Пути, которые мы выбираем

До отбоя было ещё достаточно времени, но воскресные вечера по какой-то негласной традиции Хогвартса были временем судорожных попыток хоть что-то успеть из тех огромных заданий, которые профессора выдавали на выходные. Видимо поэтому за последние полтора часа бесцельного скитания по переходам и лестницам Гермиона не встретила ни единой живой души, да и призраки ей тоже не попадались. Впрочем, этому факту девушка была скорее рада. Осень подходила к своему естественному завершению, застуживая своим дыханием камни древнего замка. Гермиона бродила по пустынным коридорам, натягивала на кулаки свитер и закутывалась в шерстяную мантию. Каждый раз внимательно всматриваясь в окна, ощупывала витражи и решётки, будто пытаясь выведать у них что-то. Со стороны она могла сойти за сумасшедшую: шарахалась от любого еле слышного шелеста, будто разговаривала с предметами, а мимо многочисленных портретов замка она проносилась со скоростью Нимбуса, чтобы те её не узнали, не заметили, даже не подумали заговорить. Её била ломка. Ломка по той жизни, которую она вела ещё пару дней назад. Даже когда Малфоя не было рядом, он вторгался в её мысли и сны без приглашения и заполнял её всю тягучей негой. Теперь же она была пустой. Будто бы во всём мире выключили звуки, и она осталась в звенящей тишине. Петляя по коридорам, она вылавливала стук своих собственных шагов, погружаясь в их музыку. Слышала ритм шуршания джинсовой ткани и ощущала, как управляет им. Хоть чем-то она управляет. Хоть что-то заполняло её, пусть даже это и отдаленно не было тем накалом, которого сейчас выпрашивало всё её естество. Слёзы наворачивались на глаза. Гермиона пыталась сдержать их из последних сил, но они искали себе выход, поэтому к мелодии её шагов вскоре прибавился сбивчивый ритм всхлипов. — Что, Грейнджер? В раю проблемы? — ехидный голос застал её выстрелом в спину. Она развернулась. В нише, у окна, сложив ноги на скамейку, которая стояла напротив, сидел Блейз Забини. Этот темнокожий испанец был другом Драко, с которым он рассорился пару месяцев назад. Кажется, Гермиона с ним сталкивалась только один раз, на вечере у Слизнорта. По её смутным воспоминаниям Блейз был молчалив и умён. Почему он вдруг решил заговорить с ней, девушка не представляла. — С чего ты взял? — Гермиона сделала пару шагов в сторону слизеринца и опустилась на скамью рядом с его скрещёнными в лодыжках ногами, и, будто передразнивая Забини, закинула свои на вторую. — Ну... Вместо того, чтобы обжиматься с Малфоем в своей спальне ты здесь, сидишь передо мной с красным носом, — он на какое-то мгновение затих, а затем предлагающим жестом чуть покрутил толстостенной бутылкой вина. — Будешь? — Что это? В школе же запрещён алкоголь! — Ну нам же не по двенадцать лет. Директор даже родителям сообщать не в праве, а после всего произошедшего грозить нам исключением несколько бессмысленно, ты не находишь? — голос Забини был бархатистым, будто перекатывающимся от слова к слову, чарующим. — И ты предлагаешь мне пить вино из горла прямо посередине Хогвартса? — Конечно нет! — Блейз чуть развернулся и вытащил из зазора между ним и окном небольшой серебряный кубок, на подобие тех, что были в столовой, и наполнил его. — Я всегда держу ещё один на случай неожиданной компании вроде этой. Когда Гермиона выходила из своей комнаты, она совершенно не планировала распивать алкоголь в обществе чужого ей человека. А теперь... Вот он - Забини, сидит напротив и протягивает кубок с каким-то наверняка изысканным и дорогим вином. С чего это слизеринец вдруг стал так добр к ней? Может быть, это был его способ пережить то, что он скучал по Малфою? Или ему скорее просто нужна была компания? Гермиона сомневалась. А Блейз держал кубок на вытянутой руке, уже буравя её глазами: — Бери уже! Тебе понравится, обещаю. Это