По кровавым рассветам

Ветер треплет волосы, и крашенные пряди бьют по лицу. Балор морщится, но стойко терпит, потому что погода — последнее, что может его расстроить сейчас. Щёки у него горят от жара и еще какой-то неясной внутри эмоции, и первокурсник крепко жмется к водителю мотоцикла, сидящему спереди, пока тот разгоняется, и раздолбанная машина под ними мурлычет и чертыхается, выпуская клубы дыма. Балор не думает о том, что будет, если они разобьются или мотоцикл просто не выдержит такой нагрузки, которую задаёт Паша в надежде произвести впечатление, которое он уже произвёл тем, что приехал к нему под окна в девять часов и громко шумел мотором мотоцикла, пока Балор, наконец-то, не выскользнул из дома в лёгкой футболке и тех-самых-джинсах, пока его дядюшка, и по совместительству хозяин квартиры, крепко спал от львиной дозы лекарств и снотворного. Паша прокатил его по полупустым улицам и привил любовь к ночному городу одним своим присутствием рядом. Железо под ними обещало заглохнуть, а вместе с ним остановилось бы Балоровское сердце, но они всё ехали и ехали, обгоняя ветер. Их встречала тишина районных улиц и редкие приглушённые голоса, замолкавшие, не успев толком зазвучать. Первокурсник крепко держался за чужие плечи, не ослабляя хватку даже когда они стали замедляться. Балору казалось, что они остались совершенно одни, пока Паша не припарковался возле круглосуточного магазина и не повёл плечами, давая понять, что пора убрать свои руки. Ехали они без шлемов — Павел объяснил это тем, что ≪проебал свой≫. — Ну, как тебе? — В его голосе слышалась гордость за свою облупленную развалюху. Мотоцикл у Паши был красным, как артериальная кровь, и огромным. Или Балору так показалось, пока он елозил на кожаном сидении позади Павла, стараясь уловить что-то, пока вокруг мелькали улицы. И взглядом толком не зацепишься, слишком быстро они едут. — Нормально. Но я думал, что ты шутил, когда писал, что приедешь. Паша не шутил. Он был высоким мужчиной с щетиной, двадцать три года от роду. Паша не выглядел как парень, который может пошутить, но откликался на ≪Пашеньку≫, потому что жил с любящей матерью и младшей сестрой, которая училась в том же универе, что и Балор. Она была такой же первокурсницей, такой же черноволосой и с яркими зелёными глазами, со взглядом кошки. Говоря короче, женским вниманием Паша обделён не был, но зацепился всё равно за Балора. Они сошлись взглядами и мерзким мнением по поводу одной игры, а потом обменялись контактами, скайпом, в принципе, всем, чем можно, и вот уже Паша регистрируется в твиттере, чтобы они могли читать друг друга взаимно. Вот уже Паша привозит не только обед для забывшей еду дома сестры, но и для принципиально не взявшего его с собой Балора. Тот благодарно ест шаверму и даже называет Пашу другом. Настоящим другом. Балор врывается в жизнь как-то спонтанно, ураганом снося всё на своём пути и образуя совершенно новую, иную гармонию. Этот щуплый на вид первокурсник отвоёвывает заднее место на байке Паши, занимает его целиком и полностью, и больше ни одна дамочка на нём не катается. Даже сестра. А Паша и не сказать, что против, раз бросает свои дела тупо чтобы приехать ночью, прокатить по Москве, побыть вдвоём. — Среди нас двоих мемы кидаешь только ты, причём весьма второсортные. — С этими словами Павел заходит в магазин и Балор тенью скользит следом, только вот тень из него выходит громкая, он наигранно вскидывает брови и вздыхает специально громко. — Ты просто не смотрел жожу! А я советовал! — Вот актёр. — Паша усмехается, берет с прилавка печенье, шоколадное, и складывает в корзину. Балор, пользуясь чужой негласной щедростью, складывает рядом вафли со сгущёнкой. — У меня просто нет времени на твои китайские мультики. — Они японские, Паша, ты заебал! — Рот закрой. — Бутылка лимонада падает в корзину немного угрожающе, и Балор хмурится, но затыкается. Они не берут алкоголь, потому что уже поздно и потому что Паша не пьёт. Рядом с ним и не хочется — Балор пьянеет сам по себе, просто находясь рядом и слушая Пашин голос. Смех над глупыми шутками и анекдотами времён совка. Но верности ради кладёт в корзинку пару бутылок "гаража", но это потому, что грех пропускать брусничный. И они сматываются на открытые крыши, как два инфантильных подростка в попытке скопировать понравившийся фильм про любовь. Когда Паша отдаёт куртку Балору, потому что тот мерзнет, а тот взамен делится "гаражом", пусть и купленным на чужие деньги, Павел пьёт предложенное пойло вежливости ради. — Непрямой поцелуй! — Смеётся Балор. Паша тянет его за ворот и быстро мажет по губам своими. Сухие. Причём у обоих. — Теперь прямой. — И смотрит, как его щеки расцветают цветом недавно выпитого напитка, усмехается. Оба знают, что если бы не легкий допинг в виде пидорского пива, то всё бы было нормально, как обычно. Естественно. Павел бы нашел девушку, женился и завёл семью. Сразу же после армии. Балор бы нашел кота, не женился и ушёл из семьи, хотя её как таковой у него и не было. Сразу же после универа. Но все обернулось иначе, и практически трезвый Паша понимает это так же хорошо, как это понимает Балор напротив. А сидят они