Айси с удивительной легкостью дотронулась рукой до воздушной кружевной занавески у окна замка Нижнего Андроса, провела пальцами по струящейся ткани нежно-фиолетового цвета и улыбнулась. По-настоящему, искренне.
На ней красовалось длинное вечернее платье почти черного цвета из переливающейся тёмно-синей и изысканной ткани, местами украшенной сияющими камнями в форме снежинок. Туфли более светлого оттенка удивляли своей высокой и тонкой шпилькой, одновременно вызывающей и легкомысленной. Впрочем, в этот раз Айси выбрала одно из самых скромных своих нарядов — у него были лишь небольшие вырезы по подолу. Коридор рядом с залом для торжественных мероприятий поражал своим богатством: огромное количество света, исходящего от люстр, выполненных в старинном стиле и украшенных на подобие настоящих свечей; стены выполнены в нежных розовых, бежево-кремовых и золотистых тонах (и всех их оттенков); потолок поддерживают резные колонны с раковинами и жемчужинами, сделанными из перламутра и драгоценных камней; на стенах висят портреты королевской четы прошлых лет, да и нынешней тоже. Правда, прежний пришлось переписывать, потому что Нептун уничтожил его в порыве ярости (хотя и сожалел об этом впоследствии) и потребовалось включить новых членов семьи.
Девушка отплыла немного назад, словно отступая, и закружилась в танце. Невероятно, пронзительно и до одурения спокойно, а в груди появилось новое странное чувство какой-то теплоты. С самого первого дня, когда она поселилась в их с Тританнусом новом доме, она понимала, что всё теперь будет по другому. Девушка до конца не осознавала этого, скорее интуиция подсказывала ей то, что от прежней жизни не останется и следа. Возможно, впервые за много лет она ощущала себя как дома, там, где ей действительно следовало бы быть.
Место, которое она всегда искала, сколько себя помнит, даже несмотря на то, что скрывало это от самой себя.
Люди, не ждущие момента вонзить нож в спину и подставить, а принимающие ее такой, какая она есть, или, по крайней мере, пытающиеся так делать.
И самый близкий в мире человек, который снова рядом с ней вопреки всем козням, размолвкам и идиотским понятиям о правильности, о добре и зле.
Увлекшись танцем, она не заметила, как рядом оказался Тританнус, и налетела на него на полной скорости. Айси чуть не упала, он ловко подхватил ее, тихо посмеиваясь и наблюдая, как течение играет с юбкой ее платья, а затем раздался и заливистый смех девушки. Казалось, иногда она просто теряла голову от этого великолепия, так похожего на хитроумную иллюзию.
— Я думал, девушки немного по-другому реагируют на новость о новом месте жительства, — улыбнулся он, помогая ведьме встать на ноги. — Говорят, сходить с ума в таких случаях — больше не модно. — Айси в ответ скорчила обиженную гримасу и легонько толкнула его в грудь ладошкой. Он снова засмеялся.
— Значит, проснулось чувство юмора? Интересно, где же оно пропадало весь прием, когда мне пришлось буквально на себе вывозить беседу с тетей твоего отца? — она полушутливо нахмурила брови, вперив в принца гневный взгляд, а он все еще молча стоял, будто не мог налюбоваться ее вспыльчивостью, тем, что снова рядом с ней, ощущает запах ее волос, бархат кожи, видит бескрайнюю синеву глаз и на сей раз все это навечно. Без захватов мира и соперничества между долгом и совестью, любовью и ненавистью.
Уже несколько недель как они вступили в новую жизнь, дерзко перевернув последнюю страницу книги, открыв для себя не конец, а новое начало. Слишком необычно, смело, да и пожалуй жутко неправильно самым известным злодеям во вселенной находиться здесь, во дворце, среди роскоши, счастья и надежды, хотя за последний год они и настрадались много. Возможно, больше, чем пресловутые герои за всю жизнь. Изменилось абсолютно все, включая и их мировоззрение. Достаточно оказалось всего одного толчка, чтобы тлеющие угольки их сердец запылали, и из пепла родилось нечто новое, возвышенное. Конечно, все походит на сон, который вот-вот прервется, стоит лишь протянуть руку и коснуться чего-то настоящего, материального в замке. Неправда. Айси уже несколько раз проверяла данный способ, и на сто процентов уверена, что все произошедшее — на самом деле.