токай «Драконья кровь». Только понюхай. Гермиона опасливо взяла предложенную ей чашу. У вина оказался аромат напоминающий морскую пучину, только горячую, зовущую, будто заставляющую вибрировать душу и сердце. — Тебе уже нравится... Я вижу, тебе нравится. Да... — Забини будто дегустировал её смущение, смаковал. — А теперь попробуй. Почувствуй, он имеет лёгкую ноту хлебной корочки на фоне основного сладковатого вкуса. Медовый, терпкий и обжигающий одновременно. Немного зачарованная словами Забини, Гермиона с неуверенностью сделала глоток. Ей показалось, что по её рту пронеслась сама тьма. Вино действительно было сладким, но всего остального девушка не ощутила, зато почувствовала, как из её желудка что-то поднимается вверх, навстречу дыханию. Это чувство было ей почти незнакомо. Она отравлялась слишком давно, чтобы помнить такие позывы, и никогда не напивалась до тошноты. Чтобы не заблевать себя и Блейза, Гермиона резко развернулась к проходу, а свободной рукой наспех собрала волосы. Мысли о том, что всё, что у неё сейчас осталось от Драко — это кусок пирога, да и тот сейчас покинет её, и о том, что она никогда больше не будет пить, в особенности со слизеринцами, потому что для неё это ничем хорошим не оборачивается, пронеслись в её голове молнией за мгновение до того, как изо рта вырвалось пламя. — Ого! Так ты вообще «Драконью кровь» не пробовала? — Нет, никогда... — Гермиона ошарашенно смотрела в том направлении, куда только что улетел сгусток огненной плазмы, оставив на стене чуть различимое в темноте пятно из сажи. — А вообще магические вина? — Видимо нет... — Тогда поздравляю тебя с открытием ещё одного невероятного мира! Твоё здоровье! Когда Гермиона снова сделала глоток, ещё одной струи пламени не случилось, зато она ощутила тот самый привкус, о котором говорил Забини. Пила в своей жизни она не так много и не так часто. Пару раз с родителями на праздники да тогда на балу с Малфоем... Она вспомнила, как утром он её останавливал, говоря, что ему нравится смотреть, как она думает. В глаза будто насыпали углей. Гермиона не знала, то ли это был ещё один эффект от вина, о котором умолчал Забини, то ли её слизистым уже надоели слёзы, и они пытались по-своему привести хозяйку в чувства. Гриффиндорка плотно сомкнула веки и, расслабившись, откинулась назад. Забини не задавал вопросов. Они просидели около часа, потягивая вино и почти не разговаривая. Каждый думал о чём-то своём, и всё же и Гермиона, и Блейз ощущали себя компанией. У них не было общих дел, не было общих друзей, кроме Малфоя, они были из разных миров, и сейчас в таком молчании девушка ощущала то, чего ей так не хватало — спокойствия. Это уже не была та тишина, от которой так пыталась убежать Грейнджер, рядом с ней был человек. Из своего положения девушка могла в лучшем случае дотянуться до его коленки и всё же ощущала, что она не одна. Она не чувствовала его запаха, не слышала дыхания, ритма сердца или голоса, но ощущала пульсацию другой жизни рядом. Второй раз за эти дни Гермиона перестала чувствовать себя трупом. Дни? Не прошло же и двух суток, а казалось, что пролетели месяцы... Когда бутылка закончилась, Блейз достал ещё одну, такую же. Тогда беседа началась сама собой. Они разговаривали о дальних странах и историях из путешествий, о том, что видели и о том, что мечтали увидеть. О людях и морях. Оказалось, Забини очень любит моря и различает их для себя как людей или вина. Гермиона была ему благодарна за то, что он не задавал ей вопросов о Драко, и ей было действительно жаль, когда звук колокола разрезал замок, оповещая учеников о приближающимся времени отбоя. И всё же, напоследок, поблагодарив Блейза за вечер, вино и компанию, заплетающимся языком она бросила ему: — Я-бы-тебе-бы-советовала не спрашивать у Малфоя, что произошло между нами. Лучше никогда.

