Мёртвых не зовут

— Мы как раз приехали, — Клаус оглядывает весь дом, хотя домом это назвать нельзя, скорее угрюмая и полуразрушенная избушка, повалившееся на один бок, — За такие деньги, что он берет и какая к нему очередь, здесь целый жилой каттедж со всеми удобствами можно было сделать, а не жить в таком.       Над лесом мрачно нависает солнце, прикрытое облаками. Майклсон открывает дверь джипа, выпуская Хейли на ружу. Та, по видимому, в знак благодарности, закатывает глаза, хмыкая. Клаус удерживается от едкого замечания, ведь ещё не вечер. — Добрый день, я — Михаил, а эта, как вы выразились халупа, Мистер Майклсон, стоит на пересечении трех Лей Линий, образующие звезду, что необходимо для того чтобы разобраться в вашей проблеме — Шатен средних лет выходит из дома, с улыбкой на лице. Идёт размеренными шагами в сторону Клауса, не обращая внимания на Хейли, — А по поводу цены, я уверяю вас, никто не поможет вытащить душу из среднего мира в наш, не имея собственный выгоды, даже такую красивая даму, — Этот мужчина наконец-то поварачивает голову к Хейли, осматривая её шоколадные волосы, проводя по ним длинными пальцами. — Прошу вас, пройдёмте, я вас осмотрю и вынесу вердикт. Как только перейдёшь порог, Лапа, почувствует будто скальп снимают, но это пройдёт, гарантирую.       Хейли глубоко вздыхает и следует за мужчинами, они уже находятся в доме, а она всё ещё стоит на пороге, не желая его переступить. Вздыхает полной грудью и делает шаг, секунд шесть продолжается визг в ушах от которого лезть на стенку хочется, но вскоре он прекращается, Хейли хочет вдохнуть, но получается лишь сжать зубы крепче, чтобы не взвыть от боли. Тихо зовёт Клауса, который её сразу же подхватывает на руки. Дышать все труднее, будто бы лёгкие незамедлительно наливаются свинцом. В голове темнеет, но как только Клаус прижимает её к себе крепче, боль понемногу отступает, давая проясниться рассудку. Она уже немного слышит обрывки фраз. Майклсон желает наброситься с клыками на этого Михаила, но он понимает, что если убьёт его сейчас, они будут в проигрыше, а этот сатанист, возможно единственный человек и ведьмак, что может им помочь. Потому ещё крепче обнимает Хейли, пытаясь таким образом её защитить. — Дерьмо дело, за неё крепко ухватилась и та и другая сторона, — он достаёт из верхнего шкафчика какой-то чёрный мешочек и берет щепотку чего-то белого и сдувает это ей на лицо. Как ни странно, становится намного легче, — Сильно насолила она им, верно?       Вцепляется древнему в руку, прижимаясь ещё ближе. Так боль уходит ещё быстрее, свинец из лёгких исчезает намного медленнее, от чего она до сих пор с трудом дышит. Будто бы бросили с камнем на ногах в море и вытащили лишь через три десятилетия. — Королеве ада, Кэтрин Пирс, ещё в этой жизни насолила, я преследлвал её пол тысячелетия, а вот из верхних божеств я ни с кем не знаком и не знаю, чем она их так заинтересовала. — Значит она выдержала много дерьма в собственной жизни, — Майклсон усмехается, задерживая взгляд на ней, сам в уме лишь добавляет «не то слово» — От чего им стала её так жаль. Я бы сказал, что один к пятидесяти, что она вновь станет живой, на сколько это возможно. Но для таких выводов мне надо её осмотреть, ты в норме?       Видит она уже намного лучше и не бегают чёрные точки, но сильное недомогание все же присутствует и свинец в груди никуда не делся. Но всё же утвердительно кивает, вставая, и резко шатаясь. Клаус поддерживает её с вопросом в глазах, от чего ей так плохо.       