Невольные репетиции

Слова песни я воспринимала лишь отрывками. В моей голове вдруг стало совершенно пусто, словно мозг решил ненадолго уехать в отпуск, оставив всю власть надо мной банальным инстинктам. Мой поцелуй был воспринят так, что у меня самой по коже прошелся табун мурашек - Чаглар втянул в себя воздух и весь вдруг напрягся, перестав двигаться. Но не оттолкнул. Это было для меня высшей мотивацией, чтобы продолжить. Воодушевившись, я коснулась губами его шеи еще раз, и на этот раз задержалась на его коже чуть дольше, возобновляя слегка покачивающие движения танца. - Дениз... - услышала я удивленный выдох у своего виска. Этот голос, полившийся хрипотцой прямо в мои уши, оказался мощным триггером, и это сорвало с меня клапан. Мое тело вспыхнуло, разум еще больше затуманился, проваливаясь в неминуемую пучину вожделения. Мои губы чуть сместились и я очень медленно стала прокладывать своеобразную дорожку из поцелуев, никак не в силах остановить себя, никак не насыщаясь его дурманящим, таким чисто мужским, запахом. - Дениз, - охрипший голос пропитался отчаянием, мольбой сейчас же все прекратить, просьбой пощадить Его. - Перестань, Дениз... Но я лишь отрицательно покачала головой и произнесла односложное “Нет”, одаривая поцелуем его “адамово яблоко”, которое в ту же секунду дернулось вверх и вернулось на место. Чаглар дышал рвано и через раз. Полностью потеряв контроль над собой, я старалась еще ближе прильнуть к нему, еще сильнее слиться с ним в этом заколдованном танце, еще больше почувствовать жар его крепкого тела, и на высоте своих зашкаливающих эмоций я услышала Чаглара, который что-то говорил, пытаясь остановить меня. Слов точно я не вспомню, потому что озабочена была лишь тем, чтобы не оставить ни единую кромку кожи на шее без своих прикосновений. Но вот, он снова что-то пробормотал, и я, не выдержав, приоткрыла рот, обхватив губами кожу на шее. Втянула в себя. Выпустила. Слегка облизала это место. Чаглар глухо прохрипел в мои волосы, вдруг прижимая к себе властно, стискивая в своих руках чуть ли не болезненно, выбивая весь воздух из моих легких. Кровь моментально ударила мне в голову, и, коротко застонав, я обнажила зубы и несильно укусила его в ответ. Я так давно хотела узнать, какова его кожа была на вкус и теперь, получив желаемое, хотела большего. Намного большего. Его всего. - Черт... - низко зарычал он, зарывая пальцы одной руки в мои волосы, а другой рукой продолжая удерживать меня за талию в такой волнительной близости, что мне было сложно дышать. - Разве я так похожа на пацанку? - не могла не спросить я, его обидные слова, брошенные в мой адрес в тренажерном зале, все это время не выходили у меня из головы, и в месть за это укусила еще раз, на этот раз чуть сильнее. Видимо, я перестаралась, потому что Чаглар вдруг сжал кулак в моих волосах, рефлекторно пытаясь защитить кожу в такой чувствительной зоне от боли. - Тише... - выдохнула я очередной полустон от такого грубоватого движения. - Разве пацанка способна так действовать на тебя, м? - промурлыкала я и обхватила губами укушенное место, стараясь приласкать за причиненную боль. - Вовсе я не пацанка... Чаглар потянул за мои волосы, вырывая из меня тяжелый вздох: - Ты можешь замолчать? - прохрипел он прямо в мое ухо напряженным, обжигающим дыханием, что я вся затрепетала от такой дикости его поведения. - Или мне самому помочь тебе заткнуться?.. Я закрыла глаза от пробирающегося по всему телу сладостного желания и, решив все-таки добиться ответа, коснулась ямки между его ключицами своими губами, сходя с ума от его запаха: - Скажи, что я не пацанка, - не сдавалась я. - Скажи, что... Со свистом я втянула воздух, а моя тирада резко прервалась, когда Чаглар чуть наклонил мою голову вбок и укусил за мочку уха. И слегка потянул зубами. Я глухо и протяжно застонала прямо в его шею, чувствуя, что больше не могу держать себя в руках - мои стены больше не выдерживали. Одним единственным движением он заставил меня объявить капитуляцию. - Так-то лучше, - выдохнул он довольно, ослабляя хватку в моих волосах и теперь пробираясь губами в пространство за ушной раковиной. Только он коснулся особо чувствительного места, как мои ноги резко подогнулись, но Чаглар слишком крепко удерживал меня, и со стороны никто ничего не заметил. - Тшшш, - возвращая мне равновесие, произнес он, - я еще даже не начал... Голова моя безбожно кружилась, музыка уже не воспринималась, наличие людей вокруг нас совершенно перестало меня тревожить, и я просто растворилась в своих жгучих ощущениях. Мне все было мало, мне хотелось большего. Слегка отстранившись, фактически на сантиметр, я теперь намеревалась поцеловать Чаглара уже в губы, но он не дал мне этого сделать, снова прижимая к себе так, что мое лицо обратно уткнулось в его воротник, пока он чрезвычайно медленно и еле ощутимо касался поцелуями моей шеи. От природы своевольная, я снова попыталась отстраниться, одной рукой поворачивая его голову к своему лицу, но опять-таки он не разрешил. Я чуть не завопила от досады, обуреваемая