Unbreakable

Я проснулся, кажется, утром. И, судя по всему, хорошая погода вернулась, и солнце снова доставало меня своим наглым светом. Но зная о том, что сегодня за день, я был даже рад, что проснулся. А теплое тело, прижавшееся сбоку, не могло не радовать. Одна мысль о том, что он даже просто рядом, грела, подобно тысяче солнц. И я помнил все. Все, что произошло. А мог забыть? Да никогда. Я помнил. Вздох. Движение бедер. Пар. Желание. Стон. Объятие. Громкий стон. Агония. Слова. Самые важные слова, сказанные с неподдельной искренностью, которые влились в голову, занимая там, наверное, почти все пространство. Все четко и ясно, словно фильм, эта картина всплывает перед глазами, словно фильм, в котором я принимаю непосредственное участие. Его тело передо мной, пар, сжимающий легкие и не дающий дышать, когда дышать было и без того сложно, его руки, сжимающие меня так крепко, словно я могу уйти. Все было. Я до сих пор не верил. Как хотел вчера, и насколько не уверен в реальности произошедшего сейчас. И сегодня, я собирался сделать один из важнейших шагов в моей жизни. Я слышал, как он говорил об этом. Видел тогда его лицо. Такое счастливое, полное мечты, в которой он все-таки сомневался. Это нелегкое решение, сложное, может привести к чему угодно. Я очень долго думал. Взвешивал все. Рассчитывал, потяну ли. Смогу ли. Сможем ли мы? На самом деле, может и не смогу, не сможем. Но, не попробовав, не узнаешь. Не сделав шаг, ты не сможешь почувствовать ямы перед собой. Жизнь усеяна этими ямами. Они большие и маленькие, глубокие и не очень. И я боялся сделать шаг и наступить, в итоге, в яму. Но шаг не сделанный, ведет к еще большему провалу. И мои водительские права, наконец, будут нужны. Я приподнялся на койке и аккуратно провел пальцем по его щеке, ведя им к глазам и убирая с них прядь волос, заправив ее за ухо. Теперь, солнце било по его глазам, заставив сморщить нос, отчего мне стало смешно и я тихо похихикал, потому что парень выглядел как-то по-своему мило. - Не смешно, - видимо, услышал меня парень, - я не хочу вставать. - Но надо. – Улыбнулся я. Видимо, Джерард еще не совсем осознавал, что происходит, но теперь, когда я что-то сказал, парень словно встрепенулся. Он медленно раскрыл глаза, отрывая голову от подушки и посмотрев на меня. Он смотрел, казалось, вечность. Вглядывался, его лицо было крайне серьезным, но через какое-то время, весь он будто разгладился, приподнимаясь на кровати. - Ф-Фрэнки, это, ну, оно б… - Да, Джер. – Я мягко улыбнулся, не давая ему закончить вопрос, чтобы он не смущался, потому что румянец уже пополз по его щекам. - Боже мой… - выдохнул он, потягивая меня к себе и крепко обнимая, обвив руками шею. Все, что мне оставалось, это обнять его в ответ, снова опускаясь на кровать. Он стискивал меня все сильнее, утыкаясь носом куда-то в шею, и я мог чувствовать, как его сердце бешено долбилось о грудную клетку, верно, вспомнив теперь о вчерашнем вечере. Я понял, почему он так внимательно вглядывался. Он так же сомневался, было ли все. - Как спалось? – Я погладил его по голове, и он оторвался от меня, демонстрируя тихую улыбку, выражающую так много всего, что пальцев на руках семидесяти человек не хватит, чтобы перечислить. - Шикарно, просто шикарно. - О, это бесспорно радует меня, - я кратко поцеловал его в лоб, улыбнувшись, - знаешь, сегодня очень важный день. – Проговорил я, мягко поглаживая пальцем его щеку, отчего он заулыбался, подобно маленькому ребенку. - Что за день? – Поинтересовался он. - Очень, Джерард, очень важный. Знаешь, это как подарок. Ты говорил об этом как-то. Говорил в шутку, но искренне хотел этого, я видел, ты весь сиял от этой мысли. - Фрэнк, - протянул он, - ну что это? Я уже не помню, о чем это я так говорил. Или стоп, ты купила себе чулочки, дорогая? - Что?! Нет! – Я рассмеялся, и услышал, как Джер подхватил мой смех, чуть откидывая голову назад, что было сделать немного трудно, так как он все еще лежал. - А что