Horror story

В жизнь Кларка Кента прочно вошёл чай. Чёрный, спасибо, молока и сахара не надо. Не то чтобы Кларк раньше не знал о существовании этой травы – простите! – кустарника, но до недавнего времени он и не подозревал, что чай – это так сложно, что его бывает столько видов и что он имеет такое огромное значение. Окончательно смирившись с тем, что тактика избегания Альфреда ничего ему не даст, Кларк овладел искусством светской беседы в крайне смущающих обстоятельствах. Альфред вёл себя неизменно корректно и радушно, но первые шаги по кухне особняка дались Кларку тяжелее, чем оные же по похороненному во льдах космическому кораблю. Чай, похоже, служил Альфреду неизменным инструментом гостеприимства или же он настолько искреннее его любил, что не мог представить, что у кого-то может быть по-другому. Или же это была его персональная интерпретация пытки водой. Кларк бы спросил у Гугла, сколько чая может выпить средний взрослый криптонец без вреда для здоровья, но что-то ему подсказывало, что Гугл вряд ли знает ответ. Не то чтобы Кларк проводил эксперименты, приходя в гости в неурочное время, но их с Брюсом расписание не позволяло выработать чёткий график встреч – хоть личных, хоть деловых. Когда бы Кларк ни явился в особняк, у Альфреда всегда были наготове вежливое приветствие и ведро свежезаваренного чая. В какой-то момент Кларк отчаялся настолько, что практически решил поговорить об этом с Брюсом, а потом представил себе выражение его лица, потом представил себе выражение лица Альфреда, когда Брюс изложит последнему, в чём, собственно, проблема. – Чай, мистер Уэйн? Верно ли я понимаю, что некоторых ваших особых гостей не устраивает приём, оказываемый им в этом доме? – Я бы так не сказал, Альфред, но… – Возможно, из моей памяти ускользнул эпизод, как я привязываю свою несчастную беспомощную жертву к стулу и силой вливаю ей в глотку указанный напиток с помощью подручных средств? – Нет, Альфред, что ты… – Вероятно, случилось ужасное, и я настолько забылся, что предварительно не поинтересовался, желает ли гость чаю, а потом не спросил, хочет ли он ещё чашечку? – Что ты, Альфред, я бы ни за что не оскорбил тебя подобным подозрением даже мысленно… Где-то в этот момент воображаемый Кларк с позором покидал сцену, проделав фигурную брешь в стене парадной гостиной. Да, это определённо будет ещё более неловко, чем эпизод с балконом, потому что воображаемый Альфред был целиком и полностью прав: Кларк пил этот бесконечный чай исключительно со своего добровольного согласия. Причина, по которой он так поступал, была совершенно очевидна, хотя Альфред никогда даже не намекал, что путь к его сердцу лежит через заварочный чайничек. Таким образом, на повестке стоял всего один вопрос: наберётся ли он когда-нибудь мужества, чтобы сообщить Альфреду, что предпочитает кофе.