god save our young blood.

Прижимая к ушибленной скуле холодное полотенце, которое Мартин любезно наполнил колотым льдом, Стивен ощущал устрашающую опустошенность. Недавняя разборка с дружками Старка, закончившаяся полнейшим фиаско для Стивена, стала чем-то вроде отдаленной темной дымки, изредка маячившей над горизонтом полета свежих мыслей. Все обидные слова и взгляды, ледяным градом сыпавшиеся на него по пути обратно в комнату общежития, оставались на еле видимой черте досягаемости. В один момент все чувства, обостренные до предела, будто бы обмякли, медленно утопая в вязкости безразличия. Было все равно кто он, и кем его считают вся эта бестолковая свора людей. Оставалась только одна сверкающая неоном в темном пространстве сознания мысль — навязчивое желание поскорей прийти в свою комнату и, повалившись на кровать, забыться спасительным сном, обещавшим перенести Стивена в те отдаленные места счастливого и беззаботного детства и ранней юности. Сейчас, сидя на той самой кровати в крохотной, но уютной комнате городского общежития нью-йоркского колледжа, Стрэндж, поджав под себя ноги, вполглаза следил за суетой Мартина, который упорно чертил что-то на бумаге. Парочка светлых прядей падала на высокий прямой лоб, а серые глаза сосредоточенно бегали от одного края листа к другому. Заходящие лучи солнца врезались в светлые жалюзи на окне и, преодолевая препятствие, симметричной лесенкой падали на лицо Аббингтона. Невольно засмотревшись на столь кинематографично выстроенный кадр реальной жизни, Стивен вздохнул, нарушая повисшее молчание. — Секунду, Стивен, потерпи еще немного, я готовлю грандиозный план, — Мартин повернулся и посмотрел на друга. — Ты же хочешь выйти из этой войны победителем? — Если ты расписываешь на бедном листе план сражения под Ватерлоо, то попрошу остановиться, — саркастично заметил Стивен. — У меня нет времени на наполеоновские планы. На данный момент я чувствую себя как Германия в разгар мая 45-го года, — простонал он, плотнее прижимая холодное полотенце к больному месту. Отвернувшись от Мартина, Стивен принялся разглядывать свое собственное отражение в небольшом зеркале, висевшем на стене напротив. Потасовка в мужской раздевалке помимо уничижительного проигрыша подарила лицу Стрэнджа и без того не сильно вписывающемуся в стандарты красоты парочку кровоподтеков на скуле и синяк под глазом. Небольшой, но все же представляющий проблему. Тонкие пальцы скользнули по здоровой щеке, оглаживая худой профиль лица и задерживаясь на выступающем подбородке. В сознание туманной дымкой прошлого заползли практически забытые школьные воспоминания. Неприятные моменты связанные с очередными задирами из класса. Они всегда смеялись над его внешностью. Она казалась им странной, неправильной, не такой, как у всех остальных мальчишек в этом возрасте. Детские слезы обиды. Первый прогулянный урок. Теплые руки матери на щеках. Знакомый голос, просивший не принимать злые слова близко к сердцу. Найденное утешение. — Стивен, черт возьми! Ты на планете Земля, рептилоид?! Настойчивый голос Мартина резко вывел его из бесконечной рефлексии по прошлому. Прочистив горло и переместив холодное полотенце, Стивен недовольно хмыкнул. — Хвала небесам, Стивен Стрэндж спустился на землю, — Мартин взял со стола небольшую стопку исписанных и изрисованных его кривоватым и вечно наклоненным влево почерком и стал напротив кровати друга. — Сейчас я хочу представить тебе эксклюзивный и разработанный специально для тебя план великой игры, из которой ты не просто выйдешь победителем, но и забьешь решающе очко! — Март, посмотри на меня, — грустно рассмеялся Стивен и развел руками, как бы показывая весь масштаб приключившейся катастрофы. — Время для геройств прошло, а вместо забитого решающего очка, я стал одним сплошным безоговорочным очком. — Отставить