Ключ от его снов

Самым значимым событием первого года жизни Леголаса стало известие о том, что Амон Ланк окончательно захватило зло. Была середина зимы, глухое и темное время, страшно неудачное для любого военного ответа и Трандуил только поскрипел зубами. Да что ж такое, 1000 лет мы отражали их поползновения, как могли - и в результате! Практически захвачен холм, и крепость, вот проклятье. - Тебе придется за него воевать, - констатировала Илль, но к её удивлению, Трандуил был не согласен. - Нет уж. Слишком много эльфийской крови пролито. Не сейчас. Ребенок только родился, не время для войны. Ей показалось, что он перечисляет какие-то случайные причины. Но общее настроение Эрин Гален было точно таким, все устали от попыток держаться за очень давно бывшую столицу, и от упорных попыток орков ее захватить. Допустим, Илль могла понять, что он как хороший правитель делает то, что хочет от него народ. Но ещё... Мне кажется, ты кое что упускаешь из виду, мой лорд. Баланс. Она не сказала ему это. Но было очевидно - он не хотел понимать или показывать, что понимает эту подробность. Тысячу лет ты строишь здесь свой ...лабиринт, за неимением другого слова. Свои дороги, которые связывают Лес в нечто большее. Свет здесь горит так ярко, что вся тьма стекается ближе. * Кто бы спрашивал про Тину? Только те, кого это лично касалось - Гэлион, Гвейн, Ферен - как друг Гвейна, и Ниэль как подруга Тины. У всех остальных не было никакого резона связывать рождение принца и пропажу какой-то девушки много месяцев назад. Они все знали что Тина ушла на свидание, у нее был браслет из волос королевы, и...про Гундабад знали только Ферен и Гвейн. И то, Гвейн поделился своим секретом не сразу. Он вообще вернулся из своей поездки в никуда очень задумчивым и очень молчаливым. И ему повезло, потому что все остальные так были заняты явлением наследника, что его самоволка осталась как будто за скобками. И им, и ему повезло, думал Гвейн. Потому что у него были очень сложные вопросы. В тот вечер, когда взволнованная Хенет прибежала к нему со своим поспешным сообщением, он не стал бить тревогу, а просто хотел осмотреться в королевских покоях. Это было нормально для Трандуила исчезнуть, хотя бы даже из закрытой комнаты, он просто хотел послушать свою интуицию. Он нашел птиц, сброшенную одежду у зеркала, и внимательно пригляделся к остальному. В первый момент, он даже не понял, что видит, просто эта вещь была такая...девичья, не уместная, хоть Трандуил очень любил изящные и роскошные вещи. Книжка в серебристом переплете. Только когда он её открыл и увидел почерк сестры, он осознал, что он держит в руках. Он прочитал последние страницы - в тот момент у него не было времени прочитать его весь. Прочел, чувствуя как волосы на голове начинают шевелиться. "Не могу удержаться и не думать об этом. Все тело охватывает трепет перед нашей ночью... Какой он? Нежный? Властный?" Какая-то девичья ерунда или нет? Она же писала это перед исчезновением! Он листнул еще. "Какое ужасное место, я дрожу от страха в этой башне. Брат поседел бы, если бы узнал, где я пропадаю." Башня. Он видел мертвых птиц. Башня и север. Не может быть? Гундабад? Гвейн до сих пор не мог бы сказать, насколько он был прав. Хотя он единственный побывал в башне - сразу после рождения. Видел трупы орков, следы огня повсюду. Это ему ни о чем не говорило. Следов Тиннариэль там не было. С тех пор он прочел весь дневник, а местами выучил наизусть, но это ему не помогло. Сестра писала, не называя ничьих имен и только эмоции и размышления, никаких обстоятельств, к котором он смог бы их привязать. Хотя это само по себе о многом говорило. Для кого еще она была бы так осторожна? В конце концов он очень аккуратно поделился секретом с напарником, никаких выводов не делая, чтобы увидеть - сделает ли тот их сам. Но Ферен заставил его сомневаться еще больше. Хорошо, возможно, она ушла в Гундабад - не факт, но куда еще. К кому? К кому относились ее нежный и властный? Она была влюблена в короля, но никогда бы не посмела встать между ним и королевой. Да и Трандуил не был ею очарован настолько. Измена - нечто неслыханное для эльдар, им этого просто не надо, если есть истинная любовь. Но Трандуил улыбался девушкам порой, а порой и не только улыбался - как это понять? Между ним и королевой любви не было? Тиннариэль застилала постель Трандуила много сот лет, знала уж наверняка с кем он спал... А если бы ее позвала королева - Тина пошла бы? Наверняка да. Даже если предположить немыслимое - Тиннариэль спала с араном, куда она оттуда делась? Её убили? Так, что и следов не осталось? Да и что это за место для любовных встреч? С другой стороны, им было бы трудно где-то в Лесу остаться незамеченными. Ой да брось, лес скрыл бы их, если бы хотел. Тут Ферен вспомнил однажды подсмотренное в том самом лесу и покраснел: а может, Лес как раз и не хотел? Но это вообще не вяжется; пусть даже и скрываясь - зачем им вообще всё это было нужно? Связь, роман, они могли вступить в него уже давно и даже успели бы расстаться, наверное. Зачем тайны? Секретные свидания? Потому что рис была беременна? У Ферена складывалось ощущение, что правда где-то здесь - Тиннариэль обожала рис, та была беременна, ребенок и мать нашлись в северном лесу, очень недалеко от Гундабада. Может Тиннариэль помогла ей родить? Почему только в ТАКОМ месте?! Может была и убита - там были орки. Может быть, и без следа, исчезающая, но все же существующая возможность. Если бы только пропала она в тот же день или близко, но она исчезла за много месяцев до похищения рис. Все эти подозрения клубились у Ферена в голове, но ни во что ни выливались - в глубине души он в них просто не верил. В измены и романы. - Я в это не верю, Гвейн, просто не верю. Ну давай, между нами уж точно не может быть недомолвок. Ты серьезно считаешь, что рис задевает, кого аран берет в постель? По-моему, ее это развлекает, если она вообще дает себе труд об этом беспокоиться. Гвейн нахмурился и изрек: - Это если тот, кто в постели с ним - мужчина. Тогда да, она не ревнует. Насчет женщин...я бы не был так уверен. Гвейн думал о другом - где сестра, есть ли шанс, что жива и если нет, то кто виноват в ее смерти. Он не видел причин убивать ее за роман с королем, - тогда королеве бы пришлось перебить и их всех- но он-то помнил - пропадали и прошлые фаворитки. Его подозрения вращались вокруг королевы. Она могла ревновать, именно к женщине, и ему плевать, что эльдар на такое неспособны. Не похоже было, чтобы рис была эльда. Все остальные может и отворачивались деликатно, но...уж на что Трандуил был по сути колдуном, и это было плохо, хотя сильваны не слишком пристрастно к этому относились, в отличие от нолдор. И прежняя королева была слегка маг, что такого. Но эта...Королева Полночи, с ней явно было что-то не то. Она не просто эльфийка с колдовскими скиллами. А кто? Здесь с ним был солидарен Гэлион, но сколько они не искали и как ни пытались доказать, что королева не эллет, они ничего не могли нарыть. Они просто не знали, что выбрали для своих расследований максимально неудачный момент. * - А может быть он прав. - Ферен задумчиво смотрел в пол, словно хотел там что-то найти. - Может быть, чем меньше ты знаешь, тем... -Тем что? Крепче спишь? - зло оборвал его Гвейн. - Думаешь, это то, что мне нужно - спокойно спать? Хорошо, что я не спросил его об этом. Сам тон его голоса говоривший, спасибо, что я не сделал смертельную глупость, заставил Ферена шокированно зашипеть: - Гвейн! - Ну что? Я бы мог. Он был тогда так возмущен, шокирован, расстроен, что да - вполне мог спросить Трандуила об этом в лицо. Тогда ему казалось, что у него есть право спрашивать. Теперь он думал - и хорошо, что у него не было такой возможности. Точнее, понял это в тот момент, когда Трандуил запретил им говорить об этой ночи. Ферен не был с ними на войне, и не испугался. А вот Гвейн этот взгляд очень хорошо помнил. Трандуил был, конечно, очень мудрым королем, терпеливым, милостивым, но были границы, которые никому переступать не стоило. Один-единственный раз кто-то пережил такой взгляд, и то кончилось все это для него очень странно. Раньяр. * Раньяр хоть и стал отшельником, но вообще не изменился внешне. Даже одежда, похожа на их полевую форму, только черная и эта пародия на герб на рукаве. Как будто он вернулся из вечернего патруля. - Больше всего на свете я сейчас хочу такой же знак. - Гвейн кивнул на вышивку. - И убраться оттуда. Что ты сделал, чтобы его получить? Раньяр поставил перед ними на стол два стакана с вином и тоже сел, кривовато усмехнувшись. - Поклялся молчать и кое-что отдал. Я понимаю твой гнев, но... Ты ничего не узнаешь, уйдя из сферы. - Меня разрывает там. Я не могу задавать вопросы, но не могу себе их не задавать! - Просто молчи и слушай. - Скажи мне, скажи, что ты знаешь! - умолял он. - Что здесь происходит, в Лесу?! Куда она исчезла? Ее не было в той башне, и даже следов её. А, может, я схожу с ума? - он уронил голову на руки и какое-то время так и сидел, но потом снова вскинулся. - Но я нашел дневник в его покоях! Я искал его месяцами, а он лежал там всё это время, и аран меня утешал. Я не могу уложить это в голове! Раньяр вместо ответа выпил, подождал пока Гвейн присоединится и только тогда сказал: - Всё, что я сейчас знаю...