острым желанием сейчас же его поцеловать. - Тут люди, - мою кожу обдало его вибрирующей хрипотцой между поцелуями. Но, как я уже сказала, для меня люди уже ушли на второй, нет, на третий план, и такой его ответ меня совсем не устраивал. Я уже знала, что мне нужно, и знала, что все равно это получу любыми путями. Недовольная, я захныкала не своим голосом, словно в настоящей горячке, совершенно сбив себе дыхание и опять пытаясь повернуть ладонью его голову к себе: - Пожалуйста... - произнесла я, не веря, что прошу его о таком. К моей величайшей досаде, Чаглар был непоколебим, проигнорировал мои с трудом выдавленные из себя слова, продолжая ласкать шею. - Чаглар, пожалуйста... - не переставала я ныть, охваченная первобытным влечением. Словно, если я не поцелую его сейчас, то сойду с ума. Кожей я почувствовала, как он пропустил нервный смешок, но так и не исполнил мою мольбу, а вместо этого кончиками пальцев медленно провёл сверху вниз по молнии моего платья, заставляя меня рефлекторно выгнуться навстречу его телу, остановил ладонь на моей пояснице, пуская по ней разряд электричества. Я всхлипнула, не находя в себе сил больше сдерживаться, уязвлённая тем, что он мне не позволяет совершить столь желаемого. - Тихо... - успокаивающе произнёс он, когда я сделала ещё одну попытку притянуть его губы к своим. И в ход пошла тяжелая артиллерия: - Ты не хочешь меня целовать, - сделала я такой странный вывод обиженным голосом и сразу почувствовала тяжелый форсированный выдох Чаглара. И с ликующим сердцем поняла, что выиграла, когда он все же начал уверенно пробираться поцелуями к моей нижней челюсти, далее вверх к щеке и подбородку. Окончательно затрепетав в сладостном предвкушении и здорово перевозбудившись, я зарыла пальцы в его волосы на затылке, чтобы быстрее добраться до его губ, и радостно улыбнулась. Но только я успела коснуться его волос, как Чаглар зашипел, отстранившись от меня, и только теперь я поняла, что задела ушибленное место на его голове. - Прости, - сказала я запаниковав, пытаясь поймать его взгляд, когда между нами все же появилось видимое пространство. - Сильно болит? Чаглар поджал губы, пытаясь выдавить из себя улыбку, но я видела, что ему было не до смеха. - Нет, - произнес он, слегка пожав плечами. - Мне правда жаль, что так получилось, я не хотела тебе навредить, - начала я снова оправдываться, чувствуя, что краснею от стыда за наше рандеву на полу двумя днями ранее и одновременно за только что пережитый всплеск страсти. - Дениз, все хорошо, перестань просить прощения, - усмехнулся Чаглар. - Главное это намерение, ты ведь хотела как лучше - спасти меня от взбесившегося шкафа. Смешинки плясали в его глазах, и я невольно усмехнулась. Неловкость сразу куда-то подевалась, уступая место необычайной легкости. - От землетрясения, - поправила я, смеясь. - Спасала тебя от землетрясения. - Ах да, точно, - прыснул и он от смеха. - Ты бы... Видела... Тогда свое... лицо... - сквозь хохот еле проговорил он. Мы хохотали так добрую минуту, когда Чаглар, наконец, попытался принять серьезное выражение лица и посмотрел на меня. Попытка была неудачной. Его лицо покраснело, глаза слезились, а тело била судорога от едва сдерживаемого смеха. Он выглядел настолько забавным, что я, из всех сил пытавшаяся принять серьезный вид тоже, захохотала снова. Я не знаю, как долго мы смеялись, но я заметила, что музыка кончилась, а люди уже с любопытством начали глазеть на нас. Вдоволь насмеявшись, я облегченно вздохнула, и уже задумчиво спросила: - И все же, думаю, твою голову надо показать доктору - вдруг, что-то серьезное? На что Чаглар поспешил весело ответить: - Уже показал в тот же день с Ханде, сказали, что это простой ушиб и не о чем волноваться, - улыбаясь, пожал он опять плечами, но вдруг осекся, когда увидел, что выражение моего лица начало стремительно меняться. Ханде. А я и позабыла о ней на эти несколько минут... Прочистив горло, я убрала руки с его плеч, отстраняясь еще больше, чувствуя, что окунаюсь в леденящий холод. - Дениз... - Чаглар захлебнулся воздухом, пытаясь мне что-то сказать, но так ничего и не успел, так как на горизонте замаячила та, чье имя тяжелым якорем упало между нами, возвращая с этого короткого заплыва на сушу реальности. - А вот и мы! - весело воскликнула Ханде, пробираясь через толпу к нам. За ней показался не менее веселый Кыванч. - Не скучали? - спросила она, приобняв Чаглара за руку, и игриво чмокнула его в щеку. Я задохнулась и быстро отвела взгляд в сторону, чувствуя, как мое сердце крошится в песок и ломается на кусочки. - Да нет, - промямлила я кое-как, смотря куда-то в пол. - А я соскучилась по тебе, - тем временем пролепетала Ханде, обвивая руку своего парня сильнее, что я не сдержалась и подняла глаза. И я увидела, как любовно и весело она глядит на него снизу вверх, увидела, как с сожалением во взгляде Чаглар уставился на меня. С сожалением... Мое сердце разбилось на миллионы мелких осколков: он сожалеет о содеянном. - Дениз, - сказал Чаглар беззвучно, одними лишь