Она чувствовала себя в своей тарелке, как ни удивительно, точно рождена была для балов и богатых платьев, громоздких интерьеров и жизни, наполненной страстями и желаниями. Когда-то ей хотелось жить в одиночестве в таком же замке, управляя из него миром в окружении холода и беспросветного мрака, теперь — она дама из высшего общества, причем даже обученная правилам этикета, от чего в недоумение пришли все придворные. Правда, желание проучить Блум, бывало, возвращалось, но лишь тогда, когда поведение принцессы с идеальными рыжими кудрями выходило за рамки эгоизма. Границы есть и у него, как и у тщеславия. Она ненавидела раньше не ее саму, а только силу, власть, могущество, доставшееся рыжей не по праву да, возможно, и огромное самомнение. Но не самого человека. Айси осознала это только сейчас. Нельзя проклинать кого-то, видя лишь оболочку, ведь столько лет она продолжала бороться с кем-то не из личных причин. Просто ради принципа. Появись вместо Блум кто-то еще, праведный гнев ведьмы не миновал бы и его.
Она замечала косые взгляды людей каждый день, но они уже не задевали ее душу, как раньше, видимо, гордость взяла свое. Ей всего лишь наплевать на мнение остальных о их с Тританнусом отношениях, ее якобы незаслуженном прощении, неподобающем неправильном поведении и обо всем другом. Айси начала видеть их истинную причину — зависть. Она просачивалась сквозь все щели в стенах, этим ядом полон любой вскользь коснувшийся ее взор, кажется, зависть превратилась в самостоятельное живое существо здесь, в замке, только… Айси плевать. На ненавистников и тех, кто говорит о них с принцем за спиной, ей доставляет удовольствие наблюдать за жалкими в своей ничтожности и мелочности людишками. А ещё большее наслаждение получаешь, когда приходит осознание: «Мне завидуют, меня ненавидят, а значит, хотят быть похожими на меня. Я лучше их, вот они и бесятся». Поразительно, как мудрость ведьм, которой её учили с детства, смогла помочь именно во дворце правды. Правда, иногда ветер приносил грозовые тучи на небо беспечной жизни, и тогда на девушку накатывали мысли, достойна ли она, ведьма, находиться среди высокопоставленных особ, но, к счастью, моменты помутнения быстро проходили, спасибо Тританнусу за поддержку. Он научил ее с этим справляться.
С каждым днём улыбка на ее лице становится всё шире, а походка увереннее, словно девушка специально пыталась задеть самолюбие остальных. Русалки стискивали зубы и молча терпели и действительно втайне восхищались ею. Её выдержке и решительности, смелости и почти полному отрицанию глупых по её мнению правил. Айси без труда могла бросить в ответ такую остроту, что всё замолкали и потом долго смеялись над ловко подстроенной Айси сменой ролей, ходить в платье, буквально кричащем о нарушении всех норм приличия королевской семьи (Лиджея ворчала по этому поводу, но была согласна, что они ей идут), а их с Тританнусом страстное танго на балу после встречало воодушевленное желание Нептуна прибить из обоих, в то время, когда зрители требовали продолжения банкета. Стереотипы привычной жительницы таких обителей рассыпались вдребезги, стоило лишь посмотреть на неё. Конечно, иногда требовалось дать выход эмоциям, и тогда между ней и Блум разыгрывались битвы, правда, не совсем настоящие, зато зрелищные. Они давали вспомнить им обеим о старых временах вражды, а заодно и доказать друг другу, что до пламенной дружбы им ещё далеко.
