fallacy

У Тэёна тряслись руки. Он по прежнему не мог вспомнить, откуда он знал Накамото Юту, но уже вспоминать ему об этом не хотелось. Увидев интервью по телевизору с этим самым Ютой, Ли сначала впал в шок, а после его окутала ярость. Точно такая же, как в их первую встречу, в клубе. Такая же слепая, огромная и всепоглощающая. После всего того, что мужчина говорил на камеру, кореец был уверен – смерть его родителей вина именно Накамото. Вся его мимика, жесты. Они просто кричали о том, как ему не стыдно, как он не жалеет о содеянном. И в голове Тэёна огромные прожекторы освещают японца с простреленной головой, и на том свете он его родителям уже навредить не сможет. Такие, как он, в Рай не попадают, они сразу в Ад падают, без разбирательств, и второго шанса не получают. Ли четко решил для себя, что он отомстит за своих родителей, что он сделает это своими руками. – Это не правильно, – тихо, с неким отчаяньем говорит Доён. – Так не должно быть. – Ты о чем? – спрашивает его вошедший парень. Ким сидит в кресле в гостинной своего загородного дома. Сюда он приезжает редко, но сегодня он попросил Джемина сразу после работы отвезти его именно в это место. – Тэён спит с главой клана Накамото. – отвечает Доён, сжимая кулаки и зажмуривая глаза до звездочек. В голове сотни мыслей, образов, картинок, и везде на них изображен Тэён. То как он льнет, сам тянется к мужчине, как выгибается, открывает то, чего не позволено увидеть ни одной камере. Позволяет сцеловывать тихие стоны с своих губ. Доёну бы он не позволил. От этого где-то в душе плохо. От этого хочется удавится и снова родится тем кого бы Тэён принял. Доёну в этой жизни не повезло. Но он не знает повезет ли ему ещё хоть когда-нибудь. – С чего ты взял вообще, что он спит с ним? – На было все равно, но Доён выглядел слишком заинтересованным и задетым этой ситуации. – Я был в клубе. Он был в этой чертовой четырнадцатой комнате, в которую до него, за несколько часов заходил этот японец! А вышел Тэён весь красный, со стояком, под ручку с громилами в очках! – размахия руками, Ким говорил все громче с каждым словом, громко дыша. – Не ты ли сам мечтаешь трахнуть его? – Говорит Джемин, открывая бутылку вина. – Не тебе говорить о неправильности. – Продолжает На, протягивает бокал Доёну. – Ты слишком много себе позволяешь для менеджера. – Грубо отвечает Ким, но от бокала не отказывается. – Во-первых, я твой друг. – Спокойно проговаривая каждый слог говорит Джемин. – Во-вторых, твоим менеджером я работаю по твоей просьбе. – Ким прикрывает глаза, но это не мешает Джемину продолжить. – В-третьих, меня сейчас ничего не держит. – Заканчивает Джемин и будто в наперекор своим словам, удобно усаживается в кресло напротив. Доён немного теряется, но виду не подает, глаза не открывает. Незаметно втягивает воздух и медленно открывает веки, смотрит исподлобья. Тот все понимает, ждет. Доёну до отчаянья не хочется находится здесь одному. Они оба знают почему. – Это все совершенно не то. Я не японец и не убиваю людей. А Джемину остается только грустно хмыкать, отставляя в сторону бокал. Джонни стоял у входа в палату, без интереса играя в какую-то игру на телефоне. Там, за стенкой, перед мужчиной в белом халате сидит молодой паренек, что так сильно привлек Со. Его звонкий голос, гибкость и тонкие запястья. Мужчина хотел его полностью, от кончика аккуратного носа и до длинных пальцев ног. В первый раз Ёнхо так заинтересовался в чьём-то теле, так сильно не хотел отпускать из виду темную макушку. Это не влюбленность, не симпатия, нет. Это дикое, животное влечение. Страсть, огонь в глазах и жар двух тел. И брюнет сам себе пообещал. Он сводит мальчишку в клуб, он заставит его извиваться в своих руках и срывать голос от криков.