губами, так, словно просил прощения, так, словно хотел объясниться, так, словно ему было отчаянно жаль. Так, будто готов был сделать шаг ко мне. Его нога уже успела дернуться, чтобы направиться ко мне, но я с титаническими усилиями быстро собралась из молекул и атомов и, еле сдерживая в себе проступающие рыдания, уже клокочущие у меня в груди, веселым голосом выпалила: - Вы отлично смотритесь! - Идеальная пара, - согласился со мной Кыванч. - О-о-у, вы такие милые, - протянула Ханде тоненьким голосочком, таким чистым и нежным, - вы только посмотрите на себя - вы выглядите так, будто созданы друг для друга! - В самом деле? - усмехнулся Кыванч, перекидывая свою руку через мое плечо и приобнимая. Я бросила мимолетный взгляд на Чаглара, и, когда он снова произнес мое имя, но уже слышимо для всех, я уже приняла решение. - Конечно, милый, - улыбнулась я и, слегка повернув голову, энергично чмокнула Кыванча в руку, что свисала с моего плеча. Решение больше не давать себя обманывать. Решение показать ему, что мне совсем не больно, хотя внутри я умирала, иссыхала от гнетущей боли. Решение даже не думать о таком бесстыжем человеке, как Чаглар Эртугрул, который сначала делает, а потом сожалеет. Да что уж там говорить, я сама во всем виновата, снова полезла к огню и не удивительно, что обожглась. Знала ведь обо всем, но на какое-то мгновенье решила забыться. Ах, моя дурная голова! - Так вы снова вместе? - радостно воскликнула Ханде. Не зная, как ответить, я выдавила из себя фальшивую улыбку и вопросительно подняла голову к Кыванчу, который решил сказать правду: - Мы пока работаем над этим, - улыбнулся Кыванч, правда, обращаясь ко мне, словно спрашивая, прав ли он. Под его взглядом я растерялась, не зная, что теперь истинно, и просто смущенно кивнула. Моя голова уже не соображала, я настолько погрязла за один вечер в трясине, которой столько времени остерегалась, и теперь все мои мысли жутко запутались. Грань между правильным и неправильным вдруг перестала быть четкой. В данный момент я жила лишь эмоциями, ощущениями, которые велели мне как можно скорее бежать прочь от этого места, бежать, не оглядываясь, чтобы сохранить ту ничтожную горстку пыли, что осталась от моего сердца. - Что ж, - произнесла я в деланном веселье сразу же, как Кыванч ответил на вопрос Ханде. - Мы, наверно, пойдем. А вы, молодежь, - сделала я неопределенный жест в сторону, где их руки переплетались, и не смея более взглянуть на Чаглара, - продолжайте веселиться! Отвезешь меня домой? - елейным голосом обратилась я к Кыванчу, кокетливо похлопав ресницами. И сразу же периферическим зрением я уловила некое короткое конвульсивное движение со стороны Чаглара, но не придала этому значения. - Само собой разумеется, - усмехнулся тем временем Кыванч, не заметив в своем простодушии, насколько двусмысленно прозвучал мой вопрос, но я была уверена, что это заметил другой. - Тогда поехали? - Не могу вами налюбоваться, - умиляясь картинкой, произнесла Ханде. - Надеюсь, у вас все получится. - И я надеюсь, - был мой ответ, который должен был поставить окончательную жирную точку, даже, можно сказать, кляксу, во всей этой несуразице. Чаглар все это время молчал; ни слова от него я не услышала даже когда мы с Кыванчем начали уходить, покидая танцпол. Автомобиль затормозил у моего дома. Я взяла свой клатч и хотела было попрощаться и выйти из машины, как Кыванч задержал меня за руку. - Дениз? Ты в порядке? Я глянула на него, на его взволнованное лицо, и отпустила рычажок на двери. Нет, конечно, я не была в порядке! Как можно быть в порядке, когда ты два дня вбиваешь себе в голову, что, да, ты, черт возьми, в порядке, но за какие-то несколько часов это твое “в порядке” внезапно разлетается у тебя на глазах в пух и прах, взрывается ядерной бомбой, а ударная волна отбрасывает тебя на сто-пятьсот миль от этого “в порядке”. И вся соль этой трагикомедии в том, что виновата во всем я сама, я сама бросила себя в это минное поле, в котором пребываю теперь. Хотелось лишь одного - забраться к себе под одеяло, туда, где я точно не сотворю очередную глупость, и оставаться там до конца дней своих. Всю дорогу сюда я отчаянно пыталась выкинуть из головы, не подпускать в свои мысли то, как они и вправду отлично смотрелись вместе, то, насколько подходили друг другу, то, что Ханде действительно хорошая девушка, которая очень его любит. Я должна быть счастлива за них, убеждала я себя, но хотела я лишь истошно закричать и наконец дать волю прорывающимся рыданиям. Я отвернулась от Кыванча, стараясь сморгнуть слезы, которые то и дело норовили сорваться с моих глаз, и попыталась успокоить дрожь в губах. - Дениз? - уже всерьез обеспокоился Кыванч, когда нежно убрал прядь моих волос за ухо, а я еще больше начала прятать лицо. - Дениз, пожалуйста, посмотри на меня. Но я лишь отрицательно покачала головой, когда предательские слезы все же заструились по щекам. Кыванч отстегнул ремень безопасности на своей стороне и наклонился ко мне, беря мое лицо в руки и испуганно поворачивая к себе. Не в силах