Мой новый дом

      И вот снова этот сон. Или вернее можно назвать кошмаром. Снова эти черные стены. Здесь невыносимо холодно. Здесь невыносимо темно. Здесь…очень страшно. Может я падаю? Или подымаюсь? Почему так много вопросов, но ответов я не могу получить?       Так происходит всю жизнь. Мы задаем вопросы, но не всегда можем получить ответы. Но ведь это сон… Почему же я не могу ответить сам себе? Почему мне кажется что я схожу с ума.       Этот сон я уже полюбил. Здесь не происходило нечего страшного, но когда что-то, что я не вижу, касалось меня — всегда просыпался. С криком, или в холодном поту. Но меня радовал факт того, что я жив. Я могу касаться себя. Одеяла на кровати. Тумбочки и прочей мебели. Я был рад, что мог видеть что-то помимо черной бездны. Свои руки. Окно, за которым день сменялся ночью. За которым мог идти снег, а могли петь птицы.       Я был рад, что мог видеть серые глаза что смотрели на меня с заботой, эти последние дни. Я был бы рад смотреть в них вечно. Тонуть в них. Видеть его глупую улыбку и улыбаться в ответ. Она могла сменятся оскалом, как это было при нашей первой встрече. Ведь по началу он мне совсем не понравился.       Я мечтал, скорее свалить из этого общежития, куда подальше. Лишь бы не видеть его. Он казался мне психом. Злым. Эгоистом. Но что-то в нем поменялось. Просто в один миг, что-то в нем проснулось. Может сочувствие, или душа. Совесть? В его серых, на первый взгляд, холодных глазах, можно было прочитать заботу. Желание помочь. Но почему? Почему кинулся мне на помощь, после нашего, столь не удачного знакомства.       Жизнь такая не предсказуемая. Полная загадок и тайн. Полная острых повторов. Обрывов. Но почему я не могу проснутся? Почему не могу снова закричать, как в прошлый раз, проронив пару слез. И все это для того, что бы проснутся. Что бы снова быть в объятиях Ларссона. Чувствовать его одеколон. Трогать его волосы. Неужели во мне проснулась любовь? Но я не мог влюбится в парня. Или мог…       Из темноты слышны тихие смешки. Порой это надоедает. Но что-то мешает мне сказать хоть одно слово. Закричать. Позвать на помощь. Почему же мне снятся такие сны? За что мне нужно это терпеть? Так страдать, вечно сжигая свои нервы. Учащать свой пульс. Шаги. Они все ближе и ближе. Я уже готов проснутся. Готов снова почувствовать на своей руке, чью то холодную конечность. На шее. На ноге. Только прошу, можно я проснусь. Но шаги затихают. Нет, нет. Пожалуйста. Я хочу проснутся.       Звук перезарядки пистолета, заставляет сердце биться в три раза быстрее. Ведь раньше никаких звуков не было. Только тихий смех и эти мелкие шажки. Но осмотревшись, я увидел ровным счетом — никого. Только черные «стены». Выстрел.       Я упал на колени. Выстрел выходил из темноты. Будто стреляет сама чернота этого места. Его тьма. Гадкая тишина.       Резкая боль в области живота, заставляет посмотреть вниз. По серой майке, растекается большое багровое пятно. Боль такая резкая, будто настоящая. Я зажимаю эту область рукой, кровь медленно начинает проступать сквозь пальцы. По щекам текут слезы. Настоящие. Соленые. Они идут нескончаемым потоком, норовя закрыть собой тянущую «пытку». Но их попытка оказалась провальной. Выстрел. Еще один.       Оглушающий звук и две новые пули в моем теле. Эту боль нельзя описать словами. Ничего подобного я не испытывал — никогда. Теперь мое тело, просто молило что бы я закричал. Оно молило что бы позвал на помощь. И теперь мой душераздирающий крик вырвался наружу. Я упал без сил. Просто стонал. Плакал. Будто меня сломали, разбили. Изрезали руки и ноги на маленькие кусочки, тупыми ножницами. Глаза закрываются, боль становится тише. Тихие смешки. Пожалуйста, я просто хочу проснутся. Они раздаются эхом в голове. Так сложно выполнить мою просьбу?       Шаги. Все ближе и ближе. Тихие, едва слышимые. Будто кто-то крадется. Я просто хочу проснутся. Умоляю. Пожалуйста… Выстрел.

***

      Он бредит. Он дрожит. Но ведь если бы он не пошел «гулять», то мог бы вполне стоять на ногах. Но сейчас, я так не думаю. Он судорожно ворочается. Кашляет, но больше похоже будто…кричит. Температура только повысилась. Это не хорошо.       Я тяжело вздыхаю и сажусь в кресло, ставлю локти на колени, закрываю руками глаза. Он мучается. Я хочу помочь. Хочу что бы он быстрее поправился. Но…       Забота о нем, стала как что-то обыденное, за эти два дня. Мне нравилось что он вел себя как ребенок. Нравилось заставлять пить эти лекарства и. Наблюдать, за тем как он спит. Гладить по голове, будто укладывая ребёнка спать. Вряд ли, это когда-нибудь повторится. Он снова станет нормальным парнем. Парнем с каменным лицом. Добрым, но пофигистичным. На первый взгляд очень интересным, но закрытым.       От этих мыслей хотелось биться головой об стенку. Сметать вещи со стола. Хотелось перемотать пленку жизни на два дня назад. Когда это все только началось. Наглые, черные глаза в тот день смотрели на меня с игривой нотой. Благодаря ему, в тот день я успел на пары. Меня не отчислили. И все благодаря ему. Этому безналичному, на данный момент, котенку. Но не уже ли я влюбился? Это ведь любовь? Пусть и не с первого взгляда, но влюбленность.       Торд Ларссон — злой, эгоистичный парень, с повадками убийцы… влюбился в парня. Может это и так. Но я хочу что бы эта любовь была взаимной. И я сделаю все возможное, для этого.       Я встал и подошел к кровати, долго не решаясь на данный поступок. Но наконец перейдя этот барьер, лег возле него, кладя руку на тонкую талию, что скрывала лишь тонкая ткань футболки. Он прерывисто дышал, иногда пробиваясь на кашель. По бледной коже, стекала соленая вода. Она тихо упала на одеяло и растворилась в серое пятнышко. Твои кошмары пройдут, я обещаю. Нечего. Мы справимся. Спи спокойно, Томми.