Of Dragons, Roses and a Second-Hand Match

Земля вокруг башни была невыносимо горячей. Палящее солнце уже несколько дней подряд безжалостно выжигало все кругом, а ветер лишь усиливался, поднимая клубы пыли с земли и кружа их. Казалось, словно сама земля дымилась. Когда Лианна в первый раз увидела это природное явление, сир Эртур объяснил, что это частый предвестник пылевой бури или, как его называли в Дорне — песчаного дыма, который, как подозревал рыцарь, вот-вот должен был начаться. Опасаясь, что девушка может заблудиться во время внезапно начавшейся бури, он попросил Лианну не уходить далеко и советоваться с ним перед прогулкой. Лианна неохотно согласилась. С того момента, как Рейгар уехал из башни, она часто пропадала на несколько часов, уходя на прогулку к холмам. Но чем больше рос ее живот, тем все труднее ей становилось ходить. К ее сожалению, Лианна была вынуждена с каждой прогулкой сокращать то расстояние, которое она могла пройти от башни, пока вскоре для нее стало проблемой даже просто подняться по ступеням обратно в свои покои. Из Королевской гавани практически не было новостей. Рейгар лишь по приезду прислал оттуда ворона, который нес с собой записку для сира Эртура и письмо с лепестками роз для нее. Лианна стала спать, положив пергамент под подушку, представляя, что это как-то приблизит к ней Рейгара. Но дни шли, более никаких писем не приходило, и девушка стала опасаться худшего. Три ночи назад ее надежды вспыхнули с новой силой, когда ей приснился настолько яркий сон, что его нельзя было отличить от реальности. В этом сне она видела Рейгара, стоящего возле ее кровати, а затем его глаза превратились в рубины. Поверив, что все это происходит в самом деле, Лианна, вся в холодном поту, поднялась с кровати, ожидая в самом деле увидеть принца, но в комнате никого, кроме нее, не было. Однако, с того момента, она была убеждена, что этот сон значил, что Рейгар возвращается обратно, и целые дни стала проводить у окна в своей комнате, не сводя глаз с Принцева перевала. И хотя ребенок все продолжал расти, одновременно с этим Лианна все сильнее теряла покой. Ее спина нестерпимо болела, и девушка знала, что осталось всего несколько дней до родов. Она как обычно после завтрака смотрела в окно, когда увидела ворона, севшего на тропу, ведущую к башне. Сир Эртур, который был снаружи и ухаживал за лошадьми, услышав карканье, сразу же направился к ворону, который важно прохаживался по тропе, с трудом поднимая одну лапу, к которой было привязано письмо. Лианна увидела, как рыцарь поднял птицу, снял у нее с лапы письмо, а затем отпустил ее. После этого сир Эртур повернулся и зашел в башню. Потянулись долгие минуты ожидания. Это был первый ворон, что прилетел сюда за несколько недель, и Лианне не терпелось услышать, что в нем, но сир Эртур все никак не шел к ней. Лианна предположила, что это письмо было адресовано ему лично. Она надеялась, что в нем были указания от Рейгара привезти ее в Королевскую гавань. Или же, черные крылья принесли черные вести…? Девушка встала и, выйдя из комнаты, направилась вниз по ступеням. Ей было тяжело спускаться, ее живот был настолько велик, что она даже не могла видеть, куда наступает, поэтому ей приходилось держаться рукой за каменную стену, чтобы удерживать равновесие. Дойдя до низу, она распахнула дверь. — Сир Эртур? Рыцарь сидел на стуле у очага, как обычно, опершись локтями на колени. Одной рукой он, опершись локтем о колено, закрывал лицо, а во второй держал развернутое письмо, которое принес ворон. Услышав ее голос, рыцарь поднял на нее глаза, убирая руку от своего лица. — Принцесса… — сказал он, и по его голосу Лианна