Хроники ассасинов. Хлад ночной.

– 2 –

      Западный Штутгарт, ФРГ.       Сентябрь 2012 года (год до событий «Путь праведника»).

Время уже давно было за полночь, так что в коридорах Университетской клиники Штутгарта было немноголюдно. Медсёстры заходили в палаты проверить пациентов, дежурные врачи относили бумаги в планшетах или старых папках в другие кабинеты, главврач вместе с помощником изучал отчёт по ревизии на складе анестетиков и других лекарств. Одним словом – типичная для поздней ночи картина. Среди этой картины святой отец с толстой книгой в руках от чего-то не вызвал подозрений. Мало ли, может кто из пациентов решил обратиться к Богу.       Медленным шагом падре подошёл к нужной ему палате и остановился, дабы получить разрешение – у входа на стуле стоял не самого дружелюбного вида верзила с квадратным подбородком и короткими волосами цвета вранового крыла. Но тот поглядел немного на святого отца, который, продолжая придерживать книгу с крестом на обратной стороне обложки, протёр свои круглые очки, и одобрительно кивнул. Падре вошёл в палату, закрыв за собой дверь.       Ритмичное пиликанье кардиомонитора было одним из немногих звуков, нарушавших стоявшую в палате гробовую тишину. Падре поправил воротник своего одеяния, молча подавляя закравшееся в подсознание напряжение. Лежавшему на небольшой койке в одной лишь больничной робе пациенту на вид явно было за восьмой десяток, если не больше. В его поредевшей шевелюре не осталось ни одного неседого волоса. Видимо, его время в этом мире подходило к концу – он лишь хрипло дышал и как-то безвольно смотрел в потолок.       - Лучше поздно, чем никогда, да, падре? – когда святой отец поставил рядом с его койкой стул, тихо спросил состарившийся Уолтер Рааль.       - Есть ли тебе в чём покаяться? – вопросом на вопрос ответил святой отец, положив том Священного писания себе на колени. И то и дело опускал на него взгляд.       - Покаяться? – словно не расслышав или не поняв, спросил Рааль. – Да, конечно. Почему нет. – он прикрыл ладонью рот, прокашлявшись. – Я когда-то побил Макса Хасса за то, что он поцеловал мою сестру. На жену однажды руку поднял. Кхе… кхе… ой… Потом, заплатил нужному человеку при перевозке товаров своего приятеля. И тридцать лет занимался во Фрайбурге и Штутгарте рэкетом.       Падре слушал его молча, не перебив ни разу. В толстых стёклах его очков отражался проникающий в палату сквозь приоткрытые жалюзи свет от уличного освещения. От тех же жалюзи кожа Рааля выглядела ещё бледнее, а на его теле жутковато чередовались полосы бледного света и теней.       - Эх… Да, и ещё кое-что… Намного хуже. – после небольшой паузы продолжил Рааль. – Несколько лет назад я заказал Фридриха Цуссмана. Помните такого? Известный был доктор, с немалым достатком, даже меценатствовал. Несколько моих лучших людей тянули из-за него срок в «Айзен Пфайль».       - Кого ты нанял в исполнители? – спросил отец. В его взгляде чувствовалось напряжение, но Рааль этого не видел.       - Всё сразу пошло не так. – вместо прямого ответа, старый мафиози продолжил свою историю, по-своему. – Может, дилетант был парень, или не по тому направлению его выбрал. Он всю семью Цуссманов к праотцам умудрился отправить.       - Кто это был? – повторился вопрос.       - Может, Цуссман того и заслужил, но… дочку его… это уже совсем слишком. За грехи отцов дети расплачиваться не должны. Девочка школу заканчивала, могла бы стать человеком. Не таким как мы. А вместо этого сгинула с родителями, мне от этого не по себе.       - Как звали этого человека? – падре задал вопрос.       - Что с того-то? – безразлично спросил Рааль.       - Если всё так, то не ты один нуждаешься в прощении. – перед ответом падре вновь опустил взгляд на свою книгу.       - Да, конечно. – ответил было Рааль, но стоило ему вымолвить что-то вроде «Это был…», как его дыхание сначала сбилось, стало неровным, а потом его захватил ужасный кашель, переходящий в сипение.       