***

Стараясь держаться прямо, Гермиона дошла до башни старост. — Пфилиалковый, о Боже, фиалковый свет...эмм... цвет... — Гермиона собралась с силами, вдохнула и выдохнула. — Фиалковый цвет. Преодолев дверной проём, девушка невольно расслабилась. Ноги плохо её держали, и пока она находилась в небольшом коридорчике, то решила, что раз никто не видит, подержаться за столь притягательно-прохладную стенку ничуть не повредит её репутации. Добравшись до конца прохода, Гермиона, во-первых, хихикнув, отметила, что в нём целых пять пьяных Грейнджер-шагов, а во-вторых, обнаружила в гостиной Малфоя, что совершенно её не обрадовало. Даже если он её не помнит, даже если не сделает ей сейчас втык за то, что его девушка ведёт себя чёрт знает как, пьёт чёрт знает с кем и чёрт знает что, столкнуться с ним было для неё сродни испытанию. Почти все чувства обоих были заперты. У Гермионы в сундуке под толстым слоем густого вина, у Малфоя в какой-то неизвестной части его глупой, дурной, очаровательной головы. И что... Что он скажет? Даже сейчас, не зная её сильных и слабых сторон, он мог одним движением уголка губ смести её с лица Земли, по крайней мере Гермионе так казалось. О приходе Грейнджер Малфой узнал за полминуты до того, как она появилась в комнате. Узнал по хихиканью и неровным шагам. Когда за полчаса до ужина она покинула башню, он вздохнул с облегчением, надеясь, что его соседка вылезла из своей пропасти уныния и завтра будет во все оружии. Но не тут-то было. Грейнджер не появилась на ужине, а кроме того была пьяна, и он понял это ещё до того, как увидел её перекошенное лицо в проходе. Нет, ему в общем-то было всё равно, если бы только не их совместные обязанности. Ему было необходимо, чтобы вторая староста хорошо питалась, спала и была в рабочем расположении духа, потому что ни тащить за двоих, ни приводить её в себя у него не было времени и, откровенно говоря, сил. — Ты ела? — Угу, — Гермиона не была уверена, что я-язык будет слушаться, поэтому решила говорить как можно более кратко. — Что ты ела на ужин? Спустившись практически к началу трапезы в Большой холл, Малфой не увидел за гриффиндорским столом Гермиону. Самая же именитая парочка Хогвартса в лице Поттера и младшей Уизли почти всё время молчала, вопреки их обычной манере "шило в заднице". Драко периодически бросал на них беглый взгляд, убеждаясь: Грейнджер не появилась. С каждым разом такое течение дел его бесило всё больше и больше, но показывать этого ей он не собирался. Гермиона набрала в лёгкие воздуха и собрав всю оставшуюся концентрацию ответила: — Салат, — слизеринец смотрел на неё недоверчиво и вопросительно. Гермиона чуть конкретизировала. — Это был фруктовый салат. — Взгляд был всё тот же. Грейнджер решила, что для достоверности необходимо добавить немного деталей. — В основном виноград. — Кажется, ей удавалось говорить достаточно сносно. В действительности же это ей только казалось. Малфой, выжидая, снисходительно чуть наклонил голову на бок. — Хорошо, это был только виноград. — Кажется в его взгляде появилось саркастически-усталое сочувствие. — Фермитермен... фертимен.. Фер-мен-тИрованный виноград. — В этот момент реальность больно кольнула Гермиону осознанием того, что, умничая, она сама себя выдала. В ответ девушка выпалила: — О, ладно! Это было вино! Доволен? — Твоя кровь и так не блещет чистотой, так ты решила ещё её подбадяжить? — Моя кровь только приобрела дополнительную нотку хлебной корочки. — Значит пила с Блейзом. Хоть