***
Это был шок. Абсолютный, всепоглощающий и совершенно непередаваемый. Безусловно, этот день только что взлетел на вершину топа неловких ситуаций Питера Паркера. Сердце зашлось от испуга, Питер охнул и отступил на шаг назад, в замешательстве глядя прямо перед собой, не в силах поверить собственным глазам. Перед ним стоял мистер Старк. Во плоти. Стоял, скрестив руки на груди, и невозмутимо глядел в перепуганные глаза Питера, который моментально выпрыгнул бы в окно, если бы оно было в этой злосчастной ванной. Нервно выпучив глаза, он внезапно севшим голосом просипел: — Что Вы здесь делаете? Дверь была закрыта! — под конец Питер уже вполне себе уверенно говорил, но панические нотки никуда не исчезли. — Серьезно считаешь, что в этом месте можно хоть где-то от меня закрыться? — насмешливо спросил Старк и вздернул аккуратную бровь, выразительно постучав пальцем по очкам. — Да какого?.. Зачем Вы вообще сюда вошли? — мигом растеряв всю браваду, Пит прикрыл заалевшее лицо, тщетно пытаясь скрыть стеснение. И, похоже, возникновение волнующих и таких смущающих мыслей о наблюдающем за ним мистере Старке снова начало распалять только-только схлынувшее возбуждение. Откровенно говоря, дело дрянь. — Смеешься? Сутки назад ты почти замертво упал в моей мастерской, а сорок минут назад ты сначала снова перестал дышать, начал странно себя вести, а потом в панике сбежал в ванную! Откуда мне было знать, что ты не сбежал сюда, чтобы втихую утопиться без лишних глаз?! И кстати, ты сам сказал, что первые дни после приступа ты как истеричка, а это как раз предполагает подобные, несомненно, глупые поступки, — недовольно заключил ничуть не сбитый с толку Старк. Отняв ладонь от пылающего лица, Паркер обескураженно уставился на мужчину, который, кажется, совершенно не был смущен сложившейся ситуацией. — Ну, допустим, Вы убедились, что я не пришел сюда топиться! Какого х… Какого черта Вы не вышли отсюда сразу же?! — почти зло выплюнул Питер, не зная, куда деть себя от мандража. — И вообще, Вы что, вот прям сразу вошли? — Ну почти, — сознался Тони, пожав плечами, затянутыми в простую черную футболку. Очень обтягивающую черную футболку, стоит уточнить. Питер замер, почти облизывая глазами Старка, пока в голову не пришло, что выглядит это, должно быть, ужасно стремно — он, дрожа и не моргая, обводит ошалелым взглядом каждый гребаный сантиметр тела стоящего напротив мистера Старка. Зажмурившись, дабы перевести дыхание и хоть немного прийти в чувство, он отступил на шаг назад. На всякий случай. Себе он сейчас не особо доверял; складывалось стойкое ощущение, что Питер способен в приступе либо агрессии, либо чересчур острого возбуждения, преодолеть отсекающие его от Старка от силы полтора метра и наброситься на него. А цель и последствия зависели бы уже от причины столь необдуманного шага. — Как я вообще не заметил? — беспомощно хныкнул, укорив самого себя за невнимательность, и отвернулся куда-то в сторону, чтобы не зацикливаться на том, насколько футболка узка; или как хлопковая ткань нежно очерчивает выпирающие мускулы плеч; или на руках, сложенных на широкой груди; или на том едва заметном во мраке шраме на надплечье, виднеющемся из-за широкого выреза. Или он уже зациклился и все попытки бесполезны. — Оу, ну, ты был немножко занят, — подавив рвущийся наружу смешок, доверительно сообщил вконец обнаглевший Старк еще больше покрасневшему Питеру, разведя руками. — Знаете что! — Питер задохнулся от негодования, вскинулся и вперился цепким взглядом в лицо мужчины. — Выйдите, пожалуйста, отсюда, мистер Старк, и дайте мне успокоиться, иначе я не знаю, что Вы будете делать с моими истериками, а то вдруг пойду и с крыши прыгну! Или, на кухне у Вас множество отличных ножей! И еще куча всякой дряни! Благодаря цепкому взгляду Питер подметил несильно дернувшиеся пальцы мистера Старка, которые чуть сильнее сжали предплечья. — Воу, парень, все, тихо, — осторожно сдал позиции Старк, — я уйду, принесу тебе чистую одежду, а ты пока иди в комнату и правда постарайся успокоиться, — под неподдельно гневным взглядом Питера он вышел, дождавшись судорожного