Если падре от этого зрелища напрягся, то ещё один свидетель этой беседы, пусть и не находящийся рядом с Раалем, от досады стиснул зубы. Словно карма, раз и этот план срывался. И как раз тогда, когда нужное было так рядом…       - Хол… хол… – пытался сквозь кашель просипеть Рааль. – Холод…       Пиликанье кардиомонитора стало громче и повторялось оно всё чаще, а линии на нём стали менее ровными, пока в один момент не превратились в ровную зелёную линию. Рааль сделал свой последний вздох. Позвав в палату сестру, падре поспешил удалиться.       Но вместо того, чтобы выйти тем же путём, что и вошёл, он на лестнице свернул в другую сторону. Перед дверью чёрного хода он предварительно остановился, проведя вынутым из кармана платком по плеши на макушке.       Если палата встретила подставного падре хоть каким-то светом, то в переулке между клиникой и соседним корпусом царил полумрак. Сняв ставшие ненужными очки и накладные седые бакенбарды, мужчина с тревогой посмотрел вверх. Внезапно под ноги ему что-то упало. Подсвечивая себе фонариком на смартфоне, Бернхард нашёл это что-то, оказавшееся плотным конвертом, к которому для тяжести приклеили скотчем железную пластинку. Никаких подписей не было, кроме неровно прорисованной фломастером буквы R.       В самом конверте лежали две сложенные пополам купюры по пятьсот евро каждая и записка, составленная, как это иногда бывает в «анонимках», из отдельных склеенных букв и слов. «Вы всё сделали. – говорилось в записке. – Больше мне от вас ничего не требуется. От костюма можете избавиться, если хотите. Обещанные деньги тут. Надеюсь, больше не потревожу. R».       И пока театрал Бернхард, пожав плечами, убирал в карман полученную «прибавку» и избавлялся от костюма попа (так и не обнаружив жучок под воротником), Ребекка похлопала себя по бокам, проверяя наличие других записок в кармане. После этого достала из-за спины самострел с крюком и, прицелившись, натянула трос между зданиями, устремившись к своей следующей цели.       Целью этой было большое кафе на другом конце западной части Штутгарта. Чтобы добраться до него, Ребекке пришлось задействовать по максимуму свои умения в паркуре, чтобы при прыжках на достаточно отдалённые друг от друга крыши построек не сломать себе лапы. Дома и постройки здесь были разных высот, что также осложняло перемещение при помощи паркура и крюка с тросом. И вдобавок, пришлось держать ушки на макушке и быть осмотрительной, чтобы случайно не попасть в поле зрения камер наблюдения. В итоге, когда «Дом Нибелунгов» появился в поле зрения Ребекки, было раннее утро. Искать в кафе кого-то пусть даже из криминальных кругов в такую рань салюки сочла не лучшей идеей, поэтому следующий ход получил вынужденную отсрочку.       На время ожидания Ребекка спрятала свою одежду, чтобы в случае чего прикинуться простой собакой, которую какой-нибудь шутник с плохим чувством юмора оставил на крыше. Руководствуясь картой, выдаваемой многим патрулям, салюки нашла на соседней крыше один из ассасинских «схронов» с комплектом ножей, патронов и сухпайков. Последние помогли комфортнее скоротать ожидание.       Чтобы убедиться, что она никого и ничего не упустила, Ребекка то и дело меняла своё местоположение, наблюдая за кафе с разных крыш из тактического монокуляра. Только ближе к вечеру к «Дому…» подъехали несколько машин, а в людях, вышедших из них, успевшая набраться опыта ассасин не признала простых клиентов.       Было, правда, одно «но» – ассасинам запрещалось действовать в открытую. Чтобы хоть как-то замаскироваться, Ребекке пришлось напрячь всю свою волю: во-первых, надела штаны посвободнее и плащ, чтобы под ними не был виден хвост; во-вторых, где-то в щебенях на одной из конспиративных квартир отыскала странную лисью маску из жёсткого пластика с красными и чёрными линиями-узорами. Теперь можно было начинать, и вставшая на край крыши Ребекка снова накинула капюшон, раскинула в стороны передние лапы аки руки и прыгнула…       В самом же кафе сегодня было на редкость немноголюдно. Пара посетителей собственно за барной стойкой, ещё несколько – за разными столиками ближе к дальней стороне зала. Поскольку название кафе было на средневековую тематику, на сцене выступала певица в костюме фрейи или какой-нибудь принцессы. Особняком от этого праздника жизни стоял большой круглый стол, у сидящих за которым преобладала одежда чёрных или тёмных тонов.       