Когда расцветают лотосы

Я задумчиво кручу трезубец в руках, осматривая только что созданную кривую «скульптуру», которая по идее должна быть мягкой игрушечной совой. Хо, больше похоже на растаявшего снеговика, которого слепили из грязного мартовского снега. Громко втянула носом воздух. Три часа. Я потратила на это три чёртовых часа, но результат не оправдал надежд, и я ещё больше расстроилась. А вот полностью настроение пропало, когда от «совы» отпал большой кусочек – вроде голова – и упал на пол, расплываясь желеобразным пятном. С помощью некоторых соображений у меня на полу появились зарубки, обведённые багряным цветом, что позволяло мне определять время, проведённое здесь. Итого: после того случая с поездом прошла неделя. Плюс-минус пять или шесть часов, но роли они большой не играют, суть одна – неделя. Да и сложно вообще-то определять проходящее время в закрытом помещении, где нет окон и дверей, а освещение распределено равномерно и ты даже не поймешь: ночь это или всё ещё день? За неделю много чего произошло. Например, та перегородка, которая мешала мне каждый раз, как я пыталась вспомнить о прошлой жизни, сейчас больше похожа на целлофан, который обтянули вокруг чего-то твёрдого. Стоит лишь немного поднапрячься – и его сдует попутным ветерком. Добиться такого результата мне помогли ежедневные медитации, сразу после которых следует практика в создании различных вещей. В глубине души, конечно, понимаю, что это не есть в порядке вещей и больше похоже на безумие, медленно подкравшееся, словно лисица к своей добыче – зайцу. Но для меня это уже привычное дело, и я не представляю свой день без кривой поделки, рассыпающейся сыпучим песком. Сначала было трудно, да и чего скрывать, сейчас это сделать гораздо труднее. Вместе с перегородкой я стала ощущать чужое присутствие в собственной голове, что не сказывалось приятным образом. То засмеётся, то начнет что-то шептать, иногда, конечно, он был полезен, что хоть немного, но радовало. То подсказку шепнёт, что да как, то предупреждение сделает, что это нельзя, а то можно. Понятия не имею, с каких пор моя голова стала напоминать бесплатное городское общежитие, но, сколько бы я не напоминала лишней душе, что, мол, для двоих здесь слишком мало места, гость оставался непоколебим. Но даже так, к его присутствию я уже привыкла, а его советы были как нельзя кстати, так что я смирилась с его нахождением в моей голове, чему душа порадовалась, смешно хихикнув. Душа представилась Деймоном Спейдом, предложив свою помощь, цитирую: «квалифицированного иллюзиониста», пока я хохотала с его имени. На мои вопросы он охотно отвечал, посвящая меня в местную кухню, и назвав мои фокусы иллюзией, потом знатно посмеявшись с тем, как я называю созданные вещи. Благодаря Лопатке* я совсем не скучала эту неделю. Так как без особых эмоциональных всплесков я не устаю, то и сплю гораздо меньше, что дало Деймону много времени на рассказ различных жизненных историй и сказок, про великую и могучую организацию, прославленную на весь мир своей силой и влиятельностью. Несмотря на невозможность существования рассказанного, каждый раз после использования иллюзий, я садилась, закрывала глаза и слушала про ту самую организацию – «Вонголу», про семь разных по характерам и внешности друзей, основавших эту самую Вонголу, в семёрку которых раньше входил Деймон, про прекрасную и добрую Елену, бывшую возлюбленную Деймона, которая своей добротой могла бы отмыть весь мир от грязи и ненависти. Кстати, что интересно: именно Елена уговорила Лопатку вступить в ряды этой Вонголы. Странно, но я верю ему. Может, сказалось отсутствие общения с внешним миром и, в частности, с людьми. Он рассказывал это так, будто был в центре событий и видел каждое их действие. Зато я узнала, что означает моё прозвище, данное мне Деймоном. Он называл меня «маленьким Туманом», что вязалось с моим Атрибутом. Он охотно рассказывал