что сильваны больше не уходят на Запад. Они уходят куда-то...но не приходят никуда. И пока я больше ничего не могу сказать. Просто не понимаю. Ты об этом, - спохватился он. - О Тине не говоришь с моим сыном, надеюсь? - Мы же оторно, мы ничего не скрываем... - Нет. - резко оборвал его Раньяр. - Не так. Думаешь, мы рассказывали друг другу, всё, что видели? О, если бы! Уверен, что каждый из нас хранит свою темную тайну. И ты тоже должен молчать. Ферен слишком ...предан арану, за неимением другого слова. Мы все такими были, ведь так? Гвейн почти в слезах. -Да...ты прав. Прав. Я вернусь в Танк Халлорим. Мне нужна правда. И буду...молчать и слушать. * * Просторная зала, половина которой служила для складирования оружия и амуниции, а вторая половина чем-то средним между комнатой отдыха и баром, сейчас здорово напоминала раздевалку. Гилир бросил грязное седло на лавку и выдохнул: - Ух, мы прямо пчелки, а? Не покладая лапок. Что они там все с ума посходили, на границах? Я только сапоги успеваю сменить между патрулями, как приходит новый вызов. А аран, заметьте, перестал реагировать вообще! - Да ладно, - Бирион мягко улыбнулся, поправляя пояс - Если бы у тебя родился сын, ты бы тоже немного подзабил на все. Дай им немного времени. И он не перестал реагировать, он выслушивает все доклады, и решает все вопросы, он только перестал вскакивать в седло каждый раз. Ты же не ждешь, что он будет как капитан стражи. - Что болтаете про капитана? - Ортан, нехарактерно веселый, вошел с вопросом из другой двери. - Говорим, что вы незаменимы, кэп. Ортан подозрительно посмотрел на чистые лица оторно. - Хм, ну да. - А вы заметили, какие отвратительные стоят погоды? - сменил тему Руан. - Этот вечный мелкий дождь, и вечный морозец, бррр, пакость. - Но красиво, - это отозвалась Ниэль. Что правда, то правда, погода стояла мерзкая, но очень красивая: весь лес то в живых капельках воды, как в алмазах, то они же превращались в прозрачный лед, становясь похожими на жемчуг. Листья падали неохотно и листва в лесу стояла наполовину не облетевшая, какого-то ржаво стального, от бесконечных дождей цвета. Ягоды сверкали на этих металлических ветках как рубины. Да, очень красиво, холодно, скользко, пронизывающе и мокро. И воздух, похожий на тяжелое влажное дыхание. Вошла Хенет - вам чистая одежда, мальчики. И Ферен, слегка недовольный - Аран меня послал, Ортан. Ты же начальник Стражей, а не гвардии. Мы все-таки личная охрана. Так уж обязательно дергать каждый раз... -Да! - сердито ответит тот. - Я не дергаю по каждому случаю, просто их стало так много. И кому я могу доверять, если не вам? Да, мои капитаны постоянно в деле, но это же просто лесная стража, а вещи происходят..- он поискал подходящее слово, но не нашел: - для которых нужен особо острый взгляд. - Я понимаю, - устало сказал Ферен. Но тон его голоса как-то не соответствовал смыслу. - А аран не одобряет? - Вовсе нет, он сказал, что ...чтобы ты не загонял их, потому что не все в лесу- их ответственность. Хотя ты и хочешь взять всю ее на себя. - И почему он говорит это тебе, а не мне? - Ортан повысил голос. Оторнасси все напряглись, кажется намечается ссора, а Ферен выглядел так, будто у него резко заболела голова. - Оооо, Эру, да попроси аудиенции и выслушай все тоже самое лично! Сказал, потому что к слову пришлось, вот и все, здесь нет никакого тайного намека. Хенет поспешно вышла, не хотела слушать ссору. Дядя такой задерганный теперь и нервный, Ферен конечно ничего плохого не имел в виду, просто он и правда теперь чаще других общается с королем. Может, официально перейдет в герольды? Не то, чтобы аран очень следил за иерархией и официальными титулами. Личные отношения играли большую роль. Хенет задумалась. Пожалуй, теперь Ферен - логичный выбор. Он младше их всех, он кажется еще не успел узнать так много, чтобы это его обременило. Восторг, обожание, испуганная верность - все как всегда, по кругу. А границы последние месяцы и правда как взорвались. Плохой год, а ведь мог бы быть таким счастливым. Ребенок в доме - долгожданная радость. Задавали ли они вопросы? Друг другу, шепотом, да, но всегда оглядывались и говорили, да что ж, так может быть. Это было похищение. Хотя как и кто ухитрился похитить беременную королеву прямо из сферы?! Нужна проверка безопасности, расследование, но аран прямо сказал, нет, забудьте. Нет. Почему? Каждый задавал вопрос, и каждый давал себе какой угодно ответ, в меру своих способностей. Никто даже и не приближался к отгадке. * * Трандуил и правда выслушивал все доклады, но новости пошли косяком, все хуже и хуже. Лес изменился. Вкус воды и запах ветра изменился. Ночные тени вызывают страх. Милдир: Дети болеют, тот год стал водоразделом, дети перестают рождаться, обычно это предвещает тяжелые времена...простите за плохие известия. Ортан: Юг. Их беженцы заполонили наши деревья. Нам не жаль мест - еще столько пустых деревьев стоят после Альянса, но что там происходит?! Пауки заполняют брошенные деревья так быстро, что мы не успеваем их убивать. Морнан: И эти волки, спускающиеся с гор Кхазад Дума. Белые твари, каких мы еще не видели, они нападают на животных и людей, а убить их просто невозможно, будто сам моргот в них вселился, и следы теряются прямо на снегу, где не могут потеряться. * * Илль нашла этот его личный кабинет для работы очень уютным. Никаких окон, теплый искусственный свет и запах книг, их кожаных переплетов и пожелтевшей бумаги, старого металла и полированного дерева, цветного воска писем и свежих чернил карт, одна из которых сейчас была расстелена перед ней на столе. - Арда так изменилась за это время. Пока она кружила между жизнью и смертью. Её глаза сияли, словно перед ней положили новую игрушку. Молчаливая Хенет острожненько забрала у неё из рук засыпающего ребенка и бесшумно удалилась. Было странно, но не слишком, что у него есть кормилица, а мать только обнимает его на ночь. - Столько новых городов, государств, - Илль расправила густо расчерченный лист. - Нам нужно послать посольства в Гондор, и я бы хотела возобновить переписку с Лориеном. Трандуил слегка закатил глаза: - Ты так похожа на Олорина... - Чем, что я майар? - едва заметная нотка язвительности. - Нет, просто он тоже постоянно бредит этим: войны, государства, политика, все эти глупости. - он прошелся по комнате, сделав одновременно рукой отрицающий жест. - Все эти нолодрские разборки - буря в стакане воды, они не имеют значения. - Эрин Гален похож на остров на окраине мира, все грозы и штормы долетают сюда лишь с последним самым слабым плеском волн, но знать о том, что происходит в мире - важно.