Когда принесли высокоградусное спиртное, один из присутствовавших мафиози в законе встал и поднял свой бокал:       - За Уолтера Рааля, легенду своего времени. Не знал мужика круче, чем старик Рааль.       Стоило ему это договорить, как прямо перед ним что-то просвистело. Послышался звон разбитого фарфора, все вздрогнули от неожиданности, а когда нахлынувший испуг несколько рассеялся, все увидели, что из стола торчит нож, к рукоятке которого скотчем, словно наспех, была примотана бумажка с надписью: «Это ты так думаешь».       Подняв головы в ту сторону, откуда мог прилететь такой «подарок», все сидящие за столом увидели в полумраке (освещение в кафе было, но оно было призвано создавать атмосферу мрачных средневековых ночей, полных всего неведемого. И магии) странного вида фигуру в плаще и капюшоне, перемахнувшую через перила на втором уровне-«этаже». Спрыгнув, незнакомец сделал изящный перекат и невиданной быстротой достиг круглого стола, схватив ничего не понимающего мордоворота и сделав бросок через плечо. Получилось сбить поднявшего тост и разворотить почти весь стол.       Когда ещё двое «людей в чёрном» очухались и двинулись в наступление, фигура в капюшоне сделала одному подножку и оглушила ударом по ушам, а чтобы второй не мешал, подпрыгнула и, ухватившись за торчащий из стены стилизованный флагшток со штандартом, выбросила тонкие но мощные ноги вперёд, отбросив недруга назад как тараном.       Шум и грохот сразу всполошили немногочисленных клиентов. Кто-то поспешил отойти подальше в зал, а кое-кто и вовсе выбежал за пределы заведения. Впрочем, Ребекка лишь начала свой выход. Вынув из кармана картонную карточку, она подошла к ещё не успевшему подняться на ноги Йену Бальму, тому самому, что меньше минуты назад поднял тост и, приставив сначала его к стене, а после – вынутый из стола нож к его горлу, протянула ему карточку, сопровождая это грозным взглядом.       Бальм напрягся, но старался не ударяться в откровенную панику. Он взял протянутую ему карточку. «Поджог дома Цуссманов. Старая история. Это был один из заказов Рааля. Кого он для этого нанял?» – гласило сообщение, написанное угольным карандашом несколько корявым подчерком.       Удивительно, но Бальм лишь посмеялся:       - Не смеши меня, немой чудила. Из нас большинство ещё тогда по досрочному не вышло. Одно знаю точно, – он стрельнул самодовольным взглядом по сторонам. – кое-кто явно отправится вслед за Раалем. Может, у него и узнает.       Оглянувшись по сторонам, Ребекка обнаружила источник его уверенности в исходе в свою пользу. Их обступили ещё несколько мордоворотов, кто в костюмах, кто в обычной «гражданской» одежде. И у некоторых было «оружие», кастеты или цепи, которыми некоторые обмотали кулак на манер кастета. «Лопухи. – про себя подумала Ребекка, оценив силы противника. В отличие от Бальма, у неё были более реальные основания не сомневаться в себе. – “Лёгкий” уровень сложности».       Одним отточенным движением она сделала ещё один бросок через плечо, сбив самим же Бальмом нескольких болванчиков с ног, а сама достала из-под плаща заготовленное «усиление», куботан*. Она бы и рада пустить в ход свой скрытый клинок, но была вынуждена мириться с обстоятельствами – чтобы раскрыть столь важное для неё дело, информатор должен быть живой и говорящий.       Сделав несколько шагов на встречу с ближайшим «болванчиком», Бекс увернулась от нескольких его ударов наотмашь, а когда тот попытался ударить снова, но уже с ноги, остановила её и, выведя врага из равновесия, повалила на спину. Вдобавок ещё и вывела его из строя, резко повернув конечность на манер штопора. Раздавшийся щелчок был свидетельством если не перелома, то сильного вывиха или иной травмы.       Схватив попавшийся под лапы стул, салюки в маске сначала пропустила мимо направленный на неё удар другого мафиози, после чего как следует огрела его этим стулом по спине, да так, что предмет мебели на несколько частей развалился. И тут же выставила уцелевшую спинку выше себя – её тут же пробил нож следующего бандюги. Держать широкий стул одновременно с куботаном нелегко, но тренированная салюки справлялась. Резко направив импровизированный щит вниз, она «заставила» недруга ранить самого себя выше колена, после чего отбросила его в сторону.       