смотреть на него, я лишь заплакала сильнее. Я уже не могла держать все в себе, и делать вид что все хорошо, и притворяться веселой, когда на самом деле не знала, куда себя деть, в какое место податься, чтобы эта невыносимая, разъедающая меня по частям боль хоть немного притупилась, хоть секунду не убивала меня. - Что с тобой происходит?.. - шепотом выдохнул Кыванч, не ожидавший увидеть такое, и нежно стирая влагу с моего лица нежными касаниями пальцев. - Что с тобой такое случилось?.. - Я устала! - вырвалось из меня сквозь рыдания и всхлипы. - Очень устала, Кыванч, очень устала... Я так устала... - Как заевшая пластинка, я повторяла слово “устала” и понимала, что схожу с ума, что выгляжу при этом законченной истеричкой, но я себя уже не контролировала - плотина треснула, лопнула, и одними ладонями эту брешь уже не закроешь. - Так устала... Устала сопротивляться, хотела я выкрикнуть, отрицать свои чувства, отталкивать их, а теперь, когда я их приняла в свое сердце, рискнула принять, они, эти чувства, как троянский конь, разрушили и смели всё живое в моем сердце, уничтожили, сожгли, охватили пламенем, превратили в руины, обернули всё в золу и пепел, оскорбили всё святое и на развалинах некогда цветущей крепости теперь воздвигли одно лишь отчаяние. - Тише... тише... - шептал Кыванч, заключая в свои теплые объятия, по-отцовски гладя меня по голове, пока мое тело били конвульсии от громких рыданий. - Все пройдет, Дениз, все пройдет... Больше он ничего не спрашивал, терпеливо выжидая, пока я приду в себя и вдоволь выплачу все накопленные за это долгое время слезы. А я все продолжала реветь, захлебываясь в своих слезах и эмоциях. Не знаю, сколько мы так просидели, но вскоре мне начало становиться легче, не намного, конечно, но приятная усталость стала обволакивать все мое тело, намекая на сон. Я всхлипунла последний раз и шмыгнула носом, тихонько отстраняясь от Кыванча, чувствуя, что совсем размякла. - Дениз, - решился, наконец, заговорить Кыванч, вытирая остатки слез с моего лица, - ты ведь знаешь, что можешь поделиться со мной? Я очень волнуюсь... Я опять шмыгнула носом и судорожно вдохнула воздух. - Это все из-за работы, - неуверенным голосом произнесла я, чувствуя, как щеки мои в ладонях Кыванча стремительно краснеют от такой наглой лжи. - Прости, что так сорвалась... - Ничего, - горько усмехнулся он, продолжая гладить мое лицо. - Я так и думал, что все дело в работе. Ты себя совсем не бережешь. - Ты прав, - в тон ему согласилась я, осторожно убирая его руки со своего лица. - Я знаю, что тебе нужно. Мне в голову пришла одна хорошая мысль. Тебе должно помочь, я практически уверен в этом. - Ты о чем? - удивилась я, скептически глядя на него, так как не верила, что в принципе что-то может мне помочь. Но вместо ответа Кыванч полез в бардачок машины и, покопавшись с документами, в итоге достал одну бумажку. - Вот, - сказал он, разворачивая ее. - Недавно был на открытии торгового центра, и организаторы подарили мне вот это, два билета на отдых в Бодруме. Я, конечно, не собирался ехать, лишь на всякий случай закинул сюда... Но, - мрачно ухмыльнулся он, - этот случай настал. - Вот как... - озадаченно заморгала я, не зная, что ответить. - Нет, я не собираюсь стеснять тебя и ехать сам - это было бы похоже на какое-то домогательство - хочу лишь сказать, что билеты теперь твои, и можешь делать с ними все, что захочешь. - Нет! - выпалила я. - То есть... нет, я хочу, чтобы ты поехал, - промямлила я последние слова неразборчиво, потупив взгляд. - Правда, я ведь могу позвать еще кого-нибудь из подруг? - Конечно, - улыбнулся Кыванч. - Я буду только рад компании. И на этом порешили. Зайдя домой, я сразу же предложила Эльчин поехать со мной, но, к огромной моей досаде, она не могла из-за съемок. Конечно, и я не могла отлучиться надолго, но два дня в Бодруме вполне могла себе позволить. Я позвонила Эджем, но сразу вспохватилась, что она все еще должна быть на вечеринке, и поэтому оставила ей смс-ку, сказав, что она может позвать еще девчонок. По плану, вылететь мы должны были ранним утром, и, не растрачивая драгоценное время на сон, я с особой щепетильностью собирала свой чемодан. Ближе к утру я получила сообщение от Эджем, где она писала, что она только “за”. И вот таким дружным коллективом из трех человек мы вылетели из Стамбула. Я была воодушевлена, как никогда прежде. Словно в Стамбуле я оставляла эту свою душевную боль, словно нажала на паузу, давая себе целых два дня на реабилитацию. Оптимист по жизни, я была даже счастлива. “После каждой трудности обязательно наступит облегчение”, - всегда говорил мне дедушка, и я была бесконечно рада снова вступить в белую полосу, которую судьба так заботливо преподнесла мне в лице Кыванча. Конец лета совсем не отразился на этом прекрасном месте - Бодрумское солнце полыхало на всю мощь, будто открыто заявляя, что сезон пляжного отдыха тут закончится совсем не скоро. Воздух был горяч и влажен, цветы распустились во всей красе и благоухали, а зеленая растительность покрывала все кругом. Наш