The Same Old Bitter Things

Илай закусил губу и беспомощно посмотрел на Трауна. — Сделаем вот как. Я пойду первым, прямо сейчас, умоюсь. Когда вернусь, пойдете вы. Тем временем я дойду до кухни и посмотрю, не смогу ли их как-нибудь умаслить. Доски в коридоре с левой стороны скрипят громче, чем с правой, поэтому старайтесь туда не наступать. Если все будет нормально, то входите, и мы всё уладим. Если нет… тогда возвращайтесь сюда, пока я не разберусь. — Вы ожидаете, что не всё будет «нормально»? — спросил Траун. — Может, нет, но скорее всего да. Пока так. Пока что мы неплохо справлялись. Если мы всё сделаем правильно... будет лучше рассказывать им об Империи вообще, а не о вас конкретно. Просто… — Говорить будете вы, — закончил вместо него Траун. Илай издал тихий смешок и на секунду прикрыл глаза. — Ага, вы уловили. А теперь вперед, — он сделал еще один глубокий вдох и снова взялся за ручку двери. Потом расправил плечи, нацепил на лицо беззаботную улыбку, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Все прошло точно по плану. Теплое чувство надежды охватило Илая, но он подавил его. Где-то есть ловушка. Должна быть. — Чертовы пираты на прошлой неделе опять увели весь наш груз, — горько заметил отец Илая, разбивая тишину, повисшую на кухне, пока все делали вид, что поглощены едой. Разговор о пиратах означал, что он все еще игнорирует Трауна. Пираты были безопасной темой. — Это одно из того, что мне нравится в службе Империи, — ответил Илай. — Мы ловим этих чертовых пиратов, так что они больше не могут прилететь на Лайсатру и натворить еще что-нибудь. — Передай своей Империи, что они делают недостаточно, — огрызнулся отец Илая. — Всем известно, что какой-то офицер получает от них откаты. Так все и работает в мире, сынок. Честность играет им на руку. Ты должен перехитрить их. Илай положил себе в тарелку тушеное мясо блюда в центре стола и, осторожно и тщательно подбирая слова, ответил: — Судя по тому, что я видел, Империя действительно хочет остановить контрабандистов, пиратов и других подобных им. Просто в космосе слишком много мест, нуждающихся в защите, поэтому флот растянут на многие световые годы. Отец мрачно усмехнулся. — Какой же ты наивный дурак, сын. Сколько раз я должен повторять тебе это? Ты всегда веришь своим глазам. Наверное, ты даже веришь всему, что этот инородец тебе говорит? — Тушеное мясо отлично скрыло то, что Илай нервно сглотнул при упоминании Трауна. Всё же шло так хорошо… — Как же ты глуп, — так, теперь отец переключился на него? С этим Илай вполне мог справиться. — Я всегда это понимал. Пока твоего ума хватает понять, насколько ты слаб, все будет нормально. Попытаешься прыгнуть выше головы, и тебя уничтожат. Если ты и впрямь считаешь, что сможешь держаться наравне со всеми этими богатыми шишками из центральных миров, то сильно заблуждаешься. Они вышвырнут тебя, не задумываясь. Ты был рожден быть снабженцем. Мускулы Илая одеревенели, и он попытался перенести напряжение в одно место, например в икры ног, которые не были видны под столом. Он должен был выглядеть хорошо. Должен был казаться счастливым. И что более важно, должен был казаться послушным. Илай пожал плечами и самым веселым, обычным тоном, который он только мог изобразить, сказал: — Я же окончил Императорскую Академию. — К лучшему или к худшему? Этот чужак обвел Империю вокруг пальца, — снова ложь о Трауне, и говорит так, словно того тут не было. Но это было хорошо, что отец его игнорировал. Илаю так было проще. — Готов поспорить, они что-то напутали с твоими оценками, как напутали с твоей карьерой. Ты что хоть на секунду допустил, что эти снобы из центральных миров позволят тебе быть рядом с ними? Их головы наполнены всякой чушью, вроде пропаганды. Для нас, простых людей, это неважно. И так быть и должно, — значит, теперь выясняется, что он не заслужил свои оценки. Восхитительно. В этот момент решила вмешаться мать: — Илай, послушай нас. Ты же знаешь, если бы мы не любили тебя, мы не стали бы тебе этого говорить. Мы говорим тебе это, потому что заботимся о тебе, — в этом Илай не сомневался. Может, они так и считали. Он и сам всегда знал, что предназначен для карьеры снабженца. — Я считаю, — подал голос Траун, — что скорость, с которой Илай способен производить