- она кивнула на летопись, присланную из Линдона, очень кружным путем. - Эти списки... - Нолдорских великих побед, завоеваний и прочей их самовлюбленной ерунды? - настойчиво перебил он её. - Любой чих кажется им судьбоносным, ведь это же нолдор. Неважно! Лес сам по себе мир, а это - пустяки, побурлит и успокоится. - Войны, падения государств и чума - это все неважно? - усмехнулась она. - А что важно - твоя Зимняя охота?! Казалось, он всерьез задумался над вопросом, упрямо и как-то мечтательно. - Да, моя зимняя охота очень важна. - Хорошо, мой лорд, отправляйся на свою зимнюю охоту, и прошу, надень ожерелье! А я почитаю всю эту ерунду, - легко согласилась она. И все же прибавила слегка недовольно: - Мы будто ролями поменялись? Ты король, я стихия, но похоже, ты все хочешь сделать наоборот? Это ведь твоя работа, - она кивнула на письма и карты. - Нет, это твои игрушки. Лес важнее. Лес, лес, лес, только и слышу это слово - Илль злилась, но не на него. * В год, когда Леголас перешел от ползания к бегу, явились Длиннобородые с персональным подарком -мифриловой кольчугой. Ну, помимо обычной их "дани" в виде белых самоцветов и мифрилового сырья. А торговля оружием и драгоценностями между КхазадДумом и Эрин Гален в любой год процветала. До той кольчуги Леголасу, конечно, было еще рости лет 50, но Трандуил подарок скорее оценил. Дурин Шестой смотрел в будущее, хотя сам был уже достаточно стар, чтобы его не увидеть. И не без задней мысли конечно, он всегда добивался от Трандуила согласия на постройку дороги в сторону Железных кряжей или Серых гор. Трандуил как обычно был против, но обещал подумать, куда торопиться. Как только Леголас встал на ноги, удержать его стало невозможно, как запереть в клетке ветерок. Но больше всего его тянуло в ту часть Сферы, где квартировали гвардейцы. Там было столько интересного! оружие! Лошади! Ну или олени. Тренировки бойцов! Взрослые разговорчики, не предназначенные для таких маленьких ушей. Он просто обожал прибегать в комнату гвардейцев и прятаться, кроме всего прочего, там рядом была столовая, где девушки всегда угощали его малиной и земляникой, а Хенет всегда притворно строго кричала на них "Кто пустил сюда маленькую хитрую белку?" и принималась его щекотать, заставляя заливаться смехом. Илльмарэ на эти забавы смотрела крайне снисходительно, следя только за тем, чтобы ребенок не вырывался из дома наружу, но иногда не успевала и за этим. Леголас считал вдвойне счастливым днем, если ему удавалось заметить, как в сферу возвращается отец со свитой, и встретить его у входа на мосту. Трандуил делал вид, что недоволен - ну на самом деле он был недоволен халатностью нянек, но на сына сердиться не мог - и подбирал его одной рукой к себе в седло и спрашивал, почти всерьез: - Далеко поедем? -ДА! Леголаса тогда переполнял восторг. Мир с высоты королевского седла выглядел огромным и восхитительным, рука, которая его придерживала в седле - самым надежным и добрым пристанищем, да даже одежда отца здесь пахла как-то особенно приятно, не похожа на его дворцовую одежду, и его можно было сколько угодно обнимать. От чистого детского восторга не только у Трандуила, у всех вокруг поднималось настроение, даже если поездка была тяжелой, с лиц исчезали хмурость и тревога и невольно появлялись улыбки. Словно Леголас был лучиком солнца, пробившимся сквозь тучи. Греясь во всеобщем доброжелательном внимании, он мог тут же важно ляпнуть что-нибудь вроде: - Когда я вырасту у меня будет свой олень! А на следующий день получить неожиданный подарок в виде маленькой симпатичной лошадки шоколадного цвета со светлой гривой, и серебряной уздечкой. И тут же вопя от восторга, побежать к отцу, рассказать ему о потрясающей удаче - у него теперь есть собственная лошадь! Детский ум не связывал одно с другим и поэтому Трандуил с неподдельным интересом выслушивал каждое утро, какой прекрасный мир Леголас обнаружил за то время, пока они не виделись. Никакого пиетета перед отцом он не чувствовал, как и сам Трандуил в детстве, впрочем; и вполне мог вытащить его из-за стола, просто потому что надо же показать корд, или стрельбище с мишенями, где он конечно будет лучше всех, когда выпросит себе наконец лук. Или тщательно запрятанные тренировочные поля - серьезно, эти площадки для рукопашных тренировок было очень сложно найти, надо половину сферы пройти очень извилистым путем, и как только Леголас его запомнил? - Смотри! Я тоже буду так. Я буду самым лучшим воином!!! Такая малявка, удивленно думал Трандуил, до пояса мне не достает, а уже такой решительный. Леголаса неистово тянуло ко всему военному, он с такой жадностью хватался за это, что это делало Трандуилу почти больно. Однажды, когда он встав на перекладину ограждения тех самых тренировочных полей, стал пытаться объяснять отцу основы рукопашного боя, Трандуил почувствовал, что, проклятье, он тронут до слез. Он обнял ничего не понимающего ребнка и поцеловал его в макушку, пряча глаза. - Орофер бы тебя любил. Впрочем, Леголас не только из отца веревки вил. Пожалуй, единственной в сфере, перед кем Леголас робел, была его собственная мать. Он не раздумывая мог бы запрыгнуть на колени к отцу, но Илль, даже если она разрешающе улыбалась, он решался только взять за руку. Это был не страх, а какое-то застенчивое обожание. Илльмарэ от него никогда и не добивалась объятий и поцелуев, так что их отсутствие никак её не задевало. Зато к отцовской свите он относился как к куче старших братьев и они поначалу не знали, что с этим делать. А Леголас отлично этим пользовался. Пока он был маленьким, достаточно было и взгляда. * Выйдя утром к завтраку, Трандуил не обнаружил ребенка: - А где Леголас? Хенет, расставлявшая напитки, ляпнула, не задумываясь: - Командует гвардией. Ой. Брови Трандуила весело-удивленно взлетели, а Илль спрятала улыбку за глотком: -Так позови его! - Я сам позову, - Трандуил еще не успел сесть и направился к выходу, Илль обернулась вслед: - Зачем.. Но он слегка пожиал плечами, даже не обернувшись: - Мне просто интересно. Леголас нашелся на корде, верхом на коне Гилира, хозяин коня вел его под узцы, а его свита, которой в целом полагалось заботиться и о безопасности принца, опрометчиво им хлопала, хотя ножки у Леголаса не доставали даже до стремян. -Так, боец! - рявкнул Трандуил, заставив таки их смутиться. - Спешивайся, и на завтрак! Леголас тут же с готовностью согнал улыбку с лица, вытянулся по струнке и слетел с седла так быстро, что никто глазом не успел моргнуть. - Да, аран! Он даже не понял, что его ругают, скорее был глупо горд, что к нему обратились как к взрослому. И, конечно, он просто скопировал выучку солдат, но Трандуила это неприятно царапнуло. Пока они шли по переходам сферы обратно, Трандуил, попытался ему втолковать, понизив голос: - Это адар, ниньо, а не аран. Не называй меня так. - Почему? - звонко удивился тот, заставив идущего следом Ферена кусать губы, чтобы не засмеяться.- Тебя все так называют. Трандуил смутился. Ну да, даже собственная жена зовет его "мой лорд", неудивительно, что Леголас всё время путает слова. - Но мне от тебя приятнее услышать другое. Кажется Леголас забыл об этом раньше, чем они снова уселись за стол, зато он не потерял энтузиазма и тут же завалил родителей рассказами о том, как это было круто прокатиться на настоящей большой лошади, и когда у меня будет свой лук, и ты куда едешь, а возьмешь меня с собой? Трандуил махнул рукой, и не стал возвращаться к теме, вместо этого вполне серьезно ухватившись за вопрос: - Нет, ниньо, тебе пока рановато со мной в поездку. Весной, может быть. - Это завтра? - тут же с надеждой уточнил тот. - Нет, это когда листья распустятся. - Весной? - приподняла она бровь, когда Леголас снова покинул их, чтобы открывать свой дивный мир. Трандуил посмотрел ему вслед: - Хорошее время, чтобы показать его народу. * Весной Трандуил надел ему на голову корону - маленький обруч, тонкий и изящный, как тоненький венок из стебельков травы с маленьким лунным камнем во лбу. - Ну зачем мне это? - закапризничал маленький эльф. Отец почти засмеялся. Как же Леголас любил его смех..такой теплый, низкий звук, как мурлыканье огромного тигра - Чем раньше ты к ней привыкнешь, тем проще будет потом. Леголас было надулся, но быстро забыл о недовольстве, потому что отец посадил его перед собой в седло и они полетели по лесу, свободные как ветер. Трандуилу не особо были нужны дороги и олень плавно понес их через цветущие поляны, холодные ручьи, под своды деревьев, то высоких и мрачных, закрывающих небо, то радостно осыпающих их белым дождем лепестков. Леголас так счастливо вдыхал весенний воздух, что казалось даже не устал за целый день, и выдохнул лишь один раз: - Лес такой красивый! Да? Трандуил услышал этот вздох и поглядел свысока, но вслух ничего не спросил. Нравится тебе? В награду вечером Трандуил привез его на стрельбище. Если бы Леголас и устал до смерти, то, увидев, куда они приехали, мгновенно бы воскрес. Стрельбу он не просто обожал, у него к ней был настоящий талант. Причем врожденный, никто его еще этому не учил. Глядя как сын востороженно натягивает учебный лук и первым же выстрелом пробивает яблочко, Трандуил испытал не гордость, а внезапную печаль. Как будто тот, первый Леголас сейчас встал перед ним и улыбнулся самоуверенно "Уж точно лучше,чем ты!". Он даже головой помотал, чтобы прогнать непрошеное видение. Леголас уже прискакал к нему с "Посмотри как я могу!" и нытьем: "Ну когда у меня уже будет взрослый лууук!" - Когда плечи дорастут, - несколько суше, чем собирался ответил Трандуил. Леголаса немножко приморозило, но он тут же нашел новый животрепещущий вопрос: - А как ты стрелял в детстве? Как я? Трандуил уже с намерением улыбнулся. Подошел и инструктор с луком, и еще несколько стрелков подтягивались поближе. - В твоем возрасте у меня стрела не долетала до мишени. Я был ужасный стрелок. Забавно было смотреть как в изумлении и разочаровании вытягивается личико у сына. - А...