***
Следующие несколько дней они почти не отрывались друг от друга. Только раз в день Драко отправлялся в мэнор, чтобы увидеться с матерью, создать впечатление, что он все ещё там и проинструктировать домовиков о том, что стоит отвечать на вопросы миссис Малфой о нём. Гермиона же в это время чаще всего отправлялась в Нору, чтобы провести время со старыми друзьями. За десять дней до начала учебы Малфою пришло письмо от Макгонагалл, в котором говорилось о том, что в грядущем учебном году его собираются назначить старостой мальчиков и какие обязанности ему это вменяет. Он, лишь бегло пробежавшись по строчкам письма, достал пергамент и написал ответ с согласием. На следующий день они впервые почти целый день провели по отдельности. Ни у кого не было никаких планов, просто хотелось чего-то ещё. В итоге Грейнджер отправилась в Нору, а Драко просидел в саду с матерью до обеда за книгами, а вечером нагрянул к Нотту, где они раздраконили бутылочку, из тех, что Забини оставил на полке «для особых случаев». Тем приятнее было им встретиться вечером за полуночным чаем на кухне и впервые с момента переезда уснуть в разных кроватях. Проснулся Драко рано утром и долго валялся в постели, наслаждаясь остатками полуночной влаги. Когда он, все же проголодавшись, рассеянно шлепая босыми ногами, прошел на кухню, то застал там Грейнджер, что-то усердно вымешивающей в миске. От его предложения помощи она отказалась и попросила почитать ей вслух. Драко взял первую попавшуюся книгу со стола в гостиной, она оказалась письмами какого-то магловского военачальника. Последнее время Драко много читал то, что написали маглы, и с удивлением находил, что слишком многие вопросы, которые роились в его голове, свойственны не только ему одному и не только волшебному миру. И вот сейчас, читая письма Наполеона к его жене и соратникам, он поражался. Поражался тому, насколько этот магл был смел. Смел не только на поле боя, но и в чувствах, которые он не таясь выражал. А сейчас у него было неуютное ощущение, что этот могущественный правитель бесстыдно выражал их буквально в его присутствии. Он знал, что когда-нибудь, волей-неволей, но он встанет на одно колено перед какой-нибудь девушкой и протянет ей кольцо. Но искренне надеялся, что это будет достаточно формально и не будет значить того, что он и правда будет пытаться хоть как-то привлечь желание возлюбленной быть рядом с ним. Надеялся, что ему не о чем будет волноваться. Он боялся даже помыслить себе такие сильные чувства, которые действительно заставят бросить всю свою жизнь к чужим ногам.***
Драко аппарировал их в лондонскую квартиру. Этим вечером он ужинал с матерью, а потом встретился с Гермионой у водопада. На закате там было особенно красиво. Несколько позже, в полутьме, они лежали у его вершины и наслаждались друг другом, ласкали, дышали. Таких моментов теперь было много в их жизни, поэтому, вернувшись домой, они лишь звучно и чуть устало коснулись друг друга губами и с улыбкой отправились каждый в свою комнату. После горячего душа тело Малфоя было расслаблено. Он лежал поперек кровати с закрытыми глазами, откинув одну руку в сторону, а другую подложив под голову, и ощущал теплую негу, разморившую его на пару с вечерней усталостью. Но все же силы ещё оставались, поэтому тот самый пыл встрепенулся в нем, когда он услышал, что на другую сторону кровати опустилась Гермиона. Он ощутил, как кожи откинутой руки касаются её чуть жесткие волосы и ткань махрового халата. Тепло её шеи. Удивительно, но даже за эти двадцать минут он немного соскучился. Драко согнул руку в локте, заставляя девушку положить щеку к нему на руку, повернулся и придвинулся чуть ближе. Он уткнулся носом в подбородок, чуть приподнял голову и поцеловал ее. Через минуту небрежных ласк они разомкнули губы, и Драко упал обратно на кровать. Некоторое время они молчали. — Как так получилось, что мы вместе? — голос Гермионы разрезал тишину. — Ну, я выждал момент, когда ты будешь достаточно пьяна, чтобы согласиться попробовать, и достаточно трезва, чтобы не утверждать потом, что это был ничего не значащий пьяный бред, и примешь из трех зол самое приятное для меня. — Каких трех зол? — она повернулась на бок и вглядывалась в лицо Драко, стараясь прочесть по нему, что именно он пытался выразить словами. — Послать меня к чертям и мучиться совестью от того, что бросила страждущего, взять надо мной шефство, превратившись в злобную мегеру или же просто, — Малфой