об столешницу, даже не заметив, как до этого вскочил на ноги, переводя дыхание и смаргивая нечаянно выступившие слезы. На душе от этого положения стало в несколько раз паршивее. Бывший коллега протянул руку, легко похлопав его по плечу. - Хэнк, тебе не нужно сейчас работать, - тихо проговорил он. - Если я не буду отвлекаться на работу, я прострелю себе голову, если я не буду работать, - ответил почти шепотом Хэнк, чувствуя, как сильно начинает у него болеть голова. - Я просто застрелюсь, ты понимаешь. Коллега несколько секунд помолчал, неодобрительно качая головой. - Собирай вещи, я подвезу тебя до дома, а то еще не дай бог, врежешься в столб. - Бога нет, - буркнул Хэнк. - Мне работать надо. - Тебя отправили в оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам. Не медли, бери куртку, а машину к вечеру перегонит штатный андроид. - И семьи нет, - опустошённо проговорил Хэнк невпопад, бредя за своим бывшим коллегой, не смотря под ноги и не боясь упасть, думая лишь о том, как бы не начать плакать на глазах у всех, кто на него таращился в эту секунду.