тогда, а? – Он улыбнулся, прищуривая глаза и снова обвивая меня руками. - Помнишь, ты говорил о том, что не знаешь, что будет после больницы? - О, да, помню. Что-то не так? Ты чего-то боишься по этому поводу? – Он стал чуть обеспокоен, видимо, из-за того, что он все еще боялся того, что будет, что мы просто разойдемся в разные стороны, что я ничего не смог придумать. Но он слишком много для меня значит, чтобы «просто разойтись». - Нет-нет, все нормально. Даже более чем. Помнишь, как ты говорил о том, что было бы круто, если бы ты был женой, а я мужем, - я усмехнулся, - что «мы жили бы вместе долго и счастливо»? - О, да, - он хихикнул, - я помню этот бред. А что такое? - Меня сегодня выписывают. – Его лицо сменилось. Его эмоции не передать словами. Страх. Отчаянье. Боль от возможного предательства. Казалось, он даже заплакать сейчас может, но нет, он сильный. Джерард прикрыл глаза, медленно выдохнув, и снова открыл их. - Что это значит? Ты уедешь сегодня? – спокойно спросил он. - Да, я сегодня уезжаю. - Фрэнк, ты представляешь, как больно мне делаешь? – Он сел на койке, смотря куда-то в одну точку, видно, не желая со мной разговаривать. - Джерард, подумай, могу ли я сделать тебе больно? Могу ли я сделать тебе больно сейчас? Ни в коем случае. Успокойся. – Я подтянул его к себе, крепко прижимая обеспокоенное и больно ударенное тело. - А что тогда, Фрэнк? Что? Скажи мне. - Ты тоже выписываешься. - Я… - он поднял на меня округлившиеся глаза, - … я тоже? Т-то есть… - Да, Джер. Ты едешь со мной. Знаешь, я очень долго думал. Это решение серьезнейшее. И просто так я его никогда не принял бы. Но оставить тебя здесь я не смогу. Ибо ты не представляешь, насколько ты мне важен. А больше ничего и не выходит. Я могу только взять тебя с собой. Знаешь, будет тяжело. Я знаю, но я твердо решил. Я думаю, все получится. Жизнь будет знатно иметь нас во все щели, но мы выкарабкаемся. – Он оторвался от меня, встав с койки и начиная ходить передо мной. - Фрэнки, - проговорил он так тихо, что я даже едва расслышал, - ты… ты уверен? – Я подвинулся к краю, опустив на пол ноги. - Это действительно очень серьезно. Это не питомца подобрать, тут о жизни речь идет. Если ничего не выйдет – мы ничто. Понимаешь? Я, черт, я рад, что ты хочешь забрать меня, - чуть улыбнулся он, - но это может плохо кончиться. - Я знаю, но попробовать стоит. Неужели ты против? В любом случае ты будешь со мной, а если не поедешь, то как тогда? - Фрэнки, ты понимаешь меня, слышишь, а? Фрэнк, это жизнь с нуля. С огромного и жирного нуля. Черт, это действительно может плохо кончиться. - Это не кончится, если не начать. Я понимаю, ты боишься, я тоже боюсь, но не это ли нужно? Ты хотел быть рядом. Но в больнице навечно не останешься. В один день выйти придется. И что тогда? Как ты этого хотел? - Я… - Скажи мне. - Я не з… - Знаешь. Скажи мне. Я хочу знать. - Я не… - Скажи! - Так и представлял! Это ты хотел услышать? Да, я думал о том, что мы уйдем вместе. Это? Это ты хотел услышать? - Да. Это, Джерард. Если ты не хочешь ехать, я не хочу заставлять. Просто скажи мне об этом. - Глупый, - он подошел ко мне, обняв, - конечно, я хочу. Ты просто идиот. Понимаешь, мне страшно. Что будет дальше? - Жизнь. - Фрэнки, что это будет за жизнь? – он погладил меня по голове, когда я обнял его. - Самостоятельная жизнь, Джерард. Нам никто больше не поможет. Это будет в любом случае тяжело, но мы справимся. Я в это верю. Я говорил правду, и Джерард это прекрасно понимал. Никто больше нам не поможет. Мы не нужны. Мы сами за себя. Настанет время реального выживания. В обществе. В том грязном, эгоистичном и лицемерном обществе. Будут рвать на куски, будут выпихивать локтями, будут наносить сильные удары, дабы мы упали. Но никто не упадет. Ни один из нас. Я верю в это. Будущее строим только мы сами, и кто бы и что не говорил или делал, нельзя падать. Если ты упал – тебя добьют. Таково нынешнее общество. Таковы нынешние законы «питомника». - Я верю