Полоски и пятна

Этот день Гилберт назвал «день карандаша». Даже нет, не так – «День Карандаша». Исключительно с большой буквы. Хотя начинался он как обычно. Утро было бодрым. Холодный душ, быстрый завтрак, подтрунивание над младшим братом. Тот имел прекрасный аппетит и через пару лет уже обещал догнать Гила в росте, что, если честно, было несправедливо. Когда три года назад произошла трагедия и родители больше не вернулись в особняк, Байльшмидт будто перестал расти. Хвалёные врачи-мозгоправы говорили Фёдору, что так обычно детский организм реагирует на стресс. Все свои активы подключает, чтобы выжить. А рост – дело десятое. Всё бы ничего, если бы лучший друг не был каланчой. Брагинский не просто был высоким – борьба позволила ему иметь косую сажень в плечах и не дюжую силу в кулаках. Они даже на соревнованиях выступали в разном весе. Конечно, Гил мечтал наводить страх на соперников только одним своим видом. Но тогда стоило рождаться сыном Фёдора. Не так был страшен Ванька, как тень клана за ним. Лучшего друга почему-то свои внушительные данные не радовали. Он частенько сносил косяки, столы и канделябры на светских вечерах. Гилберт же был очень вёрткий, и в драке по нему практически нельзя было попасть. Быстрота, сила и ярость давали ему призовые места в суперлёгком весе. Ваньке же, бывало, победа доставалась без боя. Соперник тупо поднимал лапы вверх. Как будто думал, что на него снайперская винтовка из зрительного зала направлена. Хотя пару раз Гилберт так баловался с лазерной указкой. Потом получил по шее от мистера Брагинского. Ухо болело целую неделю. На утренней тренировке всё было зашибенно. Гил раскидывал соперников направо и налево, как обычно лучше всех. И хотя волк Джонни не давал ему отдышаться ни секунды, всё равно барсу удалось его уложить. Тренер то хвалил за подготовку, то ругал за маты. Хотя сам бранился, на чём свет стоит. - Так нечестно! - пожаловался Гилберт лучшему другу после отличной тренировки. – Я, значит, держи язык за зубами, а он мат через мат. С детьми, между прочим, работает. - Где ты видел детей? – Брагинский потянулся в кожаном салоне личного автомобиля. – Ты куришь, пьёшь и девчонок за зад лапаешь. Ребёнок… - Только лапаю! Всё ещё впереди!- Байльшмидт щёлкнул зубами и посмотрел на водителя Тома-быка и охранника Сэма-медведя. – Мужики, даю свой хвост на отсечение, сегодня какая-нибудь девчонка точно захочет со мной прокатиться на этой крутой тачке. Вот увидите. - Ставлю десять долларов, мистер Байльшмидт, на Вашу победу, - усмехнулся Том. - Тогда я – на поражение, - вторил ему Сэм. – Но если прокатится и поцелует - я сам себе хвост откушу. - Ещё чего! Лизаться я не буду! - Приехали, - перебил их спор Брагинский и открыл дверь. – До вечера, парни. Они шли по парковке, как вдруг у Брагинского на морде застыло дебильное выражение, которое Гилберт уже окрестил как «сынок мэра на радарах». - Приехали! Ты сейчас выглядишь стрёмно. Серьёзно, бро, завязывай на него так пялиться. Тебя же арестует его охрана. - Он, вообще-то, ходит без неё. В отличие от нас, – Брагинский повёл плечами, осанка стала ещё прямее. – Мне стыдно в школе появляться с нашими ребятами. Может, мы будем останавливаться за квартал и до сюда идти пешком? - Ты сдурел? – барс от досады пнул попавшийся под ноги камень. - А если нас схватят? Точнее, схватят наследника клана… - Бла-бла-блааа, – передразнил его Брагинский, и они зашли в школьный коридор. Беседу пришлось прервать из-за гомона учеников - То, что ты можешь шею свернуть паре антилоп, ещё не значит, что нужно отказываться от парней со стволами, - пытался переорать гул Байльшмидт. – Либо мы с тобой раздобудем пушки… - Исключено, - невнятно произнёс Брагинский, и барсу пришлось переспросить, так как морда друга снова была обращена к придурку-вечно-тянущему-лыбу-Кёркленду-младшему. - Ррррррр, – на это было можно смотреть, только скрипя зубами. – Бро, твоя улыбка… - Что не так с моей улыбкой? - Знаешь, у твоей мамы она на лице была… очень ей шла, в общем, - Гилберт из детства запомнил именно мягкую нежную улыбку миссис Брагинской и её глаза цвета фиалок. - А на твоей морде… как бы помягче сказать… ты будто хочешь расчленить жертву с особой жестокостью, а потом надругаться. Друг попытался привести морду в порядок, и нахмурил брови. В этот же момент пара антилоп отшатнулась от него и со всей своей антилопьей дури врезалась в открытый шкафчик. - Хэй! Придурок Морстен, смотри, куда прёшь! – начал заводиться Байльшмидт, и до первого урока у него хватило забот – надо было разобраться с парочкой зарвавшихся одноклассников. На втором уроке старый баран дал им тест. Совсем не сложный, как выразился преподаватель. - Ванька, шпора есть? Белый тигр постарался передать свёрнутый гармошкой листок незаметно. Но учитель, будь он неладен, засёк шевеление на задних партах. - Мистер Брагинский, что у Вас там происходит? Опять пятка зачесалась? - Нет, сэр. Просто… просто у меня ручка потекла. Я попросил у Байльшмидта. - Мистер Байльшмидт, дайте ему ручку. - А у меня нет запасной, сэр! – во всю глотку проорал Гилберт, чтобы скрыть шуршание шпоры в зажатой лапе. - У меня есть! – сынок мэра повернулся прямо к Ваньке и со своим белозубым оскалом вручил ему карандаш. - Это не ручка, мудила, - не смог удержаться Гил от комментария, так как его друг в это время стал похож на кролика перед удавом, а не на благородного чистокровного тигра перед мажором-львом. - Тишина! Мистер Брагинский, возьмите карандаш и продолжайте отвечать на вопросы. Гил пару секунд наблюдал, как друг сначала гипнотизировал спину Кёркленда, а потом пялился на карандаш в лапах как на священный Грааль. - Ванька! – зашипел барс и скорчил серьёзную рожу. Типа, «веди себя достойно». - Тишина! – проблеял баран из-за учительского стола. Через пару уроков была любимая физкультура, где Брагинский в очередной раз не рассчитал силу и как обычно в волейболе посшибал рога дорогим врагам из клана газелей. Перед переменой учитель успел их разнять и из раздевалки Брагинский ушёл первым, в отличие от барса, который ещё пару раз порычал на зарвавшихся газелей, да так, что пришлось снова принимать душ. Когда он вернулся в раздевалку, то там уже никого не было. Остался только неприятный запах носков. Гил сразу вспомнил обещанный одеколон и представил, как будет замечательно пахнуть для девчонок после тренировки. Он оделся и попытался застегнуть на запястье часы отца. Ремешок был старым, давно следовало сменить. Часы как назло выскользнули из влажных пальцев и завалились за скамейку. Гил выругался, нагнулся, пошарил лапой в щели между стеной и лавкой. Пальцы выудили не только фамильную реликвию, но и ещё кое-что, что должно было принести его другу заряд хорошего настроения. - Смотри, что я нашёл! - барс подбежал к тигру, ждущему его на парковке.