Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Соня осторожно присела на корточки, стараясь уложить платье так, чтобы земли касалась его наименьшая часть. Опустив руку, она дотронулась пальцами до сырых, тёмно-коричневых листьев, продолговатых и округлых, чем-то похожих на листья щавеля. Все они росли из одного места, кустиком. Девушка уже собиралась вставать и потянулась поправить волосы, как в нос ей ударил едкий, резкий запах. Поморщившись, она удивлённо посмотрела на белую перчатку, которой совсем недавно касалась растения, которое напомнило ей щавель. В голову стукнула неожиданная мысль. - Неужели? – пробормотала Соня, спешно помогая себе второй рукой расчистить землю от опавших листьев и сора. Так и есть. Рядом с одним кустиком росло ещё несколько. Не исключено, что неподалёку их можно было найти и больше, однако девушка не горела желанием копаться в грязи больше того, сколько она копалась сейчас. Выдернув один листик из кучи, она встала на ноги и осмотрелась. Место для посадки было подходящим, удалённым от основной части сада, но довольно солнечным. - Табаку нужен свет и тишина, пока не придёт время для полива да борозд, - пробормотала она слова отца. Тот был любителем сигар и трубочного зелья, к тому же дружил с одним из владельцев табачных плантаций. Соня, как и её старшая сестра, уже вышедшая замуж и переехавшая в Лондон, нередко слушала вместо сказок истории о том, как нужно ухаживать за растением, чтобы добиться лучших результатов. Девушка тихо рассмеялась, прикрыв губы запястьем и стараясь не глядеть на грязные перчатки. Иногда такие лекции мама замечала не сразу, и им приходилось подолгу выслушивать неинтересную теорию того, чем ни одна из них заниматься не собиралась. - И всё же интересно, отчего же граф питает такую любовь к табаку? – спросила у молчаливого леса вокруг Соня. Деревья были темны от недавнего мелкого дождя и тревожны. В целом, лес выглядел довольно неприветливым, никто бы не пожелал заблудиться в нём, но возле замка Цепеша Соня чувствовала себя достаточно спокойно, чтобы не бояться клубов тумана между стволами и порывов ветра. Обернувшись к замку и уже собираясь возвращаться, девушка краем глаза увидела движение рядом с собой. Отшатнувшись, она взвизгнула отступая назад и закрывая лицо руками. Пахло сухой пылью и мужскими духами. За запястье её схватили холодные твёрдые пальцы. - Милая леди, совсем не нужно меня так пугаться. Ужасаться следует мне, - словно бы запыхавшись, произнёс Костель, прижимая к себе девушку за талию и легко перенося в сторону. – Вы едва не упали в один из моих тайных лазов, которые необходимы каждому из нашего рода на случай толпы и огня. Там приличная высота, вы вполне могли сломать себе что-нибудь. - Лаз? – пискнула Соня, когда её ноги коснулись земли, отнимая руки от лица. Сердце билось слишком быстро, чтобы она могла вновь контролировать свои эмоции. Граф порядком напугал её своим появлением. Тем не менее, девушка почувствовала, как в груди у неё теплеет от благодарности. Он не дал ей упасть в лаз, даже сквозь дневной сон почувствовав грозившую ей опасность. - Я был бы очень вам благодарен, моя милая леди, если бы вы гуляли по более обжитой части сада, - серьёзно сказал Костель, практически не растягивая слова. Его глаза заглянули в глаза девушки, словно убеждаясь, что его беспокойство будет принято к сведению. Соня кивнула, заливаясь краской от собственной глупости и внимания со стороны мужчины. - Прошу простить меня, всё же моё любопытство порой играет со мной дурные шутки. - Действительно, - промурлыкал Цепеш, ловко выуживая листик табака из её пальцев и шутливо отряхивая девичьи перчатки. – Не копайтесь в грязи. Вы же леди, хоть и Ван Хельсинг. - Перестаньте, я ведь не маленькая, - рассмеялась Соня, отбирая свою руку у прохладных пальцев графа и отступая назад. Её настроение легко сменилось с тревожного, на весёлое. Так бывало всякий раз, когда рядом оказывался Костель. Сейчас он стоял рядом с ней, немного щурясь от дневного света и в помытой рубашке, с растрепавшейся косой, но всё равно выглядел чрезвычайно привлекательно. Соня в который раз почувствовала, как сладко стукнуло сердце, когда она взглядом огладила всего графа. - Я пойду в замок, да и до захода солнца ещё много часов, - она кивнула в сторону горизонта. Костель усмехнулся. - С вами поспишь, милая леди. Ох, быстрее бы то время, когда я смогу контролировать ваше бодрствование, не выходя из постели. - Граф! – топнула ногой Соня, мигом теряя самообладание и резко разворачиваясь. – Оставляю вас одного! И решительно пошла к замку. Костель только наблюдал за ней, кипящей от возмущения. Светлые локоны подпрыгивали в такт решительным большим шагам. Полы серого пальто время от времени хлопали девушку по платью, словно бы сердились вместе с ней. Едва Соня скрылась за тяжёлыми дверьми, приложив немало сил, чтобы хлопнуть ими погромче, Цепеш рассмеялся. Сморщил нос, всё ещё слыша гул шагов молодой Ван Хельсинг, которая на всех парах летела в свою комнату. - Действительно, в ней так много твоей горячей крови, Абрахам. Вижу твои черты, коими пугала меня Маришка, - Костель отвернулся от замка, крутя в пальцах лист табака, отобранный у девушки. Хмыкнул. – Но поверь, я и сам не думал, что однажды пригрею у себя на груди твоего маленького соколёнка. Цепеш медленно пошёл между кустиками табака. В груди шевельнулось раздражение, мелькнули воспоминания о том, как захотелось ему немедленно свернуть нежную шейку Сони, когда он увидел её на том месте, которое всегда считал неприкосновенным. Вспомнилось и то, как его почти подбросило в гробу, когда он почувствовал шаги девушки на этой части сада. Правда, что-то неведомое не позволило ему убить незадачливую девчонку, даже наплёл про лаз, стараясь не напугать. А ведь его прошлая избранница превратилась в бескровную куклу всего в паре метров от этого места. Он не позволил смерти произойти среди трогательно зеленеющих кустиков табака. Бережно опустив оторванный листик рядом с тем кустом, с которого он и был сорван, Цепеш медленно, словно внезапно возраст нагнал его и схватил за горло, разогнулся, в последний раз разглядывая чахлые кустики табака и силой мысли набрасывая на них листья, которые надёжно укрывали их от холодов. Костика бы это одобрил.