кивка. Провожая взглядом широкую спину наставника, Пит медленно переваривал произошедшее. Он только что накричал на Тони Старка. Он. Только что. Накричал. На Тони Старка. — Я просто умер и попал в Ад, скажите, пожалуйста, что я просто-напросто сдох еще там, в мастерской. Ну, правда, не мог же я дрочить в душе Старка, пока он находился за гребаной стеклянной дверью! — он в бессилии схватился за голову, пытаясь переварить произошедшее. — Мистер Паркер, у Вас все хорошо? Почему Вы задаете такие вопросы? Вы живы, но, может, стоит вызвать штатного психиатра? — Пятница вроде как с добрыми намерениями, но особой радости не принесла. Значит, он все-таки жив. — Нет, Пятница, я в полном порядке, никаких психиатров, психологов и далее по списку, — голос сорвался на истеричные нотки, Питер отнял руки от головы и постарался выровнять сбившееся от шока дыхание, только теперь замечая, что злосчастные и насквозь промокшие трусы лежат рядом с ногой, полностью передавая его внутренне состояние. Видимо, выпали, пока он собачился на мистера Старка. Или раньше. Когда он скрепя сердце пытался не пялиться на него же. Склонившись, одной рукой придерживая полотенце, Питер поднял с ковра трусы, вернулся к душевой кабине и, не сдерживая ни сил, ни эмоций, мысленно ругаясь, принялся отжимать их, пока не услышал характерный треск ткани. Буркнув «Да, сука!», яростно метнулся к мусорке, нажал на педаль открытия крышки и бросил уже непригодный комок, еще днем ранее состоявший в числе любимых трусов, на самое дно металлического ведра, видя в нем воплощение самого себя — мокрого и несчастного. Отмахнувшись от противных мыслей, Питер вышел в комнату и с размаху упал на кровать лицом в подушку, понимая, что вскоре депрессивность схлынет, и он, вероятнее всего, будет в ближайшее время видеть мир сквозь километровую призму радужных очков, пока они с гулким треском не расколются, обнажая всю погань мира, окружающего его, давящего, противного и мерзкого, без возможности хоть как-то эмоционально закрыться. А еще нужно слинять с базы, пока он еще в так называемом «не очень депрессивном» режиме, иначе натворит какой-нибудь хрени, а потом будет загоняться. Год назад, после обострения чутья он несколько дней почти безвылазно провалялся в собственной комнате, предаваясь рефлексии, благо Мэй тогда отчалила на недельку к своей подруге в соседний штат, а Неду он сказал, что приболел — «Да, Нед, мутанты тоже болеют!» — и со спокойной душой прогуливал школу, или залипая в сериалы, или бездумно пялясь либо в стену, либо в окно — зависело от уровня скверности настроения. И сейчас, вдыхая не выветрившийся с подушки неповторимый и незабываемый запах мистера Старка, он готов был отпинать сам себя за то, что так неосторожно прыгнул на половину кровати, где доселе спал он. Аромат металла, кофе, виски и остаточный флер какого-то явно непомерно дорогого парфюма совершенно невообразимо притягивал его, заставляя вдыхать себя снова и снова, отравляя легкие и заполняя им все мысли. Видимо, в порыве эйфории Питер задремал, уткнувшись носом в подушку, поэтому не заметил вернувшегося Старка, который сейчас мягко тормошил его за плечо, вырывая из сладкой неги, и что-то говорил. Недовольно насупившись, Пит напрягся, сосредотачиваясь на ощущении сильной ладони на собственном плече, испуганно дернулся, оторвал голову от подушки, привстал на локтях и через плечо, сквозь сонную пелену, устало посмотрел на расплывающийся силуэт; проморгался, чтобы через секунду узнать в нем мистера Старка, когда, наконец, понял, что практически уткнулся носом в костяшки его пальцев. Вдруг время для него как будто остановилось — не стало ничего, кроме него и этой ладони, что сейчас так провокационно ощущалась на чувствительной, сохранившей влажность после душа и тронутой незначительным загаром коже, — словно он выпал из реальности, по счастливой случайности прихватив с собой то, что пахло мистером Старком, но гораздо более ярко, чем какая-то там подушка, или случайная вещь, оставленная им в гостиной на журнальном столике, или вообще что угодно. Интуитивно, не отрывая голодного взгляда от крепких