чуть напрягся, чтобы вытащить ладонь из-под головы, — оказаться человеком рядом со мной. На последних словах он освободившейся рукой поймал руку Гермионы, которой она чуть рассеянно водила по его венам. Притянул к губам, легко притронулся и, сжав её ладонь в своей, опустил на грудь. Гермиона смотрела в его расслабленное лицо. Он лишь на секунду открыл глаза, чтобы взять её за руку, и как будто вернулся опять в полудрему. Ей показалось, что он был как дремучий лес, который лишь чуть оживал макушками под дуновениями ветра. Его ответ её не устроил. Выходило, будто то, что сейчас между ними, - лишь сухой расчет. — Ты слишком прагматичен, — она не выдернула руку и не отвернулась, но в её голосе Малфой уловил легкую брезгливость. — А что именно ты хотела услышать? — он открыл глаза и повернул к ней голову, — Я не знаю, какого дракла ты тут делаешь, но надеюсь, что это искренне, и ты не будешь жалеть, — он снова отвернулся и закрыл глаза, и чуть шутливо продолжил, — а то два твоих гриффиндорских ушлепка мне испортят всю оставшуюся жизнь и, возможно, даже немного жизнь после смерти, — в комнате было тихо, ответа не было. Драко резко повернул голову к ней и спешно выпалил, — ты же не жалеешь? Жалела ли она? Пока она была в этом всем, в их квартире, в мэноре, рядом с ним, она не жалела, совершенно точно не жалела. Когда она оказывалась за их пределами, то это начинало ей казаться каким-то розыгрышем. Она начинала чувствовать какое-то неудобство при мыслях о том, где и как она проводила вечера. Джинни точно это заметила и уже пару раз спрашивала, как у неё дела с Малфоем… Хотя, впрочем, это же личная жизнь, и это точно не забота посторонних, верно? Когда она жила в драконьем питомнике, у неё из свободного времени было только двадцать минут на быстрый обед, во время которого, держа вилку в одной руке, а перо в другой, она отвечала на письма Гарри и Рона. Ей тогда очень хотелось написать Малфою, сказать, что она скучает, что облака здесь совсем другой формы, и что у неё среди маленьких дракончиков появился любимец, но здравый смысл останавливал её, говоря, что ему сейчас нужно по ней скучать и лучше его не трогать. И, видимо из какой-то мести судьбы, вечером она не могла уснуть, пока не ощущала почти наяву его руки и его тепло рядом. Когда она вернулась домой, то обнаружила, что думать о нем все время, пока она не была занята, вошло в какую-то привычку. Это было неудобно. Но со второго курса, когда Гермиона варила свое первое оборотное зелье, она не чувствовала себя такой взбудораженной, живой. — А какая разница? Все равно, что есть, то есть. — Разница большая. Если ты жалеешь, то будешь мучиться и пытаться сбежать от муки. А если нет — наслаждаться тем, что происходит. Гермионе хотелось убежать. И не думать, не думать об этом всем. Не думать о том, что эта часть жизни становится постепенно все больше и захватывает её целиком. — Нет, я не жалею. — Надеюсь, и не будешь, — Малфой снова расслабился на постели, — кажется, завтра возле поместья будет гроза. Ты ещё не передумала? — Мне нужно подумать ещё раз, прежде чем согласиться. — Вот же вредная. Ты же сейчас это говоришь вовсе не потому, что раздумываешь, идти или нет. Зачем тебе эта загадочность? — в голосе Малфоя были внимание и уверенность. Последняя капля после банной неги покинула Малфоя и теперь он лежал, опираясь на локоть, и испытывающе смотрел на Гермиону. — Хорошо, я помогу тебе с ними. Гермиона встала и не спеша пошла прочь из его спальни. Дойдя до своей, она прикрыла дверь и расплакалась. Она впервые не ощутила той уверенности, которую всегда получала от слов Малфоя. Она чувствовала слабость, пустоту внутри и никчемность… Легкий стук в дверь на секунду вырвал её из этих чувств. Драко, не дожидаясь ответа, вошел в комнату, нежно развернул её к себе и заставил уткнуться ему в мускулистую грудь. Одной рукой он держал её за плечи, другой гладил по голове. — Чего ты? — Я… не знаю…, — сбивчиво всхлипывала Гермиона. — Я могу тебя поубеждать, если хочешь,— он начал растягивать слова, говоря их на разный манер,— Гермиона, ну пожалуйста, помоги мне с зарницами завтра. Гермиона рассмеялась сквозь всхлип, чуть отстранилась и посмотрела на него. Она сейчас была мягкой. Драко поймал эту мягкость в чертах её лица и прикоснулся к теплой коже щеки рукой. Она накрыла его руку своей и с каким-то упоением прильнула, сомкнув веки. Малфой чуть приподнял её лицо и поцеловал. Её переполняла