Пути, которые мы выбираем

Артур Уизли частенько приносил в дом какие-то новые магловские вещицы. В этот раз это была большая красочная коробка с большой яркой надписью “Монополия”. Первому в руки она досталась старшему из тех, кто оказался дома, а именно Джорджу Уизли. Тот немного поколдовал над ней и отдал дальше по цепочке старшинства, как он сказал, «на испытание». Магловские вещицы часто становились источником идей и, как следствие, немалых доходов его магазина, а применяя к ним некоторые магические ухищрения, Джордж не боялся быть обвиненным в незаконном использовании магловских изобретений. Количество игроков правилами игры было не ограничено, поэтому, когда Грейнджер настояла, чтобы снова позвать Малфоя, никто не воспротивился. Рональд, конечно, пробурчал что-то про “гребанную аристократию”, но его никто не услышал. Игра шла бурно. В основном из-за Рона: он все время пытался что-то доказать и оспорить одновременно, даже там, где никто и не подозревал, что это можно в игре делать. Они устроились у камина: поле было разложено на полу, Полумна и Драко сидели на диване, остальные расположились на ковре. Чай был горячий, беседа оживленная, Малфой выигрывал. Самодовольная улыбка не сходила с его губ и с каждым ходом становилась ещё ярче. Когда всем стало очевидно, что слизеринец может купить их всех с потрохами, Рон не выдержал: —Как он это делает?! Хорек, блин! — Уизли так резко поставил чашку, что чуть не расплескал чай на остатки своих бутафорских денежных средств. Лидер игры ухмыльнулся и, как можно более медленно, встал на диване в полный рост: —Не забывай, где твое место, Уизли. Никто не умеет лучше Малфоев обращаться с цветными бумажками, — он горделиво задрал нос и ещё дополнительно чуть поднял его указательным пальцем. — И не смей называть меня хорьком! Я обещаю, что мой отец узнает об этом! Смех взорвал гостиную. Самомнение Малфоя и то, как он год за годом говорил о своем отце, было причиной частых шуток за его спиной, особенно среди гриффиндорцев. Оказалось, что, когда эти шутки принадлежат Малфою, они становятся значительно смешнее. Как выяснилось за последние несколько дней, у Драко было своеобразное, но бесспорно меткое чувство юмора, конечно, когда он не шутит о тебе. Слизеринец с улыбкой и удовлетворением оглядел однокурсников, которые не могли перестать смеяться: —Вы ещё Снейпа в моём исполнении не видели, — он опустился на диван и уставился на поле. Вокруг повисла тишина, но он не обратил внимания, потому что был его ход. —Покажи. —А? Что? — Драко, уже опять погрузившийся в игровое поле, пытался понять о чём просит его Гарри. —Покажи Снейпа. Малфой посмотрел на Золотого мальчика исподлобья. Тишина, повисшая вокруг, подсказывала, что сейчас от него ждут другого, чем просто утрирования черт. В ней был какой-то оттенок боли, страха и... трепета? Может быть, гриффиндорцам вдруг захотелось пощекотать себе нервы, ведь их жизнь обещает быть спокойной ещё долгие годы? Он снова неспешно поднялся и взял свою мантию, лежавшую на спинке дивана, и с размахом надел её. И, не дожидаясь, пока упругая ткань уляжется, сделал решительный шаг в центр игрового поля, кладя ладони в подмышки и опуская презрительный взгляд на Гарри. —Знаете, слава — это еще не все, мистер Поттер. В вас нет тонкости. Это одна из причин ваших плачевных успехов в зельеварении. Минус двести баллов гриффиндору. Драко уже раскрыл рот, чтобы продолжить тираду, как тут произошло то, чего он совершенно не ожидал. Поттер одним движением вскочил и обнял его. Не прошло и секунды, как за ним последовали сначала Гермиона, а потом и Рон. Малфой ошарашенно смотрел то на троицу, то на Луну с Невилом, ища хоть какое-нибудь обоснование тому, что происходило: —Эй!..Эй... вы чего?! Он был готов к чему угодно, кроме объятий, особенно объятий Уизли. Медленно один за другим друзья вернулись на свои места. —Я тебе потом как-нибудь расскажу, — похлюпывая и вытирая слёзы, отозвалась Гермиона. Повисло тяжелое молчание. Его прервала Полумна: —А можешь Флитвика? Ещё добрых полчаса слизеринец демонстрировал свой арсенал пародий на профессоров, некоторых студентов, да и просто общих знакомых. Ему всегда нравилось подмечать тонкие нотки в поведении других людей: их привычки, манеры, любимые слова и жесты. Это был его способ понять человека. Когда-то, стоя перед зеркалом в своей комнате, он попробовал повторить то, как держал свою палочку Тёмный лорд. Тот обжигающий холод, который охватил его и как-будто бы вырывал его душу, Драко запомнил так явственно, что больше никогда не пытался примерить на себя шкуру Волан-де-Морта. Сейчас же он вспоминал, как любил это, как ему нравилось использовать свою голову вот так: выделяя главное, важное в людях, подсвечивая то, что делало их уникальными. Пародия на Рона впечатлила всех, кроме Рона, который на каждый взрыв хохота, краснея, громко оповещал всех, что “совершенно не похоже” и он “совсем не такой”, чем заставлял даже Драко выходить из роли. — И вообще! Почему ты показываешь только меня? А как же Гарри и Гермиона? -- Рон от обороны перешел к атаке. — Поттеру я вроде бы как должен, а Грейнджер… Я же не самоубийца, — блондин улыбнулся и развел руками. Про игру все забыли. Когда уже наступил поздний вечер, Невилл случайно бросил взгляд за окно, потом на часы и, поняв, что уже довольно поздно, ошарашил этим компанию. Нехотя один за другим они осознали, что вечер заканчивается, и стали собираться по домам. Как водится, в последние минуты разом поднялись все вопросы планов на ближайшие дни. —Когда ты придешь? — спросил Драко у Гермионы, улучив минуту наедине. Она пожала плечами: —Могу завтра, у меня уже есть заметные продвижения. —Давай послезавтра или завтра после обеда. Я сегодня утром нашел восьмой том. —О! Неужели слизеринская изворотливость не сработала? — гриффиндорка прищурила глаза и слегка кокетливо улыбнулась. —И не надейся. Он меньше остальных, к полудню разберусь. —Значит, после обеда — Гермиона кивнула — До завтра? — До завтра.

