Monster

      — Не могли бы вы встать? — Хэджин, которая весь последний час нервно разглядывала свои туфли, тут же подняла голову и посмотрела на одну из стилисток замка, вызванных туда, чтобы помочь ей подготовиться к большой церемонии. Миг, в котором она провела утро со своим мужем, и сопровождавший её бурлящую фантазию и головокружение скоро рассеялся в разрежённом воздухе, как только она вышла из комнаты и обнаружила, что Бэкхён уже ушёл. Она не знала, радуется ли она этому факту или грустит, поскольку смущение обрушилось на неё с чрезвычайно возросшей интенсивностью, как только она оказалась одна возле туалета вместе со своими мыслями. Позже ей удалось узнать, что её муж был занят завершением работы, которую он оставил вчера, чтобы пойти с ней на свидание. Она чувствовала себя плохо из-за этого, но Сюмин быстро утешил её, сказав, что он уже завершил половину работы Бэкхёна, прежде чем они вернулись вчера.Тем не менее, она была немного обеспокоена, потому что её муж должен был представить эту работу на одной из важных встреч перед церемонией; теперь, когда она думает об этом — все его встречи важны.       Жизнь короля… полное дерьмо.       С тех пор прошло несколько часов, и Хэджин была чрезвычайно рада признать, что все её опасения были напрасны. Вероятно, Бэкхён, как всегда, добился успеха на этой встрече, оставив позади всех этих старых людей в шоке от его остроумия, по крайней мере, она надеялась, что он сделал это.       Ну и кого же она обманывает? Она была уверена, что именно это он и сделал.       — Простите, что?       — М-м-м… Вы можете встать, пожалуйста? — вежливо повторила стилистка, но Хэджин почувствовала скрытое раздражение в её голосе. Именно так обстояло дело с местными жителями, особенно с женским населением. Они притворялись, что относятся к ней с таким уважением, но на самом деле все, казалось, ненавидели её по той или иной причине. Бедная девушка не собиралась обманывать себя, потому что у неё может быть ни малейшего представления о том, что всё это значит. Они ей завидовали. Они завидовали ей, потому что у неё был Бэкхён — молодой, горячий, умный король.       О чём ещё может мечтать девушка?       Если бы они только знали о его несуществующем знании о романтике, они бы дважды подумали, прежде чем ненавидеть меня.       Хэджин резко повернула голову в другую сторону комнаты, когда услышала озорной смешок. Конечно, её муж был там и видел, как она без конца ставила себя в неловкое положение.       Что же тут нового? Ничего.       Он находился в этой комнате сразу же после встречи, которая закончилась полчаса назад. Она бросила на него уничтожающий взгляд, который, конечно же, он не уловил, ведь Бён сладко улыбался стилистке, которая пожирала глазами чужого мужа.       А что в нём, собственно говоря, такого хорошего?       Очевидно ревнующая королева с вызовом подумала про себя и снова посмотрела на своего мужа, который выглядел чрезвычайно восхитительно, лёжа на кровати. Он уже был готов к церемонии: королевский синий пиджак, который был украшен серебряным поясом, кричащим о его власти; пирсинг, мокрые от геля чёрные локоны и подведённые глаза только усиливали эффект. Единственное, чего не хватало, — это его корона, которая всё ещё лежала на туалетном столике в стеклянном сейфе.       Господи! Неужели она не может просто перестать пялиться на него?       Ведь Бэкхён ничего не делал. Ну правда же! Но уже один только факт того, что стоящая перед ней сучка, мысленно раздевающая ее мужа, заставил её закипеть от гнева ещё больше. Подавив раздражение, она встала с табурета, на котором сидела, и похлопала стилиста по плечу, чтобы вернуть её в реальный мир.       — Ах, да! Пожалуйста, повернитесь лицом к зеркалу, чтобы я могла поправить ваше платье, моя королева, — неловко откашлялась она и дрожащими руками принялась возиться с платьем. Хэджин подозревала, что почётное обращение, добавленное в конце предложения, было скорее запоздалой мыслью, чем честью, которая ещё больше разозлила её, если это было ещё возможно. Вместо того, чтобы дать ей ответ (Хэджин была уверена, что в противном случае она обрушила бы проклятия на стилистку), королева снова бросила на девушку сдержанный взгляд и негодующе повернулась к зеркалу, как ей было велено.       Ей так повезло, что я не ударила её по лицу.       Разъярённая королева в гневе подумала про себя и перевела свой пристальный взгляд вверх, чтобы ещё раз посмотреть на своего мужа через зеркало. Однако весь гнев в её теле быстро сменился смущением, как только она заметила, что он смотрит прямо на неё своими раскосыми глазами и губами, изогнутыми в дерзкой ухмылке. И он это знал. Он знал, что она начинает ревновать, и этот самонадеянный придурок явно наслаждался этим.       Чёрт бы его побрал!       Хэджин знала, что в данный момент она была окончательным определением «взволнована». Полностью игнорируя стилистку, молодая королева решила проследить глазами за движениями мужа. Она же не может делать ничего другого. Она была полностью очарована его манящим взглядом; она не могла избежать его, даже если бы захотела. Это было страшно: то, что её муж всегда оказывал на неё сильное влияние своими мелкими поступками, то, как легко он мог заставить ее ревновать, то, как он мог держать её в плену, даже не шевеля пальцем. Это было страшно, и она ненавидела признавать, что ей это нравилось. Ей нравилось это возбуждение, предвкушение и адреналин, которые приходили вместе с ним; она уже привыкла к нему.       Ненавижу! Ненавижу его.       Хэджин не упустила тот момент, когда Бэкхён намеренно слегка откинул голову назад, чтобы обнажить свой великолепный вырез для её голодных глаз, да и провокационный взгляд (который был каким угодно, но только не скромным), скользящим по её телу вверх и вниз, заставляя её засмущаться. Не то чтобы она не была уверена в своей внешности. Нет. Она была вполне уверена в себе. Можете назвать её самовлюблённой, но она знала, что выглядела прекрасно. Отражение в зеркале перед ней только подтвердило её точку зрения. Хэджин практически чувствовала его неприкрытое желание и жажду от одного только нескромного взгляда в её сторону. Она уверяет себя, что дрожь, пробежавшая по её спине, была совершенно непроизвольной.       Какого чёрта?       Это было неправильно. Какого чёрта он пытается сделать? В их комнате был долбаная незнакомка (та, что пялилась на него в течение последнего получаса). Как он вообще мог выкинуть такой трюк? Смутившись, Хэджин быстро отвела взгляд от зеркала и уставилась на маленькую трещинку, едва заметную на поверхности деревянного туалетного столика, стоявшего перед ней. Внезапно всё в комнате показалось ей гораздо более интересным, чем её муж.       — Вы можете сесть ровно? Мне нужно надеть на вас диадему, — Хэджин в панике повернула голову к стилистке, как только услышала это. Вся нервозность и тревога, которые она испытывала раньше, вернулись с новой силой. В своей мини-сценке флирта с Бэкхёном она совершенно забыла о настоящей причине, по которой так нервничала. Она была очень напугана. Это был первый раз, когда она должна была быть коронованной. Она боялась всей ответственности, которая ляжет на её плечи, как только диадема окажется у неё на голове. Скоро она выйдет из этой комнаты перед огромным количеством людей. Народ мог бы подумать, что это был просто кусок металла с драгоценными камнями, но это не так. Это было тяжкое бремя, которое делало её ответственной за благополучие людей двух больших королевств. Она боялась, что была недостаточно хороша, что не подходила для этой работы. Она боялась всё испортить. Одна только мысль об этом приводила её в ужас, и она была уверена, что всё это ясно написано у неё на лице.       — Можешь идти, — внезапная команда Бэкхёна, прозвучавшая громко и ясно в тишине комнаты, вывела её из задумчивости. Неудивительно, что муж не преминул заметить её смущение и страх. Это объяснило бы, почему он велел стилистке выйти из комнаты. Хэджин невольно снова перевела взгляд на своего мужа, который всё ещё лежал на кровати в той же позе, в которой она оставила его раньше — единственное отличие было в том, как его тонкие пальцы умело играли с дорогим кольцом, которым он надел свой палец.       — Но я же… — начала было возражать стилистка, явно недовольная тем, как её отсылает предмет её воздыхания, но тут же была решительно отрезана Бэкхёном.       — Неужели я должен повторяться? — молодая королева быстро заметила, как бедная девушка сглотнула, услышав строгий тон парня. Испуганная стилистка отрицательно покачала головой и побежала по комнате, чтобы как можно быстрее собрать свои вещи. — Сейчас же!       То, как Бэкхён выплюнул эту команду, шокировало даже его жену. Сказать, что она была сбита с толку, услышав, что её муж говорит так, — ничего не сказать. Она никогда не слышала, чтобы он с кем-то так разговаривал. Ах, ну да, он же был королём. То, как он разговаривал со своей женой, определённо должно было отличаться от других людей, и Хэджин впервые видела эту разницу в такой грубой форме, на самом деле, это был первый раз, когда она вообще это заметила. То, как Бэкхён говорил сейчас с такой решительностью и твёрдостью в голосе, было то, как должен говорить король, чтобы донести свою точку зрения до сознания другого человека с первой же попытки. Если нет, то он должен был показать людям перед ним их настоящее место. Как бы грубо или плохо это ни звучало, но именно этого требовала от него его роль правителя, и уж точно этого требовала от неё роль королевы. Хэджин знала, что она никогда не сможет быть такой. Она никогда не могла быть грубой с людьми. На самом деле, всё было наоборот. Она была слаба и боялась, что люди каким-то образом смогут навредить её мужу из-за её недееспособности.       — Д-да…       Хэджин проследила взглядом за фигурой стилистки, когда она поставила все вещи на свои места и направилась прямиком к двери комнаты, даже не взглянув в их сторону. Именно тогда, когда дверь комнаты снова захлопнулась, она заметила своего мужа, который уже шёл в её направлении.       — Садись.       — Что?       — Почему все сегодня заставляют меня повторять мои же слова дважды? Я сказал «садись», — заявил он, закатив глаза, и велел ей сесть, указывая на табурет, на котором она сидела некоторое время назад. Хэджин хотела ответить что-нибудь резкое, но в конце концов решила держать рот на замке и сделала то, что ей было приказано, потому что она не хотела быть предметом его гнева, как это было ранее со стилисткой.       Он выглядел страшно.       — Ты только что выглядела очень взволнованной, — её муж небрежно заявил об этом и осторожно вытащил тиару из стеклянного сейфа, стоявшего рядом с его короной. Хэджин знала, что он будет делать дальше. Он собирался отдать драгоценный головной убор наподобие короны и уговорить её надеть её, утверждая, что это не будет иметь большого значения. Она знала, что так и будет, и не собиралась позволять ему всё это обсуждать.       — Я не… — начала она, когда он направился к ней, но тут же была прервана мужем.       — Хэджин, я знаю, что происходит в твоей хорошенькой головке, и я уверен, что я не единственный в этой комнате, кто думает, что это совершенно глупо.       