– Проездной придурка-Кёркленда, - и подчеркнуто важно, - с фоткой! Найдёшь, чем занять себя в дУше. Брагинский вырвал у него карточку и посмотрел как-то подозрительно: - Откуда это? - Нашёл в раздевалке. Раззява выронил из своих карманов. Мажорик ездит на автобусе. Типа власть с народом. Прикол, да? - Надо это вернуть, - как-то растерянно произнёс друг и огляделся. Гил тоже посмотрел по сторонам. Среди припаркованных машин можно было рассмотреть куцую гриву льва. Иван тут же направился к нему. - Ну, как знаешь, - оскалился барс. - Фотка всё равно дурацкая. Тигр опять со своей блаженной улыбкой посмотрел на проездной и ускорил шаг. Потом вдруг резко затормозил, да так, что Гил впечатался ему в спину. - Ты чего? - Ты едешь домой на такси. - Это с какого перепугу? - А это не вопрос, - Брагинский пошарил по внутренним карманам пиджака и достал кошелёк. - Возьми. - Сто долларов? Это что – призовые? - Не важно. У тебя дела и ты едешь на такси, запомнил? - Слушай, я не понимаю… - Я нормально пахну? – Брагинский распахнул форменный пиджак с гербом школы и принюхался. – Вроде после душа. - Ты чего задумал? – подозрительно процедил Гил. В этот момент лев оказался в поле слышимости, и друг сразу его окликнул: - Кёркленд! То есть, хм, Альфред. Я хотел вернуть карандаш. Вот. Брагинский открыл сумку и начал в ней шарить. - Забей! У меня ещё есть, - всё та же идеальная улыбка. Как будто в его Мажороленде всегда светит солнце и нет забот. - Ладно, покедова. Мне ещё до планетария бежать. Ванька как ни в чем не бывало пожал плечами: - Времени достаточно, чтобы доехать. - Да блин, я проездной где-то посеял. Щас всю школу обыскал, а его нет. Придётся лапами. - Да? – Брагинский провёл лапой по голове. Жест, подсмотренный у Фёдора. Ледяное спокойствие, железная уверенность. - Я же тоже туда еду. Могу подбросить. Если, конечно, ты… - Да он зассыт! – перебил его Байльшмидт, и на душе потеплело от перекошенной морды льва. – Сесть в машину к страшным-престрашным бандитам. - Вообще-то вы с Иваном не бандиты… пока. И, надеюсь, не станете. Он поступает в академию со мной. А ты? Барс расправил плечи: - А я пойду в военные. Там-то будут настоящие потасовки с плохими парнями и… - Байльшмидт, ты с нами едешь в сторону планетария? - а лев зря времени не терял. - Вообще-то, это ты с нами едешь. - Вообще-то, Гил, у тебя были дела, – сделал большие глаза друг, и барс притворно ударил себя по лбу. - Точняк! У меня ведь были дела, и я еду на такси. Покеда. Встретимся в особняке. Франсин обещала сегодня принести эклеров к ужину. Но, кажется, Брагинский его уже не слышал. Вечером Ваньку было не заткнуть: какой Альфред умный, какой он честный и правильный. И что они сидели в машине так близко, что Альфред касался его кончиком хвоста. И ещё много всего. И как они обсуждали созвездия, которые Гилберту были до звезды. Но он мученически всё это выслушивал, так как выбора у него не было. Даже когда барс пошёл в душ, тигр попёрся за ним и вещал через кабинку. - …А ещё он играет в бейсбол и немножко в хоккей. - Да-даааа. Наша с тобой голубая мечта, - тут Гилберт осёкся. – То есть просто мечта. Пацанская. Хоккей нам так и не обломился. Белый тигр лежал на кровати и блаженно пялился в потолок: - И ещё он нас не боится. - А вот это зря, - оскалился барс. - Прекрати, отец сейчас, вроде, помирился с мэром. - Они политики, Ванька. И я бы на месте твоего мажора ОЧЕНЬ нас боялся. - А он не боится! - повысил голос тигр. – Потому что он о-со-бен-ный. Гилберт ухмыльнулся: - Знаешь, кого называют «особенными»? Например, умственно отсталых. А в газетах теперь ещё и гибридов. Ты бы что выбрал? Встречаться с дурачком или с отбросом генетики? - Заткнись! Альфред ни то, ни другое! - Но он же, - Гилберт показал пальцами кавычки, - «особенный». - Заткнись, - сказал Брагинский совсем не грозно. – Вот познакомишься с ним поближе, и он тебе тоже понравится. - Очень сомневаюсь, что мне понравится слабоумный гибрид. В морду барса полетела подушка. На следующий день в машине Брагинский наглаживал уже знакомый проездной. - Как думаешь, удастся его сегодня подвезти? - Как думаешь, меня волнуют твои сопли с сахаром? - Гил, вообще-то… знаешь, он мне и правда нравится. Байльшмидт вздохнул: - А я, дурак, не понял. Брагинский отвернулся и спрятал треклятый проездной в бумажник. - Кажется, не понял. Они, как обычно, вышли на стоянке. Попрощались с охраной и водителем и дальше пошли молча. Гил не знал, что сказать. Они никогда ещё на такие темы не говорили. Ну, нравится его другу пацан, ну, что тут поделаешь. Сынок мэра. Мажор. К тому же лев. Шансы нулевые, что там выйдет что-то путное. Из-за угла на них налетел не к ночи помянутый Кёркленд. - Байльшмидт! Я сейчас говорил с уборщиком. Он сказал, что вчера ты выходил последним из раздевалки. И что в лапах у тебя было что-то, похожее на проездной… Верни! - Альфред… - Брагинский открыл свою пасть, но Гилберт его грубо перебил: - И что? Ну, взял, а потом порвал на мелкие кусочки и выкинул в урну. Могу эту урну тебе на башку надеть. Хочешь? - Байльшмидт, ты нормальный вообще? – Кёркленд смотрел на него без улыбки, и это радовало душу барса. - Я тебе что вообще сделал? - Бесишь меня! Прочь с дороги, мажорик! За спиной он расслышал возмущённое бормотание льва и извинения Брагинского, который позже прислал смс: «СПС ты наст бро». И ещё позже:«Кстати, опять едешь на такси». Гил возмутился: «А 100$?». В ответ пришло: «Облезешь». - Вот так и помогай друзьям, - проворчал барс. Вернувшись домой, Гилберт зашёл в их общую комнату, кинул сумку на пол и растянулся на кровати. Время ужина ещё не настало, мелкий тусил в садике, а заняться без тигра было нечем. Полистав новости на телефоне, барс наткнулся на фотографии с вечеринки, где были отмечены его приятели из старой школы. По размытым мордам и количеству бутылок было видно, что оторвались пацаны на славу. Только вот… Гилберта не было на этих фотках. Единственный минус вечеринки. Он просмотрел сообщения с приглашениями – пусто. В почте и спаме тоже. Странно. Обычно без него не начиналось веселье. Хотя в последний раз они так шумно отпраздновали день рождения другана, что соседям пришлось вызывать копов. Не то чтобы Гил был виновен в заварухе. Он просто поспорил, кто прыгнет в бассейн с крыши, а пьяный слон упал вместо воды в кусты, и его попытались поднять, и началась потасовка… Потом ещё салюты кто-то запустил не в небо, как полагается, а в забор. Но это был точно не Байльшмидт. Точнее, он не помнил на все сто процентов. Написав пару сообщений старым друзьям, которые были онлайн, барс прокрутился на стуле. В новой школе пока завести хорошие знакомства не получалось. Конечно, были ребята из союзных кланов, которые пожимали лапу, но в основном они держались на почтительном расстоянии от них с Иваном и на вечеринки не приглашали. Проблемы и не было. Но почему-то мадам Бонфуа подходила к Гилберту пару раз и интересовалась, как там его одноклассники и не появилось ли у парня кого-нибудь. Гил проинформировал, что барсов в его классе не было. На что леопард мягким голосом сказала, что хорошо можно проводить время с любым видом. Барс только хмыкнул. Может, ему ещё с гибридом каким-нибудь затусить? Или как Ванька… чуть, кстати, не спалил тогда, что тот ошивается возле льва. На экране пиликнуло новое сообщение: «Здоров, Гил. Как сам? Жив?» Барс тут же отбил: «Да, бро, всё путем. Что за вечерина была без меня?» Ответа не приходило долгих 5 минут: «Да мы думали тебе после исключения из школы проблемы не нужны. Да и тухло было…» Гилберт хмыкнул: «Конечно, меня-то не было. В след.