Of Dragons, Roses and a Second-Hand Match

Путь на Север был довольно долог, и занял немало лун, однако, когда, наконец, вдали показались руины Рва Кейлин, Нед решил, что давно не видел чего-то более радующего глаза. Хоуленд Рид расстался с ним там, напоследок поклявшись Неду молчать обо всем, после чего Нед продолжил свой путь домой. К северу от Барроутона несколько дней назад прошел снег, но по Королевскому тракту еще вполне возможно было передвигаться. Свежий ледяной воздух обжигал легкие, а кругом был Север — серо-зеленые страж-древа, заснеженные пустоши, поросшие вереском и высокие сосны, с их прямыми стволами. Небо было ярко-голубым, без единого облака, а солнечные лучи отражались от снега под ногами. На какое-то время Нед даже почувствовал себя по-настоящему счастливым, но затем вспомнил, что его ждало впереди. Во время долгой дороги из столицы у него было время подумать, и Нед пришел к окончательному решению, что он ничего не расскажет Кейтилин о происхождении Джона. Поначалу он хотел довериться ей, но затем, чем больше Нед думал об этом, тем более понимал, что это невозможно, пусть даже ему и не нравилась даже сама мысль об обмане. Однако, он не мог просить Кейтилин участвовать в измене королю, а ведь это было именно то, что он сам намерен был сделать, да и как он мог гарантировать ее молчание? Конечно, Кейтилин была его жена, но фактически они были едва знакомы, и Нед понятия не имел, как она может отреагировать на подобные новости, поддержит ли вообще его планы. Если же когда-либо ей придется выбирать между Джоном и ее собственным ребенком, Нед знал, что выбор будет тут однозначен и не мог винить ее за это. Оставался единственный вариант — жить с этой ложью. Бедная Кейтилин, подумал Нед. Когда она принимала его руку в септе Риверрана, она, должно быть, думала, что выходит замуж за благородного человека. Остаток пути выдался напряженным для Неда, который размышлял о том, какой разговор состоится между ним и женой, когда ему придется показать ей Джона. Он был настолько поглощен своими мыслями, что все дни словно слились воедино, когда перед ним возникли серые стены Винтерфелла. Подвесной мост был поднят, а ворота закрыты, но когда Нед приблизился, то стражник узнал его и крикнул кому-то, чтобы открыли ворота для лорда Эддарда. Он услышал треск льда на цепях моста, который вскоре с глухим стуком опустился на землю. Нед направил лошадь вперед, сделав знак Вилле следовать за ним. Во дворе замка было тихо, лишь несколько человек работали возле конюшен, убирая солому в телегу. В этот раз там не было Мартина Касселя, а первым, кто вышел навстречу Неду, был Бенджен. — Нед! — закричал он. — Добро пожаловать домой! Нед спрыгнул вниз с седла, а один из мальчиков-конюхов устремился к нему, чтобы взять поводья. — Как же я раз видеть тебя, — он крепко обнял Бенджена. Прошел год с того момента, как Нед в последний раз видел своего младшего брата, и с того момента мальчик заметно изменился. Он подрос на несколько дюймов, черты его лица стали тоньше и менее детскими, а на подбородке уже темнела первая щетина. Его брат стал практически взрослым. — Ты хорошо выглядишь, — отметил Нед. — А ты выглядишь уставшим, — ответил Бенджен, криво улыбнувшись. — Путешествие было тяжелым? Нед вздохнул. — Весь этот год оказался очень тяжелым для меня, — сказал он. — Пойдем, мне нужно многое тебе рассказать. Оказавшись в кабинете отца, Нед не стал садиться на стул, чувствуя себя неловко в этой комнате, которая, как знал, хотя и принадлежала теперь ему, но все равно до сих пор здесь чувствовался дух его отца. Вместо этого он направился к окну и выглянул в него. Вдали была видна богороща, с величественным сердце-древом, чьи белые ветви с красными листьями стремились к небесам. Туда Нед намеревался отправиться в ближайшее время, чтобы помолиться Старым богам. Он услышал, как его брат выдвинул один из стульев и сел, после чего Нед повернулся к Бену. — Лианна умерла, — коротко сказал он. После этих слов Бенджен побледнел, вглядываясь в лицо Неда так, словно пытаясь уличить во лжи. — Когда? — наконец, спросил мальчик. Нед задумался. Он видел три полных луны с того судьбоносного дня в горах Дорна. — Три луны назад. Она умерла у меня на руках от лихорадки, когда