пальцев, Питер сильнее изогнул шею, носом прижался к пальцам и глубоко вдохнул запах, тот, о котором он думал, который ощущал, пока ловил его крупицы с мягкой подушки, снова уплывая в забытье. Но долго это продлиться не могло. В мысли, наконец, пробился уже более громкий и серьезный голос, пытающийся что-то до него донести, и Питер открыл глаза и недовольно посмотрел прямо перед собой — на стопку совершенно незнакомых вещей, лежащих рядом с подушкой. Безразлично хмыкнув, вновь зажмурился, и теснее прижался к пальцам, уже ощущая их щекой, от наслаждения даже приоткрыв пересохшие вмиг губы. — …Питер! — Что? — меланхолично ответил, поняв, что от него не отвяжутся. — Пит, одевайся, хватит витать в облаках. — Ага, еще чуточку, — прошептал, едва ли не задыхаясь от упоения, вдруг осознав — задохнуться, пока этот аромат находится в легких, он очень даже не против. — Так, Паркер, ты издеваешься надо мной? Что за телячьи нежности? Не ты ли только что рвал и метал? Нежности. Это слово Мьельниром пробило, казалось бы, нерушимую стену спокойствия и неги, вытянув из нирваны уже ошалело моргающего, приходящего в себя Питера. Испуганно дрогнув от внезапного осознания, что ладонь мистера Старка вотпрямсейчас находится у него на плече и кончики его пальцев почти касаются выпирающей ключицы, парень встретился взглядом с посмеивающимся Энтони. Даже в мыслях он не осмеливался называть его Тони. Тони. Не называл. Жаждал, но не смел. Потому что осознавал, что однажды перепутает мысли и реальность и натворит непоправимого. — Ми… Ми-мистер Старк, простите, — голос сел, а Питер отвел глаза и, опомнившись, через силу отлепил лицо от грубоватой, но ухоженной кожи, и нечитаемым взглядом уставился в подушку, почти задевая ее кончиком носа. — Одевайся, пацан, разговорчики отложим на потом, тебе надо поесть, — как ни в чем не бывало, ответил Старк, будто бы Питер и не обнюхивал его только что, восторженно закатывая глаза. Слабо кивнув, Питер проследил удаляющиеся шаги и глухо хлопнувшую дверь. Невидимый след от покинувшей плечо ладони горел, хотелось вернуть ее на место, но делать нечего. Пора вставать и тащиться, по идее, на кухню. — Пятница, свет пятьдесят процентов, — зажмурился, переживая неприятные пару секунд, и с горестным вздохом сел, бросив почти ненавидящий взгляд на стопку вещей рядом с подушкой. Лучше бы мистер Старк вообще забыл о нем, потому что после сегодняшнего не очень маленького увлекательного шоу, а потом еще и специфического его продолжения, Питеру на самом деле не хотелось показываться на глаза вообще кому-либо. Так, во избежание. Приказав себе собраться с мыслями, Паркер взял верхнюю вещь из стопки и с сомнением ее оглядел — это оказались простые пижамные штаны серого цвета. Отложив их в сторону, он продолжил осмотр: следующими оказались боксеры, которые, Питер по одному взгляду понял, стоили больше как минимум половины всего его гардероба, не считая костюма Человека-паука, подаренного Старком. За неимением другого выбора — носить мокрые рваные трусы не очень-то хотелось, — он привстал и натянул приятную на ощупь тряпку, следом сразу же надевая штаны. Последней вещью оказалась серая, в точности как штаны, футболка, с разбросанными по всей поверхности маленькими Железными «человечками». Хихикнув, Пит широко и искренне улыбнулся, надевая ее, когда нашел около кровати тапки. Огромные, мягкие красно-желтые тапки с масками Железного человека на носах. — Он это все сам носит или надо мной приколоться решил? — размышлял вслух, засовывая, и правда, замерзшие ступни в тапки. — Пижама новая, босс приобрел ее для Вас, мистер Паркер, а обувь, — ему показалось или это прозвучало насмешливо? — мистера Старка. — Кто бы сомневался, — пробурчал под нос, вставая.***
