Пути, которые мы выбираем

Джинни решительными шагами мерила магазин. Она выхватывала вешалки и отдавала их Гермионе. — И вот эти туфли к синей юбке — Уизли всунула пару в руки подруге и отправила её в примерочную. Никогда Гермиона не чувствовала того, что сейчас. Ей казалось, что её вывернули наизнанку. Каждый раз, когда она поворачивалась к зеркалу, надев новый наряд, выбранный Джинни, она не могла воспринять себя полностью: отдельно голова, отдельно одежда. И всё же ей нравилось. Джинни провела её практически по всем магазинам Косого переулка и уже вела по торговому центру в магловской части Лондона. Гермиона старалась не думать, почему она так хорошо там ориентируется. Просто бродить ей было скучно, и в очередном магазине Гермиона потянула руки к какой-то рубашке, но со стороны послышалось: — У тебя уже есть такая. Гермиона вздохнула. В этом магазине Джинни ничего не нашла, и двинулись в следующий. Гермиона чувствовала себя несколько безвольной, как будто от неё ничего не зависело. В очередной раз она потянулась к вешалке: у блузки были рукава из воланов, которые показались ей очень трогательными. — Джинни! — Гермиона приложила блузку к себе и вопросительно посмотрела на подругу. — Нет, это не подойдёт. — Но почему? — Герми, эти рукава могли быть миленькими, когда тебе было 15 лет и ты была правильной лучшей студенткой на курсе, но сейчас ты стала крепче, и это заметно. Это… ну вот представь льва, такого царя зверей с пышной гривой, как у тебя, и в оборочках. Гермиона снова вздохнула и поплелась за Джинни дальше. В следующем магазине Гермиона вытащила с вешалки серое шифоновое платье. — Джинни? — Мне нравится крой, только этот цвет… Герми, ты значительно ярче и интереснее, чем это платье. Гермиона опять вздохнула. Джинни была права. Каждый раз, аргументируя, почему это платье не подходит, она говорила, с одной стороны, странные вещи, а с другой - Гермиона четко понимала, что Джинни ей хочет передать и, в итоге, была вынуждена согласиться с её доводами. Через пару часов она поймала на себе встревоженный взгляд Джинни: — Герми, ты в порядке? Мне кажется, ты сейчас в обморок упадешь. — Упаду, но ты продолжай. Каждый раз, когда Гермиона надевала новый комплект, она чувствовала себя не в своей тарелке и вместе с тем ощущала, будто Джинни видит в ней то, что не видит она сама, какие-то оттенки характера, недоступные взгляду изнутри. Ещё через час у Гермионы будто открылось второе дыхание. Силы вернулись к ней, и она уже радостно выхватывала из рук подруги новые босоножки и бежала в примерочную, чтобы сверить их с юбкой, купленной час назад. На четвертом часу шопинга Гермиона даже смогла выбрать два платья, которые Джинни одобрила. Пообедав с подругой и вознаградив себя за проявленную силу воли и мужество мороженым, Гермиона вернулась домой на такси — нести в руках все свои покупки она была не в состоянии. Свалив ворох пакетов на кровать, Гермиона открыла опустевший шкаф. Всё утро Джинни расчищала в нем место, выбрасывая то, что, по её мнению, Гермионе не подходило или было откровенно старым. И теперь, под внимательным взглядом Живоглота, девушка заполняла его обновками. Покончив с последним пакетом, Гермиона устало упала на кровать. — Мур мяу! — домашний любимец уложил голову на её живот и умиротворяюще замурчал. Гермиона рассеянно гладила его по загривку и приходила в себя. Она всегда относилась к одежде очень утилитарно. Джинсы, джемперы, рубашки, немногочисленное удобное белье было, в общем, всё, что ей было нужно. Сегодня же она вынуждена была признать, что в этих “тряпках”, как она называла подобную одежду раньше, была какая-то своя сила. Одно платье лежало рядом с ней. Его Джинни всунула ей со словами “А это - чтобы носить дома”. Оно было простое, очень удобное, уютное - и вместе с этим, надев его, Гермиона ощутила стремление действовать. Изначально, идя на шопинг, Гермиона хотела удовлетворить свое желание соответствовать окружению Малфоя, которое она видела на балу. Для неё прическа, платье, украшения были очень непривычными. Для остальных же, видимо, это было частью жизни, и она не хотела случайно оказаться неуместной, если бы в Малфой-мэнор нагрянули гости. Сейчас же ей казалось, что она перенеслась в параллельный мир с другой гравитацией. На следующее утро она проснулась с четким желанием купить кружевное белье.

