Вино в пальцах, пахнущих табаком.

Костель опустил глаза на упавшую Соню. Девушка спала, подверженная его чарам вампира. Светлые волосы подобно лучам солнца окружили её голову, платье волнами разлетелось по начищенному полу, на лице Ван Хельсинг было такое умиротворённое выражение, что мужчина усмехнулся. Впечатлительному ребёнку не стоило видеть битву двух вампиров. - Ты закончил, брат? – поинтересовался Костика снимая арбалет со спины и вкладывая в него стрелу. Костель подбоченился, приподнимая одну бровь. - Ещё не передумал меня убивать? - Ни капли, - смиренно откликнулся охотник, снимая очки и кладя их на стоящий рядом столик. Глаза винного цвета опасно блеснули в свете свечей. – Я убью тебя, как однажды ты убил её. - Уже и имени не произносишь? – покачал головой Костель. – Это плохой знак, братец. Означает, что у тебя опять острый приступ вины. - Замолчи! – вспылил мужчины, направляя на графа арбалет. – Тебе никогда этого не понять! - Куда уж мне, - согласно кивнул Костель. Стрела сорвалась с крепления бесшумно, но она пронзила лишь пустой воздух – вампир уже был в двух шагах от прежнего места и делал вид, словно прихорашивается, глядя в зеркало, в котором всё равно не отражался. - Было довольно рискованно так агрессивно рушить мои заслоны, - подал голос Костель, поворачиваясь и уклоняясь от следующей стрелы, вонзившейся в зеркало и расколовшей его. – И очень негуманно, я чуть не загнулся от боли. - На это и было рассчитано, - невозмутимо пожал плечами Костика, заряжая арбалет снова и снова с невероятной скоростью. Он вычислял, насколько ослаб брат, но тот легко избегал всех смертельных снарядов. Охотник отбросил арбалет, вынимая меч и снимая со спины стрелы. - Ты такой жестокий, брат, - цыкнул Костель, перекувыркиваясь в воздухе и приземляясь на стену, удерживая себе когтями и левитацией. Костика посмотрел на него горящими глазами и криво улыбнулся. - Ты был хорошим учителем. - Нет, это ты был слишком прилежным учеником, - тихо произнёс граф, вытаскивая из тайника за зеркалом гнутую саблю. Костика напал сразу, уже в воздухе набрав приличную силу, однако Костель ушёл из-под удара, и лезвие вонзилось в стену. Охотник встал на вертикальной поверхности во весь рост, словно бы был на полу и прокрутил меч в руках. Сражались беззвучно, в зеркалах отражались лишь сталкивающиеся сами собой меч и сабля. Костика не давал себе отвлечься, вспоминая, сколько раз брат сбегал от него. Вот только сейчас Костель был готов защищать себя и свои владения до конца, это было видно по его сосредоточенному взгляду и застывшему на лице оскалу. - Ты не будешь убегать? – решил попробовать отвлечь его внимание Костика. Костель не повёлся ни на слова, ни на обманные движения, блокируя удар такой силы, что у обычного человека запястье бы переломилось. - Нет, мне нравится и замок, и лес, и внутренняя составляющая моего замка, - граф уже не походил на галантного мужчину. Это было чудовище с опечаленным взглядом горящих глаз, отчаянно пытающееся выжить. Костика не мог понять, что так поменяло брата. Неужели появление этой девушки, столь отчаянно защищавшей его, заставило кровожадного вампира почувствовать вкус более прекрасный, чем вкус крови? - Я не позволю тебе забрать эту девушку у её родных, - отчеканил Костика, приземляясь на потолке. Брат смотрел на него через огонь свеч люстры, поигрывая саблей. - Ты просто не позволишь мне получить шанс испытать то, что когда-то испытал с Надьей. - Не произноси её имя! – Костика перескочил люстру, всем весом навалился на меч, раздражённо глядя в горящие глаза перед собой. Что мог понимать этот идиот в светлых чувствах? Лишь страсть и кровь он ценил! Костель сдавленно рассмеялся, всё же брат был силён и нельзя было отвлекаться. - Ладно, ладно, раскусил, я шучу. - На большее ты и не способен, - печально ответил Костика, разворачиваясь и ударяя мечом через бок. Костель совершил что-то вроде балетного па и отбил удар, одновременно используя клинок брата как трамплин и перепрыгивая через врага. Он всегда был таким, уклоняющимся, даже в детстве старался увильнуть от любого поручения. В детстве любовь к Костелю не причиняла охотнику такую боль. В детстве он вообще думал, что любовь - это не больно. Костель ушёл в сторону, отпрыгивая, однако вслед ему полетели серебряные кинжалы. Граф выругался, отбивая часть саблей, а от прочих уворачиваясь. Тем не менее один из них зацепил ему бедро, и мужчина на мгновение едва не упал со стены, поражённый болью. Однако этого мгновения Костике не хватило, и брат успел взять себя в руки. - Я не собираюсь поддаваться, - отрезал Костель, поглаживая косу, упавшую ему на плечо. – Знаешь, один из твоих ударов пробудил во мне безумную жажду крови, но я смог одолеть её, когда понял, что теперь у меня есть кое-что поинтереснее. - Эта девушка – не игрушка тебе, - нахмурился Костика, бросая ещё пару кинжалов и нападая. Костель увернулся и от оружия, и от ударов, пренебрежительно фыркнул. Несмотря на непринуждённую беседу, оба вампира были настроены решительно и готовы идти до конца. Они не могли выжить оба, и этот факт, несмотря ни на что, ранил обоих. Какая-то их часть, выше земных привязанностей и страстей, хотела быть с другой частью, полностью её повторяющей и дополняющей. Костель увернулся от меча, рубанул саблей, потом провернул сам клинок в руке и сделал колющее движение. Костика вскрикнул, хватаясь за ногу, на штанине показалась кровь, тихо шипящая от соприкосновения с серебром. В голове сразу потемнело, словно кто на него подушку надел. Только выдержка не дала Костике упасть. - Если бы ты знал… - Костель поднял саблю, но тут охотник выбросил вперёд руку. Святая вода из фляжки окатила вампира, и тот закричал от невыносимой боли. Капли попали на незащищённые одеждой руки. Костика совершил выпад, жмурясь против воли, когда клинок на две третьих вошёл в грудь брата. - Если бы ты знал… как она была прекрасна в тот момент, - улыбнулся Костель, глядя на Костику. – Тебе такое даже и не снилось. Сабля выпала из обратившейся в прах руки, а потом мужчина слетел пеплом с меча. Осталась только рубашка, брюки, да завязанная бантом тёмная лента.