Когда Бальм попытался сделать ноги, Ребекка уже было хотела вернуться к фазе «разговор по душам», но мордоворот с кастетом из цепи встал между ними. А зря. Хотя Бальму так и так не удалось удрать – увернувшись ударов «цепочника», салюки перемахнула ему за спину и бросила куботан Бальму в коленную чашечку. Прервав попытку к бегству, салюки заблокировала ещё два или три удара, после чего вывела противника из боя, сделав изящный фляг назад, попутно нанеся удар в челюсть нижними лапами.       С последним из уцелевших мордоворотов получилось даже изящнее. Оппонент уже было достал пистолет, однако благодаря своей прыткости Ребекка приблизилась к нему раньше, чем он прицелился и отвела оружие в сторону. Половина магазина ушла куда-то в потолок, прежде чем Бекс нанесла бандиту несколько ударов в бока и один в нос, от чего того чуть пополам не согнуло. Но это было лишь пол-атаки. Вынув магазин из пистолета, ассасин швырнула его в одного из пытавшихся подняться, а когда получивший в нос бандит попытался ещё раз ударить, но уже ножкой от стула, то был тут же разоружён и снова получил в то же место. Финальным актом Ребекка резко вскочила к стене напротив, в лучших традициях паркура пробежала по ней несколько метров и, сорвав по пути оленьи рога, буквально прибила ими незадачливого гангстера к полу. Не насмерть, разумеется.       Но надо было разобраться с Бальмом. Из напоясного кармана Ребекка достала другой нож, тычковый, и, закрепив его в специальной рамке на нижней части лапы, на манер скрытого клинка, настигла-таки главгада. Приставив к стене Бальма, а его горлу – лезвие ножа, салюки с глазами разных цветов снова предъявила ему карточку с вопросами. Иного способа коммуникации с людьми не было.       «Ответ неверный. Кто-то из вас что-то знает» – гласило новое послание. Поняв, что с незнакомцем в странной маске просто так не совладать, Бальм судорожно сглотнул подступивший к горлу ком, после чего объяснил, что по прошлым делам Рааля он мало знает.       Но Ребекку такой ответ столь же мало устраивал. Оскалившись под маской, она плотнее прислонила кончик ножа к коже у уязвимой гортани. Даже намёка на шутки не было.       - Ребекка, держи себя в лапах… – столь же внезапно, как появилась салюки-ассасин, извне возник голос. Уже знакомый, а от того казавшийся немного не кстати. Когда сказанное повторилось, салюки вновь пришлось напрячь свою волю и отодвинуть негативные эмоции. Убрав от горла Бальма нож, она кивнула вбок, мол, вали, пока не передумала. Со взглядом, полным презрения и некоторой злобы, она бросила в сторону дымовуху, после чего тем же маршрутом скрылась из кафе.       Уже на крыше салюки сняла ставшую ненужной маску. Интуитивно, или каким-то шестым чувством Ребекка остановилась у самого края крыши и обернулась, обнаружив позади и обладательницу голоса.       - Анабелль. Надеюсь, у тебя важные вести.       - Очень. – спокойно произнесла хранительница собачьего рая, подойдя к салюки поближе. – Но меня тревожит то, как ты ведёшь расследование.       - Иди своих ангелочков на путь истинный наставляй, а я сама разберусь. – небрежно бросила Бекс.       - Бекки, чтобы помочь тебе, я покажу тебе, что привело к гибели твоей семьи. – голос Анабелль был ровным, но глаза выдавали её опаску, вкупе с уверенностью в своих действиях.       - Так ты что-то знаешь? – если бы уши Ребекки не были висячими, она бы сейчас их навострила.       - Достаточно. – сказав это, уиппет подняла правую переднюю лапу и провела ею перед собой. Обстановка на крыше внезапно пропала, уступив место полной темноте. Казалось, что кроме Ребекки и Анабелль вокруг не было никого и ничего. – Но для тебя это будет непросто, поэтому прошу, держи себя в лапах.       Тьма длилась всего несколько секунд, а когда она развеялась, салюки и уиппет оказались… на каком-то балу. Вокруг было много людей, мужчины в выутюженных смокингах, женщины в вечерних платьях на любой вкус и цвет. А ещё собаки. Множество, самых разных пород, и что самое интересное – в разных забавных костюмчиках. Бывает, иногда специально устраивают подобные конкурсы, на которых хозяева придумывают для питомцев костюмы а-ля Хэллоуин. Как говорится, у богатых свои причуды. У самих собак отношение к подобному было разным, но не оно сейчас интересовало Ребекку.       - Какое отношение маскарад имеет…       - Тот же Штутгарт, но более пяти лет назад. – объяснила Анабелль.       «3-й ежегодный благотворительный бал Клуба собаководов Германии. Тема бала: оригинальные костюмы для собак» – гласила вывеска над входом в зал. Это объясняло, почему никто из людей не обращал на Ребекку внимания, что позволило ей отбросить эту мысль. Она ходила на всех четырёх лапах, так что вполне могла сойти за одну из многочисленных «ряженых». Но вот зачем она здесь…       Уже было салюки хотела задать этот вопрос Анабелль, как обстоятельства сами дали ей ответ. У широкой лестницы стояли трое: мужчина и две женщины, которые оживлённо о чём-то болтали. И при одном взгляде на них мир для Ребекки как будто замер…       - Стой. Я их знаю… – тихо прошептала салюки.       - Да, Ребекка. Это твоя семья. Твои хозяева.       Сердце салюки, созданное биться медленнее, чтобы эффективнее снабжать кислородом тело, казалось сделало настоящий кульбит, прежде чем замереть. Его переполняли противоречивые эмоции. Казавшаяся забытой боль, перенесённая в момент утраты, неописуемая радость и пронизывающая подсознание ностальгия. Рядом с Фридрихом и Еленой Цуссманами стояла одна из знакомых, фрау Хелена. Её Ребекка тоже помнила, ибо выросла в питомнике, владелицей которого и была фрау.       - Я не видела их… – голос салюки был тихим, но более ровным. Ей словно расхотелось быть резкой по отношению к Анабелль и ко всем.       - Знаю, с той ночи. – извинительным тоном сказала вторая. – Мне тогда позволили ненадолго вернуться в этот бренный мир. Но как бы тебе не было больно, изменить их несчастную судьбу ты не в состоянии.       - Однажды ему подарили реплику необычного рыцарского кинжала, с тремя лезвиями. Возможно, он был у меня в подсознании, когда я дорабатывала свой клинок.       Внезапно из-за соседних столов вышла девочка, школьница, если судить навскидку. Она весело усмехнулась, когда мимо пробежала парочка той-спаниелей. Неудивительно, Ханна всегда очень любила собак. При её виде Ребекка словно немного оживилась. Она снова увидела любимую хозяйку. Сердце сжималось от тоски, но хвост от прилива более светлых чувств ходил из стороны в сторону. На какой-то момент Ребекка словно совершила ещё одно преображение временем, почувствовав себя той же беззаботной и преданной хозяйке Бекки, которой она когда-то была. Неуверенно подойдя к Ханне, салюки дважды коснулась холодным носом руки девочки, чтобы привлечь внимание.       - Ой, а ты у нас кто? Какой прикольный костюмчик. Хозяин Thief или чем-то таким увлекается? – просияла девочка, присев на корточки, чтобы быть с собакой на одном уровне. С интересом изучая её необычные разноцветные глаза, она робко протянула к ней руку, сначала неуверенно погладив, потом немного поиграв с висячими ушами.       И как же Ребекке хотелось, чтобы не оканчивался этот момент. Позабытое было душевное тепло, такое, какое может подарить лишь любящая хозяйка, наполняло тело и душу салюки. Когда девочка пристроилась ещё чуть ближе, чтобы обнять понравившуюся ей собаку, Ребекка всё же поддалась эмоциям: положив передние лапы девочке на колени, она сначала лизнула её в щёку, а затем уткнулась носом ей в под мышку, словно Белый Клык в одноимённом рассказе. Она бы хотела сказать что-то вроде: «Обними меня и не отпускай», но человек бы всё равно её не понял.       - Какая милашка. – прошептала Ханна, медленно проводя тёплой ладонью от загривка до середины спины. – Такая милая и красивая.       Каждое слово, сказанное дорогим сердцу и столь знакомым голосом, отпечатывалось где-то в глубинах сознания. Казалось, эмоции берут верх, ибо Ребекка прикрыла глаза, чтобы не дать слезе скатиться по щеке, но вместо этого тихо проскулила, как и любая собака, истосковавшаяся по хозяину.       - Ну-ну, собачка, что ты? – улыбнулась ей Ханна. – Может, уговорю отца взять тебя.       - Эй, что вы… - испуганно вскрикнул кто-то в стороне. Послышался звук падения чего-то тяжёлого на пол, кто-то испугано вскрикнул. Это вернуло Ребекку из мира грёз. Ханну взял за руку отец, встав перед ней. Это дало салюки возможность накинуть капюшон и юркнуть в сторону.       