***
— Малфой… Что… Что ты делаешь?.. Первое, что увидел Драко, когда проснулся, была каминная полка с мраморными вазами. “Мать твою”, — пронеслось в его голове, — “Мать твою, только не Грейнджер”. Он резко сел на кровати, судорожно вдавливая руки в перину. Малфой сбивчиво дышал, пропуская воздух через плотно сжатые зубы. В горле пересохло. Благо вода была на своем месте. Первый стакан. Второй. Третий он не допил и со всей силы запустил им в стену напротив. “Мать вашу, только не Грейнджер. Где ты, самодовольный Малфой, который ничего не чувствовал? Нахрена я все это затеял...” Злость и безысходность душила. Да у него с Полумной больше шансов, чем с Грейнджер. С Лонгоботтомом ещё можно придумать, как разобраться. Впрочем, как и с Уизли. Но тут не в Уизли же дело. Если Грейнджер уперлась, её же не оттащишь даже бешеным взрывопотамом. Даже наоборот, чем сильнее её будешь тащить, тем сильнее она будет упираться и рваться назад. "Стоп. Никакого трагизма, это только все усугубит." Сейчас ему необходимо все взвесить. Может, взять зелья у Матери? Пару глотков… В голове невольно всплыли картины реакций матери в последние несколько дней. Нет, точно не это. Встал и отправился в душ. Холодная вода смывала последнюю негу сна и оставляла уже ставшую привычной пустоту. "Сейчас это мой выбор. Я так хочу."***
Драко не мог понять, что случилась с Поттером, что он пригласил его на игру. Ещё удивительнее было то, что звал он его в Нору. В прошлый раз младший Уизел был готов побить его. Видимо, муха по имени Грейнджер крепко покусала их обоих, больше причин он не видел. Что ж, кажется, Малфой был не против. Погода им выпала чуть пасмурной. Для игры — идеально. Драко восседал на метле, небрежно теребя кончиком ботинка землю, и с вызовом смотрел на Поттера, в нетерпении ожидая сигнала. Лавгуд дала обратный отсчет. Три. Два. Один. И они срываются с места в поисках снитча. Луна несколько мгновений ещё понаблюдала за игроками, загадочно улыбаясь, и вернулась к друзьям. Рон и Джинни следили за Драко и Гарри, рассекающими воздух. Внимание же Невилла и Луны быстро переместилось с площадки, им ничего вроде бы не было нужно, они просто смотрели друг на друга и чуть перебирали пальцами в замке рук. Гермиона в это время непростительно сильно хотела достать книгу, но внутри понимала, что, если она это сделает, то будет выглядеть неэтично. Она так долго уговаривала Рона принять слизеринца в своем доме, что не могла отключиться от этого достав книгу, и приходилось смотреть. — Мне кажется, такой дуэльный вид квиддича очень неплох. — Наверное, в исполнении Гермионы Грейнджер это случилось впервые: слово "квиддич" и "неплох" в одном предложении. — Герм, ну они же просто наворачивают круги по полю, скукотища же смертная. — Зато нет иллюзии, что все игроки одинаково важны. — Эх, — Рон упал в траву, перед его глазами носились две точки — Гарри и Драко. В голове Малфоя гулял заливистый смех. Тело, лишенное каких-либо нагрузок в последний месяц, соскучилось по полётам и ликовало каждой своей частью. Все это время в его душе жила пустота. Она подкосила его, как дементор, будто высасывала его изнутри. Драко осознал это пару дней назад и объявил ей войну. Благо Малфой быстро пришел к мысли, что война даже такого вида не приносит желанных плодов, и сменил свою цель. Сначала он это назвал заполнением пустоты, потом-поддержкой не_пустоты, потом заполненностью. И сейчас любой источник заполненности был ему ценнее семейного хранилища в Гринготтсе, даже если это была злость на чурбана Уизли. Правда, даже здесь нашлись