раз зовите!» Ответ пришёл сразу: «ОК» В следующий так в следующий. Барс потёр шею. Можно было позависать в соцсетях или поиграть на компе, но в одиночку это всё было скучно и быстро надоедало. Гилберт подошёл к зеркалу в полный рост на шкафу и посмотрел на своё отражение. Оскалил зубы, нахмурил брови. Если бы кто-то спросил его, хотел бы он сменить свою белую шкуру на какую-то ещё, то он бы ответил «нет». Даже такую белоснежную. Со сто процентной вероятностью он бы ответил «нет». В клане Байльшмидтов барса научили быть благодарными за рождение на своём месте. Мало кому так улыбалась судьба.Только почему-то очень мало кто осознавал, что она улыбнулась именно Гилу. В основном все дразнили и обзывали «долбанным альбиносом», и всё меньше воспринимали его как чистокровного наследника. Барс обожал селфи. Особенно с медалями. Но иногда (и то, очень редко) Гилберт мог отвернуться от своего отражения, не найдя в нем ничего такого привлекательного, что было у его родителей и даже младшего брата. У него кроме ребят из клана не появилось друзей в новой школе, и желания позвать кого-то пялиться на музейные экспонаты тоже не возникало. Барс фыркнул и снял пиджак. Нашёл, о чём горевать. Не нужны ему никакие друзья. И так хорошо – захотел, пошёл в кафе, захотел – на кровати полежал. Были времена и похуже. Один вечер он вспоминал до сих пор, и каждый раз по спине проходил холодок. Это было после похорон родителей. В особняке хлопали двери. Гилберт сидел на кровати в комнате Ивана – он переехал туда сразу после посещения кладбища. Барс в ту ночь впервые смог провалиться в короткий рваный сон. Он помнил, как мелкий у него под боком замер и уткнулся своим носом ему в подмышку. Сейчас хотелось опять прижать брата к себе и заснуть, чтобы не слышать громкие голоса в холле, забыть сказанные пару часов назад слова. Он смотрел перед собой, держал футболку младшего брата в лапах и пытался себя заставить принять решение, пытался быть сильным. Он стал главой клана Байльшмитов. Его не спросили. Тот, кто подорвал машину с его отцом и матерью, автоматически назначил его на непростой пост. Пальцы были перемотаны бинтами и пластырями. Гилберт старался держаться во время похорон ради брата, и всё свободное время проводил в спортзале. А когда в один из моментов не нашлось рядом боксёрской груши – он просто ударил в зеркало, а потом ещё и ещё. Доктора назвали это нервным срывом или ещё как-то. Но причём тут нервы, если у барса в груди зияла огромная чёрная дыра вместо сердца? - Гил? - очень тихо произнёс друг его имя. Байльшмидт (теперь старший) вздрогнул и перевёл взгляд на тигра. Тот зашёл в комнату, а барс даже не заметил. – Брат? Ты чего? - Ваня… - губы не слушались, в носу щипало, и выговорить нужные слова не получалось. – Они забирают мелкого. - Кто забирает? – Брагинский огляделся. Наверное, он только сейчас заметил, что вещи Людвига были разбросаны по комнате, а чемодан – открыт.– Куда забирают? Где Людвиг? - Я никуда не пойду! – донёсся писк из-под кровати. – Я буду только с блатом! И с дядей Фёдолом. Ванька тут же нагнулся, отодвинул сползшее покрывало и, видимо, заметил младшего Байльшмидта. - Людвиг? В горле стоял ком и глаза начало жечь: - Они сказали, что маленького возьмут, потому что из него можно будет выбить всю эту бандитскую дурь. А я… либо в приют, либо на улицу. Иван резко поднялся и зарычал: - Кто они такие? Что за чушь? Никуда ты не идёшь. И Людвиг тоже! - Это родственники со стороны отца, - Гил смотрел перед собой. Он ненавидел сдаваться, но сейчас лапы опустились.– Они были против его брака с мамой. Так как мама была в клане. Так как… они ненавидели её! А теперь и меня ненавидят! А мелкого пока не за что ненавидеть. Поэтому они его забирают! - от отчаяния барс сорвался на крик. – И я ничего не могу сделать! Я бы порвал их всех. На клочки порвал. Ваня! – и добавил совсем тихим голосом: - Но, может быть, они правы? И брату нужна нормальная семья? А я уже… из меня уже ничего не получится. Лучше бы я тогда был с родителями в машине… - Замолчи! – Иван подошёл и вцепился в его плечи, с силой встряхнул и поставил на задние лапы. – А теперь слушай меня: сейчас я звоню отцу. Он шлёт куда подальше всех этих ваших дядь-тёть и остальных, и ты остаешься со мной и Людвигом в особняке. Точка. - А как же опекуны? Эти… по делам несовершеннолетних? – Гилберт смотрел другу прямо в глаза с надеждой. Ведь если не Иван, то Брагинский-старший мог всё. Гил был готов стоять на коленях, если надо… или убивать. - Сиди здесь и никуда не отпускай Людвига. Никому его не давай. Я сейчас. Запритесь изнутри. Из-под кровати донеслось шуршание, и маленький барс выполз из своего убежища. Он тут же забрался к Гилу на колени и прижался, что есть силы. Барс уткнулся носом в пятнистую макушку и крепко зажмурил глаза. Никто не увидит, как плачет Гиблерт Байльшмидт. А Ваньке просто показалось. Вопрос решился очень быстро. У юристов имелась бумага, по которой значилось, что при смерти Ториса Байльшмидта опекуном назначается Фёдор Брагинский, а при кончине Фёдора – Торис. Также немаленькая сумма на счету органов по опеке помогла приглушить шум, который те хотели поднять. Кровать Людвига поставили в спальне Ивана и Гилберта. И теперь каждый вечер Людвиг говорил: - Спокойной ночи, блат, спокойной ночи, Ваня. - Спокойной ночи, Мелкий,- отвечали парни и выключали свет в комнате. От воспоминаний отвлёк звук входящего сообщения. Гилберт открыл его – приглашение на митинг. Вернее, на знатную заваруху против мэра. Любой мэр имеет право быть названным козлом. Тем более, если это Кёркленд – любитель гибридов и личный враг клана. Гилберт отправил, что точно будет, и пошёл искать свою старую маску.