вычисления, равна или даже превосходит скорость большинства офицеров флота, — Илай поморщился. Как бы он ни ценил попытку Трауна защитить его, говорить подобное было плохой идеей. — Да неужели? — отозвался отец Илая. — Так вот для чего тебе мой сын? Мы — его семья. Так что можешь засунуть свое мнение себе в задницу, потому что мы знаем его лучше. Зачем вообще инородцу — да еще и лейтенанту — личный адъютант? Ты что-то задумал, — теперь огонь перешел на Трауна. Это ничуть не способствовало тому, чтобы Илай успокоился. Мышцы напряглись сильнее. Дыхание стало мелким. Он лихорадочно прокручивал в голове возможные сценарии, пытаясь найти мирное решение в каждом из них. И не был уверен, что ему удастся это сделать. Отец продолжал нападать на Трауна, не давая никакой возможности защититься. Возможно, это было даже к лучшему. — На самом деле это вина Империи. Мы платим налоги, как добропорядочные, преданные, честные граждане, а что делают эти чертовы политиканы? Тратят их на всякую ерунду. Они говорили, что защитят нас от инородцев, а теперь только посмотрите — назначили одного из них офицером флота! Отец перевел взгляд на Илая. — Нас ждет революция, вот увидишь, только подожди. Ты знаешь, я всегда говорил: протяни инородцу палец, и он откусит тебе руку. Запомни мои слова, Илай: следи за своей спиной, если не хочешь однажды обнаружить в ней нож, когда твоему дружку-инородцу надоест его любимчик. Снова перевел взгляд на Трауна. С глубоким рыком, отец Илая закончил: — Когда все узнают о тебе правду, Империя пожалеет, что наградила тебя офицерской планкой, а не бластерным залпом в лоб, — лицо Трауна по-прежнему оставалось столь же безучастным, как и всегда. Плохо было то, что Траун не счел нужным признать правоту собеседника, но хорошо, что не пытался возражать. Илай на секунду прикрыл глаза, пытаясь взять под контроль тон: — Отец, прошу тебя, — проговорил он. Ему удалось сделать так, чтобы в голосе звучали не гнев и упрек, а скорее шутливая просьба. — Не перебивай отца, — отрезала мать. Илай понял, что лучше не нарываться. Это был последний раз за день, когда Илай попытался заступиться за себя или Трауна. Он ходил по лезвию ножа. Возможно, ему удастся все уладить до приезда бабушки. Если они с Трауном будут очень, очень осторожны, у него будет шанс. Сразу после ужина, как можно быстрее, Илай воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы убедить Трауна уйти в его комнату. Его вовсе не радовала мысль провести наедине с родителями остаток вечера, но он не мог рисковать и позволить Трауну совершить еще какую-нибудь ошибку. Пока что всё можно было легко исправить… и так же легко испортить. И это была лишь первая ночь. Разговор за ужином был довольно напряженным, но пока что все вели себя практически идеально, правда. Илай поморщился, вспомнив о том, что было сказано, но тут же отмахнулся от мыслей. Всё, что ему требуется, это посидеть с родителями без Трауна, и тогда он будет свободен до утра. Мать первой решилась заговорить с ним. — Доброй ночи, Илай, — сказала она, снова крепко обнимая. — Рада, что ты дома, сынок. — Я тоже, мам. Доброй, — ответил Илай, и мать ушла. Оставив его наедине с отцом. Илай вздрогнул. Сердцебиение продолжало учащаться, несмотря на все попытки его успокоить. В голове билась лишь одно: «Беги!», и отказ подчиниться этой команде вызывал лишь головную боль. Просто дыши, напомнил себе Илай. Он все еще стоял на том самом месте, где мать его обняла. Отец сидел на диване. — Наконец мы одни, — проговорил отец. Илай сказал сам себе, что до этого всё шло нормально. Может, ничего и не будет. Они просто немного поболтают. Он справится с этим, верно? Конечно, справится. Не о чем беспокоиться. Сердцебиение Илая это не успокоило. — Я знаю, про субординацию, Илай. Знаю, что ты вынужден пресмыкаться перед этим инопланетным ублюдком, чтобы он ничего с тобой не сделал. Илай промолчал. Просто неопределенно пожал плечами. Отец продолжил: — Я должен спросить тебя, пока мы здесь один на один, пока его нет. Кому ты предан, Илай? Нам или инородцу? — Так вот, как он на всё смотрит. Илаю хотелось закричать: «И вам, и ему!», не было и не могло быть какой-то конкуренции, почему нельзя быть преданным обоим? Но Илай знал, что ответив так, лишь навлечет