***
Сказать, что ребята в школе были удивлены — ничего не сказать. Некоторые даже, видя Ли, выпускали вещи из рук или проливали на одежду горячий кофе в стаканчиках, но больше, конечно же, было агрессии. Стоило Хани лишь издали промелькнуть, как кто-нибудь да закричит на весь коридор о теперь белобрысой девчонке, привлекая к хмурой ученице ещё больше внимания. Она ведь делала это не для них. Даже не для отца, ни для Чанёля или чтобы насолить сестре... Хани всё сделала для себя. Сехун ведь порекомендовал ей что-нибудь изменить в себе, освежиться. Разве сейчас она не свежа, как утро?! С синяками под глазами и сливающимся с цветом волос тусклым цветом лица? Одноклассники называли Хани проституткой, но ей также было всё равно. Во всяком случае, девочка старалась это показать. Старалась не высовываться, прятать лицо в непривычно коротких прядях и садиться на последние парты, чтобы её не увидели. Ли думала, ей удавалось прятаться. Как оказалось же после, она просто не видела или не слышала из-за громкой музыки в наушниках всех тех насмешек, что кидали ей чуть ли не в самое лицо.***
- Решила уже не скрываться? - пискляво раздалось прямо над ухом, когда Хани спешно переодевалась после урока физкультуры. Даже не поворачивая головы девочка смогла узнать хозяйку голоса и уже хотела было привычно отвернуться, сделав вид, что просто не услышала, а после убежать из той раздевалки, как её бесцеремонно дёрнули за плечо. - Чего тебе? - процедила сквозь зубы Ли и попыталась прикрыть всё ещё голую после душа грудь небольшим полотенцем, вот только девушка рядом явно не желала отставать просто так. - О-о, да мы ещё и стесняемся... - рядом выросли ещё несколько знакомых фигур, вероятно, из свиты МинЧжон, и девочка вся сжалась под напором сразу трёх пар глаз, смотрящих на неё с презрением и ненавистью. А ещё, кажется, какой-то детской забавой, точно малыши в предвкушении игры. Только в случае с Ли Хани — жестокой игры. - Да ты посмотри, мы дрожим... Что, нас, девочек, стесняешься? - ЮЧжин склонилась прямо над лицом младшей и выпалила последнее ей в самые уста, гаденько ухмыляясь. Хани захлестнуло презрение от одного только вида этой стервы перед глазами, захотелось поменяться местами и вжать девушку до хруста костей в холодный шкафчик позади, а потом ударить со всей дури по размалёванному лицу. - Тебя ведь Чанёль трахал. При нём тоже прикрывалась? - Да ей там и скрывать то нечего! - противно хохотнул кто-то сзади, и Ли вдруг почувствовала на плече чужую холодную ладонь. Подняв испуганный взгляд вверх, она смогла увидеть лишь нависшую над ней сестру, что ухмылялась и то и дело бросала беглые взгляды на её продрогшее влажное тело. МинЧжон облизнула пересохшие уста и противно крикнула на всю раздевалку: - Сейчас проверим! И если раньше у девочки был хотя бы мизерный шанс на то, что когда-нибудь, да хоть и через лет пятьдесят, у них с сестрой могут наладиться отношения, то сейчас она была уверена в обратном. Потому как простить сброшенное на пол полотенце, холодные руки с острыми длинными ногтями, скользившие по её телу и больно царапавшие кожу; мерзкий смех во всё горло, а после удар в живот, сбивший девчонку с ног на прохладный кафель было невозможным. - Эй, ты чего ревёшь? - спросила одна из девиц МинЧжон, когда те всё ещё издевались над ней, а Хани, не сдержавшись, наконец заревела. Слёзы сами катились по щекам, шее и телу, попадали на чужие руки и, казалось, невероятно громко падали на пол к её ногам. Просто терпеть уже не было сил. Слишком стыдно, противно и больно