именно та нежность, которую Малфой в первую очередь почувствовал между ними. Потом Драко подумает, что хотел бы, чтобы эклеры домовиков были с её вкусом, со вкусом этой нежности. Он провел большим пальцем по краю её шеи к выемке между ключиц и запустил пальцы под махровый халат, чуть захватывая кожу плеча. Он ощутил, как пальцы Гермионы чуть присогнулись и сильнее уперлись в его грудь, но не чтобы оттолкнуть, а будто захватывая, чтобы притянуться сильнее. Другой рукой он поймал пояс халата и развязал его, открывая тело девушки, пышащее ещё влажным жаром, своему. — Герм, сколько же в тебе нежности… Проникнув руками под халат, Драко подхватил её под ягодицы и прижал к себе на уровне солнечного сплетения, провел носом в ложбинке между грудей и коснулся одной из них губами, чуть снизу, требовательно, так, что Гермиона выгнулась в пояснице и еле уловимо заскулила. Он засасывал и ласкал языком нежную кожу. Знал, что останется след, но не мог остановиться, слишком уж пылко двигалась Гермиона в его руках. Он сделал пару шагов к кровати, одновременно чуть приподнимая Гермиону, чтобы оказаться на одном уровне с её животом. Ему пришлось чуть присесть, чтобы усадить её на край. И вот он стоит, упираясь коленями в ковер между её разведенных ног, прямо перед её чуть розовым сочленением. Не проходит и мгновения, как он обхватывает эти нежные губы своими и проводит языком вдоль лона. Гермиона так громко стонет, что похоже, будто кричит, откидывается на локти и наблюдает за ним. Малфой положил ладонь на её лобок и чуть оттянул кожу вверх, чтобы открыть её нежные места чуть больше. Он водил языком вдоль и чуть кружил вокруг клитора, чем бросал девушку в дрожь и обессиливал, но она не могла отвести взгляд от него, от того, как он наслаждался, это возбуждало чуть ли не больше, чем его действия. Девушка напряглась всем телом и ахнула. Он посмотрел на её лицо и уловил какой-то непонятный немой укор. А она всем телом мечтала о том, как он будет раскачиваться между её бедер, соединяясь с ней в первородном танце. Но сказать это Гермиона была по-девичьи не в состоянии, поэтому, собрав силы, она оттолкнулась от кровати и чуть подалась вперед, стекая по покрывалу вниз. Но усидеть на юноше она уже не смогла, поэтому Драко осторожно уложил обмякшую девушку на ковер, чуть привстал, стягивая боксеры, наклонился к ней, приставил член ко входу во влагалище и, поглаживая её всем телом, вошел. Обессиленная Гермиона чуть двигалась в истоме и трепетно и требовательно водила ноготками по его бедрам. Все закончилось слишком быстро, они слишком ждали друг друга, слишком жаждали. Их стоны заполнили комнату каким-то особенным жаром и той нежностью, которая лилась через край. В момент самого пика Гермионе привиделось широкое поле с серой пеленой облаков над ним. Тем непривычней ей было очнуться через несколько минут в своей комнате, на кровати, рядом с Малфоем, который, тяжело дыша, лежал на боку, с сомкнутыми веками. Гермиона почувствовала, как что-то внутри заставляет её приблизиться к нему и поцеловать. — Если я правильно понял, теперь ты согласна. — Пффф! Умеешь же все испортить. — Не испортить, а приземлить. На самом деле я хотел тебя попросить ещё кое о чем, — Малфой открыл глаза и облокотился на локоть. — О чем же? — В этом году магловеденье станет обязательным. И очевидно, что без посторонней помощи мой факультет провалит его в хлам. Я хотел попросить тебя вывести несколько раз нас в город. — Я хочу уточнить. Ты хочешь, чтобы грязнокровая гриффиндорка просвещала чистокровных дочерей и сыновей Слизерина относительно того, как живут маглы? — По сути — да, но не по форме. — Это слишком неожиданно. Мне нужно подумать, прежде чем согласиться. — Мне кажется, мы сегодня это уже проходили. Так, значит, я могу рассчитывать на тебя? — Макгонагалл предложила мне стать старостой в этом году. Драко закрыл глаза, чтобы не выдать себя и, уткнувшись носом в её шею, скорее промурлыкал, чем спросил: — Ты согласилась? — Ещё нет. — Тебе что-то мешает? — Это, конечно, почетно, но это столько обязанностей и такая ответственность... — Герм, ты можешь представить кого-нибудь, кто справится с ней лучше? Девушка ненадолго замолчала. — Нет, но это не меняет... — Ты сегодня спрашивала, как так получилось, что мы оказались вместе...,— сказав это, Малфой умолк, Гермиона повернула к нему голову. Его голос заставлял навостриться, сейчас он скажет именно то, что она хочет услышать, — Наверное, ты