свои запретные вещи. Достаточно быстро он ощутил, как в его теле звучит эйфория, и как этот звук далек от того, чего ему хочется. А хотелось чего-то спокойного и настоящего. Временами он все ещё не мог прикусить язык и как-то ядовито шутил, замечая после этого, как взрывается Грейнджер, а, что важнее, не она сама, а что-то между ними. Видел, как эта секундная чистая радость его победы смешивается с горем разрушения чего-то важного. Чего именно, Драко старался не думать. Поэтому он стал много молчать. Молчал до тех пор, пока не чувствовал, что можно. Тогда его слова шли будто не из головы, а из живота, и ответные смыслы уходили туда же. А сейчас он наслаждался скоростью, практически забыв о золотом шарике. Накружив вдоволь над двором Уизли, он с удовольствием спикировал вниз, чем невольно спровоцировал Гарри. Поттер рванул к сопернику, высматривая снитч и думая, что слизеринец заметил его первым. Малфой понял это, ещё не достигнув земли, повернулся к нему и засмеялся — не за чем было следить. Поэтому, когда Драко ускорился в следующий раз, второй ловец не сразу обратил на это внимание, и только через несколько секунд гриффиндорец увидел, куда именно гонится соперник. Но момент был упущен. Гарри едва успел догнать Малфоя, когда снитч уже был пойман. — Я выиграл! Ну что, Поттер? Ещё разок? В итоге Гарри поймал снитч один раз, Драко — дважды. Первый предлагал отыграться, но снизу раздались крики: — Эй, вы! Комары на мётлах! Вы хоть представляете, как скучно на вас смотреть?! — Что ты предлагаешь, Рон? — прокричал Гарри. — Да что угодно! Хотя бы пообедать! Кстати, идея была неплохая. Они летали уже больше двух часов, и аппетит был зверский. Ловцы спустились на землю, и вся компания двинулась по направлению к дому. Малфой шел прямо за Уизли. То, как была напряжена спина впереди идущего, было видно даже через пестрый свитер. Драко… боялся? Он всем телом ощущал, что его присутствие неприятно рыжему и что буря — это только вопрос времени. И она разразилась. Это было уже после обеда, когда слизеринец снова позволил себе несколько язвительную шутку в адрес Гермионы. За эту неделю она уже привыкла к таким и даже рассмеялась, но вот только уже давно кипевший внутри Рональда Уизли вулкан взорвался и начал прыскать лавой во все стороны. В тот момент Малфой мысленно выругал себя за просчет и просто ждал, когда поток слов изо рта переспелой тыквы-Уизли наконец иссякнет. Грейнджер же в каком-то порыве гриффиндорства пыталась защитить Драко, хотя тот об этом её и не просил. Его внутренний слизеринец отметил, что при случае можно будет дорого “продать” историю о том, как два гриффиндорца чуть не подрались из-за него. — А этот ещё и ухмыляется стоит! — мимолетная улыбка Малфоя, адресованная собственной сметливости, как назло, попалась на глаза Уизли и вызвала новую волну негодования. — А что он, плакать, что ли, должен?! — Гермиона не унималась. — Герми, да ты помнишь, скольких слез он тебе стоил?! Помнишь, как называл тебя “лохматой бобрихой”? Помнишь это: “вонючая грязнокровка”? Что он “пачкаться” о тебя не хотел? Каждое из этих слов кололо Гермиону в самое сердце. Она рассвирепела и пулей вылетела с кухни, провожаемая не успевшими хоть что-то осознать взглядами. — Уизли, ну что ты за идиот! — Драко обреченно развел руки в стороны, — Я уже сто лет её так не называл, а всем сразу и вовсе никогда. Такое выдать мог только такой ушлёпок, как ты! Я сейчас пойду приводить её в себя, а ты постой тут и подумай вот над чем. Если бы мне всю жизнь не говорили, что я должен служить благу