***

Солнце уже медленно начало клониться к закату, а Гермионы ещё не было. Малфой подошел к камину, зачерпнул пороха и отправился в Нору. “Они что, никогда не закрывают камин? Безумство.” “Да ладно, Малфой. Ты прождал гриффиндорскую заучку, потом снова явился без приглашения в дом Уизли, чтобы узнать, где она. Если бы кто-то тебе сказал об этом год назад, ты бы точно назвал его безумным.” “Нет, она не заучка.” "И почему вместо всех аргументов именно это сейчас тебя волнует?” От внутреннего диалога его отвлекла Джинни, вошедшая в комнату: — Драко, это ты? Я думала, Гермиона с Роном вернулись. Она с Уизли. Внутри что-то ухнуло. — Она могла бы и прислать мне сову. Мы договорились встретиться после обеда. — Рон повел её в музей Магических Артефактов при министерстве. Ты же знаешь Гермиону, она там неделю сможет провести и не заметить, — Джинни беспомощно развела руками, пытаясь оправдать подругу. — Ладно, передай, что я искал её, — Драко зачерпнул пороха и шагнул обратно в камин. Оказавшись в своей комнате, он налил стакан воды. Очень хотелось напиться и не думать, но делать это он запретил себе уже давно. Конечно, его бы взбесило, не явись даже карликовый пушистик на назначенную ему встречу, но тут было что-то ещё… И об этом “что-то” пронзительно не хотелось думать. Последние дни он стал замечать, как много в его жизни стало этих “не”. Почему их стало так много? Вот сейчас, например. Малфой взмахом палочки закрыл шторы и отгородил комнату всеми известными ему заклятиями. Он сел в кресло и уставился на огонь в камине. Что-то… Да, очевидно, Гермиона перестала быть ему чужой. Ему было больно думать о том, что она сейчас может где-то там с Уизли смеяться над какой-то его шуткой… И снова он что-то скрывал от себя — “перестала быть чужой”. А какая она ему? Он вспомнил ту нежность, которая то и дело разливалась по его телу, когда он смотрел на неё. Эти сны, которые давали ему проснуться утром полным сил. Мог ли он влюбиться в эту несносную гриффиндорскую ведьму? Нежность. Он остановился на том, что испытывает к ней нежность. “А причём тут Уизли?” — вопрос в голове возник сам собой. “Я всегда был монополист. Всегда был собственником и ничего не хотел делить. Видимо, нежность не исключение.” Драко допил стакан воды и поставил на стол.