разговоры, Стрэндж! В нашей компании на данный момент главнокомандующим являюсь я, поэтому сиди, слушай и разбирайся в моих уникальных и самых ценных советах, — с наигранной угрозой, плескавшейся в серых глазах Аббингтона, он уверенно достал первый лист бумаги и передал его Стивену. — Мы с ловкостью обойдем придурков Старка заставив их понять, что ты самый гетеросексуальный парень на свете! Ведь мы считай боремся за правду. Хотя я бы сказал, что у тебя скорее стойкое влечение к учебникам и справочникам, чем к девчонкам. Книгосексуальность? К черту, друг! Я уже давно все узнал. Стивен скептически оглядел стратегическое творчество Мартина. Он явно подошел к делу со всей душой. На первом листе были расписаны какие-то советы, связанные с походами на свидания. Покрутив бумажку с двух сторон, Стивен не стал особо сильно вчитываться в написанное, решив оставить изучение «лекции» на вечер. — Ее зовут Линда Маккинли. Учится с тобой в одном классе на занятиях по биологии. Ты просто обязан знать ее, — чеканя каждое слово, как генерал перед важным сражением, объяснял Мартин. — Когда я ждал тебя после тренировок возле лаборатории, то видел как она смотрит на тебя. Поверь мне, Стивен, Линда классная девчонка, и ты просто обязан воспользоваться шансом на реабилитацию своего честного имени. — С чего ты взял, что я ей нравлюсь? — хрипло пробормотал Стивен, чувствуя, как щеки покрываются еле различимым румянцем. — Потому что в отличие от тебя, я знаю, как себя ведут девушки, — расхохотался Мартин, замечая смущение Стрэнджа. — Ты же днями просиживаешь за книгами. Да, никто не спорит, ты с легкостью можешь отличить кости рук и ног, но все же, дружище, так никуда не годится. Наша юность дана нам не только на знания. Пора начать жить, Стиви, жить и совершать ошибки. Не бояться плакать и разочаровываться, а потом видеть яркий рассвет надежды и верить в эту странную и непонятную любовь. Он грустно улыбнулся. В комнате лишь на какие-то доли секунды повисла очищающее сознание тишина. Пылинки кружились в солнечном свете, а голубые глаза Стивена держали в себе плещущуюся сквозь край громкую мысль Мартина, так точно и лаконично поданную, что сейчас, именно в эту секунду, сарказм, обычно сопутствующий в любых разговорах друзей, медленно умирал, раздавленный тяжестью сказанной фразы. — Прошу тебя послушать меня и сделать все так, как тебе это скажу я, — умоляюще проговорил Аббингтон, продолжая свое повествование. — Пригласи ее в то кафе рядом с колледжем. Ни один урок не пострадает от того, что наш великий ученый Стивен Стрэндж, будущий хирург и покоритель ученых мужей, оторвется от своих повседневных занятий и сходит на свидание. — Но я совершенно не разбираюсь в таких понятиях, — устало простонал Стивен, чувствуя, как мозги постепенно отказываются хоть как-то осознавать все происходящее. — Это не мой профиль. Аббингтон театрально заломил руки назад и схватился за голову, впутывая свои пальцы в светлые волосы. Оставшиеся бумаги, словно подбитые меткой пулей бывалого охотника, упали на пол. В его глазах, мгновенно обращенных на Стивена отчетливо читалось еле сдерживаемое безумие. — Стрэндж, заткнись и послушай! — не выдержал Мартин явно разочарованный столь детским поведением друга. — Вы два умных человека. Так черт возьми, почему ты думаешь, что из этого ничего не получится. Почему ты даже не хочешь попытаться сделать хоть что-то? Приложить хотя бы толику усилий на преодоление этого препятствия?! Я не понимаю тебя, Стивен. Если бы про меня кто-то пустил подобную шутку, я бы вмиг исправил свое положение! Закончив столь гневную и чувственную тираду, он горестно вздохнул и, наклонившись, принялся собирать разбросанные листы бумаги. Кое-как приведя их в так называемый порядок, Мартин присел на край кровати Стивена и легко хлопнул рукой по его колену. — Прости, Стиви, — практически