***

Шум. Толпа. Стихия. Это всё Гилберту было по нраву. Даже через маску. Орать во всю глотку «Мэра-гибридофила долой!», чувствовать локоть брата по клану и вдыхать свободу. Тренировки помогали ощущать себя защищённым в толпе. Голоса лились волной. То начинались, то затихали песни. Но самое интересное должно было быть впереди. Водомёты. Полиция. Противостояние. Нужно было только подождать. И вот толпа занервничала, сжалась. Гилберт ощутил себя селёдкой в бочке. И в следующий миг толпа начала рассыпаться. Транспаранты мешались под лапами, кто-то медлил и падал, кто-то бежал прямо на щиты. Барс чувствовал адреналин, желание подраться и желание не быть пойманным. Переулок. Налево. Звуки шагов отдавались от стен. За ним явно была погоня. Он прижался к кирпичной кладке, и мимо пробежали такие же звери в цветных масках. Байльшмидт продолжил путь, то крадучись, то бегом, что есть мочи. Сирены не замолкали. Мэр же не был совсем тупым, понимал, что грозило его антивидистской заднице. Забежав за угол, Гилберт на полном ходу врезался в кого-то и больно зашиб колено. Зверя под маской было сложно опознать. Нюх притупился, а на хвосте незнакомца была намотана какая-то тряпка. Барс уже открыл пасть, чтобы наехать, но его перебили: - Байльшмидт? - Свой? – произнёс Гилберт и встал прямее. В этих чёртовых масках вообще не разберёшь. Но братаны-видисты пришли сюда большим числом, а значит – ещё повоюем. - Типа того, - последовал ответ. Барс попытался согнуть колено и почувствовал неприятное покалывание. - Чёрт! Коленка! И тут в конце улицы показались копы. - Ходу! И они побежали. Задевали плечами стены, перепрыгивали мусорные бачки и переползали через заборы. Гилберт даже начал смеяться. Как у них лихо выходит! Его товарищ тоже не лыком шит, хоть и тощий как жердь. Наконец, они оказались в узком переулке. - Налево? - Давай! Это был не тот маршрут и не их день. Тупик. Глухая высокая стена из кирпича. Барс развернулся. Скинул рюкзак и закатал рукава спортивной кофты. Его напарник по несчастью сделал тоже самое. Эхо шагов отдавалось от стен и с каждой минутой становилось всё громче. - Пятеро? - Мне, кажется, поменьше, - парень рядом неуверенно поднял лапы на уровень груди. - Болевые, - выплюнул Гил. - Просто задержать, гасить не надо. Мы убежим. Ожидание было страшнее самой драки, поэтому барс переминался и разминал мышцы. Быстрее бы. Трое полицейских выбежали из-за угла. - Попались! Дубинки в их лапах не сулили ничего хорошего. - Нам очень жаль, но без сопротивления мы вас не отпустим, - ухмыльнулся тощий шакал. Гилберт показал клыки, но под маской их не было видно. Зато острые когти заставили копов замедлить шаг. Хвост товарища нервно ходил туда-сюда в предвкушении хорошей заварухи. Раз, два, три. Они бросились на копов первыми, почти одновременно. Гил был очень быстрый. Копы даже не успели достать электрошокеры. А, может, они просто не хотели портить себе веселье. Поди думали, что двое подростков не смогут причинить им особого вреда. Их ждало болезненное разочарование. Барс выбрал себе противника покрупнее – волка окраса почти такого же белоснежного, как он сам. Гилберт бросил быстрый взгляд, чтобы понять, как там товарищ. Тот оказался смельчаком. Гилберт редко видел кого-то, кроме отражения в зеркале, кто бы также метелил копов. Вот наконец-то он узрел чудо из чудес. Парень в маске совершенно самозабвенно вписался. И даже побеждал. Рычания и проклятия заполнили тупик. Гилберт хотел помочь, но был немного занят: пару раз удачно увернувшись от дубинки, он получил по хребту. Зарычал громче, набросился и применил удушающий. Тренировки и злое веселье помогли барсу действовать на инстинктах. Когда полицейский в его лапах затих, один коп уже лежал в отключке, а другой катался по асфальту вместе с хищником в маске. Барс обыскал пояс побеждённого и нашёл шокер: - Отлично! То, что нужно! Но не успел он подойти и помочь, как напарник отскочил от копа, а тот продолжил лежать и хрипло дышать. Гилберт повертел ненужный шокер в лапах и подумал, что жахнуть безоружного и лежачего было бы совсем не круто. - Ходу-ходу! – барса потянули за рукав и они, подхватив рюкзаки, опять устремились по улочкам вглубь квартала. - Стой, - прошипел барс. Колено неприятно ныло, и задняя лапа сама собой подворачивалась. – То есть… Если за ними гонятся, то так они точно далеко не уйдут. Его в любом случае вытащит Фёдор. А по почкам получать не в первой. - Лапа? – глаза в прорезях маски казались взволнованными. - Подвернул… - Дай посмотрю, - парень сел на корточки, мотнул головой и стащил маску. - Ты?! Этого не могло быть! Тихоня из его класса! Гил и запомнил-то его только из-за фамилии и принадлежности к клану нового дружка Ваньки. - И радуйся, что это я, - донесся смешок от Кёркленда. Барс ойкнул от неожиданности, когда его лапу принялись не слишком нежно ощупывать. - Что ты делаешь? – не без любопытства осведомился Гил, опираясь на кирпичную стену. Он смотрел на льва и как-то не мог поверить, что тот мог оказать ему помощь. Тот стянул с себя нахвостник и спортивную куртку. - Снимай лишнее, - бросил лев, запихивая изобличающие его вещи в рюкзак. Барс помедлил, но плана у него не было. Он через ноющую боль тоже начал снимать маску и кофту. Они оба остались в тёмных майках. Кёркленд помог ему надеть рюкзак, закинул на плечо лапу и потянул за собой. Гил захромал ещё сильнее, на заднюю лапу стало невозможно наступать. Адреналин выветрился из крови, и боль расцвела кровавыми пятнами перед глазами. Барс чувствовал, что лев начал паниковать – он запАх немного по-другому. Мысли из-за боли не задерживались в голове. Укрыться где-нибудь и переждать им бы не помешало. Они стали лихорадочно