***
Очередной день на шоу Аксюты начинался безумно скучно. В голове Григория успела уже промелькнуть мысль о том, что лучше бы он не соглашался наставничать здесь вообще. Слепые прослушивания, казалось, начались уже давно, но всё никак не заканчивались. Сегодня совершенно не хотелось слушать чьё-то пение, кого-то выбирать. Хотелось просто уехать, даже не домой, просто куда-нибудь подальше от всех. Остаться наедине с собой. Быть может, набрать тот единственный номер телефона, по которому позвонить мог всегда. Там его всегда примут и поймут. Она поймёт… Но деться было некуда, ведь он — наставник шоу «Голос». Звание громкое, а за ним ничего, на самом деле. Глубоко вздохнул, отгоняя эти мысли. Устроился поудобнее в красном кресле. Очередной участник этого дурацкого шоу должен был петь… Хмыкнул, когда заиграли первые аккорды. Песня была знакома, даже более чем. «Лабиринт». Его песня… Поймал многозначительные взгляды от Агутина и Билана, услышал как хихикнула Полина Гагарина. «Интересно, какой парнишка на этот раз рискнул меня перепеть?» — успел подумать Лепс, пока играло вступление. На первых словах удивлённо вскинул брови, да и не только он. Женщина?.. Я так устала бродить Среди высоких стен, Где каждый шаг к тебе подобен пытке, Я так хотела тебя Навеки взять в свой плен, Но пленена огнём твоей улыбки, Огнём твоей улыбки… Это было практически невозможно. Этот голос был почти до боли знаком, и в то же время был каким-то другим. «Твою мать!» Так петь мог только один человек, одна женщина… Которой быть здесь просто не могло. Оглянулся на коллег по наставничеству. Лёня Агутин напряжённо хмурился, как будто тоже слышал что-то знакомое в голосе поющей за их спинами женщины. Лепс, откинувшись на спинку кресла, снова прислушался… В глухую полночь Манит этот свет Кто был со мною, Все меня покиньте. Я заблудилась, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте… Снова подумал о том, что этого просто не могло быть. Да, что-то было в этом голосе такое, как будто он знал его, очень часто слушал его, изучил можно сказать. Одна часть его разума подсказывала Грише ответ, другая же твердила, что её здесь быть просто не могло, это же «Голос». Пока размышлял, услышал звук нажатия кнопки: кресло Билана разворачивалось к исполнительнице. Практически краем глаза наблюдал за Димой. Он вдруг подскочил с кресла, как и всегда, когда случается что-то неординарное, провопил что-то нечленораздельное, вызывая хихиканье Полины. Я заблудилась, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте… Наплевал на всё. Этот голос он узнает из тысячи, как бы она его не коверкала… Нажал на кнопку. Кресло разворачивалось слишком медленно, кажется. «Ну же!» И всё-таки это была она. Та, которую перепутать невозможно было ни с кем. Единственная, кому без раздумий мог бы отдать все свои песни. К которой частенько сбегал от надоевшей действительности. Ирина… Куда ведёт меня Очередной зигзаг твоей души, Неведомо мне ныне, На полпути к тебе, Умолк последний шаг, И я одна, я в каменной пустыне, Я в каменной пустыне… Пела, вся отдаваясь этой песне. Вкладывала в неё нечто особенное, как будто хотела что-то сказать ей. Засмотрелся. Была как всегда прекрасна: чёрное платье с тугим корсетом облегало её фигуру, открывая даже больше, чем следовало бы. Двигалась в такт музыке, покачивая бёдрами… В глухую полночь Манит этот свет Кто был со мною, Все меня покиньте. Я заблудилась, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте. Ира вдруг поймала его взгляд, поняв, куда смотрит. Практически незаметно усмехнулась сквозь песню, подмигнула ему. Как будто напомнила о семейных узах. Перевёл взор, посмотрев ей прямо в глаза, искрящиеся сейчас каким-то особым светом, как будто пела сегодня для него одного. Я заблудилась, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте… Кажется, повернулся Агутин. Что-то сказал ему, но Григорий даже не слушал. Смотрел на Аллегрову, не отрываясь. В ней было что-то такое, что заставляло его забыть обо всём. О чёртовом шоу, на участие в котором подписался, о том, что давно убеждали всех вокруг в своей странной пере-дружбе, об Анне, на которую сейчас было совершенно наплевать. В глухую полночь Манит этот свет Кто был со мною, Все меня покиньте. Я заблудилась, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте. Я заблудилась, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте…***