шепотом проговорил парень. — Я желаю тебе только самого лучшего. Все будет хорошо, клянусь. Эта идиотская шутка и всеобщее недоразумение в скором времени забудутся, ты сможешь нормально учиться, не обращая внимания на всех этих придурков Старка. В какой-то степени ты все же был прав насчет него, — Аббингтон горестно усмехнулся и пожал плечами, ощущая знакомое каждому человеку чувство несбывшихся и напрочь перечеркнутых идеалов. Отложив в сторону, уже ставшим порядком теплым, плотное полотенце, Стивен потянулся к Мартину и крепко обнял его. Почувствовав его сильные руки на своей спине, он слабо улыбнулся, ощущая полную чистоту и искренность момента. Расплавленным золотом вливаясь в сердце Стивена, оно быстро расползалось пульсирующими волнами по хитросплетениям артерий и вен. Пронизывающее до костей сияние, длившееся каких-то жалких пару секунд, сравнимых для Стивена с вечностью. Такой прекрасной, правдивой и отчего-то тревожной. — Тебя никто не заставляет вести ее к себе в комнату сразу же после первой встречи, — выпустив Стивена из своих крепких объятий, Мартин встал с кровати. — Если настолько сильно волнуешься, то можешь даже не целовать на прощание. Но под конец вечера все же советую взять ее за руку. И если она первая потянется тебя поцеловать, то не вздумай не ответить. Я вылезу из ближайших кустов и сам отвечу на ее поцелуй! Рассмеявшись, он направился к двери, ведущей в коридор. — Завтра. После биологии. Приглашение на свидание, — четко произнес Мартин, смотря прямо в голубые глаза Стивена. — У тебя все получится. Я верю в тебя, дружище! Секунды сменялись минутами, а часы, словно мелкие крупицы песка, просачивались сквозь пальцы, оставляя за сбой мерцающий след призрачного дня, умирающего в темноте подступающих сумерек. Время икс неизменно приближалось, а уверенность Стивена касательно задуманного плана, то ослабевала, практически исчезая в уставшем сознании молодого человека, либо штормом уверенности сбивала с ног, заставляя сжимать кулаки и мысленно настраивать себя на предстоящий разговор. В какие-то моменты слабость идеи была настолько сильной, что Стрэндж явно боролся с самим собой, чувствуя, что в буквальном смысле висит на волоске. Отчего-то сильно хотелось позвонить отцу, съездить в родной дом в Бруклине и, прижавшись к маме, рассказать ей все-все на свете. Начистоту выложить накопившиеся обиды и непонимания. Обнажить душу. Но теперь, когда время беззаботного детства было оставлено где-то в тумане прошлого, все проблемы приходилось решать самому, стыдясь своей слабости и глупости. Выстукивая известную одному ему мелодию, Стэндж одним из первых зашел в небольшую, но все же просторную лабораторию городского нью-йоркского колледжа. Бросив рюкзак на одно из свободных мест, он сел рядом, скрестив руки на груди. Большие квадратные окна по бокам с массивными подоконниками и крупными рамами поблескивали чистотой стекол, пропускающих внутрь достаточное для занятий количество света. За длинными столами, расставленными в помещении в хаотическом порядке были размещены световые микроскопы. В металлических шкафах со стеклянными дверцами можно было увидеть различное скопление справочников и всех необходимых пособий. Небольшая белая доска, на которой чья-то шальная рука уже успела нарисовать амебу, добавив к этому простейшему одноклеточному черную шапочку выпускника. Вездесущие портреты выдающихся ученых и профессоров, которые внесли огромный клад в развитие биологии. Лаборатория начала медленно заполняться учениками. С хмурыми лицами, предвещавшими очередной скучный практический урок ботаники, они рассаживались по своим местам, точно зная что будет происходить в следующее пятьдесят минут. Стивен, как и многие в его группе, не сильно восхищался ботаникой. Растения никогда не вызывали в его душе ту бурю интереса, какой