осматриваться. Ни одного такси или тёмной подворотни. Повсюду сплошь небольшие магазинчики, в которых спрятаться проблематично – их бы сразу выдали встрёпанный вид и содержимое рюкзаков. Гил отвлёкся и не успел опомниться, как его уже куда-то поволокли. Лев открыл тёмную дверь, и по витавшим в воздухе ароматам барс понял, что они зашли в небольшое кафе. Удача была на их стороне: официант, который должен стоять на входе, куда-то отошёл, и им удалось незаметно прошмыгнуть в туалет. Тот был не очень большой, но зато чистый. Из динамиков лилась приятная восточная музыка. Барс, благодаря товарищу, сел на крышку унитаза и выдохнул. - Что теперь? – он попытался подвигать пальцами в кроссовке и поморщился. Лев включил воду и начал с остервенением оттирать грязь с лап. - Умоемся и переждём тут, - Кёркленд плеснул воду в морду. - Выкинь пока маски в урну. Гилу было жалко старой подруги, но пришлось следовать плану. Потом, не без помощи льва, Гилу удалось приковылять к раковине. Все их действия были необычны и как-то нелепы. Барс попробовал отодвинуться. - Не опирайся на лапу. - Да знаю я. Тщательно оттерев штаны от пыли, Гилберт привёл в порядок шерсть на голове и хвосте. Пришлось чуть повертеться перед зеркалом и пригладить языком волосинки, что стояли торчком. - Чего? – спросил Гилберт на поднятые брови льва. – Мы же приличные пацаны? Не могу же я в кафе прийти с друганом в таком стрёмном виде! Лев что-то проворчал и тоже начал приглаживаться. - Грива у тебя… - барс без церемоний запустил лапы в шерсть товарища по митингу. – Вот. Уже лучше. Пай-мальчик. И оскалился. - Пошёл ты, - оскалился Кёркленд в ответ. При льющейся воде было слышно, как у барса заурчало в животе. - Жрать охота! Круто, что мы в кафе. Башка у тебя варит, - он сделал шаг к двери и поморщился. – Полный отстой. Лапа отстёгивается. Лев молча подошёл и помог доковылять через зал до столика. - Спасиб, что ли, - буркнул Гилберт, плюхаясь на стул. – Заказывай, бабки есть. Отсидимся как раз, пока копы не успокоятся. Я буду большую-пребольшую порцию и молочный коктейль. И, пожалуй, мороженное. - Порцию чего? – лев огляделся в поисках официанта. - А что тут есть? К счастью, официант таки вышел с кухни, и Кёркленд поднял лапу. Молодой конь, зевая, подошёл к ним, держа два меню. - Спасибо, - вежливо улыбнулся лев. У Гила, как обычно, не хватило терпения на все эти расшаркивания: - Что тут быстрее всего принесут? - Лапшу, - официант наклонился и тыкнул в меню, показывая блюдо. - Сойдёт. Лев мельком просмотрел своё меню, и остановил свой выбор на супе и салате. - Что будете пить? - Морковный сок, пожалуйста, - вежливость Кёркленда никак не укладывалась в голове после укладывания им полицейских в тупике. Жрать хотелось так, что Гилберт бы согласился на салфетки и соль. Барс искоса посмотрел на льва и провёл пальцами по контуру скатерти. - Всё чисто? - Вроде бы хвоста нет, - медленно проговорил Кёркленд. Барс усмехнулся. - Да ты отметелил своих будь здоров! Лев цыкнул: - Может, ещё погромче скажешь, чтобы до полицейского участка докричаться? - Да забей. Может, они не встанут. Или встанут и поковыляют к свои мамкам, чтобы те их пожалели. Круто было, - барс откинулся на спинку стула и начал раскачиваться на ножках. - Я, конечно, уложил самого большого, но ты тоже красавчик! Кёркленд закрыл морду лапами и опёрся локтями на стол. - Не привлекай внимания, - послышался шёпот. – Мы должны быть тише воды, ниже травы. Гилберт прижал уши и тоже наклонился к столу: - Псссс, рассказать, где я так круто научился махаться? - Нет. - В особняке есть много тренажёров, а у меня и Ваньки личный тренер… - Я, кажется, сказал «нет». - Мы всё равно тут зависли, - барс опять стал раскачиваться на стуле. - Так почему бы не поболтать? А у тебя кто тренер? Какой вид единоборств? У меня борьба, я могу тебя приёмам научить. - Нет. Я лучше откажусь. - Ну, ты чего? – альбинос прянул ушами. – Я ж от чистого сердца. - Слушай, - лев потёр лоб, - мы, вроде, в школе никогда не разговаривали? Верно? - Но мы ж не в школе. Так ты чем занимался-то? Лев махнул хвостом, но ответил: - Самбо. - О, круто, - одобрительно кивнул Байльшмидт. – На соревнованиях что-нибудь брал? - Нет. Я занимался не для того, чтобы выступать. - А у меня куча медалей. Не так давно снова золото взял в своём весе! Тренер говорит, что мне можно прям щас на бои без правил. Лев закатил глаза и спросил: - Почему ты не носишь нахвостник на митинги? Маску надеваешь, а его – нет. И это с твоим-то хвостом. Тебя же в два счета узнают. В округе не так-то много барсов-альбиносов. - Хэй! Чего так грубо! Одноклассник распахнул глаза: - Я просто констатировал факт. Гилберт сжал губы и скрестил лапы на груди. Из-за этого он потерял равновесие на стуле, и чуть было не опрокинулся, но успел зацепиться за стол в последний момент. - И ничего я не выделяюсь. Я видел сто пятьсот таких же пацанов, как я. И вообще, какая разница-то – если копы сюда завалятся, мы им и тут наваляем. Лев, кажется, не понимал, что он был в полной безопасности с барсом: - Мы же договорились не привлекать внимания! - Это ты первый начал: тебя узнают! Тебя запомнят! Да мне плевать, вообще-то. Если что, Фёдор меня вытащит из тюрьмы… ну, или будет посылать еду и инструкции, как сбежать. Кстати, а как тебя зовут? Лев смотрел на него пару секунд, явно что-то прикидывая. - Мэтт. Мэттью Уильямс. - Приятно познакомиться, Гил. Гилберт Байльшмидт, - барс протянул лапу. Её пожали крепко, но с опасением. - Лично я не собираюсь в тюрьму, - подытожил лев, возвращаясь к разговору. – Так что предлагаю сидеть тихо и не высовываться. Байльшмидт открыл пасть, чтобы возразить, но получил пинок по коленке. Пришлось сжать зубы