Блум частично поняла её, только не простила. Впрочем, как и остальные Винкс. Ещё живы воспоминания о бесчинствах, которые творили Трикс, о разбитых сердцах и семьях, находившихся на грани развала (хотя Стелла вспоследствии признала, что брак её родителей не разрушился отчасти благодаря козням ведьм, сплотившим семью вновь). Только сигнал к примирению уже дан, осталось только позволить времени залечить старые раны.
— Ты так и будешь смотреть на меня, будто видишь впервые в жизни? — Айси упёрла руки в бока, уставившись на Тританнуса, который находился в таком же положении, застыв на месте посреди просторного коридора. Ей с трудом удавалось удержаться снова от взрыва смеха, такое удовольствие доставляло иногда подтрунивать над ним, ловя повод для этого буквально каждую секунду их новой «королевской» жизни.
Королевской… Странное слово, на вкус одновременно сладкое и слегка терпкое, напоминающее кофе с сахаром и двойной порцией сливок. При упоминании о нём на ум сразу приходят ассоциации «слава», «богатство», «удовольствие» и — куда же без неё — «власть». Вот только одна проблема, маленькая такая: ни одно из этих заманчивых слов не цепляло её больше, не представало блистающим миражом, ради которого всё возможно отдать. Нет. Они все померкли, потускнели, а вскоре и исчезли, когда в её жизни появился Тританнус. Скажи пару лет назад, что они больше не будут для неё ничего значить, что её ожидает такое сказочное завершение истории, да ещё и распиши во всех подробностях, она бы убила этого лжеца одним ударом смертоносной стрелы. Как всё стремительно меняется в жизни, ей уже всё равно где она, что вокруг происходит и что надо сейчас сделать: в который раз вальсировать по залу или уничтожить очередного монстра, вставшего на пути к мировому господству, главное — с ним. И только.
А он всё так же делает вид, что его внимание привлёк всего-то причудливый отблеск люстры в воде, только взгляд лишь по инерции вновь и вновь останавливается на ней — самом драгоценном существе во всём мире и в тысячи других. Да, он наконец-то добился того, чего хотел: признания и любви семьи, жизни во дворце, но всё это ни стоило ничего, если бы рядом не было её. С самой первой встречи он не переставал ей восхищаться, так поразила его ледяная ведьма. На протяжении целого года она заменила ему семью, всегда верила в него и поддерживала, забывая о своих проблемах, а он и не подозревал, что где-то в Магиксе есть человек, похожий на него. И она нисколько не изменилась. Её легкие шутки и подколы заставляли улыбаться, помогая справиться с некоторыми незначительными проблемами дома. Сейчас она пытается показать, что злиться на него, но он-то замечает едва уловимую улыбку, касающуюся уголков её губ.
Торжественный приём уже закончился, так что в коридоре набилось порядочное количество людей, с неподдельным интересом наблюдавших за этой сценой. Надо бы уже поскорее прервать спектакль, принц, в отличие от ведьмы, не всегда мог в полной мере оценить повышенное внимание к их персонам. Он быстро подплыл к ней, обнял за талию и поцеловал.
Все произошло стремительно, так что Айси даже не успела толком ответить на поцелуй, а при попытке его углубить Тританнус отстранился, с благоговением глядя в ее глаза. Выразительно синие, глубокие, осколки льда в них давно превратились в хитрые огоньки, то и дело вспыхивающие голубым пламенем. Похожи на сапфиры, камни истинных особ голубой крови. Он постоянно сравнивал ее глаза с сапфирами, она же сравнивала его глаза с янтарем, возможно, потому что они оба стали дороже любых драгоценностей на свете, хотя вначале стремились к мировому господству, пусть и ради немного разных целей. Жизнь — странная штука и иногда преподносит совершенно немыслимые сюрпризы. Кто мог подумать, что случайная встреча в тюрьме выльется в настоящую любовь? Неудержимую, страстную, похожую на зависимость, на наркотик и на непреодолимое притяжение и обожание. Чудо, одним словом. И он изо дня в день не в силах насмотреться в эти глаза, на ее походку, слышать ее голос… Вот она уже и смотрит на него несколько ошарашенно, но старается показать свое недовольство, а глаза глядят с теплотой и светом.