***

Драко уже и не помнил, когда последний раз был в поместье Нотта. Наравне с Забини он был его близким другом, но последние годы в кругу пожирателей наложили на них свой отпечаток. В гостиной был разложен игровой стол. — Кто будет четвертый? — Пьюси. Я звал ещё Маркуса, но у него какое-то важное совещание завтра в министерстве. — Это значит, что надо узнать, как у него дела! Экспекто патронум — Из палочки Драко полился светло-серебристый дымок, обретая форму огромного медведя гризли, — Для Маркуса Флинта. “Привет! Я слышал, у тебя завтра что-то намечается. Удачи!” Договорив, Малфой опустил палочку и повернулся к входящему в комнату Забини: — Блейз, где ты шатаешься? — Драко! Где твои манеры! Ты обязан сначала поприветствовать своего друга! — явно тоном Нарциссы Малфой продекламировал Блейз. — О, Мерлин! Прошу, простите мне мою неучтивость, достопочтенный сюзерен! — Драко согнулся в притворном вычурном поклоне. — Встань, сын мой! — Блейз улыбнулся и поставил на стол бутылки, зажатые между пальцев. — В следующий раз сам пойдешь или будешь пить ту гадость, которую нам обычно подсовывают домовики Нотта. — Каюсь! Виноват! — Драко примирительно поднял руки. Тут со стороны окна к нему спикировал белый светящейся сокол: — Здравствуй, Малфой. Все верно. Спасибо. Хорошей вам игры. — Это что ещё? — Блейз непонимающе посмотрел на Тео. — Сейчас увидишь. — Экспекто патронум. Маркус Флинт: “Как идет подготовка?” — Он тебя возненавидит. — За что?! Я же из лучших побуждений! Я же поддержать хочу. Из камина появился стройный брюнет в дорогом костюме. — Привет, Эдри! Сто лет не виделись! Как твои дела? — Блейз, стоявший ближе всего к камину, протянул руку. — О, шоколадка,ты по мне скучал? Как это мило! — сложив бровки домиком, проворковал Пьюси и пожал протянутую руку. — Привет! Как тебе Крылья в последнем матче? — Драко был рад видеть бывшего сокомандника. Его рукопожатие было крепким. — Мне кажется, неплохо. Идут на подъем впервые после проигрыша в 56м. Пора бы уже. — Пока они держат в капитанах Эливейса, ничего хорошего у них не выйдет. Однокурсники расселись за стол. По бокам от них появились тарелки с едой, приготовленной домовиками специально для этой игры. Хозяин перетасовал колоду и начал сдавать. — Да много ты понимаешь, Нотт! Эливейс легенда! Он сам как сельма! — А мне нравится их новая ловец Кристофферсен. Мне кажется, пару лет и она войдет в сборную Норвегии. — Хо-хо! Раз уж Пьюси признал за кем-то, кто не имеет члена, право выходить на поле, может быть Макгонагалл решила снова выйти замуж? Я пас. — Поднимаю на 20. — Не мели чепуху, Забини! Я всегда признавал талант там, где он есть. — Я пас. — Забирай. Блин, Блейз, ты опять! Эта шутка устарела ещё на первом курсе. — Но ты по прежнему ненавидишь сельдерей. А он же такой полезный! Я просто обязан заботиться о твоем здоровье. Поднимаю на 30. — Спасибо, что хотя бы мел в сыр не трансфигурируешь. — В следующий раз обязательно. В нем же так много кальция! Белый сокол появился в гостиной. — Не твоего ума дело, Малфой. Отстань. — Экспекто патронум. Тому же: “Прости, пожалуйста, я не хотел тебе мешать. Может быть, тебе нужна какая-то помощь?” — Серьезно? Помощь? — Я хороший друг, ты же знаешь. Так, значит, Эдри, ты серьезно запал на Сигрид Кристофферсен? — Она правда хороша на поле. Ты же сам знаешь! — Поднимаю на 80. — Пас. — Пас. — Пас. — Как же вами легко управлять с помощью денег! — Малфой злорадствовал и раскладывал фишки в аккуратные стопочки. — Это из-за тебя в 96м Ургхарт стал капитаном команды — пробурчал Пьюси. — Это ещё почему? — Ты первый сделал этот финт Вронского с невинным подкупом всех и вся новыми метлами за место ловца. — Ну признай, милый Энди, что я и сам по себе был неплох, это просто немного ускорило дело. Да и, в конце концов, сделка была честной. Я пас. — Ну да. У Малфоев все всегда по-честному. — Ты ещё вспомни матч Нетопырей Ньюкасла против Паддлмир Юнайтед! — А я и вспомню. И если ты будешь снова утверждать, что судья не был куплен… —Я пас. — Нет, я серьезно! Вы