Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Костель безучастно смотрел на горящий огонь в камине. Тепла мужчина практически не чувствовал, так же, как и холода. Тем не менее он старательно прогревал замок, чтобы Соня не замерзала. Сейчас девушка дремала в гостиной, укутавшись в шерстяной платок и подобрав ноги под себя. Мужчина не стал её тревожить, хотя в горле было сухо, а в груди настойчиво ныло. - Неужели вот так я умру? – усмехнулся Костель, потирая лоб. По коже скользнула тонкая искра боли. Он понимал, что Костика уже в его владениях и пока не нашёл замок только благодаря многослойной защите из ментальных стен. Однако, через несколько дней всё будет кончено. Костель устало вздохнул, запрокидывая голову и разглядывая старый потолок. Сколько уже замков сменил, убегая от своей личной мессии? Сколько раз пытался заставить себя встать перед братом и доказать, что он ему не по зубам, но всякий раз руки мужчины опускались, желание драться пропадало. В последний раз Костель едва не погиб, в последнюю минуту успев обратиться в ворона и скрыться. - Кто же знал, что всё обернётся именно так? – мужчина протянул руку в сторону и щёлкнул пальцами. Из темноты укрытого тенью стола ему в ладонь скользнул медальон с изящной гравировкой и парой тёмных засохших капель, уже окончательно потерявших запах крови. Костель поддел ногтём замок, раскрывая створки. Одна из них была пуста, хотя на ней сохранились следы оторванной бумаги, зато на другой был мастерски нарисованный портрет девушки с пепельными волосами и с широко расставленными серо-голубыми глазами. - Надья Андрееску, - покачал головой Костель, на его лице было выражение печали и лёгкой улыбки одновременно. – Ты подпортила нам всем крови ещё больше, чем та парочка близнецов. Как, в прочем, и я сам. Мужчина смежил веки, погружаясь в свои воспоминания. Их родовой замок наверняка уже совсем обветшал, хотя его галереи и слепые окна помнят парочку мальчишек-близнецов с тёмными волосами, завязанными в аккуратные одинаковые хвостики. Маришку, спокойную и умиротворённую после родов, в кремовых платьях, усыпанных мелким жемчугом, неспешно пившую кровь из бокала и читавшую книги из обширной библиотеке. Дядю Энки, как всегда находившегося при своей дорогой названной сестре и помогавшего держать в страхе крестьян. У них с Костикой было замечательное детство, не омрачённое потерей родных или нападением толпы. Опасность пришла оттуда, откуда её никто не ждал: с ежегодного праздника прихода весны в лице складной, хотя и одетой немного бедно девушки. *** Костика был влюблён сильнее, чем мог себе представить. Стоило ему хоть на немного расслабиться, как он вспоминал длинные пепельного цвета волосы, мечтательную нежную улыбку и руки с ловкими от постоянного обращения с иглой пальцами. Он мог в воздухе по памяти очертить фигуру Надьи, мог воспроизвести в голове её заливистый смех, мог вспомнить прикосновения её рук к его рукам. Костика улыбался, не размыкая губ, держа в объятиях девушку, и разглядывал потемневшее закатное небо с едва видимой алой полоской на горизонте. На груди Надьи поблёскивал медальон, в одной створке которого хранился её портрет, а на другой – его собственный. - Костика, когда ты уезжаешь? – девушка подняла голову, отчего подбородок парня уткнулся ей в лоб. Костика сморщил нос, радуясь, что место, с которого они наблюдали закат, было столь надёжно укрыто от лучей солнца, а потому возлюбленная до сих пор не раскрыла его секрет. Хотя, дочь швеи не смотря на свои многие достоинства, была всего лишь доверчивой и не особо образованной крестьянкой. - Костика? – Надья легонько провела рукой по щеке юноши. Тот очнулся от своих мыслей. - Через неделю, - откликнулся он. – Я спрошу у моих родителей разрешения на венчание с тобой. Надья зарделась, смущённо улыбнулась, прижимаясь к возлюбленному. Костика ласково погладил её по предплечьям, пусть думает так, ей совсем необязательно знать, что он, по прошествии полутора года, всё же решился рассказать об этом матери, брату и дяде. Потом, пусть и не сильно скоро, он раскроет свой секрет Надье и, если она захочет, сделает вампирессой, а, если захочет остаться человеком, разделит с ней её человеческую жизнь и, когда она умрёт, выпьет отвар серебра. Девушка повернулась в его объятиях, внимательно разглядывая его глаза винного цвета. Костика не знал, о чём она думает в такие моменты. Несмотря на то, что Надья происходила из простых крестьян, её душа была неогранённым бриллиантом, чистой и доброй. За одно это в Андрееску стоило влюбиться без памяти, но она была ещё и понимающей, и честной, и готовой прощать и давать второй шанс. Несмотря на то, как сильно Костика любил свою мать Маришку, он понимал, что за эти полтора года стал куда холоднее к ней относиться, потерял интерес к забавам вампиров. Костель открыто не понимал его, видя, что брат отдаляется от него, усмиряет свою природную жестокость и кровожадность. Костике было уже сотня лет, и он по-настоящему оценил то тепло и надежду, что давала ему Надья. В мрачном замке вампиров ничего этого не было и никогда бы не появилось, поэтому юноша сделал свой выбор в пользу простой смертной девушки. *** Костель в отчаянии горько хмыкнул. Всякий раз вспоминая те давние события, он чувствовал себя полным дураком. Он должен был догадаться о том, что скрывает брат. Тогда бы всё было совсем не так. Он бы не отправился на охоту той ночью и не наткнулся на Надью, спешащую за лекарством для захворавшего отца. Разве знал Костель, что девушка, оказавшаяся перед ним, была искренней любовью его брата? Не то что не знал, даже представить не мог. Оценив красоту крестьянки, юноша легко умертвил её, сломав хребет и выпив некоторое количество крови. Наивный глупец, хотел преподнести жертву брату, чтобы они поели вместе, по старой привычке с детства. Костика и сам, несмотря на свою отчуждённость, всегда делил кровь с Костелем. Мужчина сжал губы, жмурясь, как от боли. Боги не были к нему милосердны, не давая вычеркнуть из памяти перекосившееся лицо брата, бросающегося, как безумный, к девушке на его руках. Костель тогда мог только ошарашенно смотреть на представившуюся его глазам сцену: Костика, глухо плачущий и баюкающий на руках труп Надьи, чьи спокойно закрытые глаза создавали впечатление, словно она просто спит. С тех пор в этом мире появился безжалостный и бесчувственный охотник на нечисть, берущий заказы за рекордно малые цены и отчаянной ищущий некоего Костеля Цепеша по всем уголкам земли.