Детские поцелуи

      Детские поцелуи такие памятные.       Чуть мокро, необычно, тепло, приятно, как в прошлый поцелуй; как на фото, сделанное два года назад, которое они нашли случайно среди сотен пойманных воспоминаний, заточённых в прямоугольные рамки фотобумаги. Только Хосок не был так самоуверен, как в тот момент, а Тэхён не был так робок.       Их сравнили с бескрылыми ангелочками, а поцелуй — очаровательной игрой нахлынувших чувств.       — Перестань, дорогой, они ещё дети. Нет ничего страшного в этой невинной забаве.       — Им достаточно лет, чтобы уже знать об отношении мальчиков к девочкам и мальчиков к мальчикам. То, что они делают, переходит все границы. Пора это прекращать! Нужно поговорить с Тэхёном и сказать ему, что целоваться с мальчиками — плохо.       — Но он же ни с кем больше этого не делает. Только с Хосоком, а он его лучший друг. Я думаю, скоро у них это пройдёт. Сам вспомни, что только не вытворял вместе с...       — Не переводи стрелки! Что-что, а мужчин мне никогда не приходилось целовать!       — У них возраст сейчас такой. По уши в любопытстве и подражании. Они почти всё время вместе, поэтому...       — Поэтому я поговорю с Тэхёном. Иначе неизвестно, как далеко они зайдут.       Их любимой игрой было воображать себя вольным лесным народом индейцев. Они разрисовывали друг другу лица и руки красной гуашью, строили у Тэхёна на ферме в амбаре вигвам из двух перевязанных швабр и цветастого старого покрывала, таскали тайком из дома подушки с одеялами и разные вкусности, припрятанные по кухонным шкафчикам.       Однажды Хосок нашёл спички и прихватил их с собой, и они попытались разжечь настоящий костёр, чтобы до конца погрузиться в жизнь лесных индейцев.       Хорошо, что Тэхён взял недопитый сок.       Но без ожогов не обошлось. Несерьёзных, зато поучительных.       — Очень болит? — обеспокоенно спросил Хосок, глядя на покрасневший большой Тэхёнин палец.       — Жжётся, — морщился младший.       Хосок, не задумываясь, заботливо подул на его палец и смягчил боль своим поцелуем в Тэхёнины губы. Тот в мгновение оказался в метре от друга, будто бы вновь соприкоснулся с тем самым оранжевым горячим пламенем.       — Ты чего? — изумился Хосок.       Непривычное поведение Тэхёна заставило старшего растеряться. Младший взгляд вперил в пол и губы кусал, в раздумьях нахмурясь. Он всегда так делал, когда чувствовал какую-то вину.       — Мне нельзя тебя касаться. Папа говорит, что мальчики должны целовать только девочек, потому что они красивые, а я не девочка, чтобы ты меня целовал, — бубнил под нос Тэхён.       — Но ты красивый, — произнёс Хосок, чуть-чуть смущаясь своих слов, также опуская голову.       — Ты тоже красивый, — признался Тэхён и шмыгнул носом. — Но я не девочка!       — И я не девочка! — настаивал Хосок, после сказал спокойнее, мягче, по-секрету: — Мне нравится то, что мы делаем.       Тихий ответ — и ни за что в глаза, ибо боязно:       — Мне тоже.       Кто бы подумал, что их свяжет общей тайной непослушания родительским запретам?