все поняла. Сир Эртур поднялся и направился к девушке. — Прочитайте его мне, — попросила она. На мгновение он посмотрел на Лианну, словно не понимая, о чем она просит, но затем принялся читать письмо вслух. Брат мой, я пишу вам, чтобы сообщить горестные известия. Этим утром практически с рассветом прибыл всадник. Он приехал с Трезубца, где наш принц и его люди сражались с армией узурпатора. Ваши войска потерпели сокрушительное поражение, но есть и более печальная новость. Принц Рейгар убит. Роберт Баратеон проломил ему грудь своим боевым молотом, и наш друг… — Достаточно! — потребовала Лианна. Слезы, которые стали скапливаться у нее в глазах еще после самого первого предложения, теперь лились по ее щекам. Развернувшись, она направилась к двери, но затем поняла, что даже не знает, куда она идет. Девушка сокрушенно покачала головой. — Нет, нет, нет… Одной рукой она ухватилась за деревянный дверной косяк, но, когда она опустила его и развернулась, то ее ноги подкосились, и девушка опустилась на пол. Ее рыдания, казалось, доносились словно откуда-то издалека, и девушка была не в силах даже сделать вдох. — О, боги… — рыдала она. — Рейгар… Рухнув на колени, она одной рукой зажала рот, а второй с силой сжала юбки, сжимая и разжимая кисть. Сир Эртур опустился на колени рядом с ней, но сквозь поток слез его лицо казалось Лианне лишь каким-то смутным образом. Она не могла дышать, и, прижав руку к груди, попыталась попросить рыцаря о помощи, но не смогла произнести ни слова. Сир Эртур обнял ее за плечи, и Лианна послушно с его помощью поднялась на ноги. — Тише, тише… — прошептал он ей. В какое-то мгновение, Лианна мечтала умереть, но ее предательское тело сделало очередной вздох, отчего она снова стала рыдать, цепляясь руками за его тунику, сжимая ткань пальцами. Не в силах больше плакать, Лианна опустила голову сиру Эртуру на плечо, почувствовав, как рыцарь обнял ее, успокаивающе гладя по спине. Лианне казалось, что внутри у нее все кровоточит. Рыцарь же молчал, просто удерживая девушку. — Пойдемте, — прошептал ей сир Эртур, когда она, наконец, перестала дрожать. — Позвольте мне отвести вас в спальню. У Лианны совершенно не осталось сил, чтобы возразить ему, и она позволила рыцарю поднять ее на ноги. Она попыталась идти сама, но ее ноги подкосились, и если бы сир Эртур не держал ее, то она снова бы упала на пол. — Я не могу… — простонала она. Рыцарь не стал пытаться убедить ее, но, вместо этого, поднял Лианну на руки, и медленными твердыми шагами стал подниматься по лестнице, в то время как девушка, уткнувшись ему в шею, дрожала, пытаясь удержаться от рыданий. Оказавшись в ее комнате, он уложил ее на кровать и укрыл простынями, опускаясь на колено рядом. — Закройте глаза, — сказал Эртур, и девушка подчинилась. Рукой рыцарь стал гладить ее волосы, убирая их с лица. Это движение было успокаивающим, и вскоре Лианна забылась мрачным, лишенным сновидений сном. Был уже полдень, когда она проснулась словно от толчка. Ей понадобилось время, чтобы осознать, что произошло, и в ее глазах снова появились слезы. Сев на краю кровати, Лианна осмотрела комнату — сир Эртур ушел, а из окна дул сильный ветер, колышущий занавески. Одну руку она положила на живот, недоумевая, что происходит. Поначалу, ей показалось, что это был просто обычный пинок ребенка, но это ощущение усилилось и стало практически болезненным, как будто-то кто-то сжимал все внутри нее. О боги, подумала она. Началось. Она была еще совсем маленькой, когда родился Бенджен, но помнила, как доносились крики и стоны ее матери из родильной комнаты, а ее отец, который сначала мерил шагами взад-вперед коридор какое-то