ей было внутри. - Реально какая-то больная! - фыркнула всё та же девица и презрительно оттолкнула раскрасневшуюся, облитую слезами и потом Хани. Также поступили и остальные, видимо, вдоволь наигравшись со своей новой игрушкой. Кто-то пошло пошутил над её телом, кто-то плюнул, кто-то просто хмыкнул под нос и двинулся дальше, а кто-то остановился, присев на корточки рядом и прошипев в самое лицо: - Шлюха. Тупая, мерзкая шлюха. Сама ведь знаешь, что ей была, есть и будешь. Как твоя шизанутая мамаша. МинЧжон давно уже покинула пустующую раздевалку, оставив после себя лишь шлейф сладких духов, лежащую почти неподвижно Хани и боль. Много раздирающей душу, невыносимой боли.***
Хани буквально вылетела из раздевалки. Девочка наспех оделась, закидала мятую форму в шкафчик и выбежала прочь из этого ставшего теперь мерзкого помещения. Она и так просидела, хотя нет, — пролежала там почти неподвижно минут пятнадцать урока. Потом, правда, привстала, обвязалась полотенцем и сидела так ещё минут десять - обвив руками колени, но после всё-таки смогла взять себя в руки. Да, хотелось плакать, кричать, вновь расцарапывать кожу до крови и хруста ногтей, но приходилось сдерживать себя и скрипя зубами двигаться дальше. Рядом раздавались насмешки и оскорбления, от которых Хани только ускорялась, пряча лицо и слёзы на покрасневших глазах в волосах. - Хани! - раздалось без презрения и насмешки. Даже, кажется, с улыбкой. Девочка решила никак не реагировать, просто пройти мимо и закрыться на время перемены где-нибудь в кабинке туалета с Лиам. - Хани, постой! Парень не унимался, и Ли смогла узнать в нём МинСока, стоявшего около её шкафчика с заведёнными за спину руками и слабой улыбкой на губах. - Этого мне ещё не хватало... - пробормотала девочка себе под нос, нарочно игнорируя приближавшегося к ней ученика. Ким попытался перехватить ладонь младшей, заглянуть в лицо и в те самые заплаканные глаза, но девочка всё также сторонилась его, как-то скомкано оправдываясь. - Прости... мне сейчас не до тебя... - Хани, послушай! - У меня мало времени... - Ли Хани! - Да отвали ты уже! - в сердцах довольно громко выкрикнула Ли, и толпа вокруг загалдела, явно заинтересованная продолжением этой сцены. Но, похоже, актёры были против. МинСок обиженно поджал губы, мотнул головой и подался назад, что-то впихивая младшей в руки. Хани попыталась было извиниться и остановить его, но парень только грубо вырвал свою ладонь из её собственной, молча бросив у шкафчика одну. Толпа вновь разошлась, коридор привычно наполнился шумом и быстро семенящими учениками, а девчонка так и осталась стоять у того шкафчика с двумя билетами в кино на какую-то глупую американскую комедию и короткой запиской с аккуратно выведенным: "Под попкорн и колу все невзгоды проходят!". - Ну ты и тварь, - презрительно раздалось рядом, и, повернув голову, Хани смогла увидеть стоявшую совсем рядом Мину. Девушка окинула младшую не самым приятным взглядом, потом взглянула на билеты в руке, покачала головой, явно жалея, что оказалась не на её месте, и бросилась вслед за Кимом. - Тварь... - бездумно глядя куда-то вперёд, эхом отозвалась Ли. Теперь она точно была уверена, что должна найти название того препарата, о котором недавно говорила Лиам.***