а теперь? - А теперь, - Трандуил подмигнул и взял у подошедшего лук и 2 стрелы. - Я немного научился. Старый трюк, никогда не выйдет из моды - когда одна стрела пробивает другую в воздухе и попадает в мишень. И вот уже все смеются, и лицо Леголаса снова сияет от восторга, он-то видит такое впервые - и отец для него настоящий герой! Это странное чувство, думает Трандуил, не забывая улыбаться, когда кто-то смотрит на тебя так, будто ты - солнце его проклятого мира. Странное, потому что оно должно быть очень приятным, но на самом деле чувствует себя так, будто в тебя воткнули нож. * * А между тем, организация эвакуации южных районов отнимала много времени. Ситуация с границами хотя бы немного стабилизировалась, но Тень с юга была уже совсем не иллюзорной угрозой. Рабочий кабинет Трандуила состоял из двух комнат, разделенных аркой, и пока он принимал доклады на одной половине, на другой, невидимая ими, все то же самое слушала Илльмарэ. Но сегодня она опоздала к докладам, и почти столкнулась у входа с их придворным художником.- Мастер Бэйн. - Мое почтение, рис, - поклонился он ей перед уходом. Стол Трандуила был завален набросками женского лица, которое показалось ей знакомым. - Что это за проект? - Хочу поставить ей памятник. Она даже не спросила "кому", хотя лицо не имело настоящего портретного сходства. Красивое женское лицо, но немного безличное. - Лицом на юг? - вместо этого вырвалось у неё. Какая ирония. Почему не на север? - Почему ты решила? - Потому что Даррос выгоняет его мастерские с юга, ты ведь велел всем убираться оттуда. "Ваши советники отказывают мне в помощи! Говорят, я нарушаю ваш приказ о безопасности границ, якобы мои скульптуры окажутся слишком далеко к югу мы либо подарим их врагу, либо создадим опасность для тех, кто захочет их посетить." Она изобразила его очень похоже. - Если хочешь, пусть сделает пару, с лицом на север. Мне не нравится, что ты смеешься над этим. - Я смеюсь? - она потрогала свое лицо. - Ты прав, я ухмыльнулась. Нет, я просто подумала, что её лицо будет смотреть на Мордор, а это не то, на что бы она хотела бросать взор, даже после смерти. Вдруг повисла тишина. - После смерти? - он развернулся к ней всем телом. - Так она умерла? Она только на секунду запнулась и тут же спокойно дернула плечом: - Ты же ставишь ей памятник, это естественно. Он поморщился, потер переносицу, не желая развивать тему. А потом все равно сказал: - Как будто я не знаю, когда ты лжешь. Ты оговорилась, но уже поздно. Да я ведь так и думал, собственно. Хоть тело мы ее можем найти? Нет? Она вместо ответа перелистала наброски. -Я жду. Илль вздохнула. -Нет. Ты знал, что я так отвечу. Хочешь, чтобы я снова стояла перед тобой на коленях? Я уже извинилась. Только не говори снова, что никакая любовь этого не оправдает. - она нервно переступила и голос дрогнул. Трандуил шагнул к ней, провел рукой по лицу, нежно. - Кое-что оправдает. Но да, мне тоже так...жаль. Он обнял её, и она больше не могла видеть выражение его лица. Но в его шепоте будто едва сдержанное рыдание пробивалось. - Мне жаль, так жаль. О, мэлиссэ, мне кажется я перешагнул даже свои широкие границы. Хуже всего то, что я вообще перестал их видеть. Она погладила его по голове. - Если ты плачешь, значит, еще нет. Он отстраняется и она видит его совершенно сухие глаза. * Эти мысли отравили ему Эндери. Праздник осени с двойным дном. Теперь, когда Илльмарэ была жива, ему не нужно было бродить по дорогам, исполняя магический ритуал, но традиция осталась. Полыхали костры, лилось вино и песни. Илль была там под маской, чтобы не очень смущать сильванов- не очень хочется столкнуться с пьяной королевой, особенно когда ты сам пьян. Хотя она в сильванах была уверена, они бы не смутились, но ладно, зачем вводить кого-то в искушение или сводить с ума. Вообще-то её присутствие и так делало любую вечеринку слегка безумной, но она очень старалась, чтобы не сильно. Пусть думают, что вино виновато. А в целом она искренне развлекалась. Для неё это было как присутствие на собственных похоронах. Еще ей нравились песни, которые там пелись, многие в её честь, о чем певцы, бывало, не догадывались, и было очень жаль, что Трандуил для неё не поет. Она не была такой настырной как Орофер, чтобы приставать к нему с этим, но да, ей было жаль, ей нравился его голос. Трандуил танцевал, а не пел. Ну и, бывало, наигрывал на лютне, когда пела Илль. Леголас был на этом празднике, счастливый, но не понимающий смысла. Не понимающий, почему его поздравляют и на его голове корона из цветов. Радующийся со всеми и даже пригубивший рябинового вина- которое эльфингу очень не понравилось. Вообще-то, это был его день рождения, но поскольку он совпал с таким взрослым праздником, его стали отмечать позже, хотя было так много эльдар,знавших правду, что это почти потеряло смысл. Наверное, только сам именинник её еще не знал и то по малолетству. И поэтому, и еще потому, что все привыкли, что для Леголаса правил не существует, ни у кого не поднялась рука его выгнать, а его родители были заняты собой. Ферен как раз любовался королевской четой, сидевшей на почтительном расстоянии от общей пьянки, рассеявшись мыслями о всякой ерунде. Вроде того, что Трандуил теперь заплетает волосы. Конечно это был такой...очень небрежный стиль, будто ветер их заплел, но иногда, вот как на этот праздник он мог позволить рис заплести их в даже довольно сложный узор. Илль надела на арана венок из кленовых листьев, и может тени так неудачно упали, но он казался очень мрачным под этой багряной короной. И тут Хенет опустилась рядом: - Может я не права, но мне кажется, ему здесь совсем не место. Ферен удивленно обернулся, среагировав на "ему здесь не место" и буквально напоролся взглядом на Леголаса, которого пытался успокоить Милдрир. - Что он тут делает?! - в ужасе вырвалось у него. Хенет раздраженно фыркнула: - А кто его удержит! - но тут же сбавила тон, хотя в нем прорывались нотки почти отчаяния: - Что мне делать?! Здесь и взрослые взвинчены до предела, а уж ребенку совсем не по силам этот угар! Я не могу его успокоить! Или увести. Ему нужен...- она не знала сказать "отец" или "мать", но Ферен и так уловил смысл. Хорошо хоть это первая ночь и все еще прилично, мелькнула у него паническая мысль. Снова обернулся к Трандуилу - позвать - а была ли это хорошая мысль, особенно сейчас? Трандуил выпил столько вина, эта ночь разбудила столько темных воспоминаний... -И кто ему об этом скажет? - саркастично заметил он, но обернувшись к Хенет, наткнулся на её умоляющий взгляд. -Нет! - инстинктивно выпалил он, и тут же обреченно вздохнул покоряясь судьбе. - О, драгоценный Эру... Леголаса ночь так растормошила, что он не мог прийти в себя. Маленькая грудь болела, словно разрываемая изнутри, каждая жилка в теле кажется светилась и горела, и это было оглушительно прекрасно и так невыносимо больно! Милдир тоже испугался. Это была истерика. Ничего не помогало, да он им просто не давался в руки - вертелся, пел, смеялся, порывался бежать и танцевать и было видно, что он уже очень устал от этого, но не в силах перестать. Милдир признал свое бессилие: -Пойдем к папе? Это, конечно, сработало, на это Леголас всегда был готов. -ДА!!! К счастью, они отреагировали совсем не так, как Ферен боялся. Рис только посмеялась, почти радостно удивившись, что её ребенок обнаружился на празднике вина и любви без обязательств: - Он точно твой сын! А Трандуил казался больше обеспокоенным состоянием сына, а не его предполагаемым непослушанием. Правду молвить, Леголас успокоился еще чуть ли не раньше, чем отец прижал его к груди, будто все это время только этого и добивался. Они ушли в сторону от толпы, и звуки песен сюда еще долетали, но слабо, зато Лес сразу же сделался волшебно-спокойным, как ночник в спальне. Застрекотали неслышимые раньше сверчки, звездный свет посеребрил листья. Леголас положил голову на плечо к отцу и широкая ладонь накрыла его светлые волосы: - Смотри какие звезды, Листик.