обычно рождался от просмотра и личного изучения материалов по анатомии. Строение человека, удивительное устройство сердца, тканей, мозга — атомы нашего тела произошли от взорвавшейся звезды. Мы все сделаны из звездной пыли. Никого из нас не был бы на этой бренной голубой планете, если бы не один большой взрыв, высвободивший в бескрайнюю бархатную ночь Вселенной химические элементы. Все то, что необходимо для зарождения новой жизни было создано в начале времен. Звезды погибли, чтобы сегодня мы были здесь. Кто-то бесшумно сел недалеко от Стивена, вырвав того из собственных мыслей, направленных куда-то в далекие глубины безгранично холодного космоса. Очнувшись, Стрэндж повернулся и посмотрел на подсевшего к нему за длинный стол человека. Это была она. Линда Маккинли. Не успел было Стивен открыть рот, как в лабораторию зашел преподаватель и завел стандартную нудную перекличку, которая по традиции должна была перерасти в исследование предложенного биологического объекта. На этот раз им выпала «удивительная» возможность проследить за развитием остролистной фасоли. Мистер Фишер, умудрённый возрастом и излишним пристрастием к зеленым «друзьями», монотонно называл фамилии присутствующих и делал пометки в своем потрепанном и явно видавшим виды блокноте. Произнеся фамилию Стрэнджа, профессор, увидев сидящего за столом молодого человека, лишь криво улыбнулся, а Стивен, отвернувшись, закатил глаза. Между ним и преподавателем уже давно существовала некая напряженность. Ярый ботаник и главный почитатель растений не так давно засек Стивена, читающим на его уроке пособие по нейрохирургии. После унизительного выговора и прославление ботаники, как самого интересного раздела в естественных науках, он едко высказался о стоящей на месте медицине и уж тем более хирургии. С этого момента сквозившая неприязнь между мистером Фишером и Стрэнджем превратилось в настоящее противостояние — преподаватель чуть ли не на каждом уроке пытался как-то плохо отозваться о нейробиологии и анатомии в целом. — Надеемся, что наш сегодняшний практический урок покажется вам достаточно интересным, — заключил преподаватель, обращаясь к сидевшей в лаборатории группе учеников. — Особенно вам, мистер Стрэндж. Так хочется увидеть горящий в ваших глазах интерес от вида прекрасных растений, а не от окровавленной вскрытой головы какого-то пьяницы. Стивен учтиво улыбнулся и резко повернулся к микроскопу, беря лежащие рядом образцы. Позади послышался явно довольный смешок профессора. — Он, конечно, придурок, но тебе лучше с ним не ругаться, — сидевшая напротив него девушка понизила голос до заговорщицкого шепота и усмехнулась. — Я слышала, что он в очень хороших отношениях с деканом и будет крайне плохо если такой старикашка, как мистер Фишер, подпортит тебе годовой балл. Стивен удивленно посмотрел на нее. В голове сразу же всплыли все слова Мартина. — Я Линда, кстати, — быстро улыбнувшись, она уверенно протянула через стол свою небольшую руку. — Стивен, — так же просто улыбнувшись ей в ответ, ответил Стрэндж и, протянув вперед свою широкую и большую ладонь, пожал теплую руку девушки. — Но я думаю, что ты меня знаешь, — хмыкнул он, косясь на расхаживающего перед окнами преподавателя. — Мистер Фишер знатно успел прорекламировать мою нисколько незаинтересованную в ботанике персону. — Может ты слишком категоричен? — не смотря на него, она быстро подставила препарат на предметный столик микроскопа и принялась настраивать объективы, изредка поглядывая в окуляр. — Или ты просто не любишь ботанику? — А тебе самой она нравится? — вопросом на вопрос ответил Стивен, прикладываясь к окуляру своего микроскопа. — Знаешь, в ней есть какое-то свое очарование, — задумчиво проговорила Линда. — Все эти растения… Маленькие души, заточенные в тонкие зеленые стебли. Чарующе. Не находишь? — В этом