Как только вышел за дверь, Питер зажмурился из-за смены освещения, но резь в глазах быстро прошла и он направился на кухню, еле слышно шелестя мягкими тапками по темному ковролину. Необходимо было спуститься на два этажа ниже, поэтому, дойдя до лифта, Питер дождался его и, нервничая, вошел, столкнувшись со своим потрепанным отражением напротив. Не дождавшись нажатия со стороны Паркера, искин сама — или по приказу Старка — безмолвно дала лифту команду ехать на нужный этаж, а Питер с печальным вздохом оглядел себя. Казалось, что в этом наряде он снова стал выглядеть лет на тринадцать; еще больше усугубляли ситуацию мокрые, растрепанные и как обычно вьющиеся от влаги волосы. Чуть пригладив непослушные пряди, он развернулся к выходу и лифт как раз остановился, так что, не став медлить, а то он так и застрянет в этой коробке, Паркер торопливо выскочил из лифта и огляделся — никого. И кухня, и гостиная, смежная с ней, пустовали. За окном, кстати, уже начинало темнеть (или только рассветало), поэтому солнце не стало еще одним испытанием для глаз. Озадаченно нахмурившись, Питер уточнил у Пятницы, где сейчас мистер Старк, через какое-то время услышав в ответ, что у него появились срочные дела, но он вскоре вернется, и еще, что еда ждет его на столе. Хмуро кивнув, свернул и пошел в сторону кухни, действительно, обнаружив на столе тарелку манной каши и стакан воды. Скривившись от вида ненавистной каши, посверлил тарелку убийственным взглядом, но, так и не дождавшись помощи свыше, уточнив у Пятницы, есть ли на кухне какао. — На верхней полке в угловом шкафу, мистер Паркер. — Питер. — Питер, — согласилась искин. Подойдя к тому самому угловому шкафу, отливающему металлическим блеском, он вскинул голову и руку, пытаясь дотянуться до ручки, но не вышло. — Это шутка такая? — прозвучало печально, а настроение снова упало ниже плинтуса. Тот самый угловой шкаф находился выше руки Питера минимум сантиметров на пятнадцать и открывался не вбок, а вверх. Отлично. Оценивающим взглядом окинув черную столешницу, оперся на нее двумя руками, пару раз подпрыгнул на месте, всем весом налегая на край, и, удостоверившись в устойчивости конструкции, пошире расставил ладони и запрыгнул коленями на гладкую поверхность, едва не стукнувшись лбом о навесной шкаф. Переведя дыхание, полноценно встал на колени, выпрямившись, отклонился чуть в сторону и немного приподнял дверцу вверх, а она уже автоматически открылась до конца. Одернув сзади сбившуюся при прыжке футболку, принялся взглядом выискивать какао, а когда, наконец, нашел, то аккуратно просунул руку между банками, доставая нужную, и счастливо улыбнулся — противную манную кашу могла немного спасти только ударная доза какао. Питер, не особо утруждаясь, сорвал крепко сидящую металлическую крышку с банки, чтобы удостовериться, что там, действительно, какао, а не какая-нибудь, например, приправа — однажды, лет в семь, он уже попался на такое из-за Мэй, хранившей в банках из-под кофе и какао, иногда чая, всякую всячину, и насыпал себе в и так отвратную, стараниями тети, кашу горькую приправу, после одной ложки которой вместе с вязкой белой субстанцией он отмывал язык еще полчаса, и в добавок к этому ходил и до самой ночи чихал, даже ночью раз или два проснулся от того, что чихает. С тех пор он сперва проверял содержимое банки прежде, чем использовать ее в пищевых целях. На одни и те же грабли Питер старался не наступать. Слух уловил вибрацию механизма открытия дверей лифта и Пит торопливо захлопнул дверцу шкафчика, закупорил крышку и спрыгнул со столешницы, едва не поскользнувшись из-за слишком слабого сцепления тапок с поверхностью, но равновесие удержал. — Ну, и что это за внеплановая тренировка, паучок? — послышалось позади, и Паркер обернулся, столкнувшись взглядами с мистером Старком. — А я, это, какао доставал, вот! — пытаясь скрыть смущение, потряс зашелестевшей содержимым банкой и проскользнул к столу, усевшись на высокий барный стул вместе с ногами, и от души сыпанул в кашу темно-коричневого порошка. Старк с удивлением пронаблюдал, как Питер размешивает в каше коричневый порошок, игнорируя его здесь присутствие, и, хмыкнув, обошел стол, сел напротив подростка, не скрываясь, рассматривая его. — Что? — не выдержав, буркнул Питер, не отрывая глаз от тарелки, покраснев кончиками ушей. — Да вот, думаю, — задумчиво сообщил Старк, поставив один локоть на стол, и налег на ладонь щекой, невозмутимо разглядывая Питера из-за дужек очков, в которые, насколько Питеру