время, затем ушел в богорощу молиться. Ее желудок в ужасе сжался, но боль поутихла, и девушка встала, делая глубокий вдох. Медленно Лианна подошла к двери и выглянула на лестницу. Внизу она слышала шаги, и оттуда чувствовался слабый запах готовящейся еды. Девушка подумала, что ей нужно спуститься вниз и обо всем рассказать рыцарю, но едва она сделала несколько шагов по ступеням, очередной резкий приступ заставил ее становиться, держась за стену и закричав от боли. Она закрыла глаза и присела, одной рукой придерживая живот. На ее крик по лестнице поднялся обеспокоенный сир Эртур. — Ваша милость, — спросил он. — Вам нехорошо? Лианна с мольбой посмотрела на мужчину, словно он мог чем-то помочь ей сейчас. — Ребенок… он сейчас родится… Выражение испуга на лице рыцаря мелькнуло там всего на пару секунд. — Вилла! — выкрикнул он в лестничный пролет. Светловолосая девушка, которую сир Эртур привез из Звездопада несколькими днями ранее, поднялась к ним. Она посмотрела на Лианну поверх плеча рыцаря. — Пора, м’леди, — пробормотала Вилла. Оба они помогли Лианне подняться на ноги и, придерживая, повели вверх по лестнице. Девушка же, полностью обессилев, лишь мысленно молилась. Оказавшись в покоях, Вилла сразу же перестелила постель, меняя простыни на чистые, действуя молча и быстро. Когда она закончила, то повернулась к сиру Эртуру. — Сир, вам не стоит больше здесь находиться. — Ты уверена, что сможешь принять роды? — глубоко вздохнул он. — Я помогла принять семерых детей, — успокаивающе ответила девушка. — И у меня есть двое своих. Я знаю, что я делаю, поверьте мне, сир. Ее слова, казалось, успокоили рыцаря, и он направился к двери, задержавшись немного у порога, прежде чем оставить их наедине. Вилла принялась разжигать огонь в камине, а Лианна откинулась назад на подушки, которые ей подложила под спину девушка, чувствуя в животе тупую боль, похожую на ту боль, что была у нее во время лун. — Будет еще больнее? — через какое-то время спросила Лианна. Вилла повернулась к ней. Это была невысокого роста худощавая девушка лет двадцати пяти, с внешностью, типичной для Дорна — лицо, усыпанное веснушками, курносым носом и добрыми карими глазами. Она держалась обособленно с того самого момента, как приехала в башню, разговаривая лишь тогда, когда к ней обращались, и обедая отдельно от Лианны и сира Эртура. — Деторождение очень болезненно, м’леди, я не буду обманывать вас, — мягко сказала она. Лианна отвела взгляд в сторону, ответ был именно таким, какой она и ожидала, пусть даже и надеялась на другой. — Как долго это будет продолжаться? — Невозможно знать. Иногда это день или дольше, но иногда всего час или два. Как часто у вас схватки? — Я не знаю, — ответила Лианна, поскольку она и в самом деле не помнила. — Не сильно часто, сейчас мне лишь немного больно. — Это нормально, — объяснила Вилла. — Вы можете немного расслабиться. Когда перерывы между приступами боли будут все короче, то тогда нам надо будет приготовиться. Кивнув, Лианна попыталась сделать то, что сказала ей девушка. Она закрыла глаза, положив руку на живот. Было какое-то странное тянущее чувство, но боли не было, и Лианна вновь открыла глаза, наблюдая, как Вилла вешает котел над очагом, чтобы согреть немного воды. — У вас есть муж? — спросила она. — Мой муж умер, м’леди. — Ох… Она вновь подумала о Рейгаре и отвернула взгляд в сторону, моргая, чтобы справиться с вновь подступившими к глазам слезам. — Все в порядке, м’леди, — сказала Вилла, оторвавшись от своего занятия. — Он умер шесть месяцев назад, утонул в море. Моя рана не настолько свежа, как ваша, — она сделала паузу. — Нашему младшему ребенку было всего несколько