посильнее, так как звёздочки заплясали перед глазами. Подошедший официант поставил перед ними заказ. Лапши было много и это было отменно. - Приятного аппетита, - конь обернулся на звук открывающейся двери. В кафе зашла парочка волков, и официант тут же направился к ним. - Мог бы и не пинаться, - Байльшмидт потёр лапу и хмуро взглянул на Мэттью. Тот пожал плечами: - Извини. Так было быстрее всего. Гил цокнул и взялся за столовые приборы: - Ладно, давай жрать. Барс всегда предпочитал еду болтовне, поэтому он первым расправился с лапшой и коктейлем, и принялся ковырять мороженное, пока Мэтт доедал салат. Сидеть и молчать было как-то не круто: - Слушай, а чего это ты против мэра? Он же твой отец, нет? - Это моё дело, - напряженно ответил лев, и демонстративно засунул вилку с остатками салата в пасть. Конечно, идти против родителей в клане было немыслимо. Гилберт представил, как он пошёл против своего отца или ещё хуже – против Фёдора Брагинского, и перед глазами потемнело. Нет. Такого допустить было никак нельзя. Его собственная мать пошла против своего клана, присоединилась к Брагинским и вышла замуж за его отца. Или всё было в другой последовательности? Не важно. Гилберт и в страшном сне бы такого не представил. Клан – его жизнь. - А гибридов тогда с какого перепугу уважаешь? - Хочешь об этом поговорить? Барс открыл пасть, чтобы поржать и пошутить про Фрейда, но тут заметил, что в двери встали двое в полицейской форме. - Атас, - прошипел он сквозь сжатые зубы и растянул пасть в неестественной ухмылке. По лодыжке опять больно прилетело. - Твою дивизию! Лев поднёс кружку к пасти и прошептал: - Сделай морду попроще и не пялься на них! Смотри на меня! Гилберт попытался не морщиться от боли, и перевёл взгляд на пятнистый нос одноклассника. Нос, кстати, был ничего такой. Милый нос. - У тебя пятна. - А у тебя нет. - Не завидуй. - Они ушли? - Ушли! – всё ещё шёпотом произнёс Уильямс и выдохнул. - Ага! Мы крутые! Как шпионы. Незаметные. А ты всё пятна, пятна! Лев начал осматривать себя и хлопать по карманам. - Слушай, надо просить счёт и расходиться. - Я ещё мороженное не доел. - Хочешь доесть баланду в тюрьме? Тогда сиди тут, а я сваливаю. - Нуууу, чего ты такой нервный, гибридолюб? Мы ведь даже не обсудили твою любовь к грязнокровкам. Лев поднялся: - Прощай. Гилберт схватил товарища по митингу за рукав: - Давай ещё потусим! Сходим в парк или можем даже пива купить, у меня есть поддельные права! - лев отцепил его пальцы и направился к стойке бара. - Зануда, - произнёс барс и облизал ложечку с мороженным.

***

Лабораторные по химии Гилберт ожидал с предвкушением: те, где можно было что-то смешать или перелить и получались интересные вещи. Теоретические же задания он считал скукой смертной – куча всякой непонятной мутотени, которую только если запомнишь – сдашь. К его большому сожалению, скучного было всегда больше, чем интересного. Барс сидел, облокотившись на парту, ковырял дырку на коленке дизайнерских джинсов и поминутно поглядывал на часы. Быстрее бы перемена, а там и столовка. Другие ученики были более-менее заинтересованы, и поэтому Байльшмидт тяжело вздыхал, чувствуя себя одиночкой среди недругов. - Итак, кто сходит намочить тряпку? – произнесла учительница. И, конечно же, вызвался главный подлиза всех времён и народов. - Миссис Макдугл, - сказал койот Ловино Варгас своим слащавым голоском, - разрешите я возьму на себя эту честь. Помогать Вам мне по душе. Барс скривился и высунул язык, имитируя рвоту. Он обратил внимание, что его недавний знакомец по митингам, лев, возвёл глаза к потолку. Оказывается, не ему одному казалось, что койот вёл себя совсем бесяче. У учительницы раздался звонок на телефоне и она, извинившись, вышла из класса. Барс откинулся на спинку стула и завёл лапы за голову. Красота. - Чего глаза закатил, Кёркленд? – тут же изменился тон мажорика. Лев промолчал. – Чего язык в задницу засунул? - Я не Кёркленд, - ответил Кёркленд, он же Уильямс. - А, точняк. Тебе западло быть брательником этого растрёпанного придурка, который всё время носится с накеросиненой задницей? - Закрой пасть, – произнёс просто лев. И Гилберт уже с большим интересом стал наблюдать за ситуацией. Уж кто-кто, а он был в курсе, как тот может махать кулаками. Было бы любопытно посмотреть. Вряд ли в классе кто-то ещё присутствовал на митинге, хотя в масках в толпе кто кого разберёт? - А то что? – койот деланно вздохнул и направился к парте льва. Гилберт в предвкушении подался вперёд, хвост тут же распушился. Он даже со стула приподнялся. Сейчас лев ему задаст. Варгас с размаху положил грязную тряпку на тетрадь. Друганы мажора начали хохотать. - Ой, я специально. Очень интересно! Гилберт вцепился в парту когтями. Это было запрещено правилами школы, но барсу было наплевать. Уильямс сидел, как сидел. Рычать не начал, клыки не показал. Как будто ему вообще было до лампочки. - Тряпку убрал, - чуть слышно произнёс лев. - Ой, какие мы грозные, - койот наклонился ниже, гадко ухмыляясь. – Ну, давай, заставь меня. Или ты только на словах такой крутой? - Ты нарываешься, Варгас, - Уильямс встал со стула. Барс смотрел, не отрываясь. Сейчас кто-то получит. Лев был выше койота, но того, кажется, это нисколько не смущало. Конечно, ведь на химию вместе с ним ходили по меньшей мере три его верных бугая – медведь Стив, буйвол Шелдон и волк Стэн. - А если даже нарываюсь? – койот оскалился. – Что, кишка тонка поставить меня на место? Или, может, мне просто добавить, что твой брательник тупой, как стенка, и хорошо, что ваша мамка не дожила до… А вот это он зря. Матерей лучше не трогать. Гилберт по себе знал, как перестаёт соображать от подобных заявлений. Лев также мгновенно