Она — нежность и необузданная страсть, которая с одинаковой невозмутимостью способна беседовать с его семьей и держать в руки клинок.
Она — утонченная леди и дерзкая, но притягательная ведьма, с высокой колокольни плюющая на стереотипы, которая собрала в себе тысячи противоречий.
Идеальное несовершенство, которого хочется еще и еще, и попробовав однажды, уже от него не избавишься. Просто за столько лет никто не догадался заглянуть в душу безжалостной ведьме и попытаться ее понять.
Убийственный яд и сладостное противоядие со свойствами наркотика.
Огонь и лед.
Сохранив чувства, они победили не только самих себя, свои страхи и эгоизм, но и судьбу, решившую заранее и время их встречи, и развязку, и финал. Тританнус никогда не верил в предопределение, ведь, если ты не волен управлять своей жизнью, то зачем она вообще дана? Чтобы кто-то вертел тобой, как хочет? Вряд ли. И они изменили все будущее, бросив вызов Дракону, дьяволу или бог знает кому, кто написал книгу. Только иногда воспоминания о том, что кто-то неведомый подстроил всю их историю, становилось немного жутко. Мы всегда боимся неизведанного. А, может, и того, что этот кто-то попробует переиграть все по своим правилам, но герои старались не думать о худшем.
— Ты на меня уже не сердишься, да? — прошептал он ей на ухо, придав голосу жалобное выражение. — Обещаю, в следующий раз я тебя не брошу одну на съедение этим вампирам-снобам, — на последней фразе ее уже пробил смех, и она безмятежно положила голову ему на плечо.
— Ладно-ладно, ты прощен, — она похлопала его по плечу и заметила, что он прищурился с плутоватым видом. Кажется, опять что-то затеял. — Ну, и что мы задумали? — усмехнулась Айси. — Очередной план по захвату мира? Только давай обойдемся без токсинов.
— Мой план сейчас куда менее масштабный, — преувеличенно тяжело вздохнул он и сделал едва заметный жест рукой. В воде закружилось в танце миллион разноцветных искр, и из них начали проступать очертания платья.
Огоньки продолжали плясать, от них невозможно оторвать взгляд, настолько магнетически они действуют, и вот уже виден шлейф, потом лиф, подол… Айси застыла, как завороженная наблюдая за появлением подарка, но тут в голове будто что-то щелкнуло. На миг перед ней предстало то же самое одеяние, в которое она была облачена несколько недель назад, в том самом сне, когда… Сердце точно сжали холодной рукой, внутри защемило и возникло ощущение зарождающейся паники. Совсем маленькой, где-то на задворках сознания, но всю ведьму обожгло пронизывающим холодом и чувством безнадежности. Нет, этого не может быть… Она моргнула, и видение исчезло, уступив место воздушному нежно-голубому платью со шлейфом и шнуровкой на открытой спине. Мороз отпустил, давая возможность вздохнуть спокойнее. Айси моргнула еще раз — все осталось по-прежнему. Ей показалось? Привиделось?
— Все в порядке? — принц тронул ее за плечо. Девушка вздрогнула и поспешно кивнула:
— Да, конечно. Просто кое-что вспомнила.
А в мозгу промелькнуло: «И почудиться же такое. Наверное, мне надо больше спать, а это лишь игры моих расшатавшихся нервов. Видимо, перемена обстановки — тоже стресс». И еще сильнее сжала руку Трита, осторожно касаясь ткани изделия.
***
Уже несколько дней прошло относительно спокойно, так что девушка и не вспоминала о недавнем происшествии. Да и можно ли его так назвать? Просто что-то померещилось, от нервов всякое иногда кажется, а перемена обстановки — почти всегда стресс, и не важно, амбициозная ли ты ведьма или обычная смертная. Вот только вскоре судьба преподнесла еще один сюрприз.