это. — Драко несколько гневно перелистнул страницу. — А тебе какое дело до этого? — Нет, мне никакого, — внутри Драко бушевала буря, но выказывать её он не имел права. Нельзя было проявлять, что он чего-то хочет от гриффиндорки, иначе, слизеринец был уверен, она встанет в позу, а это сильно осложнит жизнь. Малфой был такой домашний. Он сидел на диване, как всегда вытянув ноги, и ничего не замечая смотрел в книгу. Совсем как тогда, когда готовился к своей поездке во Францию. Он ведь жутко бесился, если Гермиона его отвлекала. Был корректен и вежлив, но почти взрывался внутри. Как это нравилось ей. Нравилось, что он и реагировал, и не реагировал на неё одновременно. Это было так тепло, так мило. Гермиона не помнила, как она подошла к дивану и занесла руку. Мгновение ей потребовалось, чтобы осознать, что она делает, и почему этого не должно было случиться. Она знала, что у неё есть ещё одно мгновение, прежде чем Малфой заметит её жест. Если она сейчас проявит к нему нежность, то... лучше даже не пытаться представить что будет. Судорожно скрипя шестерёнками в голове, Гермиона схватила первую мысль, которая ей пришла в голову и быстрыми тряскими движениями взлохматила гладко уложенные волосы Малфоя. Драко не помнил, когда именно кто-либо, кроме матери прикасался к его волосам последний раз. Выпучив глаза, он подскочил с дивана и уставился на Грейнджер. Хлопая большими глазами, она ничего не придумала лучше, чем ляпнуть первое, что выдало ему её пьяный до последней извилины мозг: — Мюмзик. — Грейнджер, я не знаю что это за магловская хрень, но никогда не делай так больше и не называй меня так. — И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове. — Какую бурду вы там пили?! — Малфой практически завопил. Ему нужна была напарница, а не эта чокнутая, которая сейчас стояла напротив. Драко наклонился и испытывающе вгляделся в её лицо, чем не на шутку смутил Гермиону. — «Драконья кровь»? — Откуда ты знаешь? — Посмотришь в зеркало — поймёшь. — Драко плюхнулся обратно на диван, вновь устремляясь в книгу. И, казалось, сразу же погрузился в чтение, но резко повернулся и бросил. — Даже не думай сделать так ещё раз. Гермиона не помнила как добралась до кровати, натянула футболку и забралась под одеяло.

***

— Кто здесь?! — Малфой подскочил на кровати и резко выбросил вперёд руку с палочкой. — Люмос! Никого. В спальне было пусто. — Я знаю, что ты здесь. Он потянулся к лампе и передал плафону сияние с палочки. Теперь комната залилась чуть желтоватым светом от вертикального столба внутри безвоздушного шара. —Ревели! Ничего не изменилось. Драко устало свалился обратно на кровать, выдохнул и шепнул себе под нос: — Малфой, тебе нужен выходной, а то уже начинается паранойя. Странное чувство не покидало его. Как будто на него кто-то смотрит, как будто в комнате был ещё один живой человек. Именно человек. Не кот Грейнджер, который вчера, видимо заплутав, улёгся спать на его кровати. А кто-то, кто испытывает страх. Драко казалось, что он почти чувствовал этот запах. И всё же в комнате никого не было. Малфой лениво потянулся палочкой и погасил лампу. Несколько минут он ворочался с боку на бок, и в конце концов, сдавшись, Драко отправился к своему сундуку, в котором, благодаря матери, было всё, что могло ему пригодиться, в том числе и снотворные зелья. Драко мог бы ограничиться и успокоительным, но решил, что хочет сегодня полноценно отдохнуть, предположив, что одного раза ему будет вполне достаточно, чтобы прийти в себя.