В зал ворвалось несколько человек, вооружённых пистолетами и дробовиками. Все были в масках собак из папье-маше, но от чего-то Ребекка была уверена, что это люди Рааля. Вроде их стиль, голоса знакомые.       - А ну-ка все успокоились. – предупредил один из напавших, в маске дога, водя дулом пистолета от одного гостя к другому. – Мы берём то, что нам нужно, и уходим. Если всё будет тихо-мирно, никто не пострадает.       «Пришли за пожертвованиями» – догадалась Ребекка, доставая из-за пояса куботан и проверяя механизм скрытого клинка. На этот раз можно было не церемониться.       Скрываясь за столами и под ними, салюки бесшумной тенью подкралась как раз к тому из бандитов, что уже вскрывал большой контейнер, стилизованный под сундук, с пожертвованиями. Сбив его с ног, она изящным кульбитом приземлилась ему на грудь и вонзила выдвинувшийся с отчётливым «Дзынь!» клинок прямо в центр шеи.       Не давая другим опомниться, она достала из карманов специальные шарики и бросила их в бандитов. Падая на пол или сталкиваясь с бандитами, шарики взрывались, но назначение их было не покалечить: при срабатывании возникали хлопки, а вокруг разлетались искры и облачка дыма. Метнувшись к ближайшим врагам под прикрытием этого самого дыма, Ребекка мощным ударом наотмашь против часовой, ещё и усиленным куботаном, отправила одного из них в глубокий нокдаун и обеспечила перелом челюсти.       Двум другим изящным круговым приёмом «Волчок» полоснула по бедру, от чего оба «преклонили колено». Снова выпустив сложенный на время броска скрытый клинок, ассасин несколько раз, с особым тактом, ударила обоих в грудь. Минус два.       - Стоять! – выкрикнул один из бандитов.       Повернувшись в сторону, откуда прозвучал адресованный ей выкрик, Ребекка снова замерла. Один из напавших, на этот раз в полу-маске под лабрадора, взял в заложники Елену Цуссман. Не выдавая своего замешательства, салюки встала в стойку.       - Ну-ну, замри на месте. – а это был другой, тот что в маске дога. Очевидно, он был главным. – Ну и шоу ты тут устроила, но мы не него пришли. Фокусы в другом месте будешь показывать. Да и зачем тебе калечиться или подставлять кого-то ради денег, которые мы всё равно заберём.       И уже который раз эту ночь салюки вновь замерла от наплыва эмоций. Присмотревшись к типу, который держал мать Ханны на мушке, и принюхавшись, Ребекка вдруг поняла – это он. Тот самый тип, что виновен. Теперь его взгляд она узнает из тысячи. Но не было возможности атаковать в лоб…       Помощь пришла неожиданно. Под потолком зала, в котором проходил бал, было подвешено несколько больших фигур, то ли из папье-маше, то ли из чего ещё. Собаки, раз таковой была тема бала. И стрельнув взглядом из-под капюшона, Ребекка заметила, что «плохие парни» стоят как раз под одной из них…       Приняв это в расчёт и воспользовавшись тем, что внимание бандитов обращено не на него, Фридрих Цуссман взял с одного из столов нож и, как следует прицелившись, со всей силы метнул его, молясь, чтобы сработало. И его молитвы были услышаны: нож смог срезать один из удерживавших фигуру «пуделя» тросов, в результате чего фигура как большой маятник обрушилась на тех, кто внизу. Поддавшись инстинкту самосохранения, «лабрадор» оттолкнул Елену от себя, отпрянув куда-то в сторону. Ещё двое смогли отпрыгнуть, а остальных либо сбило с ног, либо придавило упавшей фигурой.       Когда стих шум и грохот, Фридрих с Ханной побежали к Елене. Ребекка лишь молча благодарила небеса, что всё обошлось. А вот «лабрадор» уже собирался делать ноги. - Стой! – салюки пустилась вслед за ним.       Вот он, её шанс на возмездие. Когти цокали по каменному полу, цеплялись за нитки там, где он был накрыт ковром. Беглец скрылся в коридоре, ведущим к выходу из здания. Стараясь выжать всё из своей сути борзой, Ребекка старалась нагнать его как можно скорее.       Однако, когда он скрылся за углом, салюки вновь охватила тьма, когда исчезло всё окружение, кроме неё самой. Так и хотелось выкрикнуть что-то в духе: «Зараза!» или «Да чтоб вас всех!», но Крейн лишь стиснула зубы. Мистика ещё не окончилась, о чём свидетельствовал ещё один голос. Тоже знакомый, но другой, тихий и холодный, пробирающий до самых глубинных струн подсознания:       - Этот момент прошёл…