я нашел ее, — он не стал рассказывать подробности и молился, чтобы Бен не стал ничего у него спрашивать. — Боги… — прошептал Бенджен. Мальчик быстро заморгал, стараясь сдержать слезы, а затем с силой потер глаза кулаками. Нед молчал, давая возможность брату успокоиться. Хотя он сам всегда был близок с Лией, именно Бен больше всех из них проводил времени с сестрой. — И ты ничего не смог сделать? — Она была уже при смерти, никто уже не смог бы ничем помочь, — покачал головой Нед. Молчание затянулось. Нед не решался прервать его, считая, что брату просто нужно время, чтобы осознать услышанное, однако, неожиданно Бен открыл глаза и посмотрел на него. — Я хочу надеть черное, — сглотнув, вдруг твердо заявил мальчик. — Что? — поразился Нед. — Ты меня слышал, братец. — Я-то слышал, — согласился с ним Нед. — Но я не понимаю. Тебе едва исполнилось пятнадцать лет. Почему ты решил поступить так? — У меня есть свои причины, — ответил Бенджен, совершенно не добавляя ясности. — И, кроме того, нет ничего странного в том, что Старк может вступить в Ночной дозор. Нед изумленно посмотрел на брата. Да, то, что на протяжении многих лет немало Старков вступали в Ночной дозор, и кое-кто из них становился даже лордом-командующим, но ведь Бенджен был еще так молод. Понимал ли он вообще, что делает и от чего отказывается? — Я знаю об этом, — сказал Нед. — Но для тебя всегда будет место в Винтерфелле, как моему брату. Бенджен пожал плечами. — Да… — отстраненно сказал мальчик. — Но служить в Ночном дозоре не менее благородно. Вздохнув, Нед попытался понять, что пытался донести до него брат. Неужели он думал, что он больше не нужен ему сейчас, когда у него есть жена и наследник? Он сглотнул и попытался говорить как можно более спокойно, так, как ему казалось, должен говорить настоящий лорд. — Если ты хочешь моего благословения на это, то тебе придется быть более откровенным со мной. Бен отвел взгляд в сторону. Нед видел, что в глазах брата стали вновь скапливаться слезы и, несмотря на то, что мальчик внешне уже не уступал взрослым, сейчас он казался совсем ребенком. — Я не хочу больше обсуждать это, Нед, — сказал Бенджен. — И ты не мой отец, мне не нужно твое благословление. — Я знаю об этом, Бен, — игнорируя выпад брата, ответил ему Нед. — Но ты знаешь, в чем клянутся в Ночном дозоре? Тебе придется от многого отказаться, если ты присоединишься к ним. Ты это понимаешь? — Да, знаю, — ответил мальчик. — Ты же помнишь вербовщика, что приезжал в Харренхолл? Я внимательно слушал все, что он говорил. Нед попытался вспомнить, о том, что говорил тот черный брат собравшимся возле него людям во время турнира, но в памяти всплывали лишь отдельные слова. — Я клянусь тебе, что я хорошо обдумал все это, — добавил Бенджен. — И это не какой-то каприз, я сделал свой выбор, и прошу тебя уважать его. Нед вздохнул. Какие бы причины не подтолкнули на это Бенджена, он явно не хотел сейчас рассказывать об этом. Его младший брат всегда был упрямцем, и рад сам Нед вынужден был иметь свои секреты, так что, возможно, Бенджен тоже имел на это право. — Разумеется, я уважаю твой выбор, хотя, я не могу сказать, что согласен с ним. Бенджен ушел, а Нед остался в кабинете, думая о том, что только услышал, не было ли это решение вызвано известиями о смерти Лианны, или же Бенджен просто ожидал его возвращения, чтобы сообщить о своем желании. В любом случае, Нед знал, что ему придется принять выбор брата. Поднявшись, он снова выглянул в окно, глядя поверх двора на богорощу. Солнце уже практически село, лишь его последние лучи освещали сейчас деревья, но вскоре это место станет столь же темным и неприветливым, как и весь Север. От мыслей Неда отвлек стук в дверь, и он крикнул, что можно зайти. В кабинет прошел Вейон Пуль, который спросил, желает ли он поужинать вместе с остальными домочадцами, или же следует подать ужин ему в кабинет. Понимая, что сейчас ему, как новому лорду, следует быть ближе к своим людям, Нед решил присоединиться ко всем в Великом чертоге. Оказавшись там, Нед понял, что ни в силах съесть ни кусочка, его мысли были полностью заняты Беном, Джоном и Робертом. Он посмотрел на еду в своей тарелке, которая пусть и выглядела хорошо, но совершенно не вызывала у него аппетита, так