на себя беду. Что бы он сказал, если бы Траун был здесь? Он бы заступился за своего командира? Своего друга? Сказал бы он то, что, как сам понимал, собирается сказать… — Я всегда был предан вам. Тр… Инородец — это моё задание, пап, правда. Я застрял рядом с ним, но пытаюсь избавиться от этой обузы. Просто это заняло больше времени, чем я надеялся, — Илай надеялся, что в тусклом свете отец не увидит, что щеки его горят от стыда. — Крайтова отрыжка, — рыкнул отец. — Прошло уже несколько месяцев. Тебе следовало стать снабженцем, чтобы твой старик гордился тобой. Разве ты не видишь, что попал под его колдовские чары? Эти глаза… Они бы не светились, не будь они опасны. Кое-кто сказал твоей матери, что солнечных очков хватит, чтоб лишить их силы, но я не верю. Я бы просто вырезал их. — Он из ледяного мира, пап, это биоло… — Это он тебе сказал? Я не хочу, чтобы после этой поездки ты крутился возле этого парня, слышишь? Мы хотели, чтоб он прилетел, чтобы самим на него посмотреть и оценить, и я уже понял, что он запудрил тебе мозги! — Я ничего не могу сделать. Он — моё задание. Только и всего, — голос его дрогнул. Илай попытался скрыть это, но осознал, что не может. Отец поднялся с дивана, и Илай вздрогнул. — Если я увижу, что ты относишься к нему лучше, чем утверждаешь, ты пожалеешь о том, что вообще когда-то повстречался с этим инородцем. Флот научил Илая контролировать себя. Илай всегда восхищался уверенностью Трауна. Может, у него тоже так получится. Медленно и спокойно он произнес: — Может при нашей первой встрече я и желал никогда его не встречать, но теперь всё иначе. Я знаю это, потому что лучше узнал его. Это была самая ужасная ошибка, которую Илай совершил за вечер. Возможно, уверенность — не для таких как он. Отец тяжело шагнул вперед и обеими руками толкнул к стене. Левая рука схватила Илая за рубашку, крепко сжав ткань. Правая скользнула по груди Илая и сжалась на его горле. — Следи за собой, когда находишься в моем доме, мальчишка, — от низкого — чтобы мать не услышала и не пришла — угрожающего голоса по спине Илая прошла дрожь. Он не мог дышать, пальцы отца на его горле сжались сильнее. — Ты понял меня? — добавил отец. Илай не мог вдохнуть, чтобы ответить, только вздрогнул, отлично понимая, что будет дальше. Отец слегка отстранился и разжал левую руку. А потом, продолжая удерживать Илая за горло, изо всех сил ударил по лицу. Почти одновременно он пнул сына в голень. — Ты меня понял? — повторил он. Отец отпустил его, и Илай упал. Одной рукой он ощупал челюсть — она не была ни сломана, ни вывихнута, — другой помассировал горло. «Да», — прохрипел он. — Отлично, — прорычал отец. — Не забывай об этом. А теперь отправляйся в свою комнату. Илай, спотыкаясь, добрался по коридору до комнаты и открыл дверь. Осторожно, чтобы не побеспокоить Трауна, вошел и тихо закрыл её. На двери был замок, но родители прятали в коридоре запасной ключ, так что если бы кто-то попытался войти и обнаружил дверь запертой, это бы только вызвало подозрения, поэтому Илай не стал закрываться. Он развернулся к комнате, вокруг стояла почти непроглядная тьма, единственным источником света была узкая полоска, пробивающаяся из щели под дверью. Комната была маленькой, и кровать стояла на другой стороне. Он так быстро отвел сюда Трауна несколько часов назад, что забыл предложить ему занять кровать на всё время пребывания здесь, как и планировал. Чисс, очевидно, нашел оставленные Илаем одеяла, разложил большую часть на полу, скатал из одного подобие подушки, и уснул. Возможно, ему просто был приятен холод. Медленно и осторожно Илай прошел по комнате, стараясь не побеспокоить Трауна. Он не стал раздеваться, просто влез на кровать и укутался в одеяло, подтянув колени к груди. Спиной он прижимался к стене, поэтому ему хорошо было видна дверь и вся комната. Глядя на темный пол, где с трудом можно было разглядеть синюю кожу Трауна, Илай приказал себе успокоиться. Ничего необычного не произошло. Всё в порядке. Ему даже не нужно рассказывать Трауну, что случилось. Трауну не нужно ничего знать. И ещё он волновался о завтрашнем приезде бабушки. Удар отца был уже в прошлом, бабушка — в будущем. Илай постарался направить всё своё беспокойство именно на это. Уснуть ему удалось ещё нескоро.