***
Хогвартская гурьба резвилась на поле возле Норы. Сегодня должна была вернуться Грейнджер, и было решено устроиться рядом с точкой аппарации. Драко давно не было так легко и хорошо. Ему хотелось смеяться без всякой на то причины, и он с азартом выпускал заклятья в сторону Поттера, практически не ставя щитов: отпрыгивая, уклоняясь, отбегая, уворачиваясь — ему хотелось двигаться, адреналин жег изнутри. — Остолбеней — Коньюктивитус! — Эварте статум! — Локомотор Мортис! — Поттер, ты что, стесняешься? Где же сектумсепра? Держи, — выбрасывая руку вперед, — жалящее заклинание! — Мне просто тебя жалко, Малфой! — Гарри отшатнулся влево. Взбудораженность слизеринца передалась и ему, и он также больше уворачивался, чем блокировал. — Экспеллиармус! — Как же ты предсказуем! — сказал блондин и исчез. — Вот черт! — гриффиндорец попытался последовать за ним, но не успел и скрутился на земле в спазме жуткой боли. — Финита! Я победил! — Не так скоро, Малфой! — Гарри вспрыгнул ещё до того, как Драко договорил, и пустил в него желтую стрелу. — Ты меня обманул! — Драко почти рассмеялся. Заклятье пролетело мимо, в ответ на Поттера уже летел поток воды. — А что ты думал, что я не умею? — прокричал Поттер, перебегая на другую сторону поля. — Но ты же гребаный гриффиндорец! — Я это сделал невероятно храбро, не находишь? Их прервал громкий хлопок. — Драко! Гарри! — Гермиона стояла на пригорке и махала им рукой, другая её рука лежала в руке какого-то рыжеволосого парня. Это очень не понравилось Малфою. Он ощутил, как что-то темное кольнуло его под солнечным сплетением. Рядом с ней, широко улыбаясь, стояла какая-то девушка и держала за руку Крама. Гриффиндорец первый подбежал к четверке, Малфой не успел затормозить и чуть не упал, наткнувшись на Поттера, они рассмеялись. —С возвращением, Герм! — Рон был уже рядом и радостно обнял Гермиону, за ним последовали Гарри, Луна и Джинни. —Я так по вам соскучилась! — Гермиона крепко прижималась к друзьям, — знакомьтесь, это Алекс и Лили. —Меня зовут Гарри, — юноша протянул руку сначала рыжеволосому юноше, затем девушке, — рад знакомству. Лили, у тебя красивое имя. —Спасибо, — девушка расплылась в улыбке. Грейнджер по очереди представила всех присутствующих своим спутникам, а потом предложила: — Может быть, перекусим? Я так хочу есть! — Пойдем, мама будет очень рада тебя видеть. — Рон уже двинулся к дому. — Простите, но, к сожалению, я вынужден вас покинуть. —Драко обвел толпу взглядом, получая легкие взмахи руками и кивки, — с приездом, Грейнджер! — непонимание сквозило в её глазах, — Лили, Алекс — надеюсь, у меня ещё будет шанс познакомиться с вами поближе. До встречи! Он аппарировал.***
Драко стоял в своей комнате, не зная куда деться. Гнев захватывал его. Ещё чуть-чуть - и он бы загорелся. "Чертов рыжий." Один в один Уизли, только в глазах бьется мысль. Неудивительно, что Грейнджер ему не писала. “Чёрт возьми! Чёрт! Чёрт!” Он со злостью пнул лакированную прикроватную тумбочку, на что та обиженно звякнула содержимым. Самое время. Он открыл один из ящиков и достал фиал с зельем. Он не пил его уже три дня, предвкушая возвращение гриффиндорки. Он наслаждался этой последней тоской по ней. А теперь — выпил залпом. Уже знакомое ощущение, которое приносило сиреневатое зелье: мышцы отпускало, гнев уходил и туман в голове рассеивался. Стало легче. Он с чувством потянулся, растягивая сведенные яростью мышцы. Все ещё ощущая эту черную точку в середине груди, он убрал флакон на место. Драко уже знал, что в полную силу оно придет где-то через пару часов и как это будет. "Что ж, надо чем-то заняться…" Есть не хотелось. Он открыл нижний ящик все той же тумбы и достал небольшую тетрадь в обложке из мятой черной кожи: он только начал читать дневники крестного, сейчас это было то, что нужно… Он закрыл ящик. И тут полыхнул камин. Из него практически вылетела Гермиона, она одним прыжком заскочила на кровать, хотя та была почти в пол её роста, в два шага оказалась рядом с ним и, упав коленями на изумрудное покрывало, обвила шею Малфоя: — Я так скучала, — она склонилась над ним и накрыла его губы своими. Драко аккуратно бросил дневник на кровать и провел руками по её оголенным ногам, но свой