Белый танец для белой птицы

Начало марта выдалось на редкость удачным. На стажировке Илью наконец-то освободили от бессмысленного перебирания документов и перевели в кредитный отдел учиться и набираться опыта. Вообще, в банке к Илье сразу отнеслись на удивление дружелюбно. Ещё и со смехом припоминали ту выходку, когда он без приглашения припёрся на собеседование к их главному. А что? Илье нужна была эта работа, вот он и пошёл ва-банк. Наконец-то пришло письмо из Санкт-Галлена. Его зачислили и предложили для начала пройти трехмесячный подготовительный онлайн-курс. Илья получил грант и стипендию на год обучения. Получит, если успешно сдаст итоговый экзамен весеннего курса. Он хотел поделиться этой новостью с Белым, но в последнее время из-за стажировки и учёбы они редко виделись. Сова снова летал к Цыпу на неделю, в этот раз один, а по возвращению готовился к грядущей течке. Раньше Илья и не подозревал, что это настолько непростой процесс. Помимо приема таблеток Сова ходил на процедуры и расслабляющий массаж, от которого, впрочем, совсем не расслаблялся, а только сильнее нервничал. Когда однажды Белый пришёл с дорожной сумкой и заявил, что на время переезжает к нему, Илья не возражал. Он и сам этого хотел. Белый оказался компактным сожителем и места занял совсем немного. В ванной появилась ещё одна зубная щётка, а на кухне — кружка и сет с приправами. Белый, на удивление, первым делом принялся хозяйничать: забил продуктами холодильник и приготовил им на ужин блинчиков с мясной начинкой. И ради такой вкуснятины Илья готов был терпеть любые капризы Белого и прощать ему загаженную кухню. И спали они снова вместе. А на завтрак Илья получил умопомрачительный омлет с овощами. А потом ещё и поцелуй, которым Белый проводил его на работу. Илья наконец-то чувствовал, что всё в его жизни идёт как надо.