есть своя философия, — протянул Стивен, разглядывая зеленоватые клетки, видневшиеся в круглом окошке. — Но я все же останусь верным анатомии. Ботаника прекрасна, но строение человека все же ближе и значительно перевешивает чашу весов. Линда тихо рассмеялась и принялась делать записи полученных данных. В лаборатории стоял характерный приглушенный гул голосов. Ученики активно обсуждали что-то со своими соседями. Кто-то вовсю отдался разъяснению принципа работы фотосинтеза, другие наоборот лениво помечали в тетрадках какие-то моменты и в большей степени говорили о последних новостях из личной жизни. Преподаватель, явно утомленный возней своих ученых питомцев, отлучился в столовую, чтобы выпить там стаканчик кофе. Линда, полностью погрузившаяся в прописывание поэтапного хода лабораторной работы, казалось, совершенно не видела изучающего взгляда Стивена, который внимательно рассматривал свою новую знакомую. Светлые волосы прямой волной падающие на плечи, живые карие глаза, нос с еле заметной горбинкой и худые руки. На левом запястье небольшие часы, а рядом с ними три тонких кожаных браслета. Черный свитер и темные свободные штаны в узкую и практически незаметную горизонтальную полоску. Из открытого рюкзака торчал корешок какой-то книги, после пары секунд старательных попыток рассмотреть название, Стивен все же смог понять, что это был старый учебник по фотографии. — Если ты собираешься меня ограбить, то спешу расстроить — учебник на французском и взят из нашей библиотеки, — не отрываясь от окуляра проговорила Линда. — Одно неверное движение, Стрэндж, и я буду нападать ревностно защищая свою добычу, которую я так старательно выпрашивала у миссис Фостер. Я вооружена микроскопом и стеклышками с препаратами. — Твоя взяла, — хмыкнул Стивен, пораженно приподнимая ладони вверх, изображая полную капитуляцию. — Но как ты черт возьми узнала, что я смотрю? — Годы тренировок в секретной службе разведки США, — как ни в чем не бывало проговорила Линда и пожав плечами, посмотрела на ничего не понимающего Стивена. — Ты чудной! Расслабься. Есть какие-то хобби помимо анатомии? — она увлеченно пододвинула свой стул, чтобы сидеть прямо напротив своего собеседника. — Пытаюсь выжить, — спокойно ответил Стивен, невозмутимо дописывая вывод лабораторной и ставя жирную точку в конце предложения. Линда, внимательно следившая за всеми его действиями тихо рассмеялась. — Прозвучит грустно и очень трагично, но такова реальность — я прикладываю все усилия, чтобы получить грант и отправиться учиться в лучший медицинский университет Нью-Йорка, потому что у меня нет других вариантов. — Странно, я думала, что в свободное от учебы время ты посещаешь Бойцовский клуб, — она указала рукой на скулу Стивена, на которой сейчас красовался довольно приличный кровоподтек и синяк. — Весь мир сговорился и теперь шутит про то, что я дерусь в подвалах и варю мыло, — устало усмехнулся Стивен и приложил к больному месту ладонь. — Даже не хочу что-либо говорить по этому поводу. Скажу лишь о том, что сражался за правду. Отчаянно и безрассудно. Замолчав, он посмотрел на девушку. Карие глаза изучающе рассматривали его, излучая поддержку и сожаление. Поправив свои волосы, Линда недоброжелательно покачала головой. — Те ублюдки поплатятся, вот увидишь, — тихо прошептала она и улыбнулась. — Хоть мир и выглядит как огромная выгребная яма доверху наполненная отборнейшим дерьмом, я, как ни странно, все еще верю в справедливость и провидение судьбы. Потому что без веры в это, думаю, мне было бы слишком сложно принять весь тот беспредел, который сейчас так активно процветает на планете. — Проще улететь на Марс, — вздохнул Стивен, подпирая подбородок левой рукой. — Как в песне Дэвида Боуи… — задумчиво протянула Линда и в следующую секунду оживленно посмотрела на сидевшего напротив парня. — А знаешь, мне