Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Соня из-под ресниц разглядывала Костеля, неохотно ковыряясь вилкой в своей тарелке. Хрустящая картошка, сочное мясо, купленные за приличную сумму свежие овощи, фаршированные рисом или же красиво уложенные на тарелках, хрустальный графин с вином, свечи в резных подсвечниках, завешенные бархатными шторами окна в обедней – картина была привычной, не изменяющейся изо дня в день. Однако сейчас атмосфера поменялась, огоньки, дарящие свет, колыхались от неприятных потоков прохладного воздуха. Девушка опустила голову, когда граф напротив быстро стрельнул взглядом по её лицу. - Моя милая леди, вам нужно поесть, - Костель не спрашивал, от чего его гостья так тиха, потому как понимал, что это будет слишком глупо. Он так же не отвесил ей никакого комплимента, не начал рассказывать какую-нибудь удивительную и завораживающую историю. Даже не улыбнулся. Не смотря на то, что одет мужчина был всё так же безукоризненно, приступы боли забрали большую часть его лоска. - Простите, граф, я... - договорить Соне не дали. В комнате на мгновение резко похолодало, но за неделю девушка уже успела привыкнуть к тому, что подобные перемены погоды созвучны с изменением настроения Костеля. - Вам следует хорошо питаться, я настаиваю. - Это я слышала ещё вчера, - набравшись смелости, пробормотала Соня. Ответа не последовало. Прерывисто вздохнув, она подняла голову, замерев от удивления. Граф отвернулся от неё, прижав ладонь ко рту и закрыв глаза, словно девушка перед ним была надоедливым ребёнком, на которого нельзя было срываться. Гнев прошёлся по телу Сони горячей волной, однако она быстро подавила его, потому как чувствовала лёгкий страх. Выведенный из себя Костель был чудовищем, которое раньше держалось на интересе к гостье. Неизвестно, насколько хорошо он сможет себя контролировать сейчас. Соня укорила себя за последние слова, быстро поблагодарив бога, что он спас свою верную рабу от неминуемой смерти. Неловкое молчание нарушал лишь вялый стук столовых приборов. Юная Ван Хельсинг чувствовала себя всё больше не на своём месте, всё сильнее было желание вскочить из-за стола и убежать в свою комнату. Мужчина перед ней мало походил на идеальное существо, пленяющее женские умы. Теперь вокруг него была пугающая аура, угрожающая холодом земли над крышкой гроба и болью. Тем не менее, Соня понимала, что, даже если добровольно уйдёт из замка, она не сможет спокойно жить. Уже больше месяца она жила по такому режиму, который обычные люди сочли бы, по меньшей мере, странным. Уже больше месяца она с восхищением смотрела на летящие чёрные волосы и шёлковые движения, с жалостью – на искажённое болью лицо с загорающимися алым глазами. Разве могла она забыть всё это, если после каждого приступа, когда граф с трудом вдыхал воздух и царапал когтями стены или мебель, её тело само шло под руку мужчины? -Думаю, ужин пора заканчивать и не мучить ни себя, ни вас, - наконец, отозвался Костель, поднимаясь на ноги и поправляя шейный платок. Соня, совсем погрузившаяся в свои мысли, вздрогнула от его слов. Подняв на графа вопрошающий взгляд, потому как совсем не поняла, что ей сказали, она увидела знакомую снисходительную улыбку. - Моя милая леди, как вы, однако, невнимательны. - Вы совсем не говорили за ужином, - слегка покраснела Соня, откладывая салфетку в сторону и тоже поднимаясь. – Я уже не чаяла услышать вашего голоса. - А вы этого хотели? – на свой манер промурлыкал Костель, подходя к девушке и протягивая ей руку. Соня насупилась, несмотря на внутреннюю радость, чувствуя некоторое недовольство по тому поводу, что над ней опять