холод так и не смог скрыть, — а ты? Она немного отстранилась, чтобы посмотреть в его глаза. Они были спокойными и отстраненными. Сейчас он был не с ней. — Драко? Мне кажется, или что-то не в порядке? — Почему ты держала его за руку? — в его голосе слышались боль, горечь. — Кого? — девушка непонимающе уставилась на Малфоя. — Рыжего, — в горле будто стоял ком. Тяжело было говорить. Сейчас Малфой немного жалел, что зелье ещё не вступило в полную силу. Оно лишь чуть-чуть притупило его гордость, но эти слова давались ему с трудом. — Алекса? — она смотрела на него широко распахнутыми глазами и вдруг улыбнулась, взяла его лицо в ладони и чувственно поцеловала. Малфой ещё не понимал, что именно произошло тогда там, у Норы, но уже был почему-то уверен, что все в порядке, все хорошо, все это только недоразумение или вовсе не важно, и ответил на поцелуй. Или это ему сказало зелье? — Драко, это же аппарация. Слова Гермионы не сразу донеслись до его сознания, докатились постепенно, словно звуки грома. Держаться за руки при аппарации. Это же так... обычно. — Я такой дурак, — он зарылся носом в её блузку и крепко сжал бедра в кольце рук. Она тихо засмеялась и взлохматила светлые волосы юноши, проведя рукой от шеи к затылку. — У меня есть ещё минут 10, я сказала ребятам, что хочу переодеться и принять душ, пока обед ещё не поспел, так что мне надо заскочить домой. — Можно я кое-что тебе покажу? — Гермиона кивнула, и Малфой трансгрессировал. Он опустил её на мягкий ковер. Они стояли в коридоре какой-то квартиры. Помещение было небольшим, через стеклянные двери была хорошо видна просторная и светлая гостиная, в ней Гермиона с ходу насчитала 4 двери. — Где мы?— она с интересом оглядывала светлое помещение, не смев оторваться от юноши. — В центре магловского Лондона. И эта квартира полностью наша. Гермиона только удивленно хлопала глазами, смотря на Малфоя. Через несколько секунд она отстранилась и двинулась внутрь. — Но… — от неожиданности все слова вылетели из головы, — зачем? — Грейнджер рассеянно открывала дверь за дверью, непонимающим взглядом исследуя комнаты, — зачем здесь две спальни? — девушка стояла у дальней левой двери и осматривала комнату за ней. — Когда ты у меня, ты все же в гостях. А тут мы оба будем как дома. На равных. Потому и две спальни. Какая тебе нравится больше? Гермиона с каким-то подозрением посмотрела на слизеринского хорька и решительным шагом двинулась к правой двери. — Вот эта. Определенно, вот эта! Как только она это сказала, комната стала меняться. Покрывало на огромной двуспальной кровати стало красным, а стены и занавески приобрели красно-золотой оттенок. — Думаешь, я такая фанатка Гриффиндора? —девушка посмотрела с издевкой в глазах. — Нет, это я фанат Слизерина, — сказал Драко, появляясь в дверном проеме, — я тебе кое- что покажу, — он сделал шаг в комнату, и та снова начала меняться. Будто бы со змеи сходила старая кожа: красный становился зеленым, а золотой — серебристым. — Драко, ты ведешь себя как маленький ребенок! — Ты же не могла думать, что я стану жить в доме с красно-золотой комнатой? — парень стал неспешно приближаться к девушке. — В Хогвартсе вроде бы у тебя получалось, — фыркнула Гермиона. — Там вы были далеко, и в моих планах не было посещать вашу гостиную, — он положил руки на её бедра и внимательно посмотрел в глаза. — Я всё равно её переделаю. — Переделывай, — улыбнулся и поцеловал. Через полминуты Гермиона прервала поцелуй: — Мне пора, я должна хотя бы переодеться. — Открой шкаф. В шкафу висели её вещи. — Ты что? Решил все за меня?! Перевез сюда мою одежду?! — Гермиона не знала, что и делать от такой наглости. — Нет, ни в коем разе. Немного бытовой магии. Очень удобно, когда у твоей семьи несколько домов. Не приходится закупать гардероб в каждый. — А что будет, если я заберусь в шкаф и закрою дверцы? — Ничего. Ты же не одежда. — Ладно. Тогда уйди и дай мне переодеться. Он чувствовал, как зелье набирало силу, и только мысль о том, что он внутренне уже готов покинуть комнату, только высказывает свое желание перед этим, позволила ему произнести: — Я не хочу, — голос Малфоя был обессиленным. — Драко, ты же знаешь, чем это все закончится. — Да. — Хорошо, — Гермиона