известно, встроена Пятница. — Не смотрите на меня, мистер Старк, иначе уйду! — раздосадовано рыкнул Питер и выпил воды — горло пересохло. Наконец, Старк сменил равнодушное лицо на неподдельно удивленное: — С каких пор я не могу на тебя смотреть, Паркер? Какие-то проблемы? Питер замер, не зная, что ответить. Действительно, ничего нового мистер Старк не делал — он, бывало, разглядывал его вот так, как и Питер его, но сегодня чутье раздражало, реагируя буквально на каждый взгляд в его направлении, хотя раньше такого никогда не было. Вполне вероятно, что он на всех так будет реагировать, но, пока в поле зрения был один мистер Старк, узнать этого, увы, не суждено. — Ладно, ничего, — нехотя заключил он, сгорбившись, и отправил в рот ложку «шоколадной» каши. — Знаешь, Паркер, — вдруг начал мистер Старк через минуту, перебивая давящую на нервы тишину, привлекая к себе внимание подростка. — До сегодняшнего дня вообще сомневался, что ты человек, потому что, ну, как такое вообще может быть — ты никогда не злишься, даже если я творю какую-нибудь откровенную дичь, у тебя двадцать четыре на семь отовсюду прет радость, счастье, и эти твои вечные «ох, мистер Старк, спасибо!», «не стоило, мистер Старк, все и так было отлично!» или «я в порядке, это всего лишь вывих, к утру пройдет, не волнуйтесь»! — голос сделался писклявым, явно в попытке спародировать голос Питера, из-за чего причина столь откровенного монолога недовольно скривился, и хотел было вставить, что у него «вот ну совсем не такой» голос, но не решился перебить. И зря. — Никаких постоянных смен настроения, интересов и прочих сомнительных и не очень прелестей пубертата, удивительно. Но сегодня, — тут сделал многозначительную паузу, — я наконец-то убедился, что ты реальный человек, а не типичная принцесска из мультиков. Даже подрочил вот, — ехидно добавил Старк, вызвав новую волну негодования у Питера. — Да какая Вам вообще… — задохнулся от негодования Питер. — Мистер Старк, Вы специально это делаете, да? — подозрительно посмотрел на мужчину, нахмурившись. — Провоцируете меня. Старк хитро ухмыльнулся, но на вопрос не ответил. — Я не подопытная мышь, мистер Старк, нельзя так делать! — все больше распалялся праведным гневом Питер. — Да неужели? — Представьте себе! Я ведь могу навредить Вам в таком состоянии, в конце концов, — уже тише произнес Питер, сжимая руки в кулаки. После этих слов мужчина как-то сник, вдруг сразу стали виднеться тени усталости, отпечатавшиеся на лице. — Паучок, ты даже при сенсорной перегрузке заботишься о других, удивительно, — прозвучало устало, а Старк еще больше облокотился на стол, чуть расслабляясь. — Сенсорная что? — парень удивленно захлопал ресницами, положив ложку, так и не донесенную до рта. — Сенсорная перегрузка, Паркер. Ты хочешь сказать, что у тебя такое было уже — сколько? четыре раза? три? — и ты даже не удосужился загуглить, как это, собственно, называется? — Ну, как бы… — замялся Питер, — я думал, что это связано с паучьими особенностями, тем более так регулярно, да и последствия… — Все с тобой понятно, — Старк устало вздохнул, пригладив волосы, скорее по привычке, чем из-за беспорядка — его волосы всегда в отличном состоянии, как будто зачарованы на совершенство и здоровый блеск как в рекламе. Даже если они растрепаны, они идеальны. — Мистер… — Пятница, поясни нашему горе-герою, что такое сенсорная перегрузка, будь добра, — нежным и немного томным голосом проговорил мистер Старк, перебив Питера, у которого от такого звучания голоса наставника все внутри совершило какой-то невообразимый кульбит, и его, несомненно, затошнило бы, если бы он не съел всего несколько несчастных ложек. — Ситуация, когда один или более из каналов чувственного восприятия переполняется и человеку становится трудно на чём-либо сосредоточиться. Как пример: невозможность одновременно разговаривать и заниматься каким-либо делом, дезориентация в пространстве при сильном шуме. Сенсорная перегрузка может привести к сенсорному срыву, который выглядит для окружающих как истерика, бывают случаи кратковременной потери сознания, — Пятница как на духу вывалила