тебе, Фрэнки. Значит, мы уезжаем? Сегодня? Ты это планировал? – Он оторвался от меня, сев рядом, и чуть наклоняясь, чтобы видеть мое лицо. Он улыбался. Искренне, но немного с опаской. Все боятся жизни. Самостоятельной – и подавно. - Ну, отчасти. Нужна была машина, а ее я достать не могу. Собственно, с этим мне помог Спаглс. Он достал машину в прокате, которую, с помощью какого-то так его друга, оформили на меня. Больше ничего, - я улыбнулся, пожав плечами. - Ты умеешь водить? - Да. - И у тебя есть права? - Да. - А ты все умеешь, или только необходимое? – улыбнулся он. - Нет, - я тоже улыбнулся, - я же говорил. Я воспитывал себя сам, поэтому много чего умею. На самом деле, из меня вышла бы неплохая жена, которая выполняла бы и мужскую работу, которая, короче, универсальна. - Вау, Фрэнки, только вышла ошибочка. – Он улыбнулся. Коварно, хитро, с вызовом. Мне нравилось видеть его таким. Веселым и…опустим. Он наклонился к моему уху, опалив его горячим дыханием, отчего по телу пробежала дрожь. - Soy un pasivo. Soy una mujer. – Он чуть подул в мое ухо, и, клянусь. Я когда-нибудь его убью. Что он творит со мной, о боги… - Что ты сказал? – Я выдохнул, переведя на него взгляд. Но он лишь невинно улыбнулся, быстро чмокнув меня в щеку. - Ничего. Какая разница? - Черт, Джерард, я буду вынужден выучить испанский, чтобы хоть каплю тебя понимать. - Нет, не будешь вынужден. – Заключил он, и я бы поспорил, но я и не собирался. Я подтянул его к себе, снова обняв, и парень прижался ко мне, положив голову мне на плечо. Собираться нам было не особо долго, так как вещей-то у нас, как таковых, и нет. Небольшая сумка Джерарда, принесенная его отцом, в которую он положил свой рюкзак с принадлежностями для рисования, и, собственно, мой рюкзак. Джерард прав. Это жизнь с нуля. Что мы имеем? Да ничего. Даже толком крыши над головой у нас нет. Кроме друг друга, у нас ничего. Нет, конечно, у нас есть деньги. Как у меня, так и у него. И, по сути, сумма нормальная. Но каждый что-то умеет. Это сильный критерий, должен спасать, и спасать он будет. Я верю в нас. В нас. - А ты уверен, что Арин на месте? – Джерард шел со мной по коридорам больницы, и шли мы прощаться. Прощаться с теми, кто был нам дорог. Сейчас мы шли к Арин. И я волновался, что могу не попрощаться с ней. Боялся, что ее не будет на месте. - Фрэнки, успокойся, на месте она, - сказал он, заворачивая и подтягивая меня с собой. - Я боюсь. Она не переживет, если я не попрощаюсь с ней. - Фрэнк, я же говорю, успокойся. Ну что ты ноешь? На месте она. Как всегда, ты будто не знаешь… - Блин, - я вздохнул, и даже не услышал, как Джерард открыл какую-то дверь. Как только я поднял глаза, чтобы посмотреть, он толкнул меня внутрь, отчего я чуть не упал и готов был убить его за это. Сам он остался снаружи, прикрыв дверь. - Фрэнки! – Звонкий голос девушки разлился по помещению, и она кинулась мне на шею, стискивая так сильно, как мать стискивает детей, хотя, мне это не знакомо. - Арин, я уже даже передумал ехать, а как же ты? – Я обнял девушку в ответ, которая тихо посмеялась, только крепче прижав меня к себе. - Нет, Фрэнк. Ты едешь. А найти ты меня всегда сможешь. Ты, в конце концов, знаешь мой телефон. - Арин, не смешно. Правда. Я буду ужасно скучать. - Конечно, я тоже, Фрэнки. – Она оторвала меня от себя, заглядывая в глаза, и искренне счастливо улыбаясь. - Ну что? Самостоятельная жизнь, да? - Да, - улыбнулся я, - мне немного страшно. - Всегда так. Страх – это естественно. Но, знаешь, если что-то случится, то можешь смело просить помощи. - Конечно, Арин. - У вас все получится, я верю в вас. Я верю в тебя с Джерардом. Ты молодец, парень. Ты принял серьезное решение. Делаешь серьезный шаг. Смелый. Я горжусь тобой, милый мой. – Она снова обняла меня. - Спасибо, Арин. Я очень люблю тебя, дорогая. Ты много сделала для меня здесь. Я это ужасно ценю. Дока нет еще, верно? Передашь ему прощание? - Конечно. Не за что, милый. Джерард! – Крикнула она, и дверь