с упрямым видом достала из шкафа легкое хлопковое платье и, обходя по широкой дуге юношу, двинулась в сторону другой двери, которая вела, очевидно, в ванную. Через минуту из-за двери послышались звуки падающей воды. — Черт возьми, — осознание того, что в трех метрах от него, за тонкой дверью, обнаженная Грейнджер стоит под теплыми струями, лишили Драко самообладания. Он расстегнул рубашку и, вместе с брюками и бельём, отправил её на стул. Отметив про себя, что на реакции физиологии зелье, видимо, не влияет, улыбнулся своей затее и двинулся к двери. Её обнаженное тело было столь же прекрасно, как он его помнил. Малфой подошел сзади и прислонился к ней. Жаркие губы впились в её плечо, а пальцы сжали тонкие косточки на бедрах. Она была горячая. Капли падали сверху, отскакивая от упругой груди и соскальзывая по животу вниз, туда, куда он уже направил свои пальцы. Губами он ласкал мочку её уха, а вторую руку опустил ей на грудь. Гермиона расслабилась и прижалась к нему спиной. —Я соскучился. Пальцы проникли в чуть влажное и теплое нутро. Проведя ими чуть глубже, он обмакнул пальцы в её соках и вернул их наверх, к уже ощутимому бугорку. Девушка сдержанно застонала на вдохе. Он держал её, не позволяя упасть расслабившемуся телу. Она была вся его. С прилипшими к груди и плечам волосами, с возбужденными бусинками-сосками и с разгоряченным лоном. Ещё один громкий вскрик, и он понял, что она готова. Он провел своим членом между её ягодиц. Одной рукой он обвил талию Гермионы, а второй мягко наклонил её вперед, заставляя упереться локтями в стенку душевой. Гриффиндорка бездумно подчинялась, и это пленяло. Он прижался на мгновение крепче, а затем отстранился и через полсекунды вошел в неё. С размаха, срывая изнеможденно страстный стон с её губ. На секунду они оба замерли, ощущая раскат, прокатившийся по телу. И вот он снова движется, вталкивается и медленно выходит наружу. Гермиона не может больше терпеть, она скрещивает ноги и прогибается сильнее, давая Драко чуть больше свободы войти в неё. —Там,—на выдохе. Вдох,— Сильнее,—вдох,— Глубже. Драко слушается её. Ему больше не нужно поддерживать её, она сама двигается ему навстречу. Он кладет свои руки к ней на бёдра и резко насаживает её на себя. Глубже. Сильнее. Девушка стонет. Как сладки её стоны. Но ему этого мало. Ещё несколько толчков - и он опускает свою руку ей на клитор и так же напористо начинает водить по нему пальцами. Он вращает, теребит, вдавливает его и зажимает подушечками, заставляя девушку скулить и терять последние остатки разума. Он наблюдает за ней, как она извивается, как с каждым разом глубже насаживается на его член и меняет раз от раза угол. Он улавливает, когда её руки слабеют, и вот она практически уже соскальзывает по мокрой стенке душа. Не успев и сдвинуться, её обмякшее тело падает в крепкие объятья. Ещё пара толчков, громкий стон и дрожь по всему телу. Он кончает следом за ней. Ещё несколько движений, он осторожно замедляется, удерживая обессилившую девушку в руках и выходит из неё. Он переворачивает её лицом к себе. Она как вата. Голова откидывается назад к нему на руку, а ноги не в силах держать хозяйку. Он выключает воду. На ощупь находит полотенце и заворачивает в него почти неживое тело. Она доверчиво кладет руки и голову ему на плечи. Драко подхватывает ее и несет на постель. Бережно опускает и ложится рядом. Он аккуратно отодвигает прилипшие волосы от её столь блаженного сейчас лица. Она глубоко и спокойно дышит. —Я люблю тебя, Грейнджер. Она перекатывается на бок, упирается в него носом и кладет руку на грудь. Она дышит все так же размеренно. Ещё чуть-чуть и он понимает, что она спит. Около получаса он лежал рядом с ней, обнимал и распутывал влажные кудри. И вот она дрогнула, слегка потянулась и открыла глаза. —Который час? —Ты уже опаздываешь, но пока не сильно, — он поцеловал её в плечо. Она потерла глаза косточками пальцев. Заспанный зверек, не иначе. Несколько минут они лежали молча. Слизеринский принц любовался ей, а она куталась в его тепло, пытаясь отсрочить тот момент, когда надо будет уходить. Но он все же настал. Она вытянулась всем телом. Юноша упорно старался смотреть ей в глаза. “Драко Малфой, не