***

— Кто здесь?! Люмос! Гермиона зажала рот и нос рукой, чтобы не выдать себя дыханием. Почему ей всё время всего мало?! Она пришла только посмотреть на него, ничего больше. Потом увидела его рубашку, висящую на стуле, и отдалась желанию почувствовать его запах ещё раз. Запах, исходящий от сорочки, будто завернул её в тёплый шарф, согрев от гортани и до пупка. Прижав свою находку к середине груди, она ощутила смелость подойти к кровати. Малфой спал, и захваченная его видом, Гермиона была почти готова поцеловать его, как он резко подскочил и зажёг свет. — Я знаю, что ты здесь. "Господи, Мерлин, да кто угодно! Пожалуйста, помогите..." — внутри Гермионы разгоралась паника. Она до смерти боялась, что Малфой её обнаружит, старалась почти не дышать. Но собственное сердце, выскакивающее из груди, требовало ещё и ещё кислорода. —Ревели! "О, Боже! Нет!" Перед ней пронеслись картины того, как она полуголая, прижимавшая его рубашку к груди, проявляется из полутьмы спальни Малфоя, как он смотрит на неё и изничтожает. Сотни вариантов того, как он её разотрёт в порошок, обожгли истерзанное сознание. Но ничего этого не случилось. — Малфой, тебе нужен выходной, а то уже начинается паранойя. Он её не заметил? Гермиона проверила, мантия всё ещё сохраняла свои свойства. Видимо, Дары Смерти не подчинялись прихотям простых волшебников. И в этом было её спасение. Несколько минут она приходила в себя, тихо надеясь, что Драко вскоре уснёт. И как только представилась возможность, не дожидаясь того, когда юноша закончит свои поиски в сундуке, под шум склянок она протиснулась в чуть приоткрытую дверь и поспешила в свою комнату.

***

Утро для Гермионы уже во второй раз оказалось недобрым. Проснулась она овеянная тёплым родным запахом, но его источником оказался не живой и любимый человек, а кусок хлопка, хранивший столь волнующий её аромат. Впрочем, сам Малфой вломился в её комнату с громким стуком практически сразу, как она открыла глаза. — Доброе утро, гриффиндорская принцесса! Твоя задача на сейчас: встать, одеться и со скоростью проклятья долететь до завтрака. Поняла? Наверняка его стук был не громким, да и было то всего удара три от силы, но их эхо прекратило гудеть в голове девушки даже позже, чем Малфой задал свой вопрос. Гермиона приподнялась на одном локте, пытаясь закрыть собой украденную рубашку, а свободной рукой с силой надавила на висок. Смотря на это жалкое зрелище, Драко понял, что не то что до завтрака, даже до работы над Рождественским балом сегодня вечером дотащить её вряд ли удастся. — Поздравляю, Грейнджер, с ещё одним открытием: это называется похмелье. — Он подошёл к кровати и нагнулся, снова испытывающе глядя в лицо Гермионы. — Значит ещё не до конца протрезвела. Действуя как будто по какому-то заранее составленному плану, Малфой выскользнул из комнаты. Гермиона ещё с минуту сидела на кровати и пыталась осознать что сейчас произошло, и что происходит в её голове. После, она встала и подошла к зеркалу. Ей вдруг стало интересно, что именно такого Драко высматривал в её лице. Сначала она не поверила собственным глазам. Хотя бы потому, что те глаза, что смотрели на неё из зеркала были не её. Золотисто-болотные, с узкими вертикальными щёлками по середине. Гермиона зажмурилась и тряхнула головой. Боязливо открыв один глаз, убедилась, что ничего не изменилось, и спрятала лицо в руках. — Это скоро пройдёт. На, выпей. Он вошёл в комнату как-то совершенно незаметно и тихо и стоял сейчас рядом с ней протягивая флакончик. Подумав, что хуже уже быть не может Гермиона взяла его из рук слизеринца и выпила залпом. Всунув пустой бутылёк в руку юноши, она прошла обратно к кровати