Отсиживаться на уроках стало просто невозможным. Казалось, будто все разом решили накинуться на неё, как-нибудь обозвать или толкнуть, а девочке только и оставалось, что терпеть все выходки подростков и отмалчиваться в ответ на довольно болезненные для неё слова. Шлюха. Почему именно она? Из-за цвета волос? Общения с Чанёлем? Или родства с МинЧжон? Хани не знала. Возможно, из-за всего сразу или по какой-то другой, неведомой ей причине. И самое обидное, что ни одна душа, ни одно существо в этой поганой школе не решилось встать на её защиту. Да что там, никто даже не захотел хотя бы подбадривающим словцом или похлопыванием по плечу, мол, ничего, бывает, успокоить. Даже МинА с Минсоком более не приближались к ней, лишь изредка мелькая где-то позади очередной толпы, набросившейся на маленькую Ли Хани с оскорблениям. Что уж говорить о Чанёле; мужчины вообще не было видно почти всё утро. Только пару раз девчонке удалось заметить знакомую лохматую макушку чуть выше всех остальных, но та сразу скрывалась из виду, растворяясь в школьном потоке.***
Труднее всего оказалось на обеденном перерыве. Самый длинный перерыв, который вряд ли просидишь в туалете и на котором как назло громко заурчит живот, больно скрутившись в узел. Хани тихонько шла за остальными учениками, бездумно глядя в пол и уже мечтая, как наспех впихнёт какую-нибудь булочку в рот и запьёт ту соком, после выбежав из столовой на всех парах. - Посмотрите-ка, кто это здесь? - пролепетала над самым ухом девочки МинЧжон, обходя младшую и становясь прямо перед ней со сложенными на груди руками. Хани тут же пожалела о своём решении прийти сюда и уже хотела было, промолчав, уйти, как её дёрнули на руку. - Волосы по-блядски покрасила, теперь можно старших игнорировать?! - гаркнула сестра, и девочка напротив сжала поднос в руках до побеления костяшек, больно прикусив губу. Более терпеть не было сил. Тем более, когда вокруг уже собралась небольшая толпа зевак, и желание публично унизить старшую, отомстив за всё прошлое, увеличилось вдвое. - Отвечай! - Не забывай, что краску я взяла у твоей любимой мамочки, - процедила Хани, незаметно для всех ухмыляясь. Потому как почерневшая от гнева МинЧжон — самое лучшее для неё зрелище. - Хорошо, что не у своей... Ой! - девушка наигранно вздохнула и склонилась над лицом младшей. - Забыла, что она сдохла много лет назад. Толпа засвистела, кто-то даже выкрикнул что-то о матери Хани, и та вдруг почувствовала неприятное жжение в районе груди. Будто по рёбрам раскалённым металлом проходятся, а внутренности плавятся от накатившей на девочку боли и ненависти к окружающим. МинЧжон довольно ухмыльнулась. Знала ведь, что попала точно в яблочко, и уже хотела было, удовлетворённая результатом, уйти из столовой, как услышала чужое шипение прямо в спину: - Жаль, что руки заняты. Так бы врезала тебе по твоей мерзкой роже... - Так давай, - хмыкнула девушка, стремительно надвигаясь на младшую и смело глядя прямо в самые глаза. - Давай, ударь! Ты ведь можешь! - насмехаясь, кричала та, а Ли только глотала солёные слёзы и сжимала пальцы на пластиковом подносе, что уже через мгновение вырвали из её рук и выплеснули содержимое прямо на форму. - Шлюхам не нужно есть! Давай! Хани не знала, что произошло с ней в тот момент. Словно свет повсюду выключили, а в ушах что-то зазвенело противно; наверное, голос той МинЧжон, что покрывал её ругательствами и другим дерьмом, обиду за которое девочка выплеснула в своих ударах. Она била почти без остановки. Да, относительно слабо, даже без хруста костей, но часто и с настоящей ненавистью. А сестра, к её удивлению, почти не сопротивлялась, будто и вовсе растеряла все силы и просто легла на пол, позволяя младшей вырывать нарощенные тёмные пряди. - Сука! - шипела девочка, усаживаясь на чужие бёдра и уже замахиваясь над лицом, и без