Обрывки февраля

      Мэдисон влюбилась в Акселя, когда им было еще по пять лет. Было ли это с первого взгляда или с первой битвы подушками, она не помнила.       Может, это произошло, когда он написан их имена на свежем асфальте, чтобы "они остались вместе навечно".       Может, когда он дал в нос обидчику Брэду, который задирал подругу.       Может, еще когда, кто знает.       В детстве Мэдисон позволяла себе целовать его в щеку и даже спрашивать "Ты будешь моим рыцарем всегда-всегда?" или "Как думаешь, когда мы вырастем, мы поженимся?", наслаждаясь красной краской смущения на мальчишеском лице.       Став той самой взрослой, Мэдисон понимала, что это всё было просто детской, самой чистой и невинной любовью, но чувства к своему рыцарю бережно хранила. В конце концов, за ее жизнь ни один мальчишка больше так самозабвенно не обещал защищать ее и от хулиганов, и от злых колдунов.       Только вот время взяло своё, в итоге-то. Это Мэдисон поняла, когда джоланист нанес свой третий, уже одиночный визит в Сидерлейк.       Пусть маленький Аксель походил на благородного рыцаря. Да только вот взрослый, окончательно замкнувшийся и зациклившийся на старой трагедии Меннинг куда больше походил уже на злобного колдуна.