недель от рождения, когда погиб мой муж. — Мой малыш тоже не будет знать своего отца, — с грустью пробормотала Лианна. — О нет, м’леди, он будет, — с уверенностью сказала Вилла. — Так же как и мой мальчик. Вы будете рассказывать ему о нем, так же как и остальная его семья. Хорошие люди никогда не умирают окончательно, м’леди, они продолжают жить в своих сыновьях и дочерях. И, как ни в чем не бывало, словно и не говорила сейчас ничего, дорнийка вновь вернулась к своему занятию. Погода снаружи лишь ухудшалась. Время шло, и к вечеру схватки у Лианны становились все чаще. Ветер изменил свое направление, теперь он дул с юго-востока, неся с собой шторм. Впервые за все время стало тихо, прекратился даже стрекот насекомых и исчезли такие привычные крики орлов в небе, а на горизонте появился какой-то густой дым. Лианна подумала, что это начался какой-то пожар в предгорьях, но затем в комнату поднялся сир Эртур, чтобы закрыть все окна. — Это песчаный шторм, миледи. Видите эту темноту на горизонте? Он надвигается на нас, — объяснил он. Вилла с тревогой наблюдала за рыцарем. — Это опасно? — спросила Лианна. — Нам не стоит выходить наружу, — спокойно объяснил сир Эртур. — Мы не должны вдыхать этот песок, это может убить нас, но здесь, внутри башни, мы в полной безопасности. Лианна кивнула, посмотрев в окно на темноту, которая сейчас двигалась сейчас к ним. Едва она подумала, о том, что ее ребенок выбрал именно такой день, чтобы родиться, она ощутила очередной приступ боли, только в этот раз еще длиннее и жестче, чем в прошлый раз. Вилла с помощью сира Эртура зажгла свечи в комнате, а Лианна откинулась назад на подушки, собираясь с силами. — Когда вы почувствуете, что надо тужиться, м’леди, делайте это, — сказала Вилла. Дорнийка помогла Лианне приподняться, подложив подушки, и развела ее ноги в стороны, объясняя, как дышать во время схваток. Когда же Лианне казалось, что силы окончательно покинули ее, то Вилла убеждала ее, что все хорошо, утирая девушке пот со лба влажной тканью. В комнате становилось все темнее и темнее, казалось, что уже наступила ночь, а весь мир погрузился во тьму, поглощенный этой бурей, что бушевала снаружи. — Давайте, м’леди, тужьтесь! — подбадривала ее Вилла. Лианна посмотрела на дорнийку, тужась из последних сил, ощущая неожиданно какое-то странное чувство, а комнату наполнил плач младенца. Несколькими мгновениями спустя, Вилла поднесла ей ребенка. — Это мальчик, м’леди, крепкий здоровый мальчик! — объявила она. И пока дорнийка смывала с младенца всю эту кровь, он продолжал кричать, а Лианна обессилено опустилась на подушки. Плач малыша ей казался сейчас самым прекрасным звуком, какой она только слышала в своей жизни. Вилла завернула его в пеленку и передала Лианне. — Вам следует попробовать покормить его, пусть даже чуть-чуть, это поможет с последом — объяснила Вилла. — Потом я заберу его, вам нужно будет отдохнуть. Она показала, как держать ребенка, а затем помогла приложить его к груди, которой малыш с жадностью присосался. — Он голоден, — пробормотала Лианна. Ощущение было странным, но, в тоже время, приятным. — Конечно же, это его первая трапеза в этом мире. Лианна, все еще не веря, рассматривала младенца. С темными волосами и серыми глазами, он практически ничем не напоминал Рейгара, быть может, лишь разрезом глаз и худощавым телосложением, но за исключением этого, он был истинный Старк. — Добро пожаловать в мир, Джон Таргариен, — сказала она. Она попыталась улыбнуться, но вместо этого обнаружила, что ее лицо вновь стало влажным от слез. Опустив голову, она поцеловала малыша, в то время как снаружи шторм стал постепенно ослабевать.