Он был прав. Да, она знала, что это глупо. Понимала, что нет никакого смысла обдумывать это, так как она уже была замужем за Бэкхёном. Но тут уж ничего не поделаешь. Теперь никто не мог занять её место. Он принадлежал ей по праву. Это была её судьба, то, что Вселенная решила в тот момент, когда она родилась. Она должна была взять на себя эту ответственность, несмотря ни на что. Хэджин молча опустила голову, когда поняла, что потеряла дар речи, и боковым зрением наблюдала за тем, как её муж осторожно устраивается на туалетном столике перед ней, эффектно блокируя её отражение в зеркале. Это было странно успокаивающим, его присутствие расслабляло её нервы, но она не собиралась признаваться ему в этом в ближайшее время. Тишина окутала всё вокруг них, поскольку обе стороны отказались произнести ещё одно слово.       — Эта тиара… Она принадлежала моей матери, — наконец со вздохом уступил Бэкхён и заговорил первым. Хэджин нерешительно подняла голову и посмотрела на мужа. Он тщательно вычерчивал изящные узоры на короне, как будто небольшое давление могло испортить её красоту. Осторожность, с которой он обращался с ним, говорила ей, что это не из-за дорогого металла или драгоценных камней, которые использовались для его изготовления. Это было что-то другое, причина, почему это было так важно для него, была гораздо более глубокая, чем эта. — Моей родной матери, — продолжил он и наконец поднял взгляд от украшения, чтобы посмотреть ей в лицо. Его глаза в этот момент были такими живыми, красивыми и до ужаса пленительными. Вместо леденящего холода, который всегда отражался в них, они излучали тепло и любовь. Хэджин решила, что ей больше нравится этот взгляд любви и обожания в глазах мужа, чем безжизненность, которая всегда омрачает их. — Ты ведь знаешь о ней, да? Мои братья, должно быть, рассказали тебе. Они наверняка упомянули тебе о том, какой потрясающей, классной и красивой она была, как у неё всегда было решение всех наших проблем и как сильно они скучают по ней, — сказал он с мягкой улыбкой на губах. Хэджин хотела бы повторить это, она действительно желала, но не могла заставить себя сделать это, не тогда, когда улыбка, украшавшая губы её мужа, была такой печальной и душераздирающей. Да, она знала об этом. Как и сказал Бэкхён, его братья дали ей всю необходимую информацию, они рассказали ей обо всём, оставив без внимания детали её смерти.       — Ты действительно хорошо знаешь своих братьев.       — Вообще-то, нет. Есть всего лишь пару вещей, о которых мои братья не могут умолчать.       Маленький смешок, проскользнувший сквозь её губы, был совершенно ненамеренным, но это было нормально, так как её муж, казалось, был вовсе не против этого.       — Моя мама была той, кто был коронован как королева после того, как она вышла замуж за моего отца. Она была избрана, чтобы править рядом с ним. Нынешняя королева всего лишь вторая жена, — объяснил он, пока его пальцы всё ещё бессознательно играли с тиарой в его руках.       — Так вот почему тебя выбрали наследным принцем? — спросила Хэджин, пристально глядя на его беспокойные пальцы.       — Это должно было быть причиной, но нет. Сюмин был так же достойным этого статуса, как и я. Просто он не был заинтересован в том, чтобы стать королём так же, как и остальные мои братья.       — А тебя? — её вопрос, казалось, застал мужа врасплох, потому что он вдруг посмотрел на неё с удивлённым выражением. На секунду она растерялась, увидев его реакцию, потому что он искренне удивился, но вскоре до неё дошло, что она, возможно, была первым человеком, который задал ему этот вопрос.       И вправду, был ли он заинтересован в этом?       Бэкхён не знал этого. Он никогда об этом не думал. Никто никогда не спрашивал его, хочет ли он быть королём или нет. Это было то, что было решено для него с самого начала. У него просто не было права голоса.       — Честно говоря, — начал он после долгого молчания и снова перевёл взгляд на тиару своей матери. — Я этого не хотел.       Хэджин была удивлена его ответом. Смотря на то, как Бэкхён был увлечён своим королевством и ролью, она заключила, что это было то, чего он очень хотел. Он был последним человеком, от которого она ожидала услышать такой ответ, но опять-таки, было так много вещей, о которых она даже не подозревала.       — Я не хотел этого, но кто-то должен был взять на себя ответственность, и я…       — И ты предпочёл бы, чтобы тебя самого бросили в мир, наполненный хаосом и трудными решениями, а не твоих братьев, — Хэджин закончила фразу за него, которая, казалось, снова застала Бэкхёна врасплох. Всем принцам так повезло, что их старшим братом был Бэкхён. Хэджин знала, что ей не нужно было говорить им об этом — они и так это знали. — Не смотри на меня так, Бэкхён. Я знаю, каково это, — она помахала рукой перед своим лицом, чтобы прекратить эту тему, и откинулась на спинку стула, чувствуя себя немного неловко от того, что муж смотрел на неё с напряжённым молчанием.       — Всё не так просто. Моя ситуация отличается от твоей, — через мгновение заговорил Бэкхён и положил тиару, с которой всё это время играл, себе на колени. — Возможно, мне не нравилась идея стать королём, когда я был маленьким, но со временем всё изменилось. Я хотел стать им, и я усердно работал для этого с тех пор, как мне было пятнадцать.       — Откуда такая внезапная перемена? — Хэджин бросила ему вызов, как только он закончил говорить.       Потому что я хотел убедиться, что дети этого королевства не будут страдать так, как страдал я; потому что я желал, чтобы люди остались целыми и невредимыми. Я хотел быть уверенным, что никто не сможет причинить им такую боль, как они причинили мне.       Бэкхён действительно хотел рассказать о своих истинных мыслях, но он не мог. Поэтому, в конце концов, он выбрал ложь, которую он рассказывал всем на протяжении всей своей жизни.       — Ничего. Я привык к той силе, которая была связана с этим титулом.       Лжец…       Хэджин хотела встретиться с ним лицом к лицу, она хотела сказать ему, что знает, что он лгал; что она достаточно узнала о нём за последние несколько месяцев, чтобы понять, что он не жаждет власти, но она решила промолчать, потому что у неё было предчувствие, что Бэкхён вернётся в ту скорлупу, из которой он вышел сегодня. Ещё одна неловкая тишина нависла над ними, когда Бэкхён протянул руку, чтобы положить диадему ей на голову, тихо напевая себе под нос. Хэджин не остановила его.Она не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела.       — Эта тиара передавалась в нашей семье веками. Моя бабушка отдала корону моей матери, и моя мать отдала бы её тебе, если бы была жива, — рассказывал он, поправляя дорогой аксессуар в её заплетённых волосах, и, убедившись, что он не выпадет из её волос случайно. — Моя мама была последней, кто носил это. После этого никто даже не притрагивался к тиаре.       — Даже нынешняя королева? — Хэджин не смогла удержаться от вопроса. Она знала, что не должна задавать так много вопросов, но это был её шанс, так как Бэкхён был сегодня необыкновенно открыт с нею.       — Даже она. Ведь ей просто не хотелось. Вот почему была сделана ещё одна корона после смерти моей матери. Моя мама считала, что если кто и заслуживает носить эту корону после моей биологической матери, то это моя жена, — объяснил Бэкхён, приглаживая некоторые из её прядей, и с довольным выражением лица убрал руки назад.       — Ты тоже так думаешь?       — Не совсем, — немедленно ответил Бэкхён, небрежно пожав плечами. — Я имею в виду, что всё это было в прошлом. Моя родная мать умерла. Я не могу цепляться за её смерть всю оставшуюся жизнь. Моя мама — это моё настоящее, она — моё будущее, и я действительно люблю её.       Хэджин знала, что он не лгал, когда говорил, что любит нынешнюю королеву.       — Значит, я получу обе короны? — пошутила она, осторожно протягивая руку, чтобы коснуться тиары, надетой на её голову.       — Да. Я уверен, что мама отдаст тебе свою, как только ты вернёшься в замок. Она ждала этого уже много лет, — хихикнув, ответил Бён и протянул руки, чтобы удержать диадему, когда она случайно сбила её с равновесия своими руками.       — А почему бы не сделать это сегодня? Она могла бы короновать меня короной твоей матери.       — Она хотела, чтобы я это сделал, — рассеянно ответил муж, снова фиксируя диадему на её волосах.       — Но почему?       — Даже не знаю.       Он вовсе не лгал. Он действительно не имел ни малейшего понятия, почему его мать хотела, чтобы он короновал Хэджин вместо того, чтобы сделать это самой. Он пытался вытянуть это из неё, но она не стала бы называться его матерью, если бы так легко сдалась. Бэкхён снова убрал руки назад, убедившись, что диадема не потеряет равновесия, и положил их на колени. Он так же нервничал, как и Хэджин, но причины у него были другие. Он не был уверен, что не сможет выполнить свои обязанности. Нет. Он просто нервничал, потому что это был тот самый день, к которому он готовился с тех пор, как вернулся из того основания; чудом живой. Вот для чего он так усердно работал. Он наконец-то собирался выступить перед всеми этими людьми с величественной короной на голове, показывая всем, что да, он преуспел, несмотря на все трудности и преграды.       — Знаешь, она становилась такой красивой, когда надевала эту корону.       Хэджин, которая не сводила глаз с его рук, снова подняла голову, услышав это, и заставила себя не покраснеть, когда заметила, как муж пристально смотрит на неё. Это не было его обычной соблазнительной или дразнящей манерой. Это был взгляд, полный обожания, что заставило её сердце быстро забиться в груди.       — Она выглядела такой яркой, что почти все вокруг неё были в тени, — продолжал он и снова протянул руку, чтобы убрать выбившуюся прядь её волос с бдительным выражением на лице. Казалось, что он вспоминал все эти прошлые воспоминания, и видеть Хэджин, носящую корону его матери, было для него легче. Хэджин была рада, что она могла помочь. — Хэджин…       — Ч-что?       То, как он внезапно назвал её имя, немного удивило девушку.       — Я знаю, что ты нервничаешь. Ты боишься всей ответственности, которая ляжет на твои плечи, как только ты наденешь эту корону. Я понимаю, что это не просто часть дорогого аксессуара. Это гораздо больше. Но всё же, сделай мне одолжение, — последовало молчание после того, как он произнёс последние слова. Хэджин не знала, как должна была ответить на это. Чёрт возьми! Она даже не знала, должна ли она вообще отвечать на это. Казалось, что её реакция была не нужна, потому что, приняв её молчание за согласие, Бён слегка наклонился вперёд и стал лицом к лицу с ней; что, конечно, только усилило беспорядочное биение её сердца. — Сделай мне одолжение и затми всех сегодня, как это делала моя мама много лет назад, — продолжил он, осторожно положив одну руку ей на плечо. Его голос был всего лишь шёпотом, не громче нескольких децибел, как будто он боялся, что она в конце концов откажет ему.       Идиот…       Хэджин нежно подумала про себя и прикусила нижнюю губу, чтобы остановить улыбку, которая угрожала украсить её губы в этот момент. От того, как Бэкхён смотрел на неё, у девушки закружилась голова. Он был так близко к ней, что его запах полностью одурманивал её и, вероятно, вызывал головокружение. Именно в этот момент она поняла, что её ранняя ревность была совершенно бессмысленной. Сколько бы девушек ни пялилось на её мужа с каким-то желанием, она была той, на кого он смотрел в ответ; она была той, кого он обожал.       — Я думаю, что могу сделать это для тебя, — прошептала она в ответ с мягкой улыбкой, боясь, что нарушит безмятежное окружение, которое они создали друг вокруг друга. Она всё ещё боялась, что всё пойдёт не так, но только на этот раз она была готова пойти на риск добровольно; искренняя и редкая прямоугольная улыбка, которая украшала губы её мужа, полностью оправдывала это решение.       — Отлично.       