очень кстати придется твой шрам на лице, полученный в ходе честного боя, — покосившись на вернувшегося профессора, она скользнула рукой в рюкзак и достала оттуда потрепанный учебник по фотографии. Стивен непонимающе взглянул на девушку, явно не улавливая токую нить, связывающую такие полярные понятия. Проведя кончиками пальцев по старой обложке, на которой была изображена хаотичная куча фотоаппаратов различных форм и размеров, Стрэндж почувствовал под пальцами живой организм. Он был ярым сторонником и защитником старых книг. Они, подобно умудрёнными седыми летами человеку, содержали в себе тайны поколений, бережно хранимые между грубыми желтыми страницами. Остаток вырванной газетной статьи, пачка из-под сигарет, конверт — все это можно было найти в старых книгах. Словно важные органы, они наполняли книгу жизнью, и даже самая простая капля воды, некогда попавшая на листы, хранил за собой какую-то определенную историю. — Все просто, — начала свое повествование Линда. — Думаю, ты уже понял, что помимо учебы, я в большей степени люблю бегать не с микроскопом, а с моим старым Никоном, который верой и правдой служит мне уже более трех лет. И, конечно, ты можешь посмеяться, но я собираю портфолио снимков, потому что однажды я покажу всю свою коллекцию какому-нибудь фотографу из Нью-Йорк Таймс, и он обязательно возьмет меня в штат сотрудников. Если ты не против, то не мог бы ты разрешить мне сделать чуть позже твой живописный кошмар на лице? — она умоляюще сложила руки и улыбнулась, пристально следя за реакцией Стивена. — Нисколько не против, — ответил он, радуясь тому, что удача сама катится к нему в руки. — Тогда предлагаю встретиться сегодня вечером в кафе у колледжа. Выпьем кофе, съедим какую-нибудь гадость, а потом ты сфотографируешь мои последствия честных боев без каких-либо правил. — Отлично, тогда встретимся в восемь, — улыбнувшись, Линда спрятала книгу обратно в рюкзак. В ту же секунду за дверью c оглушительно прозвенел звонок, и сразу же тысячи ног то там то тут с грохотом повставали со своих мест, сотрясая городской колледж Нью-Йорка своим неуемным желанием расслабиться и отведать новые блюда в столовой.

***

Октябрь радовал последними теплыми солнечными днями. Природа, уже давно приготовившаяся к смерти, будто бы замерла на мгновение, приспустив белый саван, обнажая свои окровавленные листья, подернутые рыжим, чуть ли не огненным цветом. Солнце то и дело пряталось за облака, заставляя большую часть огромного города погружаться в тень. Шуршащие деревья, казалось, будто переговариваются о трагедии — неизменном приближении зимы с ее порывистым и холодным ветром, несущим с собой мокрый снег и неминуемо преследующую простуду. Накинув поверх белой футболки свой любимый серый твидовый пиджак, Стивен, засунув руки в карманы темных брюк терпеливо дожидался Линду около входа в кафе. Там, в свете уютных ламп и обволакивающих звуков джазовой музыки, доносившихся из небольшого светящегося желтым светом музыкального автомата, который незаметно притаился в самом дальнем углу, уже сидели какие-то ученики колледжа. Большинство взрослых давно перестало обращать внимание на это кафе, полностью «отдав» его на попечение молодому поколению. И если кто-то из старших заходил сюда в рабочее время, то в большинстве своем не задерживался тут больше чем на десять минут — все столики были заняты щебечущей молодежью, которая активно обсуждала первые проблемы своей юной и все еще такой беззаботной жизни. Ровно в восемь часов на горизонте показалась знакомая фигура. Широкие темные штаны, ботинки, белая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами и небольшая черная сумочка. В голове у Стивена отчего-то пронеслись ставшие чем-то ненавистным слова Старка о стиле. Приближаясь к нему, девушка помахала рукой и улыбнулась. На ее шее висела