Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Костель, заложив руки за спину и отвернувшись от наглухо зашторенного окна, разглядывал портреты тех, кого мог назвать своими родственниками. Золочёные рамы удерживали дорогие полотна, выполненные неизвестными мастерами своего дела. Некоторые, к сожалению, потеряли свою жизнь после того, как работа была закончена. Мужчина хмыкнул, оглядывая красивые лица, загадочные улыбки, скрывающие острые клыки, бездушные, насмешливые глаза. - Дядя Тобар, - коротко представил граф своего родственника с тёмными волосами и неприятно острыми скулами, когда услышал стук человеческого сердца совсем рядом. Он обернулся, глядя на Соню, стоявшую в дверях. Девушка приветливо улыбнулась ему, получив ответную улыбку. Цепеш поманил её рукой к себе, дожидаясь, пока она подойдёт и станет с ним рядом, удивительно гармонируя своим светлым платьем с его тёмный сюртуком. - Шутка судьбы – погиб, перебираясь через реку. Его растерзала толпа, - пояснил Костель, краем глаза следя за девушкой. Той не стоило больше ничего объяснять. – Ну, он и сам виноват, не стоило зариться на дочь брата короля, отошедшего от престола - Могу ли я предположить, что многие из вампиров погибли из-за своей любви к крови и молодым девушкам? – невинно поинтересовалась Соня, делая лицо примерной ученицы. Граф чуть прищурил глаз, выражая показное сожаление. - Увы, увы. Дядя Ферка только подтверждает сказанные вами слова, моя милая леди, - произнёс Цепеш, указывая подбородком на картину с мужчиной в мундире с короткими волосами и длинным носом. – Не сумел понять, что украденную девушку подменил её брат-близнец – крайне деятельный юноша с парочкой колов за пазухой и прекрасным голосом, с одинаковым умением читающий молитвы и желающий мучительной смерти. - Неужели? – не смогла сдержать тихого смешка Соня. Ей не верилось, что вампир действительно смог спутать мужчину и женщину. Хотя, здесь сыграло большую роль то, что они были близнецами. В душе Ван Хельсинг восхитилась храбростью юноши, который не побоялся пойти в руки чудовища, лишь бы спасти свою любимую сестру. - Кстати эта парочка близнецов неплохо попортила нам крови, если мне будет позволено так сказать, - граф видел, что Соне интересна эта тема. Девушка давно уже импонировала ему своей любознательностью, которая в будущем, даже если кровь деда не заставит её остричь волосы и сменить платье на мужские брюки, поможет ей стать выдающейся личностью при дворе королевы. Вот только если бы эта любознательность не превращалась временами в губительное любопытство... - И каким же образом? – Соня посмотрела на графа, чуть нахмурив тонкие брови. Цепеш сделал пару шагов вглубь комнаты, по шороху платья и гулкому стуку сердца понимая, что девушка неотрывно следует за ним. - Едва покинув нежный возраст, они придумали очень хитрую шутку. Сестра надевала парики, меняла голос и вообще показывала все умения талантливой актрисы, заставляя наших братьев по крови, а так же прочих представителей ночи, претворяющихся людьми, раскрывать перед ней свои убежища, а брат после, копируя её, мастерски всаживал посеребрённые колья в сердца неугодных вашему Богу, - последнее слово Цепеш произнёс с пренебрежением. Соня только громко вздохнула, но не рискнула высказывать недовольства. Память о недавней вспышке гнева графа давала о себе знать. - И что же дальше? – тихо поинтересовалась девушка. Костель пожал плечами, показывая своё равнодушие. - Погибли в сражении с оборотнем. Крегом Белозубом, кажется. Тот был мастером своего дела и распознал парня даже под пудрой и духами. Вот только не учёл, что сестричка кинется ему прямо под когти, защищая братца, а тот, пылая праведной местью, не только его серебром нашпигует, но и замок динамитом разворотит, похоронив себя вместе с ним. - Редко кто из близнецов может жить после того, как один из них погиб, – тихо отметила Соня, поражённая рассказом. Конечно, она понимала, что процент охотников, погибших в молодости, очень высок, но на сердце у неё захолонуло, когда она представила себе девушку, отчаянно защищающую брата. А каково было тому, когда он понял, что так и не смог уберечь сестру? Никому не пожелаешь такой участи! - В любом случае, такова была судьба девушки – погибнуть от руки детей ночи, - коротко ответил граф. Костель всегда был осторожен с близнецами, поэтому знал, что будь Крег поумнее, он смог бы выбраться из той передряги. Вот только у тупой псины был мозг эрудированной собаки, но никак не человека. - Беатрис Верцени, - Цепеш перешёл к следующему портрету. Соня отвлеклась от грустных мыслей, переключая своё внимание на изображение женщины с высокомерным взглядом и волной медно-рыжих волос. – Мирно здравствует в Италии. Насколько я знаю, она старше меня на пару столетий, но её умение внушения во много раз превосходят мои, поэтому толпы она не опасается. - Маришка, - Костель позволил ласковой улыбке скользнуть по своим бледным губам. Девушка на картине была совсем молодой, со светлыми упругими кудрями, гривой спадавшими ниже поясницы. Соня в восхищении во все глаза смотрела на красавицу, не веря, что кто-то с такой ангельской внешностью мог быть вампиром. – Моя возлюбленная мать. Сейчас спит в склепе, отдыхая после недавнего нападения толпы. - Мать? – неверяще переспросила Соня. Она ни разу не читала в книгах деда о таком. Граф посмотрел на неё с лёгкой насмешкой, ласково погладил по голове, ероша лёгкие пряди. - И не пытайся вспомнить похожий случай. Твой дед это узнать не мог. Дети-вампиры рождаются только у тех, кто сам прожил больше тысячи лет и обладает завидным здоровьем и силой. Моя мать была обращена в славном городе Византии. - В Византии? – Соня выглядела совсем ошарашенной. Ей было сложно представить, что юная девушка на холсте прожила столько времени и при этом видела столько, сколько не видел никто. Кто знает, может, она даже приложила невидимую руку к каким-то деяниям истории! Граф рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо Сони, нахмурившейся и что-то судорожно про себя то ли подсчитывающую, то ли бормочущую. - Пойдёмте, моя милая леди. Время чая, - Цепеш приобнял девушку за плечи, разворачивая к выходу. У самой двери он обернулся, пропуская Соню вперёд и взглядом находя картину в самом тёмном углу зала. Людской глаз не смог бы различить её, но Костель видел полотно, на котором он сам и Костика, совсем ещё мальчишки, стояли рука об руку, ребячливо показывая острые клыки и щуря одинаковые глаза винного цвета.