бы предпочла любовь с первого взгляда и свадьбу через месяц, но... иногда лучше быть реальным, чем идеальным. У них все было непонятно, шершаво, неидеально. Но реально. Реальнее и быть не может. Гермиона не могла осознать все эти слова до конца, только тихо спросила: — Ты хочешь сказать, что из меня получится хорошая староста? — Я хочу сказать, что из тебя получится отличная староста. Возможно, не идеальная, но лучшая из тех, которая только могла бы быть. Гермиона придвинулась к нему и поцеловала с полной отдачей, благодаря. Драко ухмыльнулся. Не нужно было даже спрашивать, чем он это заслужил. — А ты знаешь, кто будет вторым старостой? — Нет. — Тогда я буду жутко тебя ревновать, — можно было не смотря на Малфоя понять, что он шутит. — Почему это? — Ну, моя девушка переедет от меня к какому-то непонятному мерзавцу. А раз он получил место старосты, так ещё и умному. Как же тут не ревновать? —Гермиона шепотом засмеялась, иначе было невозможно, слишком сильной была тишина, обнимающая их,— так ты поможешь с выездами? Могла ли она отказать ему? Нет, конечно, не могла.***
— Ты как? Готова? — Я тренировалась, но все ещё не уверена, что получится. А откуда у тебя эта палочка? — В мэноре есть хранилище, в котором уже несколько сотен лет лежат все волшебные палочки Малфоев. В основном они остаются верными своим хозяевам, но, видимо, я был бы любимчиком дедушки Септимуса Малфоя,— Драко вращал в пальцах пепельно-белую палочку, она была покрыта какими-то рунами. Рисунок был настолько мелкий, что Гермиона и не пыталась его разобрать, — надеюсь, столько нам хватит, — он покосился на груду металлических прутьев. Помни, что цепь не должна касаться земли. Начнём? Гермиона кивнула. В левой руке она держала палочку Малфоя, в правой — свою. — Начали! Малфой вскинул руку, и в воздух взметнулись две тонкие цепи. Они устремились куда-то вдаль, набирая высоту. — У тебя есть пара минут, чтобы приготовиться, мне нужно сейчас закинуть их на расстояние около двадцати километров,— он чуть помолчал,— хотя это, наверное, будет дольше, чем пара минут, — Гермиона уловила в его голосе игривость. Не опуская палочки он повернулся к ней, — поцелуешь? Она тихо засмеялась и чуть притронулась к его губам своими. На душе сразу стало легко. Гермиона разорвала касание, а Малфой продолжал все смотреть на её губы, чем заставил девушку быстро отвернуться. В его голове звучала шкодливая мысль, что он ещё заставит гриффиндорку действовать так, как он бы хотел. Алюминиевые цепочки чуть позвякивали, поднимаясь вверх. — Малфой, сколько у тебя было девушек? — Ты серьезно решила спросить об этом сейчас? — Да. — Зачем тебе это? — Хочу знать, какая я в списке. — Никто и никогда этого не узнает, я тебе обещаю,— Малфой слегка ухмыльнулся. — Я знаю, ты встречался с Паркинсон. — Да. И что с того? — Ничего. Просто странно. Мы же с ней так не похожи… — Не то чтобы… Вы обе дерзкие. Хотя Панси не ломала мне нос, но один раз крепко оттаскала за волосы. — За что это она? — Несколько… неудачно… пошутил? — Кажется, ты сам не веришь в то, что говоришь. — Ой, да какая разница! — Ты её любил? — Сложные и опасные вопросы задаешь, Грейнджер. Зачем это тебе? — Хочу знать, как легко ты меняешь девушек. “Как долго это продлится? Могу ли я положиться на тебя, прикипеть к тебе?” — Не так, как многие думают. Я не знаю, что ответить на твой вопрос. Я не знаю, любил ли... Вы нам нужны больше, чем думаете. Для того, чтобы почувствовать многое в жизни, нужен второй взгляд, вторая точка обзора. Главное, чтобы мы могли через неё наблюдать. А вы другие. С вами на все смотришь по-новому. А если ещё вы ощущаете друг друга... Приготовься! Время подходило. Гермиона подняла левую руку и подтащила прут поближе к банке, в которой были концы цепочек. Прошло несколько секунд - и правой рукой она начала рисовать в воздухе узоры, трансфигурируя прут в звенья, продолжая цепи. Она еле успевала это делать, чтобы металлические нити продолжали оставаться в банке. — Стоп! Она услышала команду Малфоя и замерла. По тонкой матовой цепочке в банку спустился разряд. Она одним движением палочки выбросила концы из банки и, отбросив палочки в сторону, быстро закрыла её крышкой. — Готово! — Гермиона крепко сжимала в руках стеклянную банку, — посмотри, она такая красивая! Малфой улыбнулся. Он, удерживая цепи в воздухе, смотрел на Гермиону, которая восхищенно впивалась взглядом в молнии, бегающие внутри банки. — Следующую?