сразу открылась. Джерард шагнул в комнату, и Арин дернула его за руку, заключая в объятия вместе со мной. Казалось, она обнимала нас вечность. Ей было сложно нас отпустить. Она искренне полюбила нас, а сейчас пришло время прощаться. Но не навсегда. Она это знает. В любой день она сможет приехать к нам, и это поддерживает ее. Как и меня, как и Джерарда. - Ладно, Фрэнк, Джерард, меня вы еще увидите, я же должна вас проводить. Так что идите, прощайтесь с остальными, - улыбнулась она, выпуская нас. - Хорошо, спасибо тебе. - Не за что, бегите. – Она снова улыбнулась, и мы вышли за дверь. Джерард выглядел очень счастливо. Он был рад. Действительно рад тому, что мы уезжаем. Вместе уезжаем. Он зашел к Лили. Девочка вцепилась в него. И видел бы кто, как сильно. Она умоляла его остаться, и Джерард, казалось, был уже готов это сделать. Он привязался к девочке. Она стала чем-то важным для него. Это была не просто жалость к ее заболеванию. Он будто был отцом ей. Так полюбил девочку, так ужасно сильно. Но он объяснил ей, и, как ни странно, девочка все поняла. Она поцеловала его в щеку, улыбнувшись своей детской, невинной улыбкой, и помахала маленькой ладошкой, провожая его этим жестом до последней секунды. Мы зашли еще к паре людей, и попрощались уже со всеми. Я забрал ключи от авто у Спаглса и он пожелал удачи, улыбнувшись. Крутой парень, будет не хватать его. Было время уходить. Переступить порог зависимости и шагнуть в настоящую, суровую, жестокую жизнь. И Арин действительно провожала нас, оформив документы на выписку, сказав что-то Джерарду на ухо, и снова обняв нас. Казалось, она заплачет, но нет, она знала, что еще увидит нас. Знала, что это не конец. И Спаглс просто чудо. Он не взял дорогую машину, но и не взял развалюху. Это был Понтиак, даже не знаю каких годов, в приличном состоянии, в очень приличном состоянии. Я плевал на то, что у него пооблезла краска, что он весь пыльный, что не выглядит уже давно так, как выглядел при выпуске. Под хорошим состоянием я подразумевал рабочую силу автомобиля, его общее состояние, а не внешний вид. И проржавевший, грязный, заезженный Понтиак нравится мне куда больше, чем идеально вымытый, с новым слоем краски, в общем, в идеальном состоянии. Со мной было так всегда. Больше любил вещи потрепанные, чем новые. Спаглс знал, что выбирал. На самом деле, к старым и хорошим авто у меня отношение куда бережнее, чем к современным автомобилям. Поэтому этот Понтиак заранее, как бы сказать, огражден от возможных не лучших исходов событий. Джерард, кажется, был так же восхищен машиной. Я не успел открыть дверь, как он сел на переднем сидении, с восторгом разглядывая пространство. Я был рад видеть его таким. Рад, что он был согласен ехать. И было заметно, что он едет не потому, что я тупо уговорил его. Он хотел. Хотел сам. Помахав Арин, все еще наблюдавшей за нами издалека, я убрал наши вещи и тоже сел в автомобиль. Я давно не ездил. Но навыков не утратил, поэтому выехать с территории на трассу было не сложно. И тот факт, что я учился водить на подобном автомобиле, облегчал все задачи. - А куда мы? Долго ехать вообще? – он подобрал под себя ноги, переводя на меня любопытный взгляд. - В Глассборо, я думаю, к утру приедем. - О, долго, блин. Сейчас, ну, когда я выходил из здания, было два. А куда мы? - К моей матери. - Ты уверен? - Джер, конечно, не волнуйся, она не такой псих, как отец. - О, да, это обнадеживает, - усмехнулся он, - когда она узнает, что ты гей, это ни капельки не заставит ее психовать. - Джерард, блин, - я улыбнулся, не сводя глаз с дороги, - я думаю, ей будет плевать. Она, как моя знакомая. Ну, знаю я ее, и все. Ее не волнует кто я, что я, где я, как я. Ты, может, даже понравишься ей. И, если ее очередного хахаля не будет дома, то она даже попытается совратить тебя. - Это обнадеживает еще больше, - проговорил он, сделав каменное лицо. Но я лишь усмехнулся. - Не волнуйся, короче, все будет нормально. - Ты всегда так уверен, - он