о различных видах Пламени, которые представляют свой Атрибут. Как объяснил мне Деймон, Пламя – это особый вид энергии, генетически обусловленной формой высокой плотности. Каждому цвету Пламени – свой вид, свой Атрибут, который, в свою очередь, почти напрямую связан с погодными явлениями. В голове сразу всплыл огромный монолог Деймона, когда я спросила, чем Атрибуты отличаются друг от друга. – Ну-фу-фу! Они отличаются всем, малышка неббиа*: цветом, способностями, характерами своих носителей. Давай я лучше объясню тебе принцип работы Пламени и его отличия. Начну, пожалуй, с Неба. Небо, маленький Туман, это очень редкий Атрибут, отчего не становится слабым, наоборот, Небо – сильнейшее из всех видов. Всеобъемлющее и всепрощающее Небо, что объединяет все Атрибуты. Особая черта Неба – Гармония, но я встречал носителя такого вида, чьей отличительной пламенной чертой была Ярость. Но в основном, Небеса гармоничны и спокойны, а остальные Атрибуты слетаются к Небесам, как пчелы на мед. Только вот, мне иногда кажется, что некоторые чересчур мягкотелы, – последние слова он буквально прошипел, и мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его, но он сразу же невозмутимо продолжил рассказ на обычной громкости. – Дальше идёт Ураган. Агрессивный Ураган, что уничтожит врагов лишь одним прикосновением своего Пламени. Его особенность – Разрушение. Смывающий кровь и грехи, Дождь – Транквилизация. Яркое Солнце, что защитит Небо своим телом. Отличительная черта – Активация, оно стимулирует и увеличивает всё, к чему прикоснётся. Чаще всего Пламя Солнца используется для исцеления и укрепления живого организма, а сами носители данного Атрибута становятся врачами. Пламя Грозы больше напоминает электричество, а особенностью является кристаллизация, укрепление и защита. «Я стану твоим щитом», да? – Деймон ненадолго замолчал, будто что-то вспоминая, и когда я хотела напомнить ему, что всё ещё слушаю его, он сам продолжил. – Эгоистичное Облако, что плывет вдали от Семьи, но всегда приходит на помощь. Увеличение, оно же расширение и умножение. И наконец, Туман, – под конец объяснения о Пламени Облака, он нетерпеливо мурлыкнул, воодушевленно начав расхваливать, как я узнала собственное Пламя. – Самый скрытный и потрясающий Атрибут. Особенность Пламени Тумана – Созидание, материализация. Туман скроет то, что есть и покажет то, чего нет. С помощью данного типа Пламени у нас, иллюзионистов, есть возможность создавать иллюзии. Изумительно, правда? Я, кстати, являюсь носителем Пламени Тумана, как и ты. Хорошо, время историй закончено. Теперь, назови названия всех семи Атрибутов на итальянском. Кстати, про итальянский. Деймон, лишь раз услышав от меня, что это довольно интересный язык, и я не против его как-нибудь выучить и вообще посетить потрясающую Италию, загорелся идеей научить меня свободно разглагольствовать на данном языке. Создание иллюзий, рассказы от Деймона, итальянский, опять рассказы, которые я должна буду пытаться перевести на итальянский язык. Так проходила почти все сто шестьдесят восемь часов, но если вычесть пару часов на сон из каждого дня, то восемьдесят четыре часа общения с одной слишком много знающей Лопаткой, которые мы провели вместе. Но он действительно мне помог, за что я ему искренне благодарна. Честно, если бы не Деймон, то я бы действительно потерялась в своих иллюзиях, окончательно потеряв контроль. Единственное, что у меня получилось нормально создать – лотосы, которые после того, как я отвлеклась на радость, тут же оплели мою шею, начав душить. И только вспомнив, что это ненастоящая иллюзия, а тем более моя, я с лёгкостью выпуталась из пут, смотря как огромные лотосы кривятся на глазах, превращаясь в уродливое нечто. Больше живое я создать пока не пыталась из лучших соображений на счёт своей безопасности. – Ну-фу-фу! А вот и я, маленький Туман, теперь мы готовы идти? То, что он использует «мы» вместо «ты», которое всегда обращалось ко мне, я великодушно упустила, не став напоминать ему, что он просто голос. Но я всё равно задумчиво нахмурилась, услышав главные для себя строчки. Куда идти? Зря я, кстати, не обратила внимания на то, что голос звучит уже не в голове, а в помещении, звонко отскакивая от невидимых стен. Я резко оборачиваюсь назад, чувствуя чужое присутствие, и удивленно охаю, смотря на мягко смеющегося молодого мужчину. Красивый. Я восторженно присвистываю, оглядывая мужчину с ног до головы. Сильнее всего внимание привлекает хохолок, озорно торчащий из-за идеально приглаженной причёски с двумя зигзагообразными проборами. Светло-синяя чёлка достает до тёмно-синих с элементами фиолетового глаз; с двух сторон на щёки спадает несколько прядей; чуть пухлые бледно-розовые губы растянуты в приятной ласковой улыбке. На тонкой шее висит чёрная нить, которая держит собой круглый… амулет? Хорошо, круглый амулет с прозрачной серединой, похожий на лупу. Выпирающие ключицы прикрывает красная рубашка, на которую надета военная форма с длинным воротом, чем-то издалека напоминающая французский китель. На широкие плечи накинуты золотые эполеты, закрепленные на форме. Кисти рук прикрывают чёрные перчатки, доходящие до запястья. Белые обтягивающие брюки, заправленные в коричневые сапоги, чуть выше икр на несколько сантиметров. – Деймон? – тихо уточняю я, вовсю рассматривая стоящего передо мной красавца. Вот это мужчина. – А ты ждала кого-то другого? – вопросом на вопрос отвечает он, ехидно растягивая гласные в последнем слове. Я встряхиваюсь, отрывая глаз от его лица. Да уж, это точно он. Только вот… – А куда, собственно, идти? – Ты что, хочешь всю жизнь здесь просидеть, маленький Туман? Конечно же, в другой мир! – я смотрю на, кажется, действительно удивившегося мужчину и скептично приподнимаю бровь, услышав последние слова. Он обиженно прищуривается, но в его глазах по-прежнему играют дьяволята, разбрасывая искры по всей радужке. – Я не шучу. Ты знаешь, где ты находишься? Я решаю умолчать про то, что в комедийной манге и полной заднице. Не думаю, что эти сведения его обрадуют, да и я единственное, что помню – так это то, что весь этот мир ненастоящий и придуман каким-то человеком, а при попытке вспомнить, что это за мир, передо мной лишь листается крупный журнал с множеством страниц и похоже что картинок, а на фоне хохочут люди. Странно, но воспоминания всё равно не возвращаются, а если и возвращаются, то в таком малом количестве, что, кажется, будто ничего нового и не узнал. Вздыхаю и отрицательно мотаю головой. – Мы, маленький Туман, находимся в мире иллюзий. Первый путь Ада, – Деймон задумчиво хмурится, смотря на моё вытянувшееся лицо. – Если ты скажешь, что не знаешь, что такое путь Ада и другие пути, то я натравлю на тебя паука. Огромного. Меня передёргивает, а по спине начинают бегать мурашки. Воображение с радостью подкидывает всё новые и новые картинки огромных, размером с дом, тарантулов. Как-то раз я обмолвилась в разговоре с Лопаткой, что до ужаса боюсь пауков. Ну, думала, похохочет и забудет, но нет, он каждый раз напоминает мне о моём страхе и шантажирует иллюзией. Каюсь, моя ошибка, но разве можно так давить на ребёнка? Оглядела его ещё раз. А с виду нормальный молодой мужчина. Красивый, статный. – Давай, малышка неббиа, возьми меня за руку, – Деймон заговорщически улыбается, протягивая мне руку, облачённую в чёрную перчатку. Я недоверчиво хмыкаю, рассматривая протянутую мне конечность. Сколько там ему лет? Двести? Резко поднимаю взгляд на улыбающуюся мордашку. А может, он всё-таки соврал? Туманники – ведь обманщики, да? Нет, зачем ему это? Ответно растягиваю губы в улыбке и хватаю пятерню, мысленно с учёным интересом изучая ощущения. Насквозь не проходит, да и рука, пусть и сквозь перчатку, но тёплая. Что же ты за фрукт, Деймон Спейд? Хотя, смею предположить, что ананас.

