Unbreakable

Я почти уверен, что умираю. С тех пор, как мне приснился тот сон, прошло уже дня два. И этот сон не давал мне покоя. Я вечно прокручивал его, вечно слезы стояли у меня в глазах. Я сделал это. Я убил его. Боже, это было настолько реально. Это было так больно. Я не ел все это время, да и не спал тоже. Я ходячий труп. Я в предобморочном состоянии. За эти пару дней я особо не вылезал из комнаты, которую так любезно подготовила для меня Мэг. Но иногда все же приходилось, притворяясь нормальным, веселым и общительным. Кстати, Мэг довольно занятная особа. Она все время подшучивала, много улыбалась и была, в общем, человеком приятным. Я не имею ничего против нее. Вечер сквозь окно пробирался в комнату, которая была бы темной, если бы не закатное солнце, освещающее помещение розово-оранжевым светом. Тени разгуливали по комнате, цепляясь за предметы, чтобы ненадолго задержаться на них. Тени непостоянны. Они остаются тенью чего-либо только ненадолго, на пару минут, часов, дней. Но все они переходят, перебираются невыносимо медленными шагами, становясь через время тенью другого предмета. И так всегда. Непостоянство вещей, любых вещей. Все уходит. Я пролежал, наверное, уже несколько часов без движения. У меня болело все, абсолютно все. Тело ломило, кости были, словно титановыми весом, мышцы все напряжены. Голова у меня соображала слабо, выглядел я так, точно при смерти. Живот ужасно крутило от боли, потому что я не ел с тех пор, как приехал сюда, точнее, с тех пор, как меня приволокли. Ох, Джерард. Я даже не представляю, что с ним там. Я боюсь за худшее и не знаю лучшего. Это ужасное неведение. Самое мучительное. Боже, я так провинился. Я так хочу увидеть его сейчас, я хотел бы обнять, прижать к себе, сказать, что, черт возьми, все нормально. Но я не могу. Я, скорее всего, противен ему. Я сломал его, хотя сам поставил на ноги. Это больнее в тысячу раз. Судя по тому, что в комнате воцарилась темнота, наверно, уже часов десять, если не позже. Я не двинулся ни на миллиметр. Не совершил хоть каких-то телодвижений. Я смотрел в одну точку, которая стала расплываться, ее очертания пропадали, размывались, все ненастоящее, сл… Снова темнота. Нет ничего под ногами, над головой, вокруг меня. Снова пустое черное пространство, в котором я и пазлы. Как я этого боялся. Как я боялся снова увидеть этот сон. Я попробовал пошевелиться. Ничего. Не выходит. Сердце уже старательно пробивало дыру в моей груди от паники, которая нарастала с каждой секундой. Я не хотел видеть это снова. Сердце разрывалось на части, душа вылетала наружу, не сразу возвращаясь на место. Он умирает. Он снова умирает на моих глазах. Я его убиваю. Мои слова оставляют на нем ужасные увечья. Страшные раны, из которых обильно текла кровь. Его живое существо покидало него, а я наносил все больше ранений, слова становились все больнее, кровавые отметины были все глубже и страшнее. «Ты думаешь, ты важен мне? Думаешь, моя забота что-то значила? Нет, Джерард, это ничто. Моя пустая трата времени» Все эти раны я видел уже. Осталась всего одна, его последняя рана перед тем, как он станет картоном, как я убью его. Дыра во лбу. Тот пистолетный выстрел, след от пули, та страшная картина перед моими глазами. Смертельная. Я запомнил, что было дальше. Хорошо запомнил. Я взвыл. Мне было невыносимо больно смотреть на это. Это существо, умирающее в огромной луже собственной крови, изувеченное, убитое тем, кто казался близким ему. Я не могу. Я не могу позволить себе же снова убить его. Он важен мне. Я старался двинуться, пошевелиться. Между всхлипываниями я лихорадочно дергал ногами, стараясь оторвать их от пола, которого даже не было. Я двигал ногами, прикладывал нечеловеческую