магической Британии, а, как тебе, давали бы делать практически всё, что в голову взбредет, может быть, я был бы более лояльным. —Из глаз Рона одна за другой вылетали молнии в сторону Малфоя, и как-то в один момент Драко это все надоело, и он взорвался. — Да ты хотя бы видишь, насколько тебе повезло?! У тебя полон дом родных и любимых людей, под боком сильнейшая волшебница, которую сам Крам счел достойной себя, которая, кстати, сохнет по тебе который год, а ты даже не замечаешь, любовь и обожание почти каждого носа в магической Британии. Да будь у меня хотя бы половина того, что есть у тебя… — ощутив, что начинает терять последний контроль, Малфой не стал договаривать, стремительно развернулся и вышел. Рональд удивленно посмотрел на Гарри с Джинни, стоявших рядом: — Это правда?.. Я про Гермиону... — Рон, ты точно идиот! Гермиона сидела в траве в паре десятков шагов от входа в дом, смотрела куда-то вдаль и плакала. Когда Малфой сел рядом, она даже не шелохнулась. — Этот баклан сам не понял, что сказал, не расстраивайся ты так. — Он всегда такой. Упрется рогом и ничего не видит. — Знаешь, ради тебя я бы, возможно, дал ему свою голову на время, да боюсь, что он мне все мозги прополоскает, — Гермиона будто бы не услышала, — Грейнджер, ну ты же сама выбрала Гриффиндор — Драко помнил, как переминался с ноги на ногу в толпе первокурсников, ожидающих распределения, пока шляпа размышляла над лохматой головой Гермионы, так что был уверен, что у неё выбор-то был. — Хотела умных и наблюдательных, нужно было идти на Слизерин или, хотя бы, на Рейвенкло. — Я ни о чем не жалею. — Тогда терпи. " Зачем он сюда пришел? Посмеяться надо мной?" Гермиона повернулась в его сторону, разгневанно стреляя глазами. Она ожидала увидеть смеющегося Малфоя, которого сторонилась все эти годы. Но Драко не смеялся. — Когда ты в него влюбилась? Этот вопрос ударил Гермионе куда-то под ребра. Неужели все было так очевидно, что даже на Слизерине все были в курсе? Радушность, которую последнее время проявлял Драко, вкупе с тем, что не было смысла отрицать, подтолкнули её к тому, чтобы ответить. — Не знаю, наверное, курсе на втором… — Давай прикинем: в семье Уизли семь детей, до Рональда, очевидно, все доходит последним. Поздравляю, Грейнджер, в следующем году он всё осознает. Осталось совсем немного! Гермиона фыркнула. — Ладно, — парень встал и протянул ей руку, — пойдем обратно в дом, пока младшая Уизли не прикончила своего брата. Такой смерти не заслужил даже он. — Ты какого-то странного мнения о Джинни. Она, конечно, вспыльчивая, но не агрессивная. — Да ты что? А я и не заметил, — с явным сарказмом произнес слизеринец, пропуская Гермиону вперед. — Да ничего она ему не сдела… — Гермиона осеклась на полуслове. Рон был повален на диван, он пытался защититься, скрестив запястья на уровне лица, а над ним стояла взбешенная Джинни с карательно занесенной подушкой в руках. Рядом с этой композицией достаточно типичного поединка двух младших Уизли с ноги на ногу перепрыгивал Гарри, размахивая руками во все стороны, и пытался остановить это безумие, чуть поодаль стояли заинтересованная Луна и то ли от смущения, то ли от усталости прикрывший рукой глаза Невилл. — Герм… — первой вошедших заметила Джинни и замерла. Когда картина застыла, Малфой разразился хохотом. Через мгновение его заливистый смех перекинулся и на Гермиону. — Ну да, ничего не сделает, — Драко уже почти успокоился и, посмотрев на вновь взбесившиеся глаза рыжей девушки, поспешил ретироваться. — Пожалуй, я лучше пойду. Завтра как обычно? Гермиона кивнула.