на Питера информацию, Старк горделиво приосанился, мол, вот, какая Пятница молодец. — Видишь, Питер… — Но, я считаю, что это определение не совсем подходит к данной ситуации, так как у Питера наблюдалась так же гиперчувствительность, а это не совсем характерно для сенсорной перегрузки, наиболее подходящим определением является сенсорная дезинтеграция, что чаще всего проявляется у людей с расстройствами аутистического спектра, — наконец, закончила Пятница, а кухня погрузилась в гробовую тишину. Старк с каменным лицом восседал на стуле, пялясь буквально в никуда (или в очки), пока его зрачки изредка метались туда-сюда. Нахмурившись, он встал, и, когда разворачивался, Питер успел прочитать по губам мистера Старка что-то вроде «а раньше сказать нельзя было?». — Я не аутист, — вдруг выдал Питер, испуганно вздрогнув, шокированный информацией, что вывалила на него искин. — А ну, цыц, Паркер, не с тобой говорят, — рыкнул мистер Старк, с противным скрипом проехавшись металлическими ножками стула по темному мраморному кафелю, тяжелым шагом дошел до холодильника и выудил оттуда бутылку, заведомо известно — с алкоголем. — Пятница, есть еще какие-нибудь твои, эм, личные домыслы, связанные с данной ситуацией? Которые ты по непонятым причинам не донесла до меня, пока я активно искал информацию по этой теме, если что, — он отвинтил крышку, бросил ее на стол и слаженным движением, не глядя, достал из шкафа бокал и плеснул в него темной жидкости. — Хотя есть сходства с такими понятиями, как сенсорная перегрузка и сенсорная дезинтеграция, сбои происходят из-за регулярных мутаций, усиливающих способности Питера на несколько процентов через равные промежутки времени: каждый год; возможна временная слабость организма, пониженная стрессоустойчивость, вспыльчивость. К расстройствам аутистического спектра данный случай отношения не имеет. Рекомендую обратиться к профессионалу, но, за неимением специалистов в данной сфере, необходимо просто избегать триггеров, — отрапортовала Пятница и вновь замолчала. Услышав информацию, которую он пытался донести до мистера Старка сразу, как проснулся, Пит хмуро посмотрел на него, но промолчал, наблюдая, как тот мерными глотками осушает бокал, с глухим стуком ставит его на столешницу, невозмутимо поворачивается к Питеру и упирается в него нечитаемым взглядом. Сглотнув, абстрагируясь от в который раз возопившего чутья, Питер только открыл рот, чтобы спросить, в чем дело, но тут его голову посетила мысль — а, собственно, что с тетей? — Мистер Старк… — голос парня упал сразу на несколько тонов. — А тетя Мэй?.. — он в ужасе перевел взгляд на собственные руки, до побелевших костяшек сжимающие подол футболки, нещадно комкая миниатюрного Железного человечка, затем, снова вернулся к темным глазам Старка, выделяющимся за прозрачными стеклами линз без диоптрий. — Все с ней нормально, без паники. Думает, что у тебя важная работа у меня в мастерской на неизвестный срок, соответственно, ночуешь у меня, от школы освобожден по аналогичной причине, — Старк поспешил успокоить побледневшего подростка, которого, судя по виду, из-за осознания того факта, что тетушка может не знать, где он пропадает уже вторые сутки, чуть не хватил удар. Питер заметно расслабился, глаза перестали быть такими дикими от начинающего накатывать ужаса, но менее бледным и напуганным он не стал. Слова мистера Старка внесли немного покоя в душевную организацию Питера, но чутье подхватило его и так не очень положительный настрой, слившись воедино с естественным путем возникшим волнением, и теперь не желало покидать его: сердце бешено билось, с утроенной скоростью гоняя по венам кровь, в глазах все расплывалось как разводы на стекле после некачественной помывки. Тони, обеспокоившись внезапно преобразившимся в худшую сторону Питером, стремительно пересек разделяющее их расстояние, обхватил руками за плечи в тот момент, когда он начал заваливаться на бок, обессиленно прикрывая веки. — Эй, эй, парень, не нужно тут падать в обморок, не лучшая твоя идея, — Старк, ласково придерживая парня за ослабшие плечи, пытался привести его в чувство, но тот ни