отель располагался прямо у берега, где море, блистая под солнечными лучами, ласкало горячий песок. Так и хотелось зарыться в него пальцами ног, закрыть глаза и просто наслаждаться. Весело переговариваясь, мы оказались в вестибюле и прошли прямо к стойке ресепшн, чтобы зарегистрироваться. Между делом я спросила у Эджем: - Когда, говоришь, Афра приедет? Она посмотрела на часы, висевшие за девушкой, которая пробивала наши данные в компьютере. - С минуты на минуту уже, - ответила Эджем и обратилась к Кыванчу, который у нее спрашивал насчет комнаты: - Да, нам с Дениз одна комната сойдет. Афра скоро будет и сама пусть решит, где будет жить. Кыванч кивнул и занялся налаживанием некоторых пунктов нашего тут поселения. - Ты хорошо сделала, что позвала ее, - сказала я. - Как-никак, нам всем нужно немного отдохнуть. Я, например, скоро сама свихнусь с этой своей ролью, где постоянно приходится кричать, вопить, реветь и чуть ли кататься по полу от истерики. Я усмехнулась, понимающе кивая. - И спасибо, что позвала меня. Вечеринка прошла незабываемо, и теперь мне нужен отдых еще и от своего дня рождения, не только от... - оборвала свою речь Эджем, уставившись во все глаза куда-то за мою спину. И я обернулась. Это был кошмар, кошмар во всех смыслах этого слова. Кошмар... Кошмар! Нет, серьезно, в моем, как я думала, богатейшем лексиконе не было иного слова, чтобы описать это. Казалось, я столкнусь нос к носу с тем, от чего так яростно бежала. Словно я даже и не уезжала из Стамбула, или, вернее, словно этот Стамбул сам приехал за мной. - Это еще что за хренов цыганский клуб?! - шокированно произнесла Эджем, тоже разглядывая кучку народа, что шествовала в нашу сторону. Тут кого только не было! Не только Афра, но и Альп, Ханде и, - прости, Господи! - Чаглар. - Ты про кого это? - услышала я голос Кыванча, который тоже посмотрел туда, куда уставились мы. А я по-прежнему не могла издать ни звука. Кошмар. Просто кошмар. Взгляд мой замер на чемоданах, что тащили около себя наши друзья. А это, что, общий чемодан Ханде и Чаглара? - О, ты только погляди на малышку-Афру, позвала всех, кого знает, - сладко пропела рядом со мной Эджем. - Вот как будто нутром чуяла, что делаю ошибку, позвав нашу красавицу. Хотя-я-я, с другой стороны, разве это не хорошо? Чем больше народу, то тем веселее будет... - она деланно задумалась. - Хм-м, нет, лучше бы их не было здесь. Аллах, а Ханде... Ханде светилась счастьем. Выглядела просто как... как... кинозвезда! Да даже лучше! Эти ее шикарные волосы, гладкая кожа, безупречная улыбка, идеальное дизайнерское платье, которое выгодно открывало ее красивые ноги... Постойте, это что, туфли от “Miu Miu”? Я пораженно мотнула головой, понимая, насколько катастрофично выгляжу я сама. Да разве может обычная черная футболка с Микки Маусом и джинсовые шортики сравниться с таким? - Я тебя умоляю, - рассмеялся Кыванч. - Ты слишком строга к Афре. Как на нее вообще можно злиться? Она же словно ребенок. Я почувствовала раздражение от того, что ни Кыванч, ни Эджем, вероятно, не ощущали и капли, что испытывала я при виде... Нет, не может быть! Они идут прямо сюда, всей своей толпой... Только не говорите, что нам придется поселиться в одном отеле. - Ребенок? Ты слишком умаляешь ее, Кыванч. Ты только посмотри на нее, она ведь только на год младше меня. По мне, она выглядит даже старше - только посмотри на ее фигуру. Да, из всего, что могло случиться в этом мире, поселиться в одном отеле - это самый жуткий кошмар! С какой это стати судьба решила так посмеяться надо мной? Сначала подарить великое облегчение, а потом сразу же его забрать... - Перестань, - усмехнулся Кыванч. - Просто признай, что ты ее недолюбливаешь. Я думал, хладнокровнее тебя никого нет, но откуда такая неприязнь к ней? Мне просто очень любопытно, - насмешливо произнес он. - Эй, Дениз, ты в порядке? Тогда-то я и повернулась к своим приятелям. - Кошмар, - только и смогла я выдавить из себя, а затем, пытаясь подобрать другие слова, огляделась вокруг, но так и не найдя их, всплеснула руками: - Просто кошмар! - Кошмар - это то, что надето на тебе, Дениз. А здесь - люди, приехавшие отдыхать, если ты не поняла, разумеется, - внезапно послышался голос за моей спиной и... Да, конечно же, моя кожа покрылась мурашками. Естественно, сердце подскочило прямо к глотке. Само собой, легкие решили, что им на несколько минут не так уж и необходим кислород, а потому я сразу задохнулась. Круто обернувшись, я встретилась с Чагларом и сразу же отшатнулась назад. - Ты... - зачем-то выдохнула я, опираясь рукой о стойку в страхе упасть в обморок, но не отводя взгляда от этих холодных ледяных глаз. Наверняка в этих глазах еще живы картины вчерашнего танца, а ладони, сейчас держащие ручки багажа, помнили, как горячо было мое тело, когда они прикасались к нему... Уши без сомнений все еще слышали стон, который я издала от ощущения скользнувших по моей шее губ... Я тряхнула головой и покраснела. На лице Чаглара не дрогнул ни один мускул, лишь бровь слегка приподнялась в деланном