***

— Объясни мне, что это, — Белый держал в руке распакованный конверт и письмо из Санкт-Галлена. Илья только вернулся со стажировки. Его порядком умотали сегодня, заставив перепроверить огромную кипу кредитных договоров. Он устал, ещё и Белый почему-то казался каким-то сердитым. Илья встряхнулся. — Ты ведь уже прочёл, — он улыбнулся, стараясь сгладить ситуацию. — Прости, что раньше не сказал. Как-то времени не было. Белый уставился на него своим фирменным-немигающим, но ничего не ответил. — Я решил сказать после течки, когда у тебя голова… В смысле, когда ты будешь себя лучше чувствовать. — Что это? — ещё раз с нажимом спросил Белый. Его тон Илью встревожил. — Ты же знаешь английский? Или тебе перевести? Белый швырнул письмо ему в лицо. Бумага не долетела, не сумев преодолеть сопротивление воздуха, и развернувшись в полёте, вернулась под ноги Белому. Тот пяткой наступил на неё и поворочал, сминая и разрывая. — Ты чего?.. — Урод! — процедил Белый, а потом сорвался на крик: — Козёл! Обманщик! — Белый?! — Как я мог тебе поверить? Что ты за урод такой? Какого чёрта прицепился ко мне? Лапшу на уши вешал: «нравится», «нравится»… Сука! — Да что с тобой? — попытался переорать его Илья. — Что ты несёшь? — Зачем ты так со мной? Зачем заставил поверить, если всё равно собирался бросить? Я не твоя игрушка! Я не игрушка! Со мной так нельзя, я же живо-о-ой… Ааа… Боря сорвался в вой, и Илья быстро подошёл и сгреб его в охапку. Ему уже доводилось иметь дело с истериками Белого. Тот попробовал отбиться, но сил в омеге почти не было: видимо, переживал весь день, извёлся и издёргался. Нужно было его успокоить. — Я не собираюсь тебя бросать, — сказал Илья медленно и разборчиво, чтобы до Белого дошло. — Боря, я тебя не бросаю. — Но там же… Написано… — Что меня зачислили. Боря, это всего лишь на год. — На год? — Обучение продлится всего лишь год. Он быстро пролетит, ты и не… — Год?! — Белый змеёй вывернулся из объятий. — Ты совсем не понимаешь? Ты совсем тупой? Целый год! А мне что делать, а? — Из-за течек переживаешь? — сообразил Илья. — Ну, можно же летать друг к другу? На год выйдет раз шесть, да? Ты трижды, я трижды… Щеку обожгло. Что-что, а пощёчины Белому удавались что надо. Илью развернуло, он несколько секунд ошарашено пытался прийти в себя, чувствуя, как горит место удара. Он никак не мог понять, что происходит. Что за херня сейчас происходит. Это не было похоже на их обычные склоки: сейчас Илья никак не мог настроиться и уловить, что Белый от него хочет. Нужно было держать себя в руках. — Я не отменю обучение, — твёрдо сказал он, глядя в стену. — Я не стану портить своё будущее из-за твоих истерик. Я лишь прошу тебя проявить понимание и терпение. Хочешь, поехали со мной? А не хочешь — тогда дождись. Дождись меня, ладно? Я буду звонить. И вернусь через год. Руки мелко дрожали. Белый молчал. Илья с трудом заставил себя посмотреть ему в глаза. — Нахер ты мне сдался, мудак, — наконец тихо процедил омега. — Найду себе получше. …Вся злость, которую он так упорно игнорировал и давил, хлынула каким-то неудержимым потоком. Илья ослеп на секунду, потеряв ориентацию в пространстве, перед глазами вспыхнуло чёрным.  — Слушай, птенчик, — Илью прямо скрутило от злого предвкушения, — неужели ты думаешь, что со своим блядским характером сможешь кому-то понравиться? Он знал, что бьёт по больному: лицо Белого на мгновение исказилось, а потом закаменело маской напускного равнодушия. Но Илья успел глотнуть этого: живой настоящей боли. — Спасибо, что не сказал: «С твоим блядским прошлым». — Пофиг на прошлое, Сова. Но ты — та ещё блядь. У Белого дёрнулся глаз. — Ненавижу тебя, — очень спокойно проговорил он. — Видеть тебя не хочу. Илья кивнул и распорядился: — Проваливай. И Белый послушно убрался, напоследок так хлопнув дверью, что Илья забеспокоился о целости замка. Потом сразу стало очень тихо. Пусто и вязко, Илья перевёл дыхание и заставил себя расслабить плечи. Он вернулся в комнату и подобрал разорванное письмо. Ебаная истеричка. Течная сука. Эгоистичная тварь. Хорошо ещё, что ему не прислали ничего важного, сертификата там или зачётку. Наверняка есть электронные копии документов. Нужно будет сделать запрос. Илья смотрел и смотрел на письмо. И никак не удавалось собраться с мыслями. В голове вертелось безответное «почему». Почему Белый так отреагировал? Почему он его не слушал? Не слышал? Неблагодарный ребёнок. Илья делал всё это для своего будущего, для их общего будущего, для карьеры и возможности достойно зарабатывать. Да у него такие перспективы откроются после обучения!.. А Белый, эгоист, хотел удержать его, хотел, чтобы он остался. Нужно было отвлечься. Илья на автомате включил какой-то фильм, но мысли скакали, и не удалось следить за сюжетом. Попробовал начистить картошки, но монотонная работа не заглушала невеселые размышления. Он бросил три клубня вариться и засел за задачник. Голову заняли уравнения. Илья решал и решал, и когда от непрерывной писанины начало сводить кисть, зазвонил телефон. — Привет, — Илья не сразу узнал голос Соловья. — Сокол, что у вас там произошло? Сова бесится, папа не может его успокоить. — Я не знаю. У него истерика на фоне будущей течки. Мы поругались. — Слушай, давай поговорим? Я тут рядом был. И сейчас я у тебя под подъездом. Спустись, а? Поговорим? — Как бета с бетой? — Типа того. Илья не знал, что может сказать Соловью. Тот, наверняка, займёт сторону брата. Нужно было его убедить, что на деле Илья ни в чем не виноват. Соловей ведь тоже был бетой. А значит, был здравомыслящим человеком. Он должен понять. — Посрались? — грубо уточнил Соловей. Он мялся перед дверью и очевидно подмерзал, переминаясь с ноги на ногу и пряча руки в карманах. Илья кивнул, отстранённо удивившись, что Соловей знает его адрес. — Я не понимаю, почему он так взбесился. Гормоны, что ли, шалят? — Ну, это же Сова, — пожал плечами парень. — Он сказал, что вы расстались. — Да нет… У меня всё это в голове не укладывается. Сова сказал, что… Он почему-то считает, что я его бросаю. Но ведь это не так. Зачем мне? Я всего лишь на год уеду, но потом вернусь… — Сова себе руку изрезал. Канцелярским ножом, — тихо сообщил Соловей. Илья вскинул на него изумлённый взгляд и тут же получил кулаком в живот. Он задохнулся. Куртка смягчила удар, но от боли тело свело, и Илья не смог защититься, когда его снова ударили. — Я ведь обещал тебе? Помнишь? — прошипел Соловей, толкая его на землю. Илья завалился, больно ударившись копчиком, и только успел закрыть лицо руками, как Соловей снова набросился на него и повалил на спину. Илья закрывал голову, пока его пинали ногами. По ребрам и по животу, совершенно не жалея. — Не смей к нему подходить, урод. И не звони больше. Вообще исчезни. Или мы с тобой это повторим. Соловей ушёл, оставив Илью лежать на грязном асфальте, избитым, униженным. Он подобрался и кое-как сел, чувствуя, как брюки напитываются холодной влагой. Бок прострелило болью. Удар у Соловья был поставлен что надо. Только вот силы в подростковом теле на счастье Ильи пока было не так много, чтобы нанести серьезные увечья. Илья с трудом добрался до лавочки, понимая, что, наверное, не сможет сейчас в одиночку подняться на свой этаж. Он набрал Сергея и попросил приехать. Друг пообещал примчаться как можно скорее. На улице было холодно, Илья натянул на голову капюшон и вдруг почувствовал, что ещё чуть-чуть — и разрыдается от обиды и боли. Горло сжало удушливым спазмом, но слёзы так и не пришли. Что ж, Сова знатно ему отомстил. Он всегда был злым. И выходка эта была в его стиле, Илья мог бы и догадаться, что Кирилл приехал не просто так. Вот только… В голове всё билась странная мысль: почему-то Сова решил пожаловаться Соловью, а не Ворону.