посмеиваются. - Граф, вы неисправимы. - Вот уже как несколько сотен лет, - тихо рассмеялся Цепеш, однако его глаза остались всё так же холодны, а рука тверда. Ван Хельсинг сжала его ладонь подрагивающими пальцами, позволяя вывести себя в холл. Ей стоило подняться по лестнице к себе, но теперь желание оказаться в своей комнате стало глуше, зато сердце застучало сильнее прежнего. Мужчина перед ней смотрел поверх её головы, но руки не отнимал. - Граф, вы скоро отправите меня домой? - Думаю, уже поздно, моя милая леди, - Костель чуть прищурился, всё так же не глядя на Соню, но улыбаясь. Несмотря на свои скверные предчувствия, которые усиливались с каждым днём, ему хотелось как и прежде легко проводить рукой по волосам девушки, отпускать смущающие шуточки. Вот только теперь в лазурных глазах теперь постоянно была какая-то насторожённость, закрывавшая всякое восхищение. - Поздно? – Соня не позволила разговору угаснуть. Когда она задала свой первый вопрос, сильно в отрицательный ответ не верила, а слова Костеля только подогрели её намерение вырвать графа из меланхолии. Если это только не предчувствие скорых несчастий. - Конечно. Вы – влюблены в меня, а на мой след уже напали некоторые опасные личности, - Цепеш скосил глаза на Соню. Девушка охнула и бурно покраснела, пряча лицо за локонами. - Совершенно не стоило так говорить! - О, какое восхитительно нарушение норм, - рассмеялся Костель и тут же почувствовал, что Соня стала прямо перед ним, обдав запахом своей кожи, духов и пудры. Мужчина внимательно посмотрел в её серьёзное милое личико. - Что ещё беспокоит вас, моя милая леди? - То, что вы сказали про свой след. - Ваша матушка была бы крайне вами недовольна! Вы совсем разучились грамотно излагать свои мысли, - Костель провёл указательным пальцем свободной руки по носику девушки, потому скользнул ладонью на щёку и опустил чуть позже её на шею с нервно бившейся артерией. Соня прерывисто вздохнула на его прикосновения. – Вам не стоит так беспокоиться. Охотник, который придёт за вами и за мной, будет либо повержен, либо вознаграждён моей головой. Поэтому, вам не стоит волноваться в любом случае. - Граф! – гневно воскликнула девушка, но Костель только рассмеялся, касаясь своим лбом её. Запах человека будоражил его инстинкты, однако ему не хотелось в экстазе растерзать плоть и упиться кровью. Хотелось быть утончённым, слизывать алые капли с белой кожи, вслушиваться в стоны боли и наслаждения одновременно, поднимать свободной рукой длинные юбки, обводя пальцами стройные ноги, путать роскошные светлые локоны со своими, похожими на крылья ночи. - Граф... - в голосе Сони был страх. – Граф, у вас горят глаза! Костель до хруста сжал пальцы девушки, жадно вглядываясь в её подрагивающие губы, когда его кадыка коснулось что-то холодное, омерзительно холодное, жгущееся, как уголь. - Граф, - голос Ван Хельсинг всё так же срывался. – Перестаньте ломать мне руку, по..пожалуйста. Скосив глаза на зеркало сбоку, Цепеш увидел странную картину – девушка в вечернем платье, волнами обтекающем её тело, одной побелевшей рукой сжимала что-то невидимое, а в другой держала нож у горла чего-то воздушного. Осторожно отпустив ладонь Сони, он вздохнул, глуша свои желания. Пальцы Ван Хельсинг продолжали сжимать безвольную руку мужчины. - Граф... - всхлипнула она, опуская нож, который практически за доли секунды вынула из декольте. Костель устало улыбнулся, как улыбался очень давно, в ответ на проказы Костики - вроде похищенного и обескровленного деревенского пастуха. Улыбнулся и прижал к себе плачущую девушку, практически чувствуя, как крушится один из заслонов на его владениях.