Айси крутилась перед зеркалом как раз в том самом платье, которое ей недавно подарил Тританнус, нежно-голубом, со шлейфом, соблазнительными складками спадающего сзади и умопомрачительной шнуровкой на спине, оставляющей почти всю спину открытой. Как сказал Тританнус: «Вроде бы и ткань, а вроде и незаметно. Вроде одета, а вроде и не совсем… В общем, я сразу подумал о тебе, как только его увидел. Ты любишь шокировать публику». В ответ он получил едва уловимый толчок в бок и ее наигранно-сердитый взгляд. Уж кому говорить об этом, как не принцу-бунтарю. Сначала ее одолевали сомнения, прежде чем взять платье в руки, стоило пальцем коснуться ткани, как в памяти возникали воспоминания того ужасного кошмара, пусть она и уверяла себя, что сны всегда остаются просто снами. Непривычно. Немного жутко и как-то по-фейски опасаться чего-то. Правда, жизнь снова закружила ее в темпе неудержимого хип-хопа: балы, встречи с представителями голубых кровей, помощь Нептуну с делами королевства — он, разумеется, ворчал, но спорить так рьяно, как раньше, не осмеливался, и малость неприятные моменты стерлись из памяти.
У нашего сознания странное свойство: оно удерживает в фотопленке мрачные воспоминания, стирая хорошие по просшествию лет, но калейдоскоп яркого карнавала, в которой ты окунулся с головой, неожиданно и резко, а бывает, что и не всегда по своей воле, способен уничтожить отвратительные события. Айси попала именно в такую ситуацию.
Только у нее было одно верное средство от невзгод: Тританнус. При одном лишь упоминании его имени, пускай косвенно, в одних лишь мечтах или при метком взоре, брошенном на морской пейзаж, становилось легче на душе, а на лице появлялась идиотская, чуть смущенная улыбка. Как, например, сейчас. Ее щеки покрыл румянец, а глаза устремили свой взгляд куда-то в высоту, не доступную для человеческого видения, приобрели мечтательно-неземное выражение, точно затуманились. По телу пробежали мурашки, и непременно захотелось, чтобы он был рядом. Вот здесь. Прямо сейчас вместо того, чтобы уплывать куда-то на помощь брату, дарить мимолетный поцелуй на прощания и безжалостно быстро скрыться. Он просто права не имеет так с ней поступать. Ничего, вот вернется, она ему устроит…
Это не укрылось от пристального внимания Дарси и Сторми, оказавшимся рядом и помогавшим с примеркой наряда — Айси не доверяла служанкам и предпочитала делать все сама, видимо, сказывалась старая злодейская привычка. Вернее, заметила перемену лишь одна Дарси, Сторми тем временем тоже витала в облаках, играя прядями своих волос, наверное, вспоминала скольких тритонов ей удалось сегодня охмурить. Ох уж эта ветреная, непостоянная Сторми со своими вечно меняющимися желаниями и страстями…
Ее вызывающие наряды и взрывная прическа с ума сводили добрую половину жителей, ищущих приключений и острых ощущений, и девушка безнаказанно пользовалась славой. Вот и сейчас ее губы в красно-малиновой помаде сжаты в тонкую полоску, а глаза, обращенные к миру иному, словно подмигивают тебе, пытаясь поймать в ураган, назревающий в их глубине. Рука сжимала складку пышной юбки цвета темной фуксии и будто звала к себе, манила, кричала, хотя рядом никого не было. Соблазнительница в ней жила новой вольной жизнью в королевском саду. А Дарси…
Дарси смотрела на неё слегка застенчиво, но с оттенком тайной внимательности, и, в отличие от ведьмы бурь, помогала сестричке расправить складки на юбке наряда. Айси чувствовала на себе ее проницательный взгляд все время, даже когда Дарси находилась в мечтательном плену своих мыслей, он будто проникал тебе под кожу, пытаясь узнать все секреты. Ведьма обмана тоже довольно легко приспособилась к жизни во дворце: флиртовала часто, но элегантно, разыскивая информацию о каждом кавалере, в то время, как Сторми не отличалась разборчивостью в партнерах. Притягательная, как сама ночь, загадочная, каждое движение исполнено замысла, словно ничего не совершается просто так, а с целью колдовского обряда. Это и привлекало многих к ней. Тайна, манящая и женственная, еще не раскрытая, лишь приподнявшая занавес — что еще нужно для того, чтобы завлечь мужчину?