прислонился головой к стеклу. - Я такой. Ну, сам по себе. Если бы я тысячу раз не обдумал это, то не был бы уверен. - Как же Арин? Она будет скучать. - Я знаю. У Арин есть мой номер, у меня есть номер Арин. Она знает, куда я направляюсь, я обещал, что буду сообщать, где я. Она обещала звонить. И мы оба сдержим обещания. Я еще не раз увижу ее. И ты тоже, - я чуть улыбнулся, не отводя глаз от дороги. - Ну да. Наверное, - он, кажется, тоже улыбнулся, - Ты будешь скучать, верно? - Естественно. Даже по Спаглсу, по Доку, об Арин, думаю, и говорить-то нечего. Но я же не улетаю на другую планету. Я не выезжаю даже за пределы Джерси. Арин и Спаглс еще встретятся со мной, с тобой. А ты? Ты привязался к Лили. - И что? – Он съежился в кресле, сильнее поворачивая голову к окну авто. - Она умирает, да? - Да, - ответил он так тихо, будто отвечал не мне, а, скорее, сам себе. - И что можно сделать? - Деньги, Фрэнки. Нужны деньги. Я уже говорил тогда, сбор средств идет, но медленно. Она, конечно, умрет не завтра или на следующей неделе, но она умирает. А я ничего не могу сделать. Я бессилен, Фрэнк. - Не бессилен. Я уверен, что девочка не умрет. Если ты захочешь, мы будем приезжать сюда. - Да, конечно. - Значит, будем навещать ее. Не раскисай, Джер. Все будет нормально. - И что теперь, Фрэнки? - Я говорил тебе. Самостоятельная жизнь. - Я знаю, да, прости. Просто, - он запнулся, - немного страшно, - я повернул руль, сворачивая, - а если ничего не выйдет? - Ты веришь мне? - Да. - Тогда не бойся. И больше он не сказал ничего. Потому что он верил мне. И это грело, грело, черт возьми. Я знаю, что нас может ждать. Общество. Там свои законы. Свои жестокие правила, нарушив которые, ты навечно окажешься в их неприятии. Настанет время терпеть. Терпеть все то, что обрушит на нас нарушение правил и законов этих эгоистичных и лицемерных ублюдков. Но можно обходить правила, нарушать, но оставаться незамеченным. Так я делал, до переезда в Джерси. А Джерард, он был паинькой. У него был характер, но его изо дня в день ломали, поэтому ничего, кроме как быть прилежным мальчиком, ему не оставалось. Трасса была почти пустая, видно, наши «родители» хорошо постарались, и нашли больницу в самой заднице Джерси. Но я знал, как выехать отсюда. Арин показала по карте, Спаглс сказал по чему можно узнать, куда едешь, да и указатели меня спасали. Джерард промолчал почти всю дорогу, он так и не оторвал голову от стекла, наблюдая за пейзажем, который мы проезжали. Иногда он становился сосредоточенным, почему я спрашивал, ничего ли не случилось, но он лишь поворачивал ко мне голову, спокойно улыбаясь и отвечая, что абсолютно все хорошо, отчего я непроизвольно улыбался. Часам к пяти, он стал засыпать, поэтому мы сделали остановку, и я уговорил его пересесть на заднее сидение. Он сопротивлялся, но я не собирался с ним церемониться, поэтому просто пропихнул его туда, закрыв дверь. И, видно, он уже был не особо против, потому что тут же рассмеялся. И я не зря заставил его сесть на заднем сидении. Он лег головой на сумку и рюкзак и уснул. Я проезжал придорожные мотели, заправки, рестораны. Много чего, но ничто особо сейчас не интересовало. Целью было проехать как можно больше сейчас, затем передохнуть, и снова ехать, чтобы прибыть как можно раньше. Джерард, так же, как и я, не любил длительные поездки. А я сейчас и вовсе ненавидел это, так как я за рулем. Солнце уже садилось, становясь красным, алым, завлекая своей красотой, делая все рыжим, словно подсвечивая. Вечер, который проходит оранжевым цветом, я всегда любил больше, чем какое-либо другое время суток. Оно уютнее, теплее, интереснее и, наверное, загадочнее. И сейчас. Деревья и кусты, походящие на рисунки черной ручкой, которые становятся и правда чисто черными, кажется, будто чернильными, становясь такими из-за яркого солнца. Вся проезжаемая мною местность кажется интереснее и красивее. Мы ехали уже, кажется, около шести или семи часов. Короче, около того. И