сорвался. На пол упали тряпка, учебник, разлетелись веером ручки… Лев молниеносно скрутил койота, применив простенький удушающий захват, и зарычал ему в ухо: - Извинись, живо! Вот оно, веселье! Барс тут же полюбил теоретическую химию. А Уильямс-то профессионально обездвижил мажора! Но всю картинку портили прихлебатели Варгаса, и поэтому Гилберт, не долго думая, встал им наперерез. Хотелось досмотреть до конца, что сделает с койотом лев. - Что, братва?! Давно не получали по щам? – произнёс Байльшмидт, расстегивая пуговицы на форменном пиджаке. Девчонки тут же начали верещать, и всё веселье накрылось медным тазом. Учительница вбежала в класс. - Кёркленд! Байльшмидт! По местам! – грозный голос миссис Макдугл можно было, наверное, услышать даже на лужайке во дворе. - Это не я начал! – тут же подал голос Гилберт. – Это всё Варгас! Койот тут же начал ныть: - Мэм, посмотрите, как этот хищник скрутил меня. У меня даже синяк на плече появился! Уильямс уже давно расцепил захват и сел на своё место. Барс подошёл к его парте, не думая следовать приказам. В затылок койота полетела злополучная тряпка. - Этот козлина… - Байльшмидт! - А я-то что? Это он начал кидаться тряпками! – барс развёл лапами. – Он испортил учебник Мэтта! Лев смотрел перед собой и, кажется, совершенно не собирался защищаться. - Ну, скажи, эй! – Гилберт толкнул его в плечо. - Так, замолчали все. Байльшмидт, Варгас! По местам. И поднимите тряпку. Все трое остаётесь после уроков на отработку. Дружный стон разнёсся по классу. - Мэм, у меня уроки по скрипке… - опять завёл свою волынку Варгас. - Отмоете класс и можете музицировать, - произнесла непреклонно учительница. Койот поднял тряпку и положил её возле доски. Гилберт хмыкнул и начал считать минуты, оставшиеся до перемены. Время ускорило свой бег, только когда барса вызвали к доске. Отличнику Уильямсу уже успели поставить пять. Койот тоже отделался четверкой. У Гилберта формулы путались и, если честно, он вместо уроков был занят более интересными делами. Учительница покачала головой: - Мистер Байльшмидт, думаю, Вам вдвойне полезнее будет остаться после занятий – заодно сделаете домашнее задание. Можете попросить помочь мистера Варгаса или мистера Кёркленда, если не справляетесь сами. Домашнее задание. Больно надо. Хотя, конечно, надо. Гилберт поморщился и вспомнил, как мечтал о том, что будет приносить Фёдору дневник с хорошими оценками и слушать похвалу. И Франц бы тоже понравилось. Данной мечте не суждено было сбыться, так как в химии Байльшмидт был ни бум-бум, но для поступления она требовалась. Его спас звонок. Миссис Макдугл без труда перекрикивала гомон учеников, которые уже расправили хвосты и повставали с мест: - Сколько раз повторять, не бегать! Сложили вещи и вышли по одному! Мистер Траст, Лоринстоун и О’Нил, вы что-то забыли? Гилберт оскалился и медленно пошёл к своей парте, с удовольствием отмечая, как дружки Варгаса мнутся в дверях. - Нет, уже уходим, миссис Макдугл, - ответил волк. Он зыркнул в сторону Уильямса и первым покинул класс. За ним ушли и остальные. Миссис Макдугл строго посмотрела на оставшуюся троицу: - Мне надо отлучиться в учительскую. Надеюсь, те пять минут, что меня не будет, вы в состоянии вести себя прилично? - Так точно, мэм, - спокойно сказал лев, и Гил бы на месте преподавателя ему обязательно поверил. Дверь закрылась, и Гилберт сгрёб письменные принадлежности в сумку. В это время койот сел за учительский стол и начал искать классный журнал. - Кому поставить двойку? Тебе или тебе? Только подойдите – сразу получите. - Ты не извинился, - произнёс барс, разминая шею. - За что это? - За оскорбление. - Ты тряпку в меня кинул, бледный,ничего? Слушайте, вы двое, стоит мне только нажать кнопку вызова, и мой дед с отрядом ОМОНа сюда приедет и покажет вам. Гилберт застегнул молнию на сумке и медленно направился к учительскому столу. Лев почему-то молча сидел на своём месте. - Слушай, Варгас. Где ты? А где ОМОН? Боюсь, он не успеет. Койот вытащил свой новый телефон в блестящем чехле, которым всем тыкал в носы на перемене, и демонстративно снял блокировку. - Хочешь проверить, псих? Гилберт усмехнулся и переглянулся с Уильямсом. Тот поднял бровь, типа, и что ты будешь делать? В следующую секунду телефон оказался в миниатюрной лейке, из которой дежурные поливали цветы в классе, а Варгас – прижат мордой в журнал. - Ты давай хотя бы сделаешь вид, что сопротивляешься? – прорычал Гилберт. Хвост подрагивал от предвкушения хорошей драки. Проблем с дедом Варгаса Гилберт не боялся. Можно даже сказать, что он их искал. Потому что связываться с Фёдором Брагинским захотел бы только или очень смелый, или изрядно тупой зверь. - Эй! – койот испуганно заверещал и даже не попробовал вести себя мужественно. – Убери этого психа от меня! Кёркленд! Эй! Койот беспомощно заскрёб по столу, извиваясь, но барс держал его крепко. Совсем не сложно удерживать зверя, не смыслящего в боевых искусствах. - Ой, не знаю, - протянул лев и, зевнув, закрыл тетрадь. Гилберт оскалился, и они снова встретились взглядами. Уильямс был спокоен и собран и, видимо, не хотел повторять успех с митинга. Либо считал противника недостаточно сильным. – Ты ведь так и не извинился за свои слова. - Прости! Прости, я не хотел! – пришлось сильнее напрячь лапу, чтобы Варгас впечатался в стол и понял, что так себя вести нехорошо. Уильямс, наконец, встал и подошёл совсем близко. Наклонился так, чтобы хорошенько видеть морду Варгаса. – Я беру свои слова назад! Убери его! Лев выпрямился и хмыкнул: - Как-то не очень искренне, по-моему. Что думаешь, Байльшмидт? - Ни разу, - усмехнулся Гилберт. На самом деле ему быстро надоела эта возня. Никакого нормального