изумлении. - Я... - передразнил он. - Приехал отдыхать. А тебе бы следовало подобрать свою челюсть, дабы не спалиться, что не рада видеть здесь своих коллег. Не очень-то красиво выходит, госпожа Дениз. - Так, - встала между нами Эджем. - Вам двоим только дай повод, чтобы перегрызть друг другу глотки, - А я почувствовала, как только что по мне проехался огромный грузовик с надписью “Унижение”. - Не обращай внимания, - обратилась Эджем к возмущенного Кыванчу. - Это у них дело привычки. Скоро и ты привыкнешь. - Любимый, ты чего? - вмешалась Ханде, оттаскивая Чаглара от меня за локоть. - Кстати говоря, я очень рада вас всех видеть! Спасибо большое, Афрачим, что позвала нас. Афра улыбнулась своей милой, но извиняющейся, улыбкой: - Всем привет, - неуверенно помахала она в нашу сторону. - Я взяла на себя смелость позвать наших друзей. - И очень хорошо сделала! - похвалил в свою очередь Кыванч, подбадривая Афру, которая выглядела подавленной. - Мне очень понравилась твоя затея. - Какой из нее ребенок? - заворчала Эджем себе под нос, скрещивая руки на груди. - И если даже она была ребенком, неужели со всеми детьми надо соглашаться? - Ты что там бормочешь про себя? - рассмеялся Альп. - Смотри, я ведь и вправду могу подумать, что ты не рада нам. - Тебе-то я рада, дружок, - немного смягчилась Эджем. - Просто неожиданно получилось - о таких вещах предупреждают. - Сюрпри-и-из, - весело протянула Афра, изображая праздник, но голос ее сразу же обломался под пронизывающим взглядом Эджем и она прочистила горло, снова погрустнев. - Ладно, - произнес Кыванч. - Лично я рад, что мы все тут, и вам бы всем советовал перестать дуться друг на друга и расслабиться, - при этих словах я издала нервный смешок, но Кыванч не услышал его. - Мы уже закончили тут, - указал он на ресепшн, - и я пока пойду отнесу наши вещи наверх с портье. Искоса я наблюдала, как Кыванч удаляется, и как только он исчез за створками лифта, я бросила гневный взгляд на Чаглара. - Вы пока регистрируйтесь, - сказала я нашим гостям. - А с тобой мне нужно сейчас же переговорить. Чаглар выгнул бровь и усмехнулся, когда я указала взглядом на внутренний двор отеля. Я прошла вперед и совсем скоро оказалась в освещенной солнцем площадке, где располагались шезлонги вокруг огромной композиции из самого разного вида бассейнов. Тут были и глубокие для любителей, и мелководные для детей, и разнообразные водяные горки и фонтанчики. Чтобы постояльцы не иссыхали на такой жаре, были предусмотрены несколько баров на открытом воздухе с прохладительными напитками. Народ вовсю развлекался. - Ты знал, что и мы тут? - в лоб спросила я Чаглара. - Афра что-то такое говорила, да, - театрально задумался он, нахмурив брови, - сейчас припоминаю... Тебя что-то не устраивает? - Не устраивает! - вспыхнула я от такой наглости. - Ты не имел права, слышишь? Чаглар изогнул губы в гаденькой ухмылочке: - Не имел права на что? - Ты сам знаешь, - возмутилась я. - Да нет, просвети меня, госпожа Дениз, что я должен знать? Я сделала несколько шагов к нему, чтобы произнося эти слова, мой вид был максимально угрожающим. - Ты не имеешь права приходить сюда со своей возлюбленной, держась с ней за ручки, после всего того, что было. Усмешка вдруг растаяла на его лице, и Чаглар резко стал серьезным: - А что такого было? - по слогам спросил он, наклоняясь ко мне и не отрывая от меня прожигающего взгляда, что я на миг обомлела. - Что-то я не припомню ничего такого, что бы имело значения для тебя, - мое сердце ухнуло куда-то вниз, когда он добавил: - и для меня тоже. - Ты должен уехать, - наконец заговорила я дрожащим от злости голосом. - Взять свою возлюбленную и уехать, не путаться под ногами. - Насчет этого не волнуйся, - горько улыбнулся он. - Мы поселимся на другом этаже, намного дальше от твоего с возлюбленным номера. Слова его были равносильны пощечине - настолько он ужаснул меня этой фразой. И, не помня себя и не придумав ничего лучше, чтобы спасти свою уязвленную гордость, я зарычала и со всей силы толкнула его так, что он потерял равновесие и плюхнулся прямо в глубокий бассейн, образовав вокруг себя тучу брызгов. Плавающие неподалеку люди с визгом отплыли подальше, некоторые в любопытстве обратили взоры в нашу сторону, кто-то даже начал подплывать ближе, чтобы расслышать, что тут происходит. Но лично мне стало очень легко на душе, я даже почувствовала некую силу, о которой раньше и не догадывалась. Как только Чаглар вынырнул на поверхность, я чуть присела у бортика и обрушила на него всю свою тираду: - Ты бесстыжий человек, бесстыжее тебя, наверно, людей не существует! Ты морально болен и тебе лечиться надо, лечиться! Запишись к психологу на прием, хотя я не уверена, что и он сможет тебе чем-то помочь! Ты совсем из ума выжил, вот что! Бесстыжий! Совсем стыда в тебе не осталось! Пусть Аллах покарает тебя за такие гнусные слова и мысли! Что, высказал все, что хотел? Или у тебя припасены еще такие же мерзкие слова, а? Совсем стыда нет, совсем... Мой поучительный монолог резко был прерван, когда Чаглар