черт, почти без остановки. Солнце уже село, и теперь все вокруг словно тлело, догорало, теряло жизнь, наполняясь мраком. Я решил, что нужно остановиться. Тем более, стало холодно и Джерард, на заднем сидении, уже съежился до ужаса. И мне повезло, небольшая придорожная забегаловка с заправкой была уже на следующем километре. Заправив машину, я съехал к обочине. - Джерард, - я осторожно открыл заднюю дверь, дергая парня за плечо, - Джер, проснись. - Ну… - он поежился, открыв глаза, - что? - Вставай давай, кофе будешь? – я улыбнулся, и он, кажется, только понял, что он в машине. - А, да, хорошо, где мы? – он потер глаза, вылезая из машины. - Честно? Не знаю. Я остановился, чтобы отдохнуть и выпить кофе. И да, достань толстовку, - я посмотрел на то, как он обхватил себя руками, пытаясь согреть, - или, будет лучше, если я достану. - Прости, - он опустил голову - Джер, ну ничего же не случилось. То, что ты замерз, не повод извиняться, - я улыбнулся, выуживая из его сумки простую черную толстовку, вручая ее ему, и доставая свою. - Просто, я чувствую себя идиотом, - он медленно натянул толстовку, явно сразу ощутив тепло. - Но ты не идиот, - я пожал плечами и тоже натянул толстовку, пригладив волосы на голове. - Иди, - он улыбнулся и раскинул руки, приглашая в объятия, но я, почему-то, замялся. - Джерард, но ту… - он дернул меня за руку, сразу прижимая к себе, и угадайте идиота, который чуть ли не растаял… - Я тебя еще слушать буду. – Я уверен, я почти слышал, как он улыбнулся. Он поцеловал меня в шею, кадык, подбородок, наконец, находя мои губы, чего я даже ждал. Он снова улыбнулся и провел языком по ним, размыкая, впиваясь в меня, прижимая только крепче. И я, найдя в себе силы поднять руки, обнял его так же крепко, отвечая на поцелуй. - Ты что-то говорил про кофе, - проговорил он куда-то мне в губы. - Да, но знаешь, есть один мудак, он выше меня, у него красные волосы, и он не дал мне уйти, поцеловав. – Я усмехнулся и, клюнув его в губы еще раз, оторвался. - И не говори, что, - он стал подражать моему голосу, - «мне это не понравилось, и вообще, тут люди, ты умом двинулся, плохой Джерард». - Ладно, придурок, я сейчас вернусь. – Я усмехнулся и поплелся за кофе, и последнее, что я видел, это как улыбающийся Джерард сел на водительское сиденье, повернувшись всем телом к улице и поставив ноги на землю. В забегаловке стоял автомат, и я решил, что удобнее будет пить на улице, если там же можно будет и выкинуть «посуду». Потому, взяв два кофе из, собственно, этого автомата, и купив несколько пачек сигарет, я поплелся обратно к Джерарду. - Держи, - я протянул ему стаканчик. - Спасибо, - он выпил все почти разом, чему я даже не удивлен, и выбросил стаканчик. Я сделал то же самое. - Ладно, забирайся обратно. – Он послушался, и быстро обогнул машину, садясь на переднее сидение, случайно хлопнув дверью. - Оу, прости, - он улыбнулся, - долго нам? - Джер, я же говорил, к утру приедем. – Я снова выехал на трассу. - Ты что огрызаешься? – Он повел бровью, посмотрев на меня. - Я не огрызаюсь, если не заметил. - А сейчас? Блять, ты огрызаешься! Я же не сделал даже ничего! - Джер! – Я сильно сжал руль, начиная раздражаться. – Я не огрызаюсь! Какого хера ты придумываешь проблему?! Ответом мне служила лишь напряженная тишина, раздражавшая меня еще больше. Так продолжалось минут двадцать. Я уже автоматически вел машину, иногда поглядывая на парня, напряженно наблюдающего за темнотой и очертаниями в ней. Он не отрывал оттуда взгляда, перебирая тонкими пальцами край толстовки. Казалось, что он прожжет дыру в стекле и сотрет то место на толстовке в порошок. Это раздражало еще сильнее. Меня бесил тот факт, что он сделал проблему на пустом месте. - Ну, какого хрена ты на меня пялишься?! – Проорал он, отчего я дернулся, и машина немного завихляла. Джерард резко повернув голову и, наверное, пытался испепелить меня взглядом. - А какого хрена ты на меня орешь? – Спокойно спросил я, выравнивая