The Same Old Bitter Things

Как Илай и подозревал, времени, чтобы поговорить с Трауном утром, у него не было. Рано утром, когда только рассвело, его разбудила мать и попросила помочь с уборкой по дому. Илай послушно встал с кровати, даже не заикнувшись, что с тех пор, как прилетел на Лайсатру, практически не спал. В любом случае, раньше ему приходилось работать и после меньшего количества сна. Все будет нормально. Отец допоздна ушел на работу, так что Илай позволил себе немного расслабиться. Он сможет поговорить с Трауном позже. У него даже была мысль, как это сделать. — Папе же не понадобится спидер в ближайшие два дня? Они же завтра грузятся? — легкомысленнее, небрежнее… мать всегда было легче убедить, но это не значило, что выпросить на день лэндспидер будет легко. — Да. Тебе зачем? — спросила мать, не отрываясь от мытья посуды. Прежде чем ответить, Илай вытер тарелку и отложил ее в сторону, просто чтобы показать, что ему почти все равно. — Я думал показать Трауну пару мест завтра, если ты, конечно, не против. Она чуть склонила голову на бок, задумавшись, и слегка скривилась. — Трауну можно доверять? — спросила мать. — Да, — без колебаний ответил Илай. Мать тяжело вздохнула и продолжила мыть тарелки, пока, наконец, не приняла решение. — Думаю, ты и раньше оставался с ним один на один. Но только на несколько часов. И ты скажешь, куда вы поедете. Будь осторожен, особенно рядом с ним. И поведешь ты, ладно? — Да, разумеется. Спасибо! Ты не пожалеешь, мам. Обещаю. — Мышцы на спине Илая расслабились по-настоящему. Он вспомнил, что это рядом с отцом единственным его чувством был страх. Мать же была на его стороне. Она никогда не пыталась остановить отца, но и сам Илай никогда этого не делал. Разве он мог обвинять мать в том, что она не желала лишний раз провоцировать отца? — Можешь взять спидер, Илай, — мягко произнесла мать. — Помнишь, как однажды мы с отцом отправили тебя в штаб имперского флота? Мы все взгромоздились в спидер, мы с тобой сидели сзади, и я всю дорогу отчаянно цеплялась за тебя, — она засмеялась от воспоминаний. Насколько помнил сам Илай, все было совсем иначе. По его мнению, отцу все равно нужно было ехать в город на работу, поэтому он высадил сына на дороге. Мать тогда осталась дома. И она точно плакала тем утром. Илай вспомнил, как обнимал ее на прощание. Было ли это воспоминание ложным? Или это было на станции? Мать бы никогда не солгала ему. Значит, это была не она. Значит, он неправильно помнил. — Помнишь, что я тебе тогда сказала? Ты, наверное, забыл, это было так давно, — продолжала его мать. — Я сказала: «Ты еще так невинен. Не верь всему, что тебе говорят». Я сказала: «Помни, чему мы тебя научили, и с тобой все будет хорошо». Илай не помнил подробности того разговора, но все звучало правильно. Он, наверное, просто все забыл. Хотя как он мог забыть такое? Может он потом просто придумал воспоминания? Он же всегда знал, что не был готов застрять в адъютантах у Трауна. — Я просто немного запутался, — ответил он. — Но я все это время был с Трауном, и он никогда не делал ничего, что заставило бы меня подумать, что он неискренен. — Люди в этой большой галактике лгут повсеместно. Но не здесь. Благослови твоего отца Сила, он всегда пытался уберечь тебя от всего этого. Я беспокоилась, что однажды нас не будет рядом, чтобы защитить тебя, и ты попадешь в неприятности, потому что видишь в окружающих только хорошее. — Она вздохнула и вытерла руки полотенцем, а потом притянула сына к себе. Илай спрятал лицо у нее на груди и вдруг почувствовал, что мать улыбается. — Хотела бы я, чтобы мы всегда могли уберечь тебя. Воспоминания Илая противоречили друг другу. Он не знал, чему верить, но понимал, что она не стала бы ему лгать, поэтому единственной логичной вещью было поверить ей. Действительно, родители всегда пытались уберечь его от всего. Запирали дома, не давая общаться со сверстниками, но лишь для того, чтоб он не связался с плохой компанией. Во флоте Илай встречался с подобными. И если отец и сердился, то лишь из заботы о нем, Илае. Они научили его уважению и присматривали за ним. Они не были идеальными родителями. Немного ксенофобами, да, но не больше, чем все остальные. Они правы, говоря, что ему следует быть осторожным с Трауном. Что он знает о чиссе? Ясно же, что пара историй, рассказанных инородцем, не могли быть правдой. И даже в них Траун был изгнанником своего народа. Илай был уверен, что Траун более сложная и глубокая личность, чем подозревали родители, и, безусловно, у него самый блестящий ум из всех. Но можно ли полностью ему доверять? — Я буду осторожен, мам. Обещаю, — произнес