схватил меня за край футболки и дернул на себя. Потеряв ориентацию и не удержавшись на суше, я рухнула прямо в холодную воду, и сразу почувствовала во рту вкус хлорки. Выплыв на воздух, я еле как убрала прилипшие к лицу волосы назад и заметила, как Чаглар плывет к бортику. - Не доплывешь, господин Чаглар, - прошипела я и бросилась за ним вдогонку. Сделав несколько плавательных движений, я кинулась на него сзади, крепко обхватила за плечи и со всей дури потянула вниз, что его голова быстро погрузилась под воду. Но не надолго. Инстинкт самосохранения у этого мужчины был развит прекрасно, поэтому через секунду он вновь появился в поле видимости и, схватив уже меня за топящие его руки, потянул на себя, тем самым повернув меня лицом к себе. Но я была не готова дать себя потопить и крепко-накрепко вцепилась ногами за его туловище, а руками за его шею. Брызги вокруг нас летали нещадно, вода колыхалась вовсю, образуя чуть ли не цунами, кто-то начал вопить о помощи, но мы были слишком заняты схваткой, чтобы обращать на это все внимание. - Ты бесстыжий ублюдок! - закричала я и сразу начала выплевывать воду, что попала мне в рот. Глаза мои уже ничего толком не различали, пока я пыталась повалить Чаглара в воду. - Ей-богу, ты меня до смерти достала! Неуравновешанная психопатка! - в свою очередь рычал он, стараясь вцепиться в меня сильнее и погрузить под воду. - Как же ты меня бесишь... С этими словами он схватился за мои ноги, которыми я обвила его торс, в попытке отцепить их от себя, но хватка моя была смертельной, и ему пришлось долго возиться. Насквозь промокшие, отчаянные и бесконечно злые, мы барахтались словно два осьминога, которые цеплялись друг в друга своими щупальцами в ожесточенной битве. Поток неразборчивых ругательств лился из наших уст. Я закричала что-то вроде: “Патлатый фантомас!” - или это было: - “Неотесанный карабас!”, или “Протухший ананас!” но что-то очень созвучное и более грубое. Но в итоге мою ногу вдруг охватила судорога, и Чаглар легко убрал мои конечности с себя и одним сильным движением толкнул меня в воду. Я упала назад и из-за того, что хотела закричать, я открыла было рот, но в ней мгновенно оказалась вода. Выплыть не получалось - нога чертовски болела при каждом движении, а вода уже ушла в легкие, и я тупо схватилась за свое горло, пытаясь рефлекторно откашляться, а на самом деле делала только хуже. Тем временем я услышала, как закричала Эджем, произнося мое имя, на что Чаглар ответил ей, мол, она выберется сейчас, и пошел к берегу. А я уже задыхалась, перед глазами начало темнеть, и я уже постепенно перестала сопротивляться воде, плавно опускаясь на дно. Поверхность воды отливала бликами солнца, через толщу жидкости слышались удаляющиеся голоса людей, чьи слова с каждой секундой становились все тише и тише... Но вот вода резко зашевелилась, миллионы пузырьков разлетелись в ней, и сквозь вуаль утрачиваемого сознания я с трудом разобрала очертания рук, что стремительно плыли ко мне. Они обхватили мое ватное тело и реактивно дернули наверх. В следующее мгновение я оказалась спиной на бортике бассейна, а перед глазами всё темнело и темнело... Я устала, - была моя последняя мысль. Резкое нажатие по моей грудной клетке, еще одно, второе - и хлорированная вода хлынула из моего рта фонтаном, и я лихорадочно закашлялась, боясь, что еще чуть-чуть и скоро выкашляю и свои легкие. Дрожащие руки обхватили мое лицо, начали поправлять волосы, пока я судорожно глотала такой драгоценный воздух. Мир постепенно начал светлеть, а слух - разбирать звуки. Где-то рядом вопила Эджем, люди устроили настоящую панику, а эти холодные руки никак не оставляли меня. - Дениз... Дениз... - испуганно повторял Чаглар. - Дениз, прости... я не должен был... прости, Дениз... прости меня, я не должен был, это все моя вина... Наконец, я сфокусировала взгляд и растерянно встретила его потрясенные глаза, исказившееся от страха лицо. Только он заметил, что я пришла в себя, Чаглар внезапно притянул к себе и обнял. Его грудная клетка судорожно вздымалась, ладони крепко прижимали к нему, а лицом он зарылся в мои влажные волосы, глуша в ней своё сбитое дыхание. - Прости меня, Дениз... Это все моя вина, моя вина... Все это моя вина... Дениз... - ломаным голосом своеобразной молитвой шептал Чаглар. А я была до смерти уставшей. Настолько уставшей, что неподвижной куклой находилась в его объятиях. Аллах, как же я устала от всего этого... Как же устала... Издалека я услышала голос Кыванча. Он подбежал к нам и быстро оторвал Чаглара от меня, теперь сам нависая надо мной и удерживая уже в своих руках. - Что тут произошло?! - потребовал он ответа от Чаглара, но тот был настолько в шоке, что, казалось, забыл, как нужно разговаривать. - Эджем! - крикнул он на нее, которая сидела все это время рядом на коленях. - Она чуть не утонула, - выдавила она из себя, и Кыванчу, видимо, этого ответа было достаточно, потому что он быстро поднял меня на руки, не обращая внимания, что я пачкаю его водой, и стремительно направился прямо в наш с Эджем