Это было последнее слово, которое Хэджин услышала от своего мужа, прежде чем он нежно взял её лицо в ладони и мягко накрыл её губы своими. Она улыбнулась сквозь поцелуй, когда почувствовала, как грубые пальцы ласкают её щеки, и охотно подняла руки, чтобы положить их ему на плечи.       Это действительно стоит того.       Лёгкий смешок слетел с её губ, когда она почувствовала, как его горячий язык дразнил её нижнюю губу; вероятно, он просил разрешения войти в её сладкий ротик. Смех, казалось, был заразительным, потому что как раз перед тем, как она приоткрыла рот, чтобы дать ему разрешение, муж тоже издал мягкий смешок на её губах, прежде чем отстраниться. Они оба смотрели друг на друга с мерцающими от смеха глазами и широкой улыбкой, украшающей их губы. Было приятно находиться так близко друг к другу, и они оба наслаждались этим моментом так долго, как только могли.       Что было не так уж и долго…       — Эй, Бэкхён, папа уже здесь… — Крис ворвался в комнату с криком, но остановился, когда он поймал своего брата и невестку в такой прекрасный момент. Ему очень не хотелось их беспокоить, но они уже опаздывали на церемонию. Он с удивлением наблюдал, как они одновременно издали смешок и отстранились друг от друга.       — И где же он? — спросил Бён, поднимая своё тело с туалетного столика и направляясь в сторону своей короны. Хэджин проследила за его движениями глазами, прежде чем перевести взгляд на Криса, который искренне радовался улыбке на лице своего брата. Он выглядел по-настоящему счастливым, и Хэджин была бы смущена этим раньше, но теперь она знает, что каждый в этом доме ценит редкие моменты, когда они получают возможность увидеть, как старший принц улыбается подобным образом. Включите и её в этот список, потому что видеть улыбку Бэкхёна было её любимым зрелищем.       — Он уже выступает. Тебе лучше поторопиться. У нас осталось не так уж много времени.       — Тогда ладно. Ты можешь остаться здесь с Хэджин?       — Я и сам собирался это сделать.       — Спасибо, — Хэджин резко повернула голову к Крису, вздрогнув, когда услышала это, и сжала губы в тонкую линию. Она была сбита с толку, почему он её благодарит, но в конце концов решила, что это не важно, потому что это не имеет никакого значения. Поэтому вместо того, чтобы спросить его об этом, она просто кивнула головой в знак согласия. Она не знала, почему её свекровь хотела, чтобы Бэк провёл коронацию за неё, но если её целью было сблизить их обоих, то она явно преуспела. После их короткого разговора она почувствовала себя ближе к Бэкхёну. Ближе, чем ей удалось подобраться к нему за последние несколько месяцев. Это было на совершенно новом уровне. Это был интимный эмоциональный момент. Она определённо должна была сказать свекрови «спасибо» за то, что она дала им возможность сблизиться.

***

      — Ты молодец, — Хэджин незаметно повернула голову к Бэкхёну, который смотрел прямо перед собой с легкой улыбкой на губах. Улыбка не спадала с его лица весь вечер. Хэджин была совершенно ошеломлена тем фактом, что её мужу удалось выглядеть ещё более красивым с этой улыбкой. Она даже не думала, что это возможно, но, по-видимому, это было потому, что Бён Бэкхён стоял прямо рядом с ней. Церемония приветствия прошла гладко, доказывая, что все её тревоги были просто беспочвенны. Бояться было нечего, особенно когда рядом с ней всё время стоял её муж. Девушка не сделала ни одной ошибки перед тысячами людей, и ей удалось не опозорить себя или своего мужа. Это было здорово, чтобы подвести итог всему этому.       — Ты и сам был не так уж плох, — промурлыкала она в ответ и снова сосредоточила своё внимание на толпе людей перед ними. Они болели за них; болели за своего нового короля и королеву, были благодарны королевской семье, которая была ответственна за их спокойную ночь. Было действительно приятно видеть и признавать тот факт, что они болели за своего нового короля, за её мужа, который провёл целые дни, беспокоясь о них. Хэджин заключила, что она была счастлива. Она была счастлива даже тогда, когда ей не удалось затмить всех, как того хотел её муж. Это было не нужно, да и невозможно. Никакие усилия с её стороны не могли заставить её сиять ярче, чем её муж; это было невозможно, потому что сегодня он был самым величественным и грациозным. Всё в нём сегодня кричало о власти и превосходстве. Она была уверена, что в многотысячной толпе нет ни одной души, которая могла бы сиять сегодня ярче, чем он. Это был день Бэкхёна. Теперь была его очередь сиять, а не её, и она была полностью согласна с этим.       — Я очень рад слышать это.       Хэджин улыбнулась его ответу и осторожно потянулась за рукой, которая была скрыта перилами балкона от любопытных глаз толпы. Она осторожно взяла его за руку и переплела свои пальцы с его так же, как сделала это днём раньше в библиотеке, убедившись, что их руки всё ещё скрыты от людей. Она знала, что муж был потрясён её смелым поступком. Ей не нужно было смотреть прямо на него, чтобы понять это; не тогда, когда он открыто смотрел на неё, не пытаясь скрыть своё удивление. Хэджин прикусила нижнюю губу, чтобы удержаться от озорной улыбки на глазах у всех, и слегка наклонила голову в сторону Бэкхёна, когда тот продолжал пристально смотреть на неё.       — Может, ты переключишь уже своё внимание к толпе, мой Король? Они ждут этого уже семь минут, — усмехнулась она, поддразнивая мужа, и слегка сжала его руку, чтобы подчеркнуть свою мысль. Услышав это, Бэкхён отвел взгляд от жены в сторону народа; он явно не упустил ухмылку, которую Чанёль послал ему вслед, пока старший был занят гляделками. Казалось, что его братья были хорошо осведомлены обо всём происходящем. О, кого же он обманывает? Они стояли прямо рядом с ними, конечно, они знали, что происходит.       Чёрт бы тебя побрал, Бэкхён! Возьми себя в руки.       Он обругал себя и незаметно повернулся к жене, которая всё ещё удовлетворённо улыбалась. Он усмехнулся себе под нос и снова посмотрел вперёд, одновременно сжимая её руку.       Что ж, придётся подыграть.       — Думаю, что уделил им достаточно своего внимания, — начал он тихим шёпотом и снова сжал её руку. — Теперь моя королева — та, кто больше всего этого заслуживает, — продолжал Бэкхён со своей озорной ухмылкой и поднял их руки, чтобы положить их на перила так, чтобы это было видно для всех глаз. Он ожидал многого в качестве реакции на действия, которые только что осуществил, но он явно не был готов к смеху, который его жена не смогла сдержать.       — С каких это пор ты стал таким сентиментальным и милым? — спросила она в замешательстве, пытаясь больше не смеяться. Хэджин признала бы, что его слова были сладкими, достаточно смущающими, чтобы заставить её сердце затрепетать, но всё же она просто не могла удержаться от смеха. Если бы несколько дней назад кто-нибудь сказал ей, что Бэкхён способен сказать что-то настолько нелепо милое, она бы дала этому человеку адрес психиатрической больницы, но здесь был её муж, который во всей своей красе делал то, чего она от него никогда не ожидала. Это было потрясающе; вся церемония была такой, и отрицать это было невозможно, когда она скользнула взглядом по хлопающей толпе. Они оценивали их; они восхваляли Бэкхёна, и это было то, что она должна была сделать. Она должна была так же хвалить его за всё, чего он достиг. В последний раз покачав головой, она отошла от мужа, прежде чем он успел открыть рот, чтобы ответить ей тем же, и начала хлопать в ладоши вместе с другими людьми. Секунду Бэкхён ошеломленно смотрел на неё, но ничего не понимал. Конечно, это было не так, но вскоре на его лице появилось понимающее выражение, и хмурый взгляд, украшающий его черты, снова превратился в улыбку.       Это прекрасно.       Слишком идеально, чтобы длиться долго.