- у Трандуила был такой глубокий, завораживающий голос. - Поют тебе колыбельную. Но Леголас еще капризничал: - Не слышу. Спой ты? - Действительно, - Илль почти захихикала. Леголас прелесть. - Почему ты ему не споешь, мой лорд? Он так на нее взглянул, словно она его ударила. - Нет, - коротко и сухо. Она понимала, что он вспомнил другие свои, не хорошо закончившиеся песни, но ей казалось, что это давно надо пережить. Леголас так прав, а ты слишком много думаешь, мой лорд. Она забрала ребенка из его рук и слегка покачала, покружившись: - Упрямец. - это негромкое слово обозначило Трандуила. Но она сейчас же снова заворковала: - Да, сынок ты прав, у папы красивый голос. А давай мамочка тебе споет? Я тоже знаю много песен. Она еще говорила, а у Леголаса уже закрывались глаза. Трандуилу пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не приказать ей замолчать. Ну, она же ничего не сделает плохого их ребенку, она владеет своим голосом. Заклинания, которые она вплела в песню, усыпили сына через минуту, как бы тот не упрямился. Мелодия была такой усыпляющей, что Хенет сама чуть не заснула, хотя она была даже не рядом. Осталась стоять, поглядывая на них издалека, но голос рис все равно до неё донесся. - Ты слышишь, она поет. Гэлион оказался рядом, как всегда в неподходящий момент. - Да, и красиво. - она робко улыбнулась. - Колыбельная. - тут она словно вспомнила о чем-то и добавила сурово: Надеюсь в этом году мы обойдемся без твоих инсинуаций? Мне не нравится видеть тебя за решеткой. - А мне не нравится, что вы делаете вид, будто не замечаете. Трандуил, который вел нас в бой под Барад-дуром и этот эльда - не одно и тоже! Она поморщилась. Уже пьян. - Слишком резко даже для тебя. - Тот Трандуил никогда бы не бросил человека в темницу за один вопрос! - Это был не один вопрос а сто оскорблений, во-первых. А во-вторых, я поэтому тебя и спрашиваю. В этом году обойдемся без твоих сольных выступлений, или мне сразу попросить Ферена закрыть тебя где-нибудь от греха подальше? Гэлион взглянул на нее сумрачно исподлобья. Прошлый раз, это прошлый год, когда он слишком много выпил, стал буянить и кричать вопросы. Кто она такая, как ее зовут, откуда пришла, почему выходит как луна, только по ночам. С кем ты спишь, аран? Гэлион, честно, уже почти перестал спрашивать. Он не понимал, что с ними всеми происходит. Впрочем, это давно происходило, но неужели только он видит что что-то не так? - Почему ты решила, что эта песня - колыбельная? Разве ты понимаешь слова? - Нет, это квенья, наверное, - откликнулась она беспечно. - Я плохо знаю старшее наречие. Гэлион не стал спорить и просто вдохнул холодный ночной воздух. Ну, возможно. Возможно, он тоже плохо знает старшее наречие. Хотя, это не так. И все же, он готов был поклясться, что слова, которые вплелись в мелодию, были совсем не эльфийскими. И почему это вызывало такой холод, было тоже..неясно. Леголас, кажется, забыл напрочь об этом случае, но зато на много зим получил непонятное отвращение к вкусу вина - в частности, и к праздникам - вообще. Илль учила Леголаса песням. И, подумав, сделал мужу подарок. Деревянную флейту. Трандуил удивился, открыв шкатулку. - Но зачем? - Тоже музыка, - улыбнулась она. И петь не надо. - Но я играть не умею. - Научишься. Это легко. Это последнее воспоминание Леголаса о совсем беззаботном детстве - лето, они втроем уезжают в лес на весь день. Он - потому что не хочет терзать уши других своей "музыкой", она - потому что ничто не терзает ее слух и она учитель, а Леголас - потому что не хочет с ними расставаться ни на минуту. Она была права, он научился очень быстро. Обычно Трандуил играл, она плела венки для них обоих, а сын бегал вокруг, распугивая бабочек. * * А однажды вечером Трандуил буквально споткнулся об сына, сидящего на ступеньке перехода. - Осторожнее...что ты тут делаешь? - Я ранен, - напряженно ответил Леголас. Ранен? Трандуил острым взглядом охватил его - ран не видно. - Где? Может играет? - Везде. - Тогда может, тебя отнести к лекарю? - Не могу пошевелиться, - все тем же, напряженным на грани слез голосом, выдавил тот и Трандуил понял, что это не игра, и поспешно присел рядом, провел руками по телу - но нет ран! - Что с тобой? - Я замерз. И у меня течет кровь. Отовсюду. И жжет...не знаю. Я просто шел и подумал, что поиграю в войну и будто я ранен, а потом по-настоящему...не могу двигаться. Он попал в ловушку воображения? - Илль! - эллет выглянула из ближайшего перехода. - Быстро позови сюда миледи. - та кивнула и исчезла, вздох пронесся по галереям, но Илль, будто уже призванная, появилась в коридоре. - Что случилось, мой лорд? - Помоги ему, я не знаю что делать! Она встала на ступеньку ниже Леголаса и нагнулась, отточенным движением оттягивая ему веко, и Трандуил ударил её по руке, шокированный жестом. - Не так же! - прошипел он. Она недоуменно подняла голову: - А как ты хочешь, чтобы я помогла? Не мешай. - и снова наклонилась. Один знакомый взгляд в уголок глаза, и тело Леголаса расслабляется, он больше не в боли, наваждение прошло. Трандуил подхватил его на руки, прижимая к себе и обернулся к жене - Что это с ним такое? - Я не лекарь, - пожала та плечами.- Желаешь, спроси Милдира. Милдир дал ему какой-то успокаивающий отвар, впрочем Леголас заснул, кажется еще раньше, чем проглотил его. - Может у него богатое воображение? - озадаченно предположил целитель. - Придумал себе раны и поверил. Если бы он действительно был так располосован, как он показывал, он бы и чувствовал холод, потеря крови... - Да знаю я! - оборвал его Трандуил. - Сам был. И осекся. Ну да, вообще-то именно это и случилось с ним однажды. Каменный мешок, холод, нарезанная вдоль кожа на руках и торсе, все как Леголас показал. И это случилось так давно, что он уж и забыл. Он рассказал жене, она нахмурилась, но: - Это может быть совпадение. - Странное. - Я соглашусь. Утром Леголас проснулся как ни в чем ни бывало, забыв об "игре". А Трандуил вызвал Хенет: - Пожалуйста, скажи другим, чтобы присматривали за ним. - Конечно! Может вы хотите приставить кого-то.. - Нет, не хочу, чтобы за ним кто-то ходил, но попроси всех - внимательно. - О, да, милорд, конечно же. * Леголас уже почти вышел из золотой поры детства, когда они впервые поссорились, и, о, из-за такого пустяка. В то время Леголас обнаружил, что кроме чтения, к чему у него была страсть, есть еще такая великолепная вещь, как рисование, и первое, что ему пришло в голову, разумеется, нарисовать героев своих любимых книжек. Трандуил как бы особо и не интересовался этой темой, если бы Леголас сам не похвастался своим рисунком: - Это Глорфиндель. Он великий воин! - и неосторожно прибавил: - Нолдор были великие. Жалко, что мы синдар. Он был еще очень мал, чтобы связно выражать свои мысли. На самом деле, его сожаление касалось того, что в их библиотеке он не нашел рассказов о синдарских победах и приключениях. И ему в тот момент еще не приходила в голову светлая мысль, что это не просто сказки; а их герои - вполне живые и существующие эльдар. И недалеко от него существующие. Зато Трандуил просто вскипел: - Это все твои летописи! - набросился он на некстати подвернувшуюся жену. - Героев-нолдор в моем доме я не потерплю! Илль было очень трудно вывести из себя. Она хладнокровно и насмешливо сложила руки на груди, не обращая внимания, как уже напугался Леголас, никогда в жизни не видевший отца в гневе. - Я их ему не подсовываю. Никто не виноват, то он перечитал всю библиотеку. - Кое-кто виноват, что она завалена нолдорскими баснями, - бушевал он. - Историческими трактатами, - поправила она. И тоже начала заводиться.