на что не реагировал, и, кажется, спал, изредка мелко подрагивая. Прижав Питера ближе, Тони перекинул его руку через свою шею, осторожно просунул свою под его колени и, напрягшись, подхватил на руки, едва не охнув — несмотря на внешнюю в каком-то роде миниатюрность, весил он не мало, но донести до дивана в гостиной он пацана точно может. — Пятница, с ним все нормально? — Питер спит, босс, — искин ответила в наушник, как обычно она делала вне мастерской, если не было необходимости в общении с кем-то посторонним. — Никаких повреждений не обнаружено. Вероятнее всего, внезапный упадок сил произошел из-за тревоги, как один из побочных эффектов происходящего с ним. С облегчением выдохнув, Тони крепче прижал к груди бессознательное тело и поспешил в гостиную, мысленно ругая себя за то, что сразу не сообщил парнишке, что за тетю волноваться не стоит. Хотя, в любом случае, поздно что-то менять, Питер уже хватанул свою порцию стресса и теперь не особо безмятежно спит у него в руках. Поделом, раньше надо было думать. Как он еще в ванной не отключился-то, если все так плохо с психустойчивостью? Или гнев тетушки его пугает гораздо сильнее, чем перспектива того, что, пока он мастурбировал в душе, за ним мог наблюдать посторонний мужик? Пусть посторонним Питеру Тони себя называть и не хотел, но, по сути, так оно и было. Из режима самокопания его выдернул встрепенувшийся Питер, вскинувший вторую руку, чтобы примостить ее на шее Тони, сцепив с другой, и, прижавшись холодным носом к шее, жадно вдохнуть, прямо как тогда, когда Тони его разбудил. Едва не разжав руки от неожиданности, и, если быть до конца честным, хоть и весьма приятного, но дискомфорта, Тони нахмурился и в несколько шагов поспешно преодолел разделяющие их с Питером и диваном несколько метров, аккуратно опустив на него недовольно нахмурившегося и, кажется, даже хныкнувшего Питера, который вдруг неожиданно сильно схватился за шею Тони, снова вжимаясь в нее носом. Пробормотав что-то успокаивающее, Тони наклонился еще ниже, укладывая вцепившегося в него как клещ Пита головой на подушку, а сам из-за близости уткнулся носом во влажные чуть кучерявые волосы; осторожно вытянул из-под него руки и, недовольно пыхтя, постарался как можно осторожнее убрать руки Питера с собственной шеи. Не вышло — руки Паркера не сдвинулись ни на миллиметр, по-прежнему крепко держась друг за друга и за шею Старка. Значит, надо будить. — Питер, — на пробу позвал Тони, коленом наступив на край дивана, а ладонями упершись по обе стороны от подушки, пытаясь отстраниться, но опять потерпел неудачу. — Питер, отпусти меня, — Питер, естественно, не отпустил. — Да твою мать, Питер! — Тони уже почти рычал, ткнувшись лицом во влажные пряди и душащую подушку. Очки неприятно надавили на переносицу. Питер снова оживился, зарываясь пальцами в волосы Тони, сделал глубокий вдох (фетиш у него, что ли?) и… сжал руку в кулак? Пальцами вцепился в отросшие темно-каштановые пряди, смял их в мощной — а по-другому назвать конечность человека, способного поднять несколько тонн, язык не поворачивается, — хватке и даже немного натянул. — Питер, блядь! — Мистер Старк… — с придыханием выговорил наглец. — Он самый, не желаешь отпустить? — разъяренно выплюнул напряженный Старк, порываясь отодвинуться, но кто бы его еще отпустил. — Мистер Старк, — парень хныкнул, теснее, не особо сдерживая свои силы, прижимая к себе Тони, у которого от происходящего уже голова шла кругом, причем, в самом что ни на есть прямом смысле: из-за довольно долгого нахождения фактически вниз головой, в висках начало неприятно давить и даже иногда тупой болью отдавало куда-то в затылок. Но и сама ситуация приводила в не меньшее замешательство. — Паркер, — сосредоточенно начал Старк, тут же хватанув несколько особо упругих вихров ртом, и, скривившись, отплевался, — чтобы я еще хоть раз довел тебя!.. — он, за неимением других вариантов, вплотную прижался к телу Питера, случайно мазнув по уху губами, уперся одной рукой в быльце, другой в спинку дивана и, приложив немало сил, вытолкнул себя из цепких объятий паука, по пути проехавшись щекой по его