видели этот матч? — Пьюси обвел глазами присутствующих — Эти камышовники падали, как листья по осени, каждый раз, как кто-то только подумывал пролететь в радиусе хотя бы 3 метров! Этот… — О, Мерлин, Пьюси, лучше ходи! Мы же тут собрались для партии в драконий покер, а не для семейной психотерапии слизеринской сборной по квиддичу. — Но этот хорек и тогда был на их стороне! Не знаю, каким чудом не побил его! Поднимаю на 40. — Потому что я красавчик. Ну признай это уже. Поднимаю на 80. Белый сокол спикировал: — Самая лучшая помощь с твоей стороны - это не мешать. — Экспекто патронум. Через пару часов друзья уже изрядно поднабрались. Дорогие шелковые галстуки были зачарованы стоять вертикально, и благородные английские юноши напоминали скорее сбежавших индейских мальчуганов с перьями на затылке. — Ты неправильно понимаешь концепцию. — Да все я правильно понимаю! — Нет, я тебе говорю, женщинам нужен легкий напор. Иначе они начинают нервничать. — А в чем тут концепция? Камин полыхнул, и оттуда вырвался Маркус Флинт: — Малфой, беги! По-хорошему предлагаю: беги! Ноздри разгневанного юноши раздувались как кузнечные меха, но его речь произвела совершенно неожиданный эффект. Все четверо юношей, сидевших за столом, залились смехом. Тео свалился со стула, Блейз утирал слёзы, Драко барабанил кулаком по крышке так, что подскакивали фишки, Пьюси же пытался хоть как-то сдержать смех в кулак отвернувшись от стола. — Вы чего? — незваный гость совершенно растерялся и непонимающе смотрел на неунимавшихся слизеринцев. Первым хоть как-то пришел в себя Драко: — Маркус, я бы на твоем месте постарался как можно скорее нанять садовника. Да такого, который не перепутал бы тебя с мандрагорой. Новый взрыв хохота. Кажется, Нотт уже пищал. Флинт подошел к столу и взял с него отполированную серебряную ложку. На его макушке мирно слегка подрагивали три желтых тюльпана. — Да какого черта, Малфой! — А я тут ни при чем! Это Нотт наложил на свое поместье заклятье от непрошеных гостей! Но, кстати сказать, жёлтый тебе очень идёт. Пьюси сполз от хохота под стол. — Да ты!.. Мать твою, Малфой! Если завтра я провалюсь, то клянусь Визенгамотом, твоя задница станет любимым домом для стаи пикси! — разгневанный юноша отчаянно выдергивал цветы из своей головы, но они появлялись снова. Раздувая ноздри ещё сильнее, шагнул обратно в камин. — Мне кажется, ты всё же переборщил. — Да успокойся ты, после провала на седьмом курсе отец его так тряханул, что Маркус теперь самый ценный сотрудник отдела. Даже если бы он пришел туда в стельку пьяный, максимум - это его начальник бы посетовал, что мистеру Флинту нужно чуть больше отдыхать, и дал бы ему внеплановый выходной. — А чего мы сидим в четырех стенах? Я предлагаю пойти покутить, — Забини был в стельку пьян, и это развязывало не только его язык. Пьюси наклонился над столом, жестом подозвал остальных и громко прошептал: — Мне тут Боул на днях показал такое место... Но прежде чем тот начал рассказывать о каком-то таинственном и секретном месте, его перебил Малфой: — О-о-о, нет, ребята. Знаю я места Боула. Если я пойду с вами, то мне, если повезет, будет грозить Азкабан за то, что пожиратель смерти недостаточно уважительно отнесся к троюродной кузине пятого брата седьмой тёти какой-нибудь грязн… маглорожденной ведьмы, а если нет — головомойка от Грейнджер завтра, что, поверьте, в сотню раз хуже. — Чего это ты вдруг боишься слова "грязнокровка" и говоришь о Грейнджер, будто она твоя женушка? — Блейз, нас же подслушивают. Ты не знал? Всех. И уже давно. А меня - так в особенности. А если они расскажут Грейнджер… — Да мы поняли, поняли, что ты её боишься больше мантикоры. — Не, мантикор я люблю. — Ладно, не хочешь - как хочешь. Тогда выметайся к себе домой, а мы пойдем на променад, да, Блейз? — В доску пьяный слизеринец кивнул в ответ. — Вот и замечтательно, тьфу, за-замечательно. Энди, веди нас в свой Эдем! Малфой, ты это, проверь завтра, что мы не мертвы, ладно? — Договорились, — ухмыльнулся Малфой и, пошатываясь, двинулся к камину.