небольшая зеркальная камера. — Ты обещал снимок и возможно кофе, — засмеялась Линда. — Еще раз привет, Стивен! — Привет, — улыбнулся он, отчётливо чувствуя всю неловкость и неправильность ситуации. Она сразу же взяла инициативу в свои руки и направилась к стеклянным дверям. Легко толкнув их рукой, Маккинли уверенно вошла внутрь. Стивен, призрачной тенью сомнения, следовал за ней. Пока она искала свободный столик, Стрэндж мгновенно заметил на себе удивленные и подозрительные взгляды дружков Старка, которые обособленной элитной кучкой сидели в самом темном углу кафе, недалеко от пресловутого музыкального автомата, который уже во второй раз играл заезженную «in the mood» Глена Миллера. Самого Старка среди них не было. Увидев, как Линда показывает ему на свободный столик около окна, он мгновенно откликнулся и пошел к ней. Не успели они сесть на место, как к ним тут же подскочила молодая официантка, одетая в желтую форму кафе. — Два черных кофе, пожалуйста, — предугадав ее вопрос о заказе, тут же выпалил Стивен и, сложив руки на груди, откинулся на мягкую спинку красного дивана. — Как же давно я не выбирался куда-нибудь просто так! Линда, внимательно рассматривающего своего собеседника лишь рассмеялась и поставила фотоаппарат на стол. Как-то прерывисто поправив светлые волосы, она огляделась, разглядывая завешанные плакатами, открытками и старыми вырезками из газеты светлые стены заведения. — Мне нравится это место, — вдруг ответила она, разрушая неловкую паузу, которую не могла покрыть даже вездесущая музыка Миллера. — Даже несмотря на то, что здесь почти всегда собираются ребята из колледжа, особенно те, с которыми мне не очень нравится пересекаться, в этом кафе есть свой особый дух. Понимаю, что они воссоздали весь интерьер, полностью основываясь на стиле кафе из пятидесятых, но все же им удалось оживить эти декорации, вдохнув в них вездесущий фантом молодости. Понимаешь о чем я? — Конечно, — кивнул Стивен, смотря на расставленные в аккуратном порядке красные кожаные диваны, рядом с которыми обязательно находился небольшой белый столик. Сквозь просторное окно виднелись огни Мидтауна, а красная неоновая вывеска, висевшая на крыше кафе, постепенно окрашивала стоящие рядом машины насыщенным алым оттенком. Где-то на кухне требовательно закипел чайник. Послышался щелчок открываемой микроволновой печи. Кафе постепенно тонуло в тихих звуках джаза, запахе вишневого пирога и неминуемо приближающейся ночи. Общение с Линдой, к удивлению Стивена, оказалось не таким отягощающим. В какой-то момент он даже словил себя на мысли, что нисколько не жалеет о том, что потратил свой вечер на столь банальное развлечение. Маккинли уверенно выбирала темы для разговора, много шутила и если смеялась, то делала это громко, совершенно не стесняясь парочки обращенных на нее взглядов. Простота соседствовала с рассудительностью, ум с хорошим чувством юмора, порой непонятным даже Стивену, а природная красота отлично сочеталась с ее характером. Линда была самой обычной девушкой, которую часто можно встретить сидящей где-то в вагоне метро и с увлечением читающей какую-то книгу. Она с легкостью могла поддержать любой разговор. Секунду назад они могли ожесточенно спорить по поводу эффективности метода плацебо, а через пару минуту с увлечением обсуждать сонеты Шекспира. — Ты знал, что половину своих сонетов Шекспир посвятил незнакомке с темной кожей, а другую — своему другу, — сделав глоток из белой кружки, она посмотрела в глаза Стивена. — Но проблема заключается в том, что многие не сходятся в последнем факте. Люди разделились на два лагеря. Одни считают, что Шекспир действительно посвятил их своему другу, другие утверждают, что это был его молодой человек. — Никогда не задумывался над этим, — мгновенно выпалил Стивен, отчего-то чувствуя выступивший румянец на щеках. — Я