- Леголас не может вырасти необразованным, он должен знать историю этого мира. - А о Резне ты ему рассказала? Его рука хлопнула по столу между ними, прибив злосчастный рисунок. Леголас сидел там, бледный и окоченеший от ужаса, а они не обращали на него внимания. - Эру светлый, мой лорд, он только ребенок! Это пройдет, - она имела в виду рисунки. Но зря она о них напомнила. Трандуил обернулся к сыну, и по его щеке зазмеилась тень, словно трещина. - Так я могу тебе рассказать, - он наклонился к ничего не понимающему сыну, у которого уже губы задрожали: - Как эти герои убивали всех, кого видят. У меня кожу стягивает от высыхающей крови, когда я вспоминаю об этом! Леголас ни слова не понимал, не понимал, за что аран на него гневается, только общий ужас, что он чем-то вызвал такую ярость. Илль тоже хлопнула рукой по столу, разорвав проклятый рисунок, и это вывело Леголаса из транса, он вывернулся из-за стола, и убежал, рыдая уже в голос. - Перестань, не будь похож на своего отца! - Зачем ты это делаешь?! Подсовываешь ему эту дрянь? Ты и о море ему рассказала. Зачем, чтобы бредил им и мечтал сбежать? Или ты для этого всё и делаешь, чтобы избавиться от него? Она остыла так же быстро, как разозлилась, от совершенной нелепости обвинения. - Трандуил! - изумленно позвала она. - Что ты такое говоришь? Слышишь себя? Ты сам никогда не сидел под маминой юбкой. И ты меня в чем обвиняешь, в том, что я не держу твоего сына на привязи?! Что с тобой, ты превращаешься в дерево в этом Лесу? Трандуил тоже остыл, досадуя на срыв, но не признав, что был хотя бы в чем-то не прав. А Леголас вслед за отвращением к вину и праздникам, получил такое же необъяснимое предубеждение - перед рисованием. Впрочем, Глорфиндель надолго остался его любимым героем, и, как сказано, он очень не скоро понял, что книжки в библиотеке - не вымышленные истории. * * А потом у Леголаса начались кошмары. Не в один день, и не сразу длинной чередой, но постепенно все становилось хуже. Началось с того, что в некоторые дни у него не было аппетита за завтраком, потому что он не выспался и "видел плохой сон". Тогда он еще не мог вспомнить какой. Порой он плакал и даже кричал во сне, так сильно, что Хенет, добровольно взвалившей на себя роль матери-волчицы, приходилось бежать за Трандуилом, чтобы он что-нибудь с этим сделал. Он был единственный, кто мог заставить Леголаса успокоиться. Порой Леголас легко просыпался, и на вопросы - что тебе приснилось, тут же отвечал - не помню, но чем дальше, тем тяжелее было его разбудить. И уговорить заснуть - тоже. Он боялся засыпать. И начал урывками описывать свои сны. Там была ночь, каменные плиты перекрытий, залитые лунным светом и какие-то синеватые сполохи, которые почему-то были самыми страшными, буквально заставляли кровь в жилах застывать. Еще очень не скоро он сумел определить, не без помощи долгих наводящих вопросов, что это были отблески луны на лезвии клинка. Но главное - страх, поглощающий ужас от присутствия рядом смерти. Он не видел её, но чувствовал, что она его ищет. Ему не хватало слов, чтобы объяснить, что именно его так пугает, но саму обстановку он мог довольно внятно описать. И как только Илль услышала это описание, она была потрясена. На мгновение словно всех чувств лишилась. Не может такого быть! -Мой лорд, - попросила она Трандуила в тот же день, напряженно и глухо.- Давай перенесем его спальню. Как можно дальше от нашей. И от этого, - она кивнула на стену, завешенную гобеленом, за которым, как забытое прошлое, затаилось черное зеркало. - Зачем? - изумился и насторожился он. Она развернулась к нему и посмотрела в лицо, решительно и мрачно: - Ты что, не понимаешь, что ему снится? Он так же мрачно, но непонимающе взглянул в ответ, и она решила, что ошибается, и не стала ничего объяснять. Но настояла на новой спальне. Это исправило ситуацию на несколько месяцев, или даже на год. Но потом - всё началось снова. Кошмары приходили длинной волной, начинаясь от просто дурных ночей, когда утром только болит голова и испорчено настроение, до ночей, когда готов отдать жизнь, чтобы проснуться. Если Леголас мог сам проснуться, он прибегал к ним в спальню, ища спасения. А если не мог, то все равно пытался найти выход, вслепую натыкаясь на стены. А поскольку теперь их спальни оказались в разных концах сферы, то кончилось тем, что и они переехали. Поближе. Это ничему не помогло, только всё ухудшило. Сначала объятия отца спасали от кошмаров, тепло рук, запах цветов от его волос - заставляли сны уйти. А потом наступило время когда, даже если Трандуил обнимал его, то не мог вытащить из кошмара. Леголас порой даже понимал, что спит, слышал, как с ним разговаривают, но не мог проснуться, не мог заставить себя открыть глаза и выбраться из липкой паутины ужаса, котороая сковывала и высасывала все силы. Однажды Трандуил, держа в руках рыдающего ребенка, умоляющего вытащить его из сна и не зная как еще помочь, предложил: - Это твой сон, Листик. Значит, ты можешь увидеть все, что захочешь. Слышишь? Я тебе помогу. Я там, в твоем сне, просто обернись. Лучше бы он этого не говорил. Потому что безымянный ужас во сне Леголаса в тот же миг обрел лицо. Та смерть, что искала его, и на которую он не мог заставить себя посмотреть - это и был его отец. Он думал, что то, что он испытывал раньше, был страх? Ха. Это были как будто чужие чувства, а это потрясение и ужас - были его собственные. Видеть там, и на мгновение поверить, реально убедиться в том, что тот, кого он любит больше всех в мире, действительно желает ему смерти - это весь мир его перевернуло. От такого потрясения эльда может и умереть. Илль пришлось сделать для него вина с травами, для забвения, и поить по капле трое суток, потому что он не приходил в себя, и только так вытащить оттуда. Сон он забыл, но с тех пор, и она это замечала, если Трандуил оказывался рядом, в неудачном ракурсе, как во сне, его пробивала секундная вспышка слепого ужаса, мгновенная, которую он сам не успевал заметить. Вздрагивал и не понимал отчего. Казалось, они победили. Но года через два, сны пришли снова. Такие же, тяжелые, липкие - и это были новые сны. Трандуилу так опостылели эти кошмары, что он не выдержал: - Что это за поганые сны? Может мне в них заглянуть? Илль не была уверена, что это хорошая идея, но ей всё это тоже надоело. - Только будь осторожнее, мой лорд. - Может, и ты заглянешь? -он был уверен, что она согласится, и страшно удивился, когда Илль вдруг замялась. - Знаешь...мне кажется то, что я жива, лишило меня... Одним словом, я не могу больше уходить в тень. До тех пор пока она ему не сказала, Трандуил об этом даже не подозревал. Удивление не передавало его чувств. Она ведь не потеряла никаких других способностей. Не хочет? Боится? Почему? Возможно, ему стоило подумать над этим, но он отмахнулся от подозрений, потому что было не до них. Было дело важнее. - Так что ты не пытайся заходить далеко. Это ведь могут быть и Его послания, - она махнула рукой на юг. Зло еще не выросло, но оно определенно живо. И он бы был привлечен таким ароматом невинности. -Если это Аннатар, ты увидишь во сне огненный путь, которым он пришел. Только не ходи никуда, даже если тебе покажется, что это легко! И ожерелье надень. Трандуил вернулся из сна очень больной и разбитый. - Нет, я не увидел огненных дорог или нитей. Сны Леголаса больше похожи на колючий и каменный лабиринт. Я пробовал было пойти по нему.. - Ах зачем же! - недовольно перебила она и поправилась: - И что, там был жар? - Там был жар, но мне показалось, что я загоняю его глубже в этот лабиринт, а не помогаю выбраться оттуда. Так что я не стал искать его. Хотя и чувствовал, что мог бы найти. - На что они были похожи? Трандуил задумался, подыскивая и ответ и наконец, как бы не очень уверенно, но с чем-то близким к озарению, медленно проговорил: - Если честно, они были похожи на коридоры Тангородрима. Она задумчиво покачала головой. - Тангородрим? Вот как. И когда ты идешь за ним, он уходит все дальше? Он уставился на нее уже не с вопросом, а почти с командой - говори! И она решилась: - Сначала я думала, что он видит во сне ночь своего рождения. Очень похоже на ту башню, время суток. Чувства только не его, что странно. Мы избавили его от этого и он пошел дальше. Ну же,мой лорд, он рассказывал нам свои сны, неужели они тебе ничего не напомнили? Они как осколки разных воспоминаний, разных ночей. Но ты помнишь их все, верно? Он поднял глаза, уже пораженный, а она сказала за него: - Больше похоже на то, что он видит твои сны, мой лорд. Первое, что пришло ему в голову, конечно..: - ...Давай избавим его от этого. - Хочешь лишить его памяти? - Это срабатывало раньше. - Тогда уж лучше лишить памяти тебя. Ведь это не его воспоминания! А если...она проследила за его взглядом и сразу угадала о чем он думает. Драконья кровь. Это могло бы помочь, навсегда. Прекрасно! Но нет. Она медленно покачала головой. - Это слишком сильное заклинание. Оно свяжет вас. Как нас. Этого она не произнесла. Драконья кровь для любовников. Не для этого. И тут вдруг до него дошел окончательный смысл её слов. Она увидела как он напрягся, но еще не понимала: - А если это и правда моя память, что будет, когда он... -...