достаточно близко. — Блять. Ну Паш. — Выходит так обиженно, словно он ребёнку что-то сделал, а не совершеннолетнему юноше, поступившему на бюджетное место в хороший ВУЗ. Вроде как, мозги иметь должен, но дуется, потому что Паша шутку испортил. — Я тебя, вообще-то, поцеловал. — Я вижу. — Ну, и что теперь? — А я только сейчас понял, что ты выпивший и за рулём. — Светлое лицо расплывается в наимерзейшей ухмылке, и Паше приходиться стукнуть его по носу, как вредного кота, чтобы Балор перестал делать так. — Всего пару глотков сделал. А ты уже третью пьёшь. Так что кто из нас еще выпивший. — Я. — Хуя. — Не желая продолжать словесную перепалку, Павел пресекает диалог одним действенным методом и замолкает, смотря на ночную Москву с крыши, на которой они загнездились. Балор рядом кладёт голову на плечо и ластится, обнимая его за руку. Сидят пока тихо, но выражение лица первокурсника говорит, что ненадолго. — Знаешь, я так возвращаться не хочу. Заебало всё. — Он вздыхает, а Павел напрягается, потому что чувствует, что сейчас Балор начнёт говорить о своих проблемах. Паша всегда теряется, он не может успокоить и дипломатии предпочитает грубую силу. И теперь он сидит на крыше с подростком, который жмется так доверительно близко, что не утешить его как не взять брусничный гараж для Балора. — О чём ты? — Сначала Паша делает вид, что ничего не понимает, а не понимает он действительно много, так что выходит убедительно. Остаётся только гадать, что именно Балор имеет в виду. — Да про жизнь. Заебало. Дед этот совсем ебанулся, говорит, как я приехал, так все беды у него и начались. Неблагодарный я, говорит. Живу у него, ещё и не делаю ничего, не помогаю. А ничего, что я учусь, и я бюджетник, и преподы меня так дерут на учёбе, особенно в сессию, так ему похуй. Говорю: У меня сессичные. А ему плевать, говорит, либо делай что-нибудь, либо вали на все стороны свободным ветром. А как что, так сразу косяк, не так все и вообще я жопорукий и кривоглазый. Пиздец. — И как ты с таким ранимым характером решил на психолога пойти? — Искренне удивился Паша, за что получил острым локтем в бок. — Блять, Паша! Я тебе душу тут изливаю, а ты. — А я мыслю логически. Уж извините. — Руку приходится высвободить из цепких замёрзших рук, чтобы обнять Балора, второй погладить по волосам, стараясь вложить в этот жест максимум заботы, на которую он только способен. Теперь Балор утыкается в шею и сопит, как ему кажется, обиженно, но у Паши складывается ассоциация с каким-нибудь недовольным ежом, поэтому он тихо усмехается своим мыслям и снова гладит. — Есть ебанутые люди, не исправишь в них ничего. — Теперь он предпринимает попытку успокоить или хотя бы увести диалог в другое русло, пусть от этого лучше не станет и проблемы не исчезнут. Проблемы вообще такие штуки, что сами по себе не уходят, а только копятся, прямо как ненужный хлам. — Сколько тебе ещё учиться? — Мм, лет пять. — Ну вот, а мне ещё год и год в армии. — И к чему ты клонишь? — Да так, квартиру снимать начну и свалишь от своей родни к чёртовой матери. Балор сначала своим ушам не верит, поднимает на Пашу взгляд. Он вспоминает, что Очередько в принципе не из тех, кто шутит. Пару раз он видел его сестру — та вообще на все шутки отреагировала сложным лицом и саркастическим ≪ха-ха≫, хотя они были действительно смешные. — Ну, чё смотришь? — Паш, да мы знакомы меньше года, и ты поцеловал меня только минут десять назад, а уже хочешь съехаться и строишь планы на совместную жизнь. Как-то не очень ≪мыслю логически≫. — Ой блять, будто для сожительства тебе обязательно кольцо на пальце. Не неси хуйни, я хотя бы пытаюсь что-то сделать с твоими проблемами, а ты только ноешь. — Паша хмурится и начинает беситься тоже. Спокойным характером ≪Пашенька≫ не славился еще с детства, но теперь ситуация какая-то другая, интимная. Просто дать в нос Балору он не может. — Да я согласен, блять! Согласен! — Спешит заверить Балор, прежде чем Паша перейдёт в режим ≪ты охуел что ли, пёс?≫, и снова целует его, но на этот раз выходит дольше и глубже. Несколько раз они сталкиваются зубами, прежде чем Павел сплетает собственный язык с чужим и напирает уже с откровенной жадностью, не оставляя партнеру ничего, кроме как подчиниться. Когда они отстраняются, Очередько уже полностью трезв. А вот Балор распалился. Может, потому что не целовался до этого. — Вот ты и параша, Паша. — Произносит он больше для того, чтобы сохранить образ ≪плохого и язвительного парня.≫ А потом ворочается, снова устраиваясь на плече. — Давай ещё посидим. — Да хоть рассвет встретим, воскресенье завтра. Балор думает над предложением целых пять секунд, и соглашается, выпаливая почти молниеносно: — А давай. Рассвет оказывается таким же кровавым, как мотоцикл Паши, таким же, как его куртка, в которую Балор кутается и прячет в длинных рукавах замерзшие ладони. Таким же как его собственные губы и щёки после поцелуев. Рассвет оказывается чем-то родным и тёплым. Отдаёт уютом и материнским теплом, которого он не помнит. Вместе с этим — теплом задремавшего рядом Паши. Балор достаёт телефон и делает селфи, пока он не видит. Немного думает и пишет в твиттер. ≪У меня походу краш.≫