пялься на грудь, выглянувшую из-под полотенца, просто не надо, ты сможешь.” Гермиона в один момент напряглась и мощным движением села на кровати, придерживая сползающую махровую ткань, спустила ноги на пол и пошла в ванную. Через минуту она появилась в платье цвета грозового неба. То ли оно невероятно ей шло, то ли он уже соскучился — Малфой не понял. Оглядевшись, девушка подошла к шкатулке возле зеркала и достала из неё сережки-гвоздики. Покрутившись минуту перед зеркалом, Гермиона расплылась в улыбке и повернулась к Драко. Три шага-прыжка и она, смеющаяся, оказалась на кровати, сидя на коленках в ореоле своей юбки. Поцеловала. Нежно, трепетно и чувственно. Снова улыбнулась. Ещё два прыжка - и она уже у камина. Ещё улыбка - и она уже произносит “Нора” и пропадает в сполохе.***
На следующее утро, проснувшись в своей кровати в мэноре и почувствовав, что зелье уже начало давать обратный ход, Малфой тихо, боясь, думал о том, услышала ли его Грейнджер вчера. Он надеялся, что нет. Бесспорно, если бы не это чертово зелье, он никогда бы не ляпнул такого. Но в любом случае, это стоило обдумать. Он точно мог сказать, что не любит Грейнджер. Не от того, что он был уверен, что не любил, а от того, что не знал, что стоит назвать этим словом в принципе. Но сейчас, в этот момент, он выбрал остановиться и ещё раз подумать: что такое было в нем, что под дурманом отвара он назвал это любовью. Малфой помнил, что в прошлый раз назвал свои чувства к Гермионе нежностью. Он вспомнил все те вещи, к которым он испытывал нежность, и сравнил их с тем, что ощущал к гриффиндорке. Нежность - чувство достаточно спокойное, а рядом с ней он спокойным не был. Он вспомнил тот раз, когда они "мирились" в отцовском кабинете, и в теле всплыло нетерпение, ожидание. Трепет? Да, это было похоже на трепет. Обратившись к тому, как он видел эти чувства потом, он ощущал, что за последний месяц стал горячее. Сам, даже если забыть о ней. За то время, пока он перебирал зелья, он перепробовал множество своих состояний: и счастья, и гнева, и силы, и апатии, и скуки, и веселья, и ещё целое множество других. Теперь он знал, как с некоторыми из них справиться, а про многие даже знал, как пустить их на пользу. И это - он был уверен, что именно это - дало ему силу: понимание, что он владеет собой, что он может с собою справиться. И все же, гриффиндорка. Очевидно, что она была важной частью его жизни. Ему нравилось, как она сопит ему под бок и иногда чуть сжимает пальцы, прежде чем проснуться. Это было очень тепло: перед тем, как открыть глаза, почувствовать живое тепло в своей постели. Ему это нравилось. Ему было с ней интересно, хотелось её касаться, а иногда просто вызывать реакцию, поэтому он любил её злить. Однажды в Норе даже потянул за ленту юбки, когда она проходила мимо, и держал до тех пор, пока бант не развязался, а его хозяйка не обернулась. Только его ухмылка тогда выдала шалость. Сейчас он это все видел несколько розовыми соплями, но не мог не признать, что ему эти сопли чертовски нравятся. Что же в итоге: Нежность. Трепет. Огонь. Драко не знал, как назвать этот огонь. Часто такое пламя ассоциируют со страстью. Но то, что было внутри Малфоя, не обладало оттенком порочности, в отличии от страсти, которая, по его мнению, должна выжигать все внутри, оставляя развалины. Его огонь иногда жалил, но только когда он медлил с чем-то важным. И сейчас именно повинуясь этому огню он лежал в полумраке спальни и разбирал по косточкам свои чувства. Это было важно. Почему-то огонь подталкивал его. Этот огонь был сама жизнь, которая начинала играть внутри него в двух случаях: на следующий день после зелья и когда он смотрел на Грейнджер. Нежность, трепет и пыл. В этот раз он остановился на этом. Вчера вечером он вернулся в мэнор, так как обещал матери быть на ужине. Сегодня же, по её настоянию и его смиренному согласию под действием зелья, они вместе должны были пройти весь Косой переулок, чтобы приобрести все, что могло ему понадобиться в течении года. А значит, его исчезновение после окажется незамеченным. Поэтому утром он отправил Грейнджер сову с короткой запиской: «Буду сегодня вечером в нашей квартире. Д.М.» До учебы оставалось две недели.