***

Бросаю на Деймона недовольный взгляд. Я, несколько раз перекувыркнувшись, упала аккурат пятой точкой на пол, больно ею ударившись, пусть татами и смягчил падение. В то время как Лопатка приземлился ровно на ноги. Магия вне Хогвартса, да? Я обиженно выпячиваю губу, надувая щёки. Думала разжалобить, а он захохотал! Вот же… – Ладно, маленький Туман, давай хотя бы осмотримся? – на слегка пухлые губы ложится усмешка, а я удивлённо прищуриваю один глаз. Мы оказались в минка. Да, в обычном японском традиционном доме. Обвожу глазом комнату. Миленько и уютно. Комната застелена на шесть татами, расписные сёдзи прикрыты, бёбу, расписанный в стиле тагасодэ и единственный котацу на всю комнату, вокруг которого лежат ни много ни мало пять дзабутон. Вот только бедный небольшой котацу гнётся от еды, лежащей на нём.*** А я, что странно, вдруг почувствовала голод. Дёргаю рядом стоящего Деймона за рукав формы. – Деймон, Деймон! Ты посмотри на него! – со всей своей живучестью тыкаю пальцем в небольшой столик. – Давай поедим, а? Вот только сам мужчина не одобрил мою идею и неодобрительно качает головой, оттягивая меня за шиворот юкаты от котацу. – Нет, маленький Туман. Это территория Голодных Духов. Нам нужно быстрее выбираться отсюда, здесь небезопасно. Я щурюсь, смотря на искреннее беспокойство на лице Лопатки. Играет или и вправду обеспокоен? Что ещё за Голодные Духи? Запоздало оглядываю себя, вспоминая, что что-то не так. Поднимаю руку вперед, и большой рукав юкаты следует за ней. Сама юката белая, украшенная нарисованными розовыми цветами… лотоса? Серьёзно? Вспоминаю ещё одну деталь. С трудом закатываю длинный рукав юкаты, смотря на четырехлистный, с одной стороны, лотос. Не думаю, что это тоже в порядке вещей, но когда это меня волновало? Мои трепыхания замечает Деймон, вдруг прижав маленькую и лёгкую меня к своей груди. Мои попытки громко возмутиться о личном пространстве прерывает шуршание раздвигаемого сёдзи. В комнату влетают в прямом смысле пять худых пожилых... людей? Можно ли так назвать существ, находящихся в... Аду? Белоснежная длинная борода тянется за каждым из них, а сами они переговариваются между собой беглыми фразами на непонятном мне языке, своими скрипучими голосами. Я морщусь, подавляя желание заткнуть уши. И тут они замечают нас. Глубокие чёрные впадины вместо глаз расширяются, а длинные острые клыки щёлкают, выдавая себя лишь звуком, скрытые бородой. Я цепенею, громко сглатывая. Что это такое? Страшно. Меня волнует то, что они переговариваются между собой, глядя прямо на нас! О чем они говорят? Видимо, почувствовав мои эмоции, Деймон наклоняется к моему лицу, и ухо опаляет жаром, пока я наблюдаю за их общением между собой. – Это и есть Голодные Духи, глупый маленький Туман. Видишь их шеи, – шепчет так тихо, что я едва разбираю слова, а теперь он делает короткий, почти незаметный кивок головой в сторону стариков. – Тонкие, как спички. Это и мешает им питаться нормальной людской пищей. Но вот незадача, они голодные. Очень голодные, а единственный способ утолить их нечеловеческий голод – есть мягкую человеческую плоть и пить эту же кровь, которая без труда вливается в гортань, а мясо легко прожёвывается острейшими клыками. Эти пятеро больных людоедов – единственные выжившие в своей деревне, после геноцида, который они сами и устроили, люд… существа. А эта еда, – опять кивок, но уже в сторону котацу. – И есть те убитые люди. Поэтому я тебя и остановил. У меня в глазу начинает мутнеть, а в низу живота сворачивается твёрдый узел. Я хотела это съесть? Если бы не тот факт, что я не ела, меня бы точно выполоскало прямо Деймону на ноги. – Как мы сможем пройти этот, – я морщусь от слова, которое хочу произнести, но продолжаю, заканчивая фразу.– Путь? Деймон задумчиво жует нижнюю губу, а я с опаской оглядываюсь на стариков, которые уже расселись вокруг котацу и с удовольствием причмокивают людской отбивной, запивая бордовой жидкостью, которую я раньше необдуманно назвала бы гранатовым соком или, максимум, – вином. Противно. – Есть несколько вариантов. – Я вся во внимании, – я надрывно шиплю, нетерпеливо перебивая мужчину. – Первый – пока они едят, уйти по-быстрому и никогда не возвращаться. Но, – Деймон пропускает мою грубость и неуверенно кидает взгляд на органы, плавающие в кастрюльке. – Если нас перенесло сюда, то для этого должна быть своя причина. Мы можем не пройти данный Путь, если сбежим. – И что будет, если мы не пройдем этот Путь? Деймон уверенно смотрит в мой единственный работоспособный глаз и быстро отвечает, не задумываясь над ответом. – Умрём.