Шкатулка чувств

— Я не хочу оставаться здесь, — голос Юнги охрипший после долгого молчания. Он пытался выдавить из себя эту фразу уже неизвестно сколько дней, все прокручивая ее в голове, стараясь разобраться, насколько сильно его желание. — И куда ты хочешь пойти? — спросил полусонный Сокджин так же хрипло. Приподнявшись на локтях, он навалился на лежащего спиной к нему Юнги. Тот даже не шевельнулся. Выдержав паузу, он ответил: — Не знаю. Куда-нибудь. Меня уже тошнит от всего этого. От себя в первую очередь. Только вот от себя не сбежать. Даже если тихо вылезти из-под одеяла, боясь потревожить спящего рядом человека, пройтись босыми ногами по холодному полу на кухню, забраться в неудобную позу на стул и смотреть на темную улицу, почти не замечая, как по лицу текут слезы. Юнги пытался сделать это таким образом, что в итоге складывалось в часовые посиделки с затекшим копчиком, дрожащими от напряжения руками и головой, полной плохих мыслей. Замерзший, уставший и заплаканный, он всегда возвращался обратно в кровать (даже если не хотел) к спящему Сокджину и никогда не говорил, как сильно хотел, чтобы тот хоть раз проснулся и пришел к нему. Но у Сокджина своего дерьма в жизни достаточно, поэтому Юнги старался его не напрягать. А еще Сокджин обычный человек и не умеет читать мысли, так что нет смысла обижаться на него за то, что он не понимает молчаливых желаний Юнги. Например, когда тот хотел обниматься, но слишком стеснялся даже попросить об этом. Несмотря на многочисленные разрешения от Сокджина трогать его. Несмотря на все, он до сих пор считал себя недостойным, старался свести неосторожно брошенные фразы в шутки, потому что ты навязываешься со своими хотелками. Ты никто, держи свою жадность при себе. Иногда у Юнги выходило вырваться из порочного круга. Тогда он со страхом озвучивал свои мысли, внутренне ожидая худшего исхода. Что Сокджин посмеется над ним, разозлится или же бросит, оставив в одиночестве. — Можем съездить на выходных за город. Полюбуемся природой, как тебе такое? — предложил Сокджин оптимальный вариант. Лучше чем ничего. Все же, они не могут просто взять и исчезнуть, оставив свои обязанности. — Что ты так на меня смотришь? Если бы Юнги увидел себя глазами Сокджина, ему, скорее всего, стало бы плохо от собственной уязвимости. Никчемности, подумал бы он. Но Сокджин считал это именно уязвимостью, своим небольшим достижением, когда Юнги позволял себе совсем опустить защиту рядом с ним. — Спасибо, — дрожащим голосом удалось сказать Юнги, перебарывая собственное стеснение. Он надеялся, что его взгляд был достаточно теплым и передавал тонкое чувство счастья, пришедшее вместе с облегчением, что Сокджин не собирался расставаться с ним из-за его проблем. Юнги перевернулся на другой бок и обнял Сокджина, уткнувшись лицом ему в шею. Чужое дыхание успокаивало его, даже не в унисон. Страхи постепенно уходили.