силу, такую, что я боялся, что оторву себе ноги, потому что я четко чувствовал сильную боль. И я смог оторваться. Я ринулся с места, рванул к нему, плюя на дикую боль в ногах. Я не могу допустить его смерти. Если я влияю на его смерть – я влияю и на его жизнь. И я хочу, чтобы он остался в живых. Я добежал, я почти добежал до него. Второй я уже был готов произнести ту фразу, из-за которой голова Джерарда была пробита тогда насквозь. Я немедленно подлетел к Джерарду, обхватив руками его уши, крепко прижав их. «Ты мне не нужен» Ложь. - Нужен! Я зажмурился, боясь самого страшного. Но ничего. Джерард не умер. Он жив! Я открыл глаза и увидел себя. Я, тот я задергался, лицо скривилось от агрессии, кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев белели. Я сделал шаг вперед, наклонившись ко мне. «Не нужен. Отпусти его уши. Дай себе убить его. Дай себе закончить!» - Нет! «Дай себе закончить. Отпусти его уши. Он ничто для тебя. Убей. Зачем он тебе?» Зачем он мне? Он мне важен, очень важен. Он делает меня человеком. Не тем, кто от бессонницы умирает, не двигаясь и презирая окружающий мир, а человеком. Он заставляет меня жить. И заставляет так, что мне самому этого хочется. Он делает многое для меня, сам того не зная. Мне было тепло рядом с ним. Морально тепло. Я не знаю, как это даже описать. Он учил меня. Учил меня жить. Даже со всеми его проблемами, он оставался нерушимым. Словно он неуязвим. Он учил меня любить людей, которых я за такое количество времени, проведенного в исключительно выживании, возненавидел. Не всех, только избранных. Тех, кого я сам считаю нужным. Тех, в ком я вижу чистоту. Тех, кто не «грязны». Он дорог мне. Дорог, как ничто другое. Мне хорошо рядом с ним, комфортно. Настолько, что, кажется, я знаю его всю жизнь. Я с этим парнем, только я. Такой, какой есть. С ним не нужно притворяться. Если даже попытаться, то он увидит это, узнает как-то. Узнает и щелкнет по носу за то, что попытался обмануть. И я чувствовал себя так хорошо просто от таких простых прикосновений. А когда он обнимал, то все рассыпалось вокруг, его объятия вырывали меня из мира. Я все сделаю для него. Я не смогу без него. Я…о, боже. Я люблю его. От осознания по телу пробежалась волна дрожи и странное чувство охватило меня. Я полюбил его с первого дня. Да, еще того, убитого, сломленного Джерарда. Я захотел тогда дать ему свою заботу, захотел помочь. Мне стоило задуматься над этим. Ведь я никогда не помогал людям, тем более тем, которых не знаю вовсе. А я не только решил ему помочь, я прикладывал для этого все усилия. И с каждым днем мое чувство росло, незаметно для меня, но ощутимо. С каждым днем его объятия, его присутствие рядом были все нужнее. Он становился необходимее. Каким слепым я должен быть, чтобы не заметить, как сильно я его полюбил. У меня были отношения, но подобного не было. Да такого не было вообще. «Скажи мне! Ты же сам не можешь найти причину оставить его живым! Он почти мертв. Дай себе закончить. Убей его. Зачем он тебе?» - Я люблю его. Двойник отстранился. Я не мог подавить слезы. Он жив. Не умер. Второй я, молча, кивнул и развернулся, уходя. Джерард резко вобрал воздух в легкие, чем испугал меня до полусмерти и… Я распахнул глаза. Меня снова вырубило. Чертов сон. И я… я люблю Джерарда. Я нашел все ответы на вопросы, которые, возможно, просто не поднимал на поверхность моих мыслей. Да, я задавался различными вопросами о моем отношении к Джерарду, о моем поведении с ним, но они были словно не воспринимаемы мной, я их как бы пропускал мимо. Какой же я слепой. Я не видел такой очевидности! Я не просто не могу без него, я не могу без него, потому что так сильно полюбил. Мне нельзя оставаться здесь.