Следующие двадцать - тридцать минут она делает, всё что этот ведьмак ей говорит, чувствуя себя при этом стеклянной куклой. Тот, в свою очередь задаёт вопросы Клаусу, как она умерла, из-за чего, кем она была при жизни и подобные вопросы. Представления себя куклой, которую сломали, ничуть не помогает придти в норму, лишь омерзительное чувство отчаяния и бессилия пробирается под кожу. — Поздравляю, вы не мертвы, не живы! Это ещё великолепная новость! У вас ещё не всё потеряно! — Михаил приносит какую-то огромную бутылку с жидкостью, Хейли про себя отмечает, что Михаил больше похож не на ведьмака, а на врача — сатаниста, но молчит. Говорить она ещё не может, язык до сих пор не слушается. — То есть я не мертва? — Теорттически нет, твоя, — один взгляд на угрожающего Клауса, — ваша дочь что-то натворила с заклинание сна, в купе с заклятьем подавления твоей волчьей сущности, ты ретировалась из своего тела. Теперь вам надо найти две вещи. Первая удерживает тебя на этом свете, так как фактически ты должна быть мёртвой, твоё тело ведь поджарилось, верно?       Кивок Клауса и его язвительный оскал говорят сами за себя, но он терпит. Никого другого с такой магией и знаниями он точно быстро не найдёт. А времени остался месяц, иначе она останется духом. А ему ещё хочется видеть как воссоединяются дочь с матерью. Он в некой степени злится на себя, за то что не смог спасти Хейли, ох… Если бы только не тот кинжал… Он до сих пор ненавидит Элайджу за тот кинжал и то что он не помнил Хейли, его в тот момент никак не оправдывало… Для Клаус точно. — Как оказывается у вас не просто экстравагантный муж, а ещё очень агрессивный, но попрошу вести себя на приёме милым котом, по другому я не работаю. — Михаила вскоре, как и придвидилось, начинает раздражаться от ярости Клауса, — попрошу, успокойте своего возлюбленного. — Мы с ней не пара, и вы ещё не видели меня в ярости, — Клаус презрительно фыркает, но словесную перепалку заканчивает. — А второе что? И для чего? — язык Маршал начинает её более менее нормально слушаться, но такие простые предложения она произносит правильно лишь с четвёртого раза. А ненависть Клауса ко всему миру и подождать может. — Должен быть второй ингредиент для того, чтобы она ожила, если черти и ангелы не заберут тебя. Надейся на ангелов, в аду скука смертная, — меж тем говорит этот сатанист, не отвлекаясь от поисков теперь уже нужной книги, — Вам нужен, так сказать, катализатор, чтобы твоя душа захотела объединиться с телом, поняла? — И как выглядит этот катализатор? Травы, животные или что? — вопрос вполне логичный для мистических существ, вот только Михаил крутит у виска и закатив глаза, поясняет. — А это уже чувства, возможно какие-то воспоминания, связанные с вами, возможно, какое-то откровение, что угодно из-за чего твоё желание жить, в ночь будет сильнее той боли, которую ты будешь испытывать, поняла? — он отдаёт ей в руки эту огромную бутылку, которую Клаус сразу же выхватывает, — сатанистов тихо хмыкает, Хейли делает тоже самое, — Пей по одной чайной ложке в день, чтобы чувствовала как можно больше, это важно. Чем больше будешь чувствовать, тем больше шанс того, что ты сможешь безболезненнее восстать из призраков. Но нужно максимум положительных чувств, — на этих словах тот как-то ехидно смотрит на Клауса, — так что как больным, поменьше стресса. В принципе всё, на этом можете быть свободны.       Хейли выходит первая из этого дома, ощущая в себе лёгкость. Клаус через мгновение догоняет её, вновь открывая перед её лицом дверь в машину. Увидел бы кто его за таким занятием, точно покрутил у виска. Но наблюдает за ними лишь Михаил, который в свою очередь ехидно улыбается. — Ну конечно, если даже не пара, то скоро ею станут…       В тишину произносит ведьмак, падая взглядом на отметины полос от шин только что стоявшего здесь джипа