номер. Бережно он положил меня на кровать, нашел в ванной пушистый халат и сказал скорее переодеваться, а сам вышел на балкон, чтобы вызвать по телефону врача. Когда он вернулся, я была уже в халате и лежала, спрятавшись с головой под покрывалом. Кыванч присел на край кровати и тяжело вздохнул. - Что ты там делала в бассейне? - наполовину заботливо, наполовину гневно спросил он. Я закрыла глаза, не желая обо всем этом вспоминать. - Случайно упала. Он меня вытащил. Односложный ответ, которого Кыванч не совсем не заслуживал. Мне было стыдно. Но что поделать? Он потер ладонью свой лоб, нервно вздыхая. - Кыванч, я так устала... - взмолилась я. - Пожалуйста, оставишь меня ненадолго одну? Ужасно устала... так устала... - Хорошо, - произнес он после недолгого раздумья. - Ты отдохни, тебе нужно отдохнуть, поговорим, когда проснешься. Не засыпай, скоро придет доктор. Так как я ничего не ответила, Кыванч вскоре покинул номер. Как только за ним закрылась дверь, я дала волю своим чувствам и теперь уже разрыдалась по-настоящему, громко и совсем по-детски. ** Не послушавшись Кыванча, я все же провалилась в сон после тяжелого утомительного плача. Проснувшись, я обнаружила на тумбочке заботливо оставленный стакан с водой, рядом с которым появились таблетки ибупрофена и градусник. Пощупав себе лоб, я обнаружила, что он холодный. Значит, опасность миновала. Я слегка повернула голову и обнаружила на кресле Эджем, которая свернулась, как кот, в клубочек и мирно посапывала. А за окном алел кровавый закат. Ловко и бесшумно поднявшись с кровати, я взяла свои чистые вещи, переоделась в ванной и так же беззвучно покинула номер отеля. Свежий воздух ударил в нос, прохлада потихоньку стелилась по Бодруму, и множество людей хлынули в улицы, чтобы прогуляться после плотного ужина. Улыбнувшись новым лицам, я свернула в первую попавшуюся улочку, которая оказалась мексиканской, на манер кварталов Чайна-таун, раскинувшаяся в центре Бодрума: дикий виноград расползался по стенам, рецепторы раздражал букет пряностей, а в ушах звенел мариачи. Вдруг я почувствовала запах местной кухни, еды, готовящейся недалеко в местном ресторане и, словно заколдованная этим запахом, пошла ему навстречу, где у входа играли гитаррон и шумели маракасы. Отужинав вдоволь, я пошла к морю. Обилие красок и чужестранный говор туристов, мяукающий, тянущий гласный и носовые, оглушенные согласные, все это звенит в висках, заставляя вслушиваться в гул шумной набережной. Люди уже не были озабочены в такое время купанием, хотя можно было заметить то тут, то там пару человек, что плескались под лучами заходящего солнца. Сувениры, мелкие деревянные изделия, яркие безделушки, какие бывают в цирке, шары и сладости. Иногда проходили мимо продавцы с лотками на колесиках, что были набиты специями, продуктами и даже мелкой электроникой. Как же это оказалось здорово - оторваться на время от всей этой суеты, от всех проблем, и наконец почувствовать себя частью целого мира! Ведь за пределами нашей привычной вселенной простираетя настоящая Вселенная, где каждый день происходит что-то новое, каждую минуту что-то меняется и постоянно она движется вперед! Вдохновившись своим открытием, я пошла по песку, сняв обувь, а далее - по линии моря, ощущая теплый ветер, нежно и приветливо ласкающий мою кожу. Я начала всерьез размышлять о том, чтобы поселиться где-нибудь тут, подальше от всей суеты, тут, где меня никто не знает, и сама заливисто рассмеялась от столь ребяческих мыслей. До моего слуха донеслась приятная мелодия, звучащая совсем рядом. Охваченная веселым любопытством, я устремилась на этот звук и обнаружила задорную компанию молодых музыкантов, вокруг которых уже успели скопиться несколько зевак. И я присоединилась к их числу. Мне всегда нравились уличные певцы: в них всегда меньше фальши, больше искренности и так много они дают тебе чувствовать. Миниатюрная девушка-блондинка играла на укулеле, а вокруг нее орудовали иными инструментами (тут были казу, банджо и даже маленький аккордеон) ее товарищи, и голос ее складывался в волшебной, истинно летней песне. Невольно люди, собравшиеся тут, пританцовывали в ритм музыке, кое-кто бросил монету в раскрытый чехол гитары, кто-то снимал действо на камеру, чтобы потом, наверняка выложить такое чудо в интернет и поделиться с друзьями. Словом, я уже танцевала более уверенно, обмениваясь улыбками с людьми, растворяясь в этих нотах. Как говорится, счастье состоит из простых мелочей, главное - поймать за хвост эти моменты и прожить их всей душой. И за столь долгое-долгое время это был действительно великолепный вечер. Потом, через несколько лет, когда жизнь моя потечет в совершенно другом направлении, когда, оборачиваясь назад на прошлое я буду хохотать от своих воспоминаний, мне расскажут, что в этот момент, когда я плавно двигалась под песню и апельсиновые лучи солнца растекались по моему лицу, где-то под тенью карликовой пальмы за мной наблюдал человек, не отрывая своих глаз от моих, прикрытых в сладостном настроении, и неосознанно улыбался сам.