ни в коем случае не осуждаю Шекспира. Просто говорю о том, что «разделять» творчество гения глупо. Да, черт возьми, он мог посвятить это другу, а может любовнику, но от этого, лично для меня, его сонеты нисколько не испортятся. Они будут все теми же производными великого ума человека, рожденными от сильного порыва чувств. — Твой ясный взгляд, правдивый и невинный, глядит в лицо, исполнен прямоты. К тебе, мужчине, тянутся мужчины, и души женщин привлекаешь ты, — задумчиво проговорила строчку из сонета Линда и сделала глоток из чашки. Краем глаза Стивен заметил, как шайка дружков встала и, в очередной раз косо глянув на сидевших за столиком Стрэнджа и Линду, покинули уютное помещение кафе, которое после их ухода показалось Стивену более приветливым и жизнерадостным. Даже джазовые мотивы Армстронга перестали казаться лживыми обещаниями. — Стой, замри и не двигайся, — резко воскликнула Линда и схватилась за фотоаппарат. — Слишком хороший кадр! Даже не думай повернуться и испортить его! Легко кивнув, Стивен замер, а через секунду послышался характерный щелчок затвора и довольный смешок девушки. Победно поставив фотоаппарат на место, она допила свой кофе и отодвинула в сторону белую кружку. — Carpe diem, Стрэндж! Лови мгновение! Именно по этому принципу я и делаю все свои снимки, — она заразительно улыбнулась и краем глаза посмотрела на наручные часы. — Хочу отметить, что в этом кафе чертовски хороший кофе. Они исправились. В следующий раз зайду к ним сама и закажу вон тот вишневый пирог. Слишком красиво выглядит — не могу отказать себе в желании испробовать того красавчика на вкус. — Ты не против, если мы уже пойдем? — неловко поинтересовался Стивен и сразу же получил вместо ответа утвердительный кивок светлой головы. — Время близится к позднему, а я до сих пор не доделала свою работу по математическому анализу, — закатив глаза, она закинула на плечо сумку и фотоаппарат. — Все так безмерно надоело. Хочется сбежать из этого огромного города. — И куда бы ты сбежала? — поинтересовался Стивен, любезно открывая перед ней дверь и пропуская ее вперед. — На старость лет уеду в Сан-Франциско, открою там свою кофейню в стиле хиппи и буду жить счастливой жизнью без суеты, — с решительными нотками в голосе ответила девушка и сжала кулак правой руки. — Тут все так сложно и неправильно! Верните меня в безумные семидесятые — хочу ходить со странной причёской, джинсами клеш и отрываться под the who на Вудстоке. Стивен рассмеялся, а Линда скептически посмотрела на него. — Теперь твоя очередь, — усмехнулась она и легко толкнула его в плечо. — Куда бы ты уехал? — На Эверест, — с вызовом ответил он, следя за ее реакцией. — Буду жить в Гималаях и читать сонеты Шекспира. Чтобы никакие придурки не смогли меня найти и достать своей безграмотностью и идиотизмом. — Ты странный, — расхохоталась Маккинли. — Мне нравится. Они подошли к перекрестку. Стивен должен был повернуть налево и пойти в сторону высившегося вдалеке здания колледжа. Линда, видимо, жила совершенно в другой стороне. Остановившись, она тепло улыбнулась и посмотрела на Стивена. — Спасибо за вечер, кофе, компанию и снимок, — девушка легко похлопала ладонью по объективу камеры. — Спасибо, что согласилась пойти с таким как я, — отшутился Стивен, чувствуя неловкость и волны нахлынувшей тревоги, заставляющей спину мгновенно покрыться испариной. — Не хочешь в скором времени пойти вместе со мной на баскетбольный матч? Там будет играть мой друг, поэтому думаю нам будет интересно следить за игрой. — Конечно, — просияла она. — Тогда, до скорой встречи, Незнакомец*. Подавшись вперед, Линда быстро поцеловала Стивена в щеку и буквально растворилась в холодной ночи октября. Осознавая то что произошло пару секунд назад, Стивен задумчиво побрел по направлению к колледжу не чувствуя внутри абсолютно ничего.