автомобиль. - Что ты заткнулся-то, а?! - А что мне говорить? – Я посмотрел на него. - Да ни хрена! – Меня уже колотило от его поведения. – И, блять, смотри на дорогу, а не на меня, бесишь! Точка кипения. - Бешу?! Блять, я тебя бешу?! Да какого хера вообще, милый?! Ты, блять, внезапно начал скандал, а я тебя бешу?! Ну, охеренно! Блять, успокойся, истеричка! - Не указывай мне, придурок! Пошел ты знаешь куда?! - Ну, куда? Скажи, давай, пошли меня! Я же сраный ублюдок, да? Огрызаюсь с мальчиком! - Да пошел ты нахуй! Нахуй! Тупая затея! Блять, согласился поехать! - Если тебе не нравится, я могу тебя выпустить. - Можешь выпустить?! Ну и отлично! Скажи, это все, что тебе было от меня надо?! Потрахаться?! – Я чуть не подавился от этих слов и машина снова завихляла. - Что?! Джер, ты ебанулся?! Ты какого хера несешь вообще?! Потрахаться?! - Да! Блять, да! Раньше ты не особо стеснялся меня поцеловать! А не так давно, перед тем, как ты пошел за кофе, что это было?! Ты замялся! Блять, замялся меня поцеловать! Охуеть можно, Фрэнки! Блять, выпусти меня нахер! - Ну конечно, Джерард. Мне нужно было только потрахаться. Именно поэтому я решил забрать тебя с собой. Ты не подумал об этом? - Подумал, блять! Кого же Фрэнк Айеро будет пялить по возвращению в город?! - Что?! Ты ебанулся в край, Джерард! - Блять, выпусти меня на хрен отсюда! – Он стал лихорадочно дергать ручку двери. – Открой! - Джер! - Не смей орать на меня! Выпусти меня нахуй! В жопу тебя, ублюдок! Выпусти меня, блять! Открой эту ебанную дверь! - Блять! Как же ты меня затрахал! – Я остановил машину. Я понятия не имел, где мы находились, но сейчас мной управляла злость, раздражение, меня сильно обижали и бесили его слова. Я отпер двери, перегнулся через него, открыв ему его дверь, и стал выталкивать его наружу. - Ты какого хрена творишь?! – Он стал сопротивляться, упираясь руками, но сейчас он был слабее меня, поэтому сопротивляться не особо мог. - Ты хотел выйти?! Так проваливай! – Я смог, наконец, спихнув его, и он вылетел наружу. – Вали! Я захлопнул за ним дверь и резко тронулся, пару раз треснув кулаком по рулю. Я не видел его. Я не смотрел в его сторону. Ублюдок. Мелкий идиот! Потрахаться! Я хотел с ним просто потрахаться! Ну конечно! Конечно, я, блять, хотел с ним просто потрахаться! Блять, и как же он пришел-то к этому выводу?! Я понятия не имел, куда уже еду. Указатели не появлялись, а под колесами уже асфальт не трассы. Я не знаю, где я есть. Я ехал уже минут двадцать, думая только о том, как он мог такое сказать. Я совершенно не слежу за дорогой, я понимаю, что нужно вернуться на трассу. Я втопил педаль, набирая скорость, сколько я уже проехал? Как много? Прилично, я думаю. Скорость высокая, еду уже немало. Я далеко отъехал. Я расстроился, разочаровался, взбесился, разозлился. Неужели, он и правда так считает? Думает, что это все, что мне было нужно? Нет, конечно, это не все, что мне нужно. Мне плевать на это. Если будет нужно, я век не буду трахаться. Черт, да насрать мне на секс. Мне человек важен. Так важен, что он и представить себе не может. И он бросил в меня такими словами. Я заслужил? Я бы так не сказал. Но не мне, наверно, судить. Может, я сделал что-то не так. Скорость я, все же, сбавил, не имея никакого желания разбиться, но, с другой стороны, все-таки очень этого желая. У меня загудела голова и, наверное, пришло время перестать сжимать руль. Я съехал к обочине, остановив автомобиль, доставая пачку сигарет и выходя наружу. - Черт, - я пнул камни под ногами, облокотившись о Понтиак и разрывая пленку с пачки, лихорадочно ее раскрывая, доставая и прикуривая сигарету. – Гребаное дерьмо. Я сильно затянулся и едкий дым ворвался в легкие, заполоняя все пространство там. Ебанутый. Просто ебанутый. Как же он меня взбесил! Как он мог так сказать? Я не давал повода так думать. Не давал. И что выходит, что он все равно так считает? Здорово. Отлично. Мне никогда не был важен секс. Отношение было важнее. Но для