доберется до ее глубин? Они посмотрели друг на друга одинаково пустыми глазами. * Гвейн взял одну из кувшинок, она сияла нежным голубоватым свечением..и спустился к воде. Медленно и почтительно, стараясь думать только о той, кому он её посвятил, он опустил цветок в воду. Река, чуть покружив, забрала его. Лилия мягко утонула. -За кого ты зажигаешь огни? - Гвейн вздрогнул и обернулся. Незамеченный им, тонкий как лунный лучик, Леголас стоял рядом на камне. Ему 15, напомнил себе Гвейн, это просто детское любопытство - да ничего другого кроме невинного любопытства лицо эльфинга и не выражало. - А ты что здесь делаешь? - все же не удержался он от вопроса, но принц не заметил невежливости. - Просто смотрю на звезды. Мне еще некого оплакивать. Гвейн поежился. Для ребенка Леголас иногда говорил слишком серьезно. - А что ты делаешь? Это ритуал какой-то? Эльф отпустил целую горсть кувшинок и они поплыли, сияя, по зеркальной воде. - ..ммм. Вообще-то это гадание. Так, фольклор. Если ты не знаешь, что случилось с человеком, то в эту ночь отпускаешь лилию в воду. Если она плывет - значит, все хорошо и он жив, а если тонет, то эээ... печально. Стая кувшинок медленно кружа, отплывала на середину реки и грациозно тонула. - Это магия реки? - Нет, ночи. Можно где угодно пускать, лишь бы звезды в воде отражались. Какое-то время они смотрели на танец лилий. - Они все утонули. Это значит..? - Да это просто поверье. Значит, течение здесь сильное, вот и всё. - он закусил губу. Леголас серьезно посмотрел на него. Внимательно. - По-моему, ты в это не веришь. Он присел и запустил руку в воду. Течение тут же подкинуло ему в пальцы цветок. Он вытащил его и понюхал. - Это просто...а что? Гвейн смотрел на него если и не с ужасом, но сглотнул. - Эээ.. эти цветы доставать - плохая примета. - Ой, они как бы принадлежат мертвым? Прости. - он отпустил лилию. - Просто они такие красивые. Гвейн не был так уж суеверен. Но. К кому цветы мертвых подплывают сами? - Почему ты не на празднике? - попробовал он слегка разбавить их беседу толикой обыденности. - Не знаю. - легко ответил тот. - Как-то не в настроении для компании. * Те сны, после которых он болел, они повлияли на его характер. Больше одиночества. Леголасу понравилось в одиночку удирать в лес, что вроде бы было запрещено, но он как будто забывал об этих запретах - не всегда, но часто. Даже сильванам казалось, что Трандуил слишком беспечно к этому относится, разрешая почти ребенку такие вылазки. Да, он сын Лесного владыки, и да, Лес никогда не обидел его отца, но...своих детей они бы не отпустили, в таком же случае. Ортан однажды даже рискнул заикнуться об этом арану (даже Ферен бы не рискнул): - Опасно бегать по лесу в одиночку, милорд. Вы могли бы ему запретить. Но получил в ответ только тяжелый взгляд и высокомерное: - Я уверен, что в моем Лесу ему нечего опасаться. Для этого ведь Стражи и существуют? Но на самом деле Трандуил думал об этом, конечно. Он точно знал, что ноги Леголаса пока не могут унести его слишком далеко от безопасности Танк Халлорим, и он был абсолютно уверен, что Лес никогда не причинит вреда его сыну. Намеренного, во всяком случае. И он ничего не хотел Леголасу запрещать или приказывать. Всё равно он скажет "да" и забудет об этом, как сделал бы он сам. Но да, это его все же беспокоило. Немного. Пока он сделал для Леголаса всё, что мог. Научил его плавать по их холодным рекам, не боясь ни холода, ни течения. Отличать ядовитые ягоды от сладких. Как позвать на помощь даже в глухой чаще, или найти травку, останавливающую кровь. Но он не был опекающим папой, он позволял Леголасу совершать ошибки, чтобы тот понял, что Лес это не только красиво, но и опасно для жизни. Объяснил, как находить дороги в Лесу, потянув за невидимую нить. -Они как разноцветные ленты. За какую потянешь, по такой и пойдешь. Золотые - всегда проведут тебя безопасным и коротким путем. Синие - пути хищников, звериные тропы, лучше их не пересекать, если не охотишься. А бывают еще белые. Они могут завести далеко. Они начинаются так безопасно, но лучше на них даже не ступать, потому что, если прошел уже немало, то сойти, даже если и захочешь - не получится. Впрочем, эту науку Леголас пока не освоил, даже если ему и удавалось ухватиться за золотую ниточку, потом обычно путь все равно сбивался, становился скучным, путаным, петлял и возвращался. Не реже раза в сезон, но на самом деле много чаще, вытаскивал его в поездку по Лесу. С самого детства. Покататься, полюбоваться за томящимися от зноя полянами, или изысканным ледяным кружевом тающей весны, или буйством осенних костров. - Слышишь их? - спрашивал он. Всё время хотел убедиться, что его Дар молчит в сыне. Леголас не выдержал однажды: -Почему ты ТАК спрашиваешь? ЧТО я должен услышать? Стук капель, пение птиц, шелест травы? -Но ведь вся эта красота - поёт. И Леголас вдруг понял, что для арана это не красивое сравнение, а он реально слышит какую-то мелодию, которую поёт ему Лес. Он очень старался слушать, но для него никакая музыка не звучала. Трава и деревья рассказывали ему о том, что видели и помнят, но это были не звуки - смутные образы и внезапное понимание. * Однажды во время такой самовольной отлучки он сломал ногу. Возвращаться было стыдно - эльда! упал с дерева! сломал ногу! Позор, засмеют. Леголас решил остаться в лесу, пока нога не заживет. Как он думал, ушло бы дня три. Он примерно знал, что делать и в травках разбирался по мере сил, но это не значит, что ему не было плохо. Для начала его нашел королевский олень. Пасся рядом, выразительно поглядывая - мол, садись, приятель, подброшу. Но Леголас подумал, перевязал ногу, и виновато улыбнулся: - Нет, спасибо, старина. Потом наступила ночь, и явился новый визитер. Медведь. Не Беорнинг, он уже знал о них, а настоящий зверь. Не очень хорошо все это могло кончиться, но как-то обошлось, а еще ему показалось, что он видел где-то среди веток над ним эльда, почти невидимого в темноте - ночь не была безлунной, а у Леголаса с рождение было феноменальное зрение - одетого в черное с ног до головы, но с чем-то вроде белого пятна на рукаве. Но потом решил, что эльда ему все-таки померещился, в отличие от медведя. А утром Леголас проснулся и обнаружил над собой отца. - Ты мне кажешься? - слабо поинтересовался он. - Нет, - Трандуил был спокоен, он никогда не гневался, когда Леголас этого ожидал. - И почему же ты решил отказаться от помощи Араса? -Ты один? - ему было все еще стыдно. - Да. Пойдем, покатаемся. Лошадь, на которой он приехал, зафыркала за спиной Трандуила, как показалось Леголасу - тоже насмешливо. Трандуил вскочил на лошадь без седла, и Леголаса посадил перед собой, подняв легко, как пушинку. В детстве Трандуил подбирал его с земли одной рукой, но, кажется и сейчас не сильнее напрягся. Леголас смутился еще больше, почувствовав себя совсем ребенком. Ага, поигравшего во взрослого и самостоятельного. Надо же было такую глупость придумать, с ногой. Движение это принесло воспоминание так ярко - ощущение себя любимым и защищенным, тепло объятий, даже запах - теперь он мог его и разобрать - ветра, зацепившегося за влажную замшу одежд. Он потерялся на мгновение в этом воспоминании и расслабился в обнимавших его руках, давно уже исчезнувших из его жизни - он же слишком взрослый для обнимашек, верно? Но раненому все можно, и Леголас откинулся назад, как в кресле, беспечно положив голову Трандуилу на грудь. И, кстати, пах он теперь по-другому, или это его восприятие изменилось? Чем-то вроде слабого аромата духов, прохладного и древесно-пряного одновременно. Трандуил на миг удивленно напрягся, и Леголас опомнился, вдруг очень остро ощутив, что он уже не ребенок, что еще одно лето и, откинувшись, он положит голову ему не на грудь, а на плечо, ой, нет, он не собирается...погодите, о чем он думает?! К счастью в этот момент лошадь плавно вынесла их на большой луг, где сильванские девушки плели весенние венки. Им замахали руками и приветственно закричали: - Венок для князя! И Трандуил, снисходительно улыбаясь, задержался рядом, чтобы пофлиртовать. Леголасу начало казаться, что этот день проклят, потому что он попадал из одной неловкой ситуации в другую. Смеющиеся девушки наперебой протягивали ему венки. И хотя это были уже не старые времена, когда такой подарок многое бы значил, но все равно, традиции...