шее, оставив очки с ИИ, зацепившиеся за что-то, как раз где-то там; губами прошелся по бледной ключице и, поморщившись, вырвал из стальной хватки родные патлы, понадеявшись, что не оставит там клок несчастных волос, наконец вынырнув из воистину стальных объятий, и навис над умильно дрыхнущим Питером, щеки которого горели ярче обычного, а губы расползлись в какой-то очень уж подозрительно сладкой улыбке. Руки его положения не изменили, только теперь он выглядел куда страннее, обнимая сам себя. Тони не нашел в себе сил выдавить даже слабую улыбку: пока Питер сутки дрых под чутким надзором Пятницы, Тони работал в мастерской, одновременно с этим выискивая информацию о приступе, что случился с мальчиком, пересматривал видео тех ужасных секунд, когда Питер, не прилагая никаких усилий, вырвав с установки крепления, которые не под силу были даже супер-солдату-герою-Америки-Роджерсу, упал на колени, начал задыхаться, потом вовсе перестал дышать, замер и впал в забытье, так и оставшись стоять на коленях, сжимая руками свое горло. А потом, идя к Питеру, когда тот вроде бы не должен был спать, чтобы расспросить его о произошедшем — самая ценная информация всегда исходит от тех, кто принимал непременное участие в событии, — тот к его приходу успел опять заснуть. Тони заботливо, по-дружески или даже, не дай Бог, по-отечески прикрыл покрывшегося мурашками парня одеялом, и, не удержавшись, завалился на другую половину кровати полежать «на минуточку», мгновенно вырубившись до следующего пробуждения Пита. Опомнившись, Тони отстранился от парня, соскользнул с дивана, неустойчиво вставая на ноги, и посмотрел на Питера сверху вниз. В голове свербело, но мысли как с конвейера всплывали в мозгу, разрываясь яркими вспышками, практически ослепляя: Почему Питер так себя ведет? Почему не желал отпускать? Почему так яростно обнюхивал? Паучьи инстинкты? Только ли они? Недосып, а те несколько часов в постели с Питером вообще ни к чему не привели, самокопание и слишком напряженные последние минуты, которые вытянули последние моральные и физические силы, сделали свое дело, в голове знакомо зашумело, и Тони, едва держась на ногах, дошел до края дивана и упал на него, несильно ударившись головой о довольно твердую спинку. Поморщившись, Старк, не в силах управлять онемевшим телом, почувствовал, как уплывает в обманчиво легкий сон, который, он знал, ожидаемого облегчения не принесет. Вряд ли Питер проспит долго, а сам Тони просыпался практически от любого шороха и с трудом потом засыпал, не считая вот таких внезапных полуобмороков, застающих его в полном бессилии. Такое бывало действительно редко, но почти три дня без качественного сна и слишком напряженные последние сутки стали последней каплей.***
Пробуждение было мягким, незаметным и невероятно приятным. Паучье чутье не кричало о несущественных опасностях, а, наоборот, едва ли не мурлыкало, в едином ритме с дыханием посылая по организму еле ощутимые волны тепла. Бессвязные мысли текли непрекращающейся чередой, заменяя одна другую, пока Питер лежал, инстинктивно вслушиваясь в чужое дыхание и ощущая его каждой клеточкой своего разомлевшего тела. Спустя время он обратил внимание на тепло, охватившее ноги, и невероятно жаркое, практически обжигающие размеренные потоки воздуха на бедре. Пелена сна мгновенно растворилась, оголяя каждый из его чувствительных нервных окончаний для контакта с внешним миром, а Питер, ошарашено выдохнув, оторвал голову от необыкновенно мягкой подушки и разлепил заспанные глаза, чуть не вздрогнув от навалившегося на него шока: мистер Тони Старк безмятежно спал, крепко прижимаясь к ноге Питера, опутав всеми конечностями нижнюю часть его тела, лежал щекой на его ноге и пускал слюни в ляжку — вот, почему дыхание казалось таким горячим. Выпучив от изумления карие глаза, Питер пораженно плюхнулся обратно на подушку, яростно растирая глаза, в надежде хотя бы сейчас прогнать из воображения этот невероятного качества кадр, зарылся пальцами в уже просохшие волосы, через силу сдерживая рвущийся наружу скулеж: еще одна горячая фантазия на ближайшие месяцы ему точно обеспечена.