остальных всегда было наоборот. Если ты плохо трахаешься, то ты не нужен. Вот уж действительно, на хрена нужен парень, который плохо ебется? Это одна из огромных нынешних проблем. Секс. Его всегда ставят превыше всего. Плевать на отношение, плевать на чувства, главное секс. Какая глупость, не так ли? Но теперь это никому не докажешь. Приоритетно тело, а не эмоции. Груда мышц, а не хоть какая-то способность мыслить. Чувства стоптали в грязь. Люди сделали предметы из себе подобных. - Мать твою! – Я резко выбросил сигарету, немедленно садясь в машину и вдавливая педаль, выворачивая руль. Я бросил его. Бросил посреди трассы! Сколько раз я говорил себе, что я мудак? Миллион? Два миллиона? Я был прав, сколько бы раз я это не говорил. Я бросил его там. Черт, у него даже нет ничего. Поблизости ни одного указателя, ведь я знаю, я проезжал эти места только что. Какой же я придурок! Черт! Я быстро выехал обратно на трассу, так как, слава богу, дорога, на которую я съехал, никуда не сворачивает. Я чуть сбавил скорость, все-таки не желая разбиться и высматривая по обочинам знакомую фигуру. Черт, черт, черт. Как я мог выкинуть его? Просто вытолкнуть. Как я мог поддаться злости и агрессии? Я не знаю его характера? Знаю. И с чего я так взбесился? Потому что он сказал вещь, которая резанула меня ржавым тесаком. Но я все же сглупил. Вышвырнул его наружу. Черт. Я снова вдавил педаль, уже плюя на то, что если я хоть немного выверну руль, то меня занесет и в живых, при такой скорости, я вряд ли останусь. Сейчас я желал лишь скорее вернуться туда, где оставил его. Где так безжалостно выпихнул. Проехав, по времени, еще минут десять, я мог сбавить скорость. Я увидел его. И я мог спокойно выдохнуть, потому что с ним ничего не случилось. Он сидел на обочине там же, где я его оставил. Он не сошел с места, наверное, он ждал попутную машину, а может, он знал, что я вернусь. Я не знаю. Я не в его голове. Я никогда не смогу понять его всего. Я остановился с другой стороны обочины, даже боясь сейчас к нему подойти. Но делать нечего, я не хочу, чтобы он продолжал сидеть на земле. Я быстро перебежал дорогу и только сейчас разглядел, что он сидел, прижав к себе руками колени, и уткнувшись в них лицом. Ему было страшно. Он один, он посреди трассы, у него нет абсолютно ничего, поблизости никаких указателей, мимо него проезжают огромные фуры, водитель которых, на самом деле, что угодно могут захотеть от семнадцатилетнего парня, тем более внешности Джерарда. Меня передернуло от этой мысли. - Джер, - я подошел поближе, позвав его очень тихо, будто от громкого голоса он разлетелся бы в пух и прах. И он так резко поднял голову, что я даже дернулся от страха. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, и его взгляд упал на машину сзади меня. И он, как ужаленный, резко сорвался с места, полетев, казалось, в секунду к автомобилю и сев внутрь. Я лишь спокойно вернулся на свое сидение, снова заводя мотор. Я не успел тронуться, как понял, что Джерард что-то делал. Он перекинул через меня одну ногу, невероятно извернувшись для этого и сел у меня на коленях, прижавшись всем телом, дыша, я чувствовал, ужасно тяжело. И я обнял его в ответ, прижимая его к себе как можно сильнее. - Я очень за тебя испугался. – Я прижал его еще сильнее. – Джер, прости. Я, - я вздохнул - я такой идиот. - Нет, все нормально, я заслужил. Я наговорил тебе такого… прости. Я даже не считаю так, как говорил. Я не знаю, что меня схватило, я даже четко понимал, что несу такие вещи, которые сильно обижают тебя. Я, - он переместил руки мне на шею, снова крепко обнимая, - сглупил. Сильно. Прости. - Да пошел ты, - я улыбнулся, чуть оторвав его от себя и поцеловав в лоб, отчего он тоже улыбнулся, - забирайся, давай, на свое сиденье. И он послушался, кратко поцеловав и устроившись поудобнее, прислоняясь лбом к стеклу. И теперь можно было продолжать ехать. *Soy un pasivo. Soy una mujer. (Со ун пассиво. Со уна мухер) - Я пассив. Я женщина.