Сторми — бешеная буря, Дарси — неспеша надвигающаяся и пугающая мгла. Легко можно заметить их различие даже по нарядам: у Сторми — яркие топ и юбка (правила она отрицала еще резче, чем Айси, по крайней мере. в плане одежды), у Дарси — вечернее фиолетовое платье в пол, без излишеств, только с бретелями в виде летучих мышей. И подвеской в форме крыльев на шее. Такие разные, но они — семья. Горячо любимая и иногда доставляющая столько хлопот и неприятностей, но все равно — семья, родные люди.
— Ну, опять ты замечталась, что же с тобой делать, — усмехнулась она, подплывая к сестре. — Да вернется он скоро, не переживай о своем принце, — грубоватым, но с нотками нежности и любви тоном, она успокоила Айси, и ведьма иллюзий ласково похлопала сестренку по плечу.
Ведьма повернула голову и кивнула ей, продолжая смотреть прямо в глаза. Пронизывающие насквозь, будто пытающиеся аккуратно и неспешно выведать все тайны и секреты, гипнотизирующие до такой степени, что взглянув один раз, ни один парень уже не мог оторваться. Но, с другой стороны, они светятся приятной лукавостью, словно говоря: «А я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Даже не пытайся это скрыть», а потом уже в открытую смеются. Дарси умела приободрить, хоть иногда и казалось, точно ей и дела до тебя нет. Айси всегда поражал её взор, она не переставала восхищаться её способностями гипноза, правда, иногда они выводили её из себя. Особенно во время последних событий.
— Что, завидуешь, сестра, да? Самой захотелось магнетический взгляд? — в ответ оскалилась она, покрутившись вокруг себя. — Не только лидерам же владеть всеми преимуществами, надо и родственникам уступить, — ведьма смущённо прикрыла глаза, и потом засмеялась. Заливисто, солнечно, как её глаза, одетые в золотистую ткань, совершенно не по-ведьмински. Повернулась к Сторми и, повысив голос, добавила: — К вам это тоже относится, юная леди. Чего вам всем вздумалось в облаках витать, когда это мой стиль? — и поманив к себе рукой продолжила: — Со шнуровкой могла бы помочь для разнообразия.
Сторми недовольно фыркнула, уловив ударение на «юной леди» (она была самой юной из Трикс и обижалась, когда кто-то об этом напоминал), отпустила прядь (она так и осталась торчать отдельно от прически), взмахнула своей пышной шевелюрой, словно стряхивая с себя опутавшие ее мечты, и, что-то недовольно бурча себе под нос, подплыла к Айси и с деловым видом принялась разглядывать причудливую шнуровку, явно ничего в ней не понимая. Потом незаметно толкнула в бок Дарси, пуская в нее молнии взглядом и забавно дуясь. Правда, длилось действо недолго, на лице Сторми появилась сумасшедшая улыбка до ушей — признак того, что сестра прощена. У нее несколько специфическое нормальное состояние.