и упала на неё. До этого лета обычно Гермиона носила тёплые и уютные пижамы. Последние же несколько месяцев они были ей в основном без надобности, а когда в первый раз пришлось провести ночь в Хогвартсе одной, Гермиона выбрала себе огромную футболку от одного из спальных комплектов и больше об этом не задумывалась. Не задумывалась о ночной одежде она и сейчас, до тех пока Малфой не бросил: — Кстати, симпатичные ножки, Грейнджер, — и его сладострастный взгляд несколько раз пробежал вверх-вниз по неприлично-оголённым ногам Гермионы. Внутри неё сжалась пружина. Он всегда ласкал её ножки и обожал покусывать коленки, она знала это. Она, чёрт возьми, знала, что у неё симпатичные и любимые им ножки. Но слышать это, помня, что для него эта фраза значила примерно то же, что и оценить изящество ножки стула, было издёвкой, было выше её сил. Сильным, совершенно не соотносящимся с её состоянием, рывком она откинула одеяло и тут же укрылась им в качестве протеста, скрывая эти самые ножки. Малфой усмехнулся. — Так не пойдёт, Грейнджер. Ты. Сейчас. Бегом отправляешься на завтрак. — С чего это ты взял? — С того, что я так сказал. Если ты помнишь, у нас Рождество на носу, и работы там просто вот так, — ребром ладони он ударил себя чуть ниже подбородка. — И что? — Грейнджер, ты же вроде уже взрослая, вон какие ноги длинные, а объяснять приходится как маленькой. Пока ты будешь голодная, ты мало на что годишься. Так что быстро встала, оделась и бегом на завтрак, — он направился к двери, ожидая, что его слова возымели необходимый эффект, но Гермиона даже не шелохнулась. — Мерлин, спрячь меня к себе под мантию как страшно! — саркастический тон девушки заставил его остановиться. Вот знал же, что перегибает палку, знал же, что ещё немного и включится Грейнджеровское упрямство. Но теперь уже ничего не попишешь, придётся давить до конца. — Я тебе не Поттер, и уж точно не Уизли. И уговаривать или кормить с ложечки не собираюсь. Я сказал бегом, это значит вертикально. Давай! Раз-два! Раз-два! — Наверное, я пропущу сегодня завтрак. И раз ты так волнуешься за подготовку к Рождеству, её, наверное, тоже. Не буду портить тебе работу своим никудышным состоянием. — Рискну тебе напомнить, что это наша общая задача, которую мы обязаны выполнять вместе. — Да неужели?! Ну-ка, давай попробуем вспомнить, что из подготовки к Хеллоуину было сделано тобой? Драко впал в ступор. Он не мог. Он был твёрдо уверен, что принимал в ней участие, помнил своё ощущение хозяина на празднике месяц назад, но ни единого фрагмента, доказывающего это найти в своей памяти у него не получалось. Могла Гермиона, но она совсем не хотела ему помогать. К тому празднику они готовились много, но предпочитали делать это практически обнажёнными, лёжа на кровати среди гурьбы свитков, так что она была уверена, что Малфой ничего об этом не помнил. И ответом Драко действительно было молчание. — Ну так вот, теперь твоя очередь. Если вдруг тебе понадобиться гриффиндорская помощь, то иди к Гарри, раз вы с ним так хорошо поладили. Или к Джинни, пусть она за своего возлюбленного отдувается. А я хочу ещё поспать, так что попрошу тебя не мешать мне и пойти куда бы то ни было. Например, на завтрак. Бегом. Вертикально. Сказав это, Гермиона нарочито наигранно поглубже забралась под одеяло, совсем неожиданно для себя, наткнувшись на всё ещё пахнущую Малфоем рубашку. Через секунду дверь в её комнату захлопнулась с такой силой, что стёкла в окнах расстроенно звякнули. И снова тишина. Несколько капель этой тишины будто выветрили из головы весь гнев, который только что переполнял её. Гермиона зарылась носом в пахнущую амортенцией ткань и разрыдалась.