Песня закончилась. Один коронный жест, и Ирина замолкла. Развернулось кресло Гагариной, так и не нажавшей на кнопку. Ловила восхищённые взгляды мужчин, удивлённый — Полины. Лепс же, кажется, ещё не отошёл то ли от её появления, то ли от того, что выбрала его песню, то ли от чего-то ещё. О последнем варианте старалась даже не думать, заталкивая это всё обратно в душу, не давая вырваться. Леонид вдруг усмехнулся и, улыбнувшись во все тридцать два, полушутя произнёс: — Представьтесь, пожалуйста! Улыбнулась в ответ, слыша с разных сторон смешки в зале. — Ну, давайте так, как меня очень хотят называть в прессе, — рассмеялась, — Инесса Климчук, здравствуйте, — снова взмахнула рукой, поднимая её вверх, как настоящая Императрица. Лепс, уже, кажется, отошедший, хмыкнул, но, на удивление, промолчал. Гагарина же, наоборот, хихикнула и произнесла: — Откуда Вы, Инесса? — Ой, всё-то Вам расскажи, Полина! — то ли подыграла дальше, то ли подколола девушку. Ещё один смешок от Лепса. «Ну, может и ты скажешь что-нибудь?» — пронеслось в голове Аллегровой. — Ирина Александровна, здравствуйте! — Билан уже не мог усидеть на кресле и, опять подскочив, расплылся в широкой улыбке, — Как я рад Вас видеть! — Здравствуй, золотой! — послала улыбку ответную, сопровождая её подобием воздушного поцелуя. — Может и со мной поздороваешься? — Григорий ехидно хохотнул. «Надо же, разговаривать всё-таки не разучился.» — А ты не заслужил, — бросила игривый взгляд, шутила, — Не повернулся ко мне… — Я повернулся! — будто обиделся Гриша. — Но первым ведь Димочка был. — Вот видите, Григорий Викторович, — проговорил Билан, — Как бывает полезно нажимать на кнопку первым. Даже отвечать ничего не стал, только махнул рукой куда-то в Димину сторону и обратился уже к Ирине. — Ну, всё, хватит выпендриваться, иди сюда! Поднялся с кресла, подошёл к певице, сжал в своих объятиях, незаметно вдыхая её какой-то неповторимый аромат, наполняя им лёгкие. Оставил лёгкий поцелуй на щеке, снова приобнял и… не ушёл. Остался стоять рядом, поглядывая на Иру сквозь очки и ехидно усмехаясь. — Ну, рассказывай, что тебя привело в наше скромное общество? — А может захотела увидеть, как вам тут работается, — расхохоталась. — С Вашим появлением, — улыбка от Билана, — Прекрасно! — Спасибо, Димочка! — Песню мою выбрала тоже, видимо, для Димочки? — коротко усмехнулся. — Григорий Викторович, Вы поразительно догадливы! — Беру пример с Вас, Ирина Александровна! — отвесил шутливый поклон. Ирина улыбалась, зал смеялся, только одна девушка, казалось, скрипела зубами. — Мы вам не мешаем? — изображая улыбку, произнесла Гагарина. «Ещё одна Аня нашлась что ли?» — Мешаете, Полиночка, — всё так же полушутя и улыбаясь. Вдруг зачем-то наклонилась к всё ещё стоящему рядом Лепсу, поцеловала в уголке губ. Услышала тихий шёпот на ушко: «Не уходи после выступления, дождись меня». Тихонько кивнула в ответ. — Что-нибудь скажете? — поворачиваясь к остальным наставникам, — Я же теперь тоже вроде как участница шоу. — Ну, тебя невозможно критиковать, Ирин, — Агутин улыбнулся. — Конечно, с такой-то песней, — кивнула в сторону Лепса. Рассмеялась, — Скоро весь твой репертуар перепою, Гриш. — Да пой сколько хочешь, — ещё одно объятие и снова шёпотом: «Не уходи, помнишь?», — Для тебя не жалко, — уже вслух. — Ну, спасибо! — улыбнулась, — Разрешите откланяться… Уже где-то фоном голос Нагиева: «Ирина Аллегрова, друзья!» Ушла за кулисы, отдала микрофон, ушла в гримёрку. Наконец позволила себе выдохнуть и окончательно расслабиться. Прямо в концертном платье села на диван, сбрасывая напряжение, и снова прокручивая в голове тихое Гришино: «Не уходи»…