того раскрашенным в багровый и чуть припухшим, но её успели вовремя остановить, оттащив в сторону. Толпа уже давно одобрительно не гудела. Ребята снимали всё на камеру, качали головами, носились около стонавшей о невыносимой боли МинЧжон и плевались ругательствами в осевшую по стене вниз блондинку. Хани взглянула на пару капелек крови на ладонях и вдруг почувствовала подошедшую к горлу рвоту, что норовила вот-вот вырваться наружу. Она ведь могла её убить. Если бы била сильнее, дольше, если бы её не оттащили, а сестра всё также не сопротивлялась. - Тварь... - шептала девчонка, мотая головой и дрожа всем телом. - Тварь... - повторяла та даже тогда, когда рядом некто присел на корточки. - Хани... Боже... - выдохнул Пак, проводя рукой по светлым коротким прядям и шумно сглатывая. - Что с тобой случилось? - еле слышно пробормотал Чанёль и коснулся рукой чужих побитых костяшек. Ли поспешила вырвать руку, подавшись назад и всё ещё что-то шепча себе под нос. Мужчина попытался её остановить, схватить за руку или хотя бы поговорить нормально, на младшая отталкивала его. - Как ты?.. - всё-таки задержав девочку на мгновение, спросил Пак и уже собирался было пригладить Хани по раскрасневшейся щеке, как тут же отскочил назад от пришедшейся прямо лицу звонкой пощёчины. Чанёль оторопело прижал ладонь к горящей щеке, но не успел ничего более сказать, перебитый грозно зашагавшим к Ли директором. Мужчина смотрел раздражённо и сурово, вот только девочка напротив, казалось, вообще не переживала. - Ли Хани, живо в мой кабинет! Вы находитесь на грани исключения из школы! Директор Ким цокнул языком и вскоре скрылся в длинном школьном коридоре, МинЧжон по-прежнему скулила на заднем плане, а Чанёль держался за покрасневшую щёку и следил заторможенно за бодро шагавшей к выходу Хани. Та остановилась на мгновение перед самыми дверьми, развернулась на пятках и пролепетала сладко-сладко, после нарочно, будто зная, что этим только разозлит Пака, отправив тому воздушный поцелуй: - Похоже, Чанёль, скоро мы перестанем быть учителем и ученицей!***
- Вы понимаете, что подобное неприемлемо в нашем престижном учебном заведении? - грузный мужчина внимательно смотрел на ученицу через толстое стекло очков и, вероятно, ждал извинений или, как минимум, оправданий. - Поджог, регулярные прогулы, а теперь это... Не думал, что такая милая девушка, как вы, способна на такое. - А я не думала, что в таком престижном учебном заведении, как это, не учатся быдло... Или это зависит от того, сколько заплатят? Ким вспыхнул в ту же секунду. Он забавно насупился, точно пернатый голубь, и поспешил отбросить очки в сторону, часто-часто дыша. - Да как вы... Что вы себе позволяете! У вас есть оправдание вашему ужасному поведению? Хани мотнула головой, лениво пожав плечами. - Она та ещё стерва, считается? Более директор слушать не стал. Мужчина снова напялил свои глупые очки на переносицу, подобрал какие-то бумаги и выдал сурово: - Ли Хани, вы исключены из школы. Документы скоро будут подготовлены, обо всём сообщу позже. Мне жаль. Надеюсь, вы поймё... - А мне нет, - девочка натянуто улыбнулась, поднимаясь с кресла и двигаясь к выходу. - Ли Хани! - кричал мужчина ей в спину, так и оставшись проигнорированным. - Если вы сейчас же не вернётесь... - То что? - усмехнулась девочка. - Исключить вы меня уже исключили, больше ничего сделать не можете. Или хотите, чтобы я вас тоже избила? Я ведь могу, так?! Я ведь сумасшедшая! - Вон из моего кабинета, - прошипел не в себе директор, а Хани даже сопротивляться не стала.