Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Поначалу Соня не смогла встать с постели. В теле была такая смертельная усталость, словно её знобило всё ночь, хотя девушка помнила – вчера вечером она легла спать абсолютно здоровой и нигде не могла простыть. Машинально подняв руку к шее, она провела пальцами по здоровой коже, на которой не было и следа укуса. Его не было уже в тот момент, когда Соня пришла в себя на софе, только на платье виднелось несколько алых пятен. Девушка не смогла сдержать дрожь от воспоминаний о вчерашнем происшествии. Чувство страха и одновременно отвращения к графу и его способу восстанавливать силы мешалось с осознанием того, что она подобное предвидела. В книгах прадеда было достаточно текстов на тему того, что вампиры никогда и ничего не делают просто так или для кого-то. Поэтому, когда в тот раз, в лесу, к ней, окружённой разбойниками и готовой принять самую страшную участь, почти с неба спустился привлекательный мужчина в чёрном плаще, особых иллюзий о своей участи Соня не питала. Поднявшись с постели, она совершила утренний туалет, приведя себя в порядок. Не смотря на свои шестнадцать лет она, как и многие девушки её возраста и воспитания, знала, что леди должна выглядеть как можно более безукоризненно, что бы ни произошло. К счастью, шкафы графа располагали нужным количеством одежды, а в комодах лежали все те женские мелочи, без которых нельзя было обойтись. Как обычно, оставив свою гордость – золотистые локоны – распущенными, Соня переоделась в голубое платье с длинными рукавами и пышным бантом у копчика. Выскользнув в коридор, она сразу пошла на кухню. Поначалу ей, изнеженной дворянке, было сложно самой одеваться по утрам, а потом направляться на поиски еды. Граф, который днём, если и мог стряхнуть с себя сон, выглядел раздражённым и не готовым помогать, всегда оставлял ей завтрак и обед, которые, о чудо, всегда оставались тёплыми. Сегодня была яичница с беконом, овсянка и кофе. Как ни странно, Костель вполне спокойно ел людскую пищу, однако Соня, знавшая несколько таких случаев из книг деда, особо вопросами его по этому поводу не донимала. Поев, она, и не подумав убрать посуду – всё равно сама вымоется и уберётся, пошла прочь. Выбор её дневных занятий был невелик. Можно было или почитать в библиотеке, или погулять во дворе, или заняться рукоделием. В силу возраста являясь вполне живой и говорливой, в первые недели Соня мучилась не только присутствием графа и неоднозначностью своего положения, но и тем, что ни с кем не могла говорить большую часть времени. Это, в сущности, и помогло ей примириться с Цепешем и его непонятными улыбками, то ли ласковыми, то ли заманивающими невинную душу в ловушку. Соня знала о вампирах очень многое. Знала, что можно попробовать убить графа, разыскав его гроб в комнатах замка. Знала, что можно послать почтового голубя к родным, с просьбой забрать её. Однако, она так же знала, что магия проклятого рода уже пустила в ней свои корни. Да и много ли магии надо, чтобы дрогнуло сердце юной девушки перед кровавым очарованием охотника ночи? Соня сердито одёрнула себя, машинально коснувшись груди, где прятала в платье маленький кинжал. Она не позволит себе стать одной из спутниц графа! Дед говорил, что это самое ужасное проклятие, которое может только постигнуть девушек. Их души чернели, как угли, а разум и тела заполняли мысли, достойные лишь вульгарно накрашенных женщин, заигрывающих с матросами. Соня остановилась у входа в библиотеку. В коридоре было узкое окошко с толстым стеклом. Окна в комнатах были гораздо лучше. Девушка видела поддёрнутые дымкой деревья с голыми ветками, рыжую, местами уже потемневшую , опавшую листву. Солнце уже встало, заливая своим приветливым, но холодным светом сад и лес вокруг замка. Соня в который раз почувствовала себя совсем одинокой. Ей невыносимо захотелось вернуться домой, но в граф и аура пряной тайны завладевали ею всё больше. Тем не менее, она всегда молилась перед сном, прося у Господа защиту и покровительство себе и своим родным. Мама обучила её этой молитве тогда, когда она была совсем ещё девчонкой. Кто же знал, что она будет произносить её в замке вампира? Опустившись в кресло, Соня подняла со стола отложенную вчера книгу. Среди пожелтевших страниц синела тонкая закладка из обшитой со всех сторон полоски ткани. Медленно погружаясь в текст и забывая о дурном чувстве страха, неотступно бывшем в её груди, о пустом замке со спящим в его недрах чудовищем, девушка становилась все меньше похожей на молодую леди и всё больше – на юное дитя, коим она и являлась. Лазурные глаза блестели от возбуждения, забывшись, Соня подтянула под себя ногу, замяв платье, непринуждённым движение отбросила от лица непослушный локон, который не занял своё место в причёске и теперь торчал хохолком. Книга была о первооткрывателях Севера, но она была написана таким живым языком, так ярко и легко, что была интересна и понятна даже Соне. Она читала её, как обычный роман. В силу возраста девушка не понимала до конца, что прототипами героев были живые люди и это они страдали и терпели лишения среди холода и снегов, однако всё равно переживала, по своему обыкновению, за каждого. Оторвавшись от книги, потому как шея совсем затекла, Соня потёрла глаза, спешно садясь так, как и следует сидеть леди. Библиотека была тиха, только потрескивали в особо тёмных уголках свечи, разгоняя тени. Это напомнило девушке о том, что каждый вечер она и граф, рука об руку, вальсируют в огромном пустом зале. Следом пришла мысль, волновавшая Соню. Что же было нужно графу от неё? За прожитый в замке месяц она уже успела несколько привязаться к мужчине, смущённо краснея от его слов или с интересом выслушивая его замечания по поводу её речи. Ей нравились глаза мужчины, похожие на вино, что они пили совсем недавно, нравилась его худощавая фигура, его тёмные волосы, мягкие и лёгкие на ощупь. Она даже подумала, что теперь слово «влюблённость» для неё всегда будет ассоциироваться со словом «страх» и «ночь». А ведь дома её ждал выбранный жених, если, конечно, её не сочли навсегда потерянной для мира людей. Граф просил до смерти напуганных разбойников передать её родным, что он забирает молодую Ван Хельсинг к себе в замок. Но что могли рассказать Сониным родителям мужчины, если последнее, что они видели – обмякшее тело девушки в руках чудовища, совсем недавно испившего её кровь и оставившего две алые точки на шее? Соня закусила губу, нахмуриваясь. Возможно, она для всех уже призрак? Верная слуга Сатаны? Разозлившись на саму себя, Соня со всего размаха ударила кулаком по подлокотнику кресла. Характер дяди – непримиримого охотника за нечистью – с лихвой перешёл к ней. Не бывать тому, чтобы она, потомок Ван Хельсингов, и стала игрушкой в руках графа! Её сердце судорожно забилось, когда в голове смешались воспоминания о волнующих прикосновениях Костеля Цепеша и его клыках, приносящих столько боли. В конец запутавшись, девушка опустила глаза в книгу, не видя, впрочем, ни строчки. Ещё и эти приступы боли у графа, которые усиливались с каждым разом. Всё это превращало её и без того не особо простую жизнь в замке в ещё большую сложность.