он, обнимая ее. — Твой отец скоро вернется. Мне лучше заняться ужином, — сказала она, отпуская его. — Я люблю тебя, Илай. — Я тоже тебя люблю. Ужин прошел гладко, как и ожидалось, что на самом деле означало «не очень хорошо». Илай наложил себе еды, стараясь по возможности быть незаметным. Могло быть и хуже, решил Илай. Он все еще не решил, что ему думать о Трауне или о том, что сказала мать. Он не был готов безоговорочно поверить, что у Трауна есть некий грандиозный план, чтобы подставить его. Но Илай и сам понимал, что действительно был наивным, и, определенно из тех, кто был ведомым, а не ведущим. Он думал об этом, когда разговор за столом снова стал напряженным. Он едва обращал внимание, как отец проходится по инородцам, потом по пиратам, потом снова по инородцам. Несколько раз звучало имя Трауна, но когда Илай бросал на Трауна взгляд, казалось, слова отца того совершенно не трогали. — …оставаться со своим собственным народом! — Отец встал, заставляя Илая обратить на него внимание. Сам отец смотрел на Трауна. Что он пропустил? Похоже, все плохо. — Вы, инородцы, никогда не остановитесь, да? Вы уничтожаете целые системы, целые регионы, где живут люди, просто потому, что вам нравится это делать. Хотите «большего». Всегда хотите большего! Но на этот раз мы вам этого не позволим! Вы не отнимете у нас то, что мы здесь построили! Не знаю, почему Империя сделала тебя офицером, но не могу дождаться момента, когда они поймут, что ошибались, и ты получишь то, что заслуживаешь. Илай все еще не знал, чему верить. Не знал, что думать. Траун играл с ним? Действительно ли отец действует в его, Илая, интересах, от чистого сердца? Правильно ли всё это? Траун еще ничего не сделал. Определенно, было бы разумнее считать его виновным, пока не будет доказано обратное, но разве это правильно? Илай глубоко вздохнул. — Не думаю, что ты должен так с ним разговаривать. Вы моя семья, но Траун мой друг, — заявил Илай. Голос его был ровным. Горло саднило и сжималось, и голос был ниже, чем обычно, но не дрожал. Он попытался посмотреть отцу в глаза, но понял, что не может этого сделать. Траун таких трудностей не испытывал и смотрел прямо на отца, плотно сомкнув губы. В его взгляде не было эмоций — он просто смотрел, но даже этого было достаточно, чтобы то, что произошло позже, случилось. — Если я когда-нибудь еще увижу, как ты заступаешься за этого инородца перед своей семьей, я тебя убью. Прямо на месте. Убью, слышишь? — предупредил отец, делая шаг вперед. В голосе его слышалось что-то помимо злости. Обычно он выплескивал ее криком или ударами, но в этот раз было намного хуже. Илай вздрогнул. Иногда такое случалось. Отец не мог вечно сдерживать свою злость. Когда она выходила, это было похоже на потоп. Сожалеет ли он, Илай, что выступил против отца? Возможно. Возможно, все бы обошлось, если бы он промолчал. Это не должно было случиться. И в том, что случилось… был виноват Илай. — Илай, уйдите, — медленно произнес Траун, не отрывая взгляда от отца Илая. — Но… — Илай. Уходи, — повторил Траун почти тем же голосом, но чуть холоднее. Илай переводил взгляд с отца на Трауна. О чем Траун думает? Плечи чисса чуть подались вперед, и Илай растерялся еще больше. После того как Траун приложил столько усилий, чтобы помочь Илаю сохранить мир, он не стал бы драться. К тому же его поза этого не предполагала. Илай замер на месте. Он не знал, что ему делать. — Илай, — снова повторил Траун. На этот раз тон изменился. Там все еще была властность, но… было и что-то еще. Некая забота. Это было скорее просьбой, чем приказом. Илай подчинился и вышел из комнаты. Даже вернувшись к себе, он по-прежнему не знал, что ему делать. Он пытался подслушивать у двери, но до него доносились только приглушенные голоса. Но это хотя бы были просто голоса. Было уже поздно. Илай мало спал в последнее время. Он задумался, стоит ли ему подождать возвращения Трауна, или вернуться за ним, но так и не решил. Илай допустил ошибку, улегшись. Он сделал это, потому что в глубине души кровать казалась ему безопасным местом, где можно было бы спрятаться, но она произвела на него иной эффект. В тускло освещенной комнате он ощутил, что засыпает. Илай попытался сопротивляться. Он не может уснуть, вдруг Трауну понадобится помощь. Что сделал Траун? Можно ли доверять Трауну? Последняя фраза звучала, как вопрос, который он уже где-то слышал. Илай сонно попытался опознать голос. Да, точно. Его мать. В тот раз он ответил да. Но верит ли он до сих пор в это? Траун не вернулся. И Илай по-прежнему ничего не слышал. Илай боролся со сном, но, в конце концов, проиграл.