сопротивления. – Матерей трогать нельзя. Барс сам был круглым сиротой с маленьким братом на лапах. И если бы не Брагинские… короче, сынок мэра явно вспылил не на пустом месте. - Да он же видист! – верещал Варгас. – Я сам видел, как он над гибридами издевался на стоянке возле школы! А ты, Кёркленд? Разве ты не за равноправие? Вот твой крутой брат точно всем дал понять, что не делает различий между разными видами. И твой отец, кстати, тоже. - Закрой пасть, - встряхнул барс елозящего Варгаса. – Хотя в целом-то ты прав. Я видист. Вот только мудаками может быть любой вид. Я же после сегодняшнего не стану колотить всех койотов! Это всё ему окончательно наскучило, и Байльшмидт разжал захват. Койот тут же вывернулся и отскочил к окну. - Кёркленд, тебе должно быть стыдно, что ты якшаешься с таким отребьем, как шестёрка Брагинского. Что скажет мистер Кёркленд? Может, ты ещё и пойдёшь против компании «Всем зверям равные права»? Гилберт поправил пиджак и отряхнул брюки. - Может, и пойду, - протянул лев. Он посмотрел на барса, приподняв бровь: - Думаю, Байльшмидт не откажется познакомить меня со своими видистскими друзьями. Вместе как-то сподручнее. - Без проблем, - тут же отозвался барс. Он бы с удовольствием принял Уильямса в видисткое братство. – А за отребье ты щас ответишь, козлина. - Не стоит обижать козлов, - укоризненно сказал Мэттью. - Вы за всё ответите! Я всё расскажу деду! – койот злобно оскалился, явно прекрасно понимая, что вот-вот придёт учительница, и их приятному времяпрепровождению наступит конец. – Он вас в асфальт закатает! Байльшмидт фыркнул, а Уильямс сощурил глаза и пристально посмотрел на койота, явно о чём-то раздумывая. Барс вздохнул и подумал о том, чтобы вырубить идиота, но тут лев произнёс: - Как насчёт того, чтобы помочь нашему другу поразмыслить о его словах? – кивнул в сторону окна: – Нужно, чтобы кровь немного прилила к голове. Говорят, помогает соображать. - Что… что вы задумали?! – может, Варгас и не догадался, что они придумали, но ума хватило понять, что ничем хорошим ему это не грозит. – Не подходите! Не смейте меня трогать! - Заткнись, придурок. Койот бросился к выходу, но Байльшмидт оказался быстрее. Он одним махом перескочил через стол и схватил гадёныша. Уильямс подошёл к окну и распахнул створки – хорошо хоть никто не додумался снимать ручки для безопасности. Койот извивался в лапах Гилберта, когда тот подтаскивал его к распахнутому окну. - Как раз и проверим, умеют ли койоты летать, - хохотнул Байльшмидт. – Ставлю сотню, что не умеют. Теперь тебе придётся постараться, чтобы выиграть, Варгас. Гилберт выглянул наружу и осмотрелся: вид открывался на задний двор, где почти никто не ходил. Это было им на лапу. - Ты бы лучше не дёргался, а то вдруг выпустим, - ласково посоветовал Уильямс, хватая койота за форменную штанину. - А мы разве не… - Нет, не смейте! Они что-то подобное часто проворачивали с Ванькой. Только этаж был пониже. Но теперь тигр был занят другим Кёрклендом, а Гилберту достался этот. Кстати, не самый худший вариант. Только лев, вроде, не собирался разжимать пальцы. Они перекинули сопротивляющегося койота через подоконник. Брюки были достаточно скользкими, и выронить «чисто случайно» мажора было безумно охота. Но тут Гилберт представил, как сидит в колонии для несовершеннолетних с огромной гирей, прикованной к задней лапе, и как Фёдор посылает ему напильник в булке хлеба. Конечно, Фёдор бы его скорее сам придушил, чем отправил в тюрьму, но это тоже был не выход. Они вместе со львом держали койота за задние лапы, и Гилберт увидел на морде Уильямса отражение своих эмоций. Удовлетворение. - Отпустите! – верещал Варгас. - Отпустить? - насмешливо повторил лев. - Нет! Только не отпускайте!!! Гилберт подумал, что в целом день проходит замечательно, и, может быть, после подобного ублюдок-койот перестанет вести себя как король мира? И докапываться до всех? - Будешь ещё тряпками кидаться?! - Не буду! - Клянись! - Клянусь! Гилберт мог бы так развлекаться долго. - Хватит с него, - произнёс лев. И они затащили койота обратно, совершенно не заботясь о целости формы. Варгас тяжело дышал, задние лапы его явно не держали. Он осел на пол и только хрипло выдохнул: - Вам конец! Вы трупы, поняли?! Гилберт отряхнул лапы и поднял бровь: - Это угроза? Угроза клану? Кёркленд, ты слышал? Кажется, Варгас угрожал члену клана Брагинских. - Слышал. И я не Кёркленд, а Уильямс, - повторил лев и пригладил растрёпанную гриву. - Не подходите! – койот сорвался на пронзительный визг, и они со львом одновременно поморщились. Байльшмидт без слов схватил бурого паскудника за шиворот, и тот испуганно заткнулся. Уильямс сел на корточки напротив Варгаса и посмотрел ему в морду. - Твой дедушка не всегда рядом, чтобы тебя спасать, - доверительно сказал лев. – Зато у нас с Байльшмидтом куча свободного времени. И если нам не понравится, как ты себя ведёшь или что ты говоришь… - Подходящее окно всегда найдётся, понял? – барс легонько пнул Варгаса по задней лапе, и тот тут же жалобно заскулил. Мэттью тыкнул его в плечо: - Не слышу. - Понял! Я всё понял! - Офигеть какой понятливый. А притворялся полным кретином, - лев встал и, закрыв окно, брезгливо отошёл от койота. – И учти – что-то вякнешь, мы с Байльшмидтом будем говорить, что ты всё выдумал. Говорил лев твёрдо, но всё таким же спокойным голосом. Как будто бы и не запыхался совсем от физической нагрузки в виде тощего койота. Байльшмидт поймал себя на том, что пялится на одноклассника, и поспешил отвести взгляд. Всё-таки, может, мадам Бонфуа была права, и Гилу стоило присмотреться не только к барсам вокруг? Уильямс был точно не гибридом, и безбашенности у него было хоть отбавляй. Они точно поладят.