словом, не мог он просто ткнуть в первый попавшийся, а тем более сидеть и долго выбирать. Трандуил, наверное, смеялся про себя над его затруднительным положением, но все же избавил от него, выбрав для него венок сам. Самый лучший, из букета трав и пышных соцветий незабудок. А потом все же поддался на настойчивые просьбы, и выбрал себе скромный венок, похожий на обруч, из серебристых веточек полыни и васильков. "А твой венок для мамы", шепнул он, чувствуя, что Леголасу сильно не по себе от этого подарка. Илльмарэ встретила их в сфере, и о, как-то ей стало нехорошо от вида. Венок, который Леголас ей отдал, она будто случайно, уронила в воду. А оставшись с Трандуилом наедине, не удержалась: - Сын достаточно вырос, чтобы не катать его перед собой. На этот раз он был спокоен, как камень. - Неужели ты ревнуешь к сыну? Он же ранен был, как бы я его привез? Оба как бы с некоторой претензией на глупость собеседника обвели друг друга взглядом и потом Илль тряхнула головой, будто наваждение скинуть. И правда, что с ней? С ними, если точнее, потому Леголас вызывает у них такие идиотские споры. А еще ей очень захотелось посмотреть в зеркало. То, занавешенное зеркало. Он так вырос. И стал так похож...не на нее. Светлые волосы, синие глаза. Немного на отца, но очень... Нет, если правду не знать, то Леголас был похож на обоих родителей. Но она-то знала лучше. * Проблему со снами Трандуил решил научив Леголаса не спать. Ведь для эльдар это возможно. Просто 15 минутная медитация и отдохнул. Не все этим пользовались, это сложно и как бы высший пилотаж, но при необходимости всего можно достичь. Трандуил научил его так: надо посмотреть на что-то красивое. Цветок, текущую воду, отражение звезд в озере или просто на закат. И всё, картинка распадется, мгновения покажутся часами и через несколько минут он "проснется" отдохнувший. Леголас научился легко и быстро. И, казалось, навсегда забыл о кошмарных снах. * * * А потом случился инцидент с Халланом. Так уж вышло, что у Леголаса не было друзей его возраста. В Танк Халлорим ни у кого не было детей, да и ему нравилось проводить время со стражами и гвардией, не с детьми. И все-таки, когда он упархивал на свой вольный выпас в лес, он ухитрялся найти ровесников для игр, хоть редко. Обычно это было и ненадолго, но одним жарким летом, он нашел себе почти постоянного друга, аж на несколько недель. Они встретились у лесного озера с каменной грядой - отличного и опасного места для прыжков в воду. Померявшись издалека их силой и сложностью, оба взаимно решили, что приятель заслуживает внимания. С тех пор основным их летним развлечением было купание и изобретение новых как можно более хитрых и опасных прыжков, чтобы дух захватывало. Веселее лета он еще не помнил. А однажды ярким солнечным днем Халлан утонул. Это случилось так неожиданно и так нелепо, что Леголас ничем не мог ему помочь. Буквально - мгновение назад они смеялись и дурачились, и вдруг - жизнь оборвалась. Смерть! это было так страшно. Не момент смерти, а само осознание, что только что бывшее живым, вдруг - навсегда - стало неживым. Не укладывалось в голове. Леголас почти не задержался над озером, а тут же помчался домой, потрясенный, чтобы позвать помощь. Огромная партия спасателей до самого заката искала его тело - безрезультатно. Леголаса начало пробивать на истерику уже во второй половине дня, потому что он слышал, как эльдар спрашивать себя, правильно ли он запомнил место, время, а может все это вообще ему привиделось? Леголас бросился к отцу, в ужасе, что и тот ему не верит. Трандуил все это время наблюдал за поисками, мрачновато спокойный. -Я это не выдумал! - Нет, конечно, ты это не выдумал. Леголасу казалось, что Трандуил просто успокаивает его и он в сотый раз принимался описывать ему этого юношу, Халлана, странно, что никто из близко живущих не знает его, и ни у кого не пропал ни сын, ни брат. Наконец, Трандуил дал знак прекратить поиски. - Раз источник не хочет отдавать нам тело, пусть так и будет. Проводим его душу так, словно нашли его. Леголас промучился всю ночь, слушая погребальные песни и глядя как эльдар зажигают прощальные огни. Ему казалось, что все смотрят на него подозрительно или с жалостью, а ему тяжко было поднять глаза. Он и сам уже начал сомневаться, ведь у него бывают такие реалистичные сны: что, если он и правда выдумал все это? Но зачем?! Всю следующую неделю он загонялся на тренировочных полях, чтобы устать и провалиться в сон без сновидений, но даже там ему казалось, что на него все глазеют. А однажды вечером, когда смертельно усталый он шел по пустому коридору к себе в спальню, за его спиной вдруг раздался звук шагов. Словно эхо, хотя в переходах Сферы никогда не бывает эха. Странное, шлепающее эхо, будто звук мокрых босых ног. Он помчался оттуда в панике, куда глаза глядят. И вылетел прямо в тронный зал. Несмотря на поздний час, его отец был все еще там, и даже не один. Леголас с трудом перевел дух и изобразил светскую беседу, но ни Трандуил, ни его собеседник, вежливо не заметили его состояния. Посетитель, сильван, которого он никогда прежде не видел, вдруг завел речь о Халлане и в первую минуту Леголасу снова захотелось сбежать. Опять обсуждать его глупые видения! Но тут сильван сказал такое, что Леголас сразу расхотел уходить. - Халлан мой сын. Все как вы описали, князь. Странно только одно. Он погиб там чуть больше ста лет назад, а не несколько дней. Я думал его душа давно в Залах Мандоса. - Может быть, я просто.. видел сон, - Леголасу хотелось перед ним извиниться. - Даже если и так, князь, вы не нашли бы его тела. За сотню лет его кости должны были истлеть Сильван ушел, печально качая головой, но Леголас остался. В это невозможно поверить. - Думаешь, я видел какой-то дух? Но он был таким реальным! - Реальным? - Трандуил взял кубок с недопитым вином и пригубил. - Таким же реальным, как сейчас? Леголас вздрогнул всем телом и резко обернулся, но за его спиной - ничего. На этот раз он был слишком потрясен, чтобы изображать "ничего не случилось". - Как... как ты узнал, что он ходит за мной? - Я его вижу.- Трандуил пожал плечами.- Он, к слову был там весь день. Мне показалось странным, что он стоит там без дела, но потом я понял, что он такое. Он неотделим от тебя, потому что ты его притянул. Леголасу стало холодно. Что он такое говорит, да еще так спокойно, будто это - нормально? - И что он такое? - Воспоминание, возможно. Кажется, ты можешь вызывать к жизни воспоминания, Леголас. Чужую память. Леголас ушел оттуда, мало успокоенный словами отца, что Халлан лишь чужая память и ничего страшного сделать ему не сможет, надо всего лишь перестать его бояться, и все. Еще Трандуил сказал, что его видения исчезнут после совершеннолетия и Леголас очень надеялся на это, но верилось слабо. * - Здесь ты уже не сможешь сказать, что это совпадение. Илль понимала его тревогу, но не разделяла: - Ну и что удивительного? Чей он сын? Да, у него, очевидно есть свой собственный дар... - Он говорит, что не слышит песен. - Почему обязательно фамильный? - фыркнула Илль, но задумалась. - Я бы сказала...что он может доставать вещи из тени. Твои сны, чужие воспоминания. Ты же знаешь, он родился в ней. Есть и хорошая новость - он не читает твою память, как раскрытую книгу. - она нахмурилась.- Только я не понимаю, что он тогда читает. Этот Халлан, никто из нас его не знал. Откуда он вытащил это воспоминание? Трандуил напряженно размышлял. А откуда он вытащил воспоминание о моей тюрьме? Или то, с клинками в крови? Были и другие, возможно, только они не приносили боль и страх, а значит, Леголас о них не рассказывал? А, может быть, это Лес? Что - лес? Откуда лес мог знать о моем прошлом, мы тогда даже не встретились. Нет, глупость. - ...Не хочу для него такой судьбы, - пробормотал он. - Это жестоко. - Он будет счастлив и спокоен, когда уйдет из леса, - вдруг заявила она.- Это предсказание. Трандуил был совершенно не согласен. - Он сейчас здесь счастлив. - Пока ребенок, да. Но потом...Мне кажется, мы ошиблись с выбором, мой лорд. Я не вижу в нём твоего наследника. Если он что и унаследует, то не это - она обвела рукой лесной горизонт за окном. - Я не вижу его с нами рядом, а я вижу как линии наших жизней уходят в вечность. Отпустить его сейчас? Какой морок. Он не готов, не защищен. Нет, я не могу его отпустить. Только я и могу его защитить, и только здесь! Если он действительно родился в тени, он притянет ещё не одну смерть, она будет всегда преследовать его, всегда виться рядом и не всегда это будет лишь воображение.