Ведьма льда издала тихий смешок, прикрывая рот ладонью. Все это так по-домашнему, по-семейному, даже их ссоры и перепалки изменились, а раньше, казалось, они готовы глотки друг другу перегрызть за трон. Конечно, все лишь видимость, но намного приятнее подкалывать друг друга дома. Пока Сторми боязливо пыталась распутать шнуровку, а Дарси с торжествующим видом победительницы наблюдала за ней, Айси, подавшись вперед, невольно провела рукой по зеркалу, обрамленному блестящей золотой витой рамой, напоминающей водоросли, сплетенные между собой, в комнате, называемой костюмерной тоже был образцовый порядок — наряды чинно сидели на манекенах, вытянувшись по струнке смирно — таких же чистых, как зеркало. В его до блеска начищенной поверхности, похожей на воду, четко отражалось ее гордое отражение, и она залюбовалась им. Как вдруг…
Пальцы точно обжег огонь, нет, не огонь, а стремительная стрела, состоящая из чистого огня, такая была режущая, как от отточеного лезвия ножа, боль. Затем резкий холод. Холод, проникающий под кожу, все глубже и глубже, распространяясь по дальше. При попытке отдернуть руку ничего не вышло, она словно приклеилась к стеклу. Еще попытка. Без толку. Паника. Вот что бешеным, не останавливающимся ураганом мгновенно накрыло девушку, заставив ее застыть на месте. «Нет, нет, невозможно, что тут вообще происходит?» — в голове у нее проносились резкие молнии леденых снежинок мыслей, скорее похожие на какие-то жалкие обрывки, лишенные смысла, краем глаза она видела, как сестры пытаются трясти ее за плечи, оттащить в сторону, но ничего не выходит. Их испуганные крики долетали словно через плотную вату, образовавшую непроницаемый купол вокруг нее.
Секунда, две, щелчок, яркая, болезненная вспышка и все исчезло. Полностью. Кругом кромешная тьма, ничего абсолютно не видно, но не это еще самое страшное. Чувства. Радость, восторг, неподдельное кокетство — растворились в воздухе, как будто кто-то взмахнул рукой и стер их, оставив взамен лишь ненависть, пустоту и холод. Ненависть к феям, особенно Блум, ко всем, кто презирал их и насмехался, пустоту внутри, которая билась в истерике и кричала, моля о том, чтобы она сейчас же заполнила ее, уничтожив всех врагов одним махом. Бессердечный холод чувствовался на всем теле приятной прохладой. И что-то еще… желание мести. Давно уже она не ощущала такой в ней потребности, она почти ощущала ее на вкус на языке, схожий со вкусом манящего красного вина, как и свою мощь и силу. Перед затуманенными глазами мелькнул образ Блум, неясный, призрачный, но только этого хватило для взрыва внутри, кажется, все ее существо обратилось в одно: убить Блум. Ту, которая никогда не сдастся без боя, ту, которая забрала то, что по праву ее. Одного легкого мановения руки хватило для запуска стрелы в нее…
И тут ее вытащили из бездны наваждения, чьи-то руки крепко схватили ее, обнимая и держа, точно боясь отпустить от себя. Похожее ощущение испытываешь, когда выныриваешь и тебя неожиданно охватывает теплый воздух. Она обернулась — Тританнус, ну, кто же еще это мог быть. Ее губы поднялись в едва заметной улыбке, и пришло странное спокойствие, что вроде бы все будет хорошо. раз он здесь. Он прижимал ее к себе и тихо шептал что-то успокаивающее, а сам весь трясся. Успел. Как всегда. И опять едва-едва, секунду в секунду, опоздай хоть на мгновение, неизвестно, увидел бы он ее целой. А сейчас вот она, рядом, такая живая и невредимая, хрупкая и самая дорогая на всем свете. Он уже столько раз терял ее, что не мог позволить себе еще один раз поступить неправильно, хоть еще раз опоздать, а шестое чувство сработало, как часы, уместно напомнив о случае у Бездны. Подняв голову, Айси увидела выломанную дверь, а потом вновь взгляд вернулся к зеркалу. И она остолбенела. Оно все целиком оказалось покрытым блестящим и сияющим тысячами алмазов льдом.
Снова треск, разрывающий барабанные перепонки и проникающий внутрь головы, но на сей раз медленный, тягучий, словно кто-то водит ножом по стеклу. На их глазах зеркало покрылось трещинами, сложившимися в строки:
«Не советую отходить друг от друга в ближайший час, мало ли что может случиться. И только посмейте рассказать хоть кому-нибудь о случившемся, я узнаю. Мне нужны лишь вы, не люблю марать руки из-за лишних жертв. Мой вам совет: постарайтесь поспать. Вдруг получится».