что он просто сидел на своем месте, рассматривая остальных мужчин в зале. Все были в приподнятом настроении. Нед не знал, было ли это связано с его возвращением или с тем, что это был первый день, когда не шел снег, но все ели и пили с завидным аппетитом. Время от времени кто-нибудь поднимал на него взгляд, а затем шептал что-то своему соседу по столу, но Нед не обращал внимания на них, зная, что их интерес и внимание к нему утихнут, как только они свыкнутся с мыслью о том, что он — их новый лорд. Он подумал о Кейтилин, а затем о своем сыне, которого он еще не видел. Ему следует отправить ворона, чтобы она приехала в Винтерфелл. Его сыну уже около пяти месяцев, и он уже, должно быть, достаточно подрос. Нед попытался представить себе, как он выглядит. Джон был темноволосым, а его глаза с каждым днем становились все более серыми. Будет ли его собственный сын выглядеть так же, или, может, у него будут рыжие волосы, как у Талли, и голубые глаза? Извинившись, Нед вышел из-за стола и направился к комнате, которую он предоставил Джону и Вилле. Кормилица, что-то вязала, сидя в кресле у окна, а Джон мирно спал в своей колыбели. Он совершенно не был похож на Таргариенов, и Нед был рад этому. Он даже представить себе не мог, что бы ему пришлось сделать, если бы мальчик родился с серебряными волосами и лиловыми глазами. — Как мальчик, Вилла? — спросил он. — С ним все хорошо, м’лорд. Он довольно спокойный, хорошо кушает и спит, редко плачет. Я никогда не видела такого тихого ребенка. Нед подошел к колыбели и посмотрел на Джона. Возможно, малыш понимал, что ему не следует привлекать к себе внимание. Дети, которые много плачут и кричат, довольно быстро становятся обузой. — Я надеюсь, что ты не расстроена, что я увез тебя так далеко от дома, — сказал он, немного помолчав. Вилла отложила в сторону свою вышивку и улыбнулась ему. — Вы пообещали мне достойную оплату за мои услуги мое молчание, м’лорд, в противном случае я бы не согласилась. — И, в тоже время, Север это не Дорн, — сказал Нед. — Так и есть, но в вашем замке тепло, и я буду счастлива служить вам до тех пор, пока малыш будет нуждаться во мне. Нед мало что понимал в уходе за детьми, но сразу же подумал о Кейтилин, гадая, есть ли у нее тоже кормилица, или ему потребуется найти здесь ее. А может, его жена кормит ребенка сама, такое не было особой редкостью. — Как долго он еще будет нуждаться в тебе? — спросил он у Виллы. — Еще несколько месяцев, м’лорд. Он крепкий мальчик, но не сможет есть твердую пищу до тех пор, пока ему не исполнится примерно год. Нед постоял еще какое-то время, глядя на Джона, перед тем, как выйти из комнаты и отправиться в свою спальню. Сняв одежду, он в одном нижнем белье сел на край кровати. Его тело словно разъедала усталость, необычная, оставляющая ощущение, словно все его конечности сейчас были из камня. Нед вытянул перед собой руки, наблюдая за тем, как сильно они дрожат. Кровать была застелена чистыми простынями и мехами, и он с радостью устроился под ними и, первый раз за много месяцев, позволил усталости взять верх над собой. Когда он проснулся на следующее утро, то ему понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить, где он находится. В комнате было светло от дневного света, и Неду с непривычки прищурился, выглядывая в окно. Солнце было уже высоко в небе, и Нед понял, что он проспал почти до полудня. Он налил себе воды из кувшина на прикроватном столике, жадно сделав несколько глотков, а затем умылся. Одевшись, он направился в башню мейстера, откуда отправил ворона в Риверран. Закончив с делами, Нед вновь пошел в богорощу. Лишь оставив звуки замка позади, Нед почувствовал себя спокойно в душе. Его шаги были совершенно не слышны на промерзшей земле. Словно из дымки, перед ним появилось сердце-древо. Его широкий белый ствол был настолько огромен, что двое мужчин не смогли бы обхватить его, а красные листья замерли в практически неподвижном сейчас воздухе. Нед обошел вокруг черного озера, которое было сердце-древом, и заглянул в беспристрастное лицо, вырезанное в стволе. Оно словно посмотрело на него в ответ, такое древнее и мудрое. Подойдя к своему привычному месту — серому камню, лежащему на земле, Нед сел на него лицом к дереву и склонил голову. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза. Ему всегда приходили нужные слова молитвы перед сердце-древом, и это утро не стало исключением. Прошлой ночью Нед, засыпая, думал он Джоне, Кейтилин и о своем сыне, и его сегодняшняя молитва касалась тоже их. — Боги, — тихо начал он свою молитву так же, как и всегда. — Я молюсь за души живых и ушедших. Позвольте душе Лианны обрести покой, дайте ей увидеть, что я забрал ее мальчика и намерен исполнить ее просьбу. Даруйте Джону и моему сыну долгую и счастливую жизнь, которую они проживут как братья, и позвольте моей леди-жене найти в своем сердце силы, чтобы простить… Над его головой зашелестели листья, поднятые внезапным порывом ветра, и Нед поднял глаза вверх, глядя на ветви, но уже все вновь стихло. Он покачал головой, посчитав все это случайностью, а затем продолжил молитву. — Позвольте Кейтилин простить меня за ту ложь, что я вынужден буду сказать ей. Молю, чтобы она смогла полюбить меня, несмотря на то, что я сделаю. Даруйте мудрость моему брату Бенджену в его выборе. И последнее из всего, будьте милостивы ко мне. Закончив, Нед поднял голову и посмотрел на лик, вырезанный в стволе дерева, а затем, поднявшись и отряхнув землю с колен, направился в замок, намереваясь повторить эту же молитву позднее перед сном. Когда Кейтилин, наконец, прибыла в Винтерфелл тремя неделями позднее, Нед был на охоте. Они загнали двух оленей и направлялись в замок с их тушами, когда Фарлен, мастер над псарней, заметил всадников и карету, медленно движущихся по Королевскому тракту. Снег слегка подтаял, так что Королевский тракт был легко различим, своей темной поверхностью словно разрезая белоснежные поля вокруг. Нед отправил охотников с добычей обратно в замок, сам же направившись к незнакомцам вместе со стражниками. Их было шестеро всадников, одетых в синие и красные цвета Талли с знаменем, на котором была изображена форель. Они окружали женщину, ехавшую верхом на серой кобыле. — Приветствуем вас, лорд Старк. Мы привезли вашу жену и вашего сына, — сказал один из всадников. — Премного благодарен вам, — ответил ему Нед, сразу же посмотрев на Кейтилин, которая была одета в теплый подбитый мехом плащ, а ее огненно-рыжие волосы скрывались под капюшоном. — Миледи, — поприветствовал он ее с улыбкой, а затем вновь повернулся к всадникам. — Добро пожаловать в Винтерфелл, милорды. Там вас ждут возможность отогреться у теплого камина, горячая пища и комнаты, где вы сможете отдохнуть перед возвращением назад. — Это было бы великолепно, лорд Старк, — сказал старший из всадников и представился. — Я — сир Робин Райгер. Нед наказал им следовать за ним и направился в замок вместе с гостями. Охотники, которые выехали вперед, уже открыли для них ворота и опустили подвесной мост, так что Нед смог сразу же въехать во двор. Спешившись и расправив затекшие плечи, он дождался, пока спешатся люди лорда Талли, а сир Райгер поможет спуститься Кейтилин. Нед заметил, что девушка придерживает что-то под своим плащом. Оказавшись на земле, она повернулась к Неду, опустив свой капюшон. — Миледи, — сказал Нед, подходя и целуя руку жены. — Я рад, наконец, вновь увидеть вас, — он застенчиво улыбнулся, надеясь, что ее спутники, окружившие сейчас их, наконец, уйдут, и он сможет побыть с Кейтилин наедине. — Я с нетерпением ждал вашего приезда. Кейтилин улыбнулась ему в ответ, аккуратно распахнув свой плащ. — Ваш сын, милорд. Я назвала его Робб, я подумала, что вы одобрите это. Удерживаемый перевязью, на груди Кейтилин был мальчик, немного крупнее Джона, макушка которого уже была украшена рыжими волосами. Он спал, слегка приоткрыв рот. Нед посмотрел на него и почувствовал, как у него защемило в сердце. — Робб, — тихо сказал он. — Мой мальчик. — Если мы пройдем внутрь, то вы сможете подержать его, — сказала Кейтилин, в голосе которой сейчас явно чувствовалась гордость. — Да, конечно, это… — он посмотрел на жену и поцеловал ее в щеку. — Я буду только рад. Он приказал, чтобы лошадей отвели на конюшню, а затем сопроводил Кейтилин и ее спутников в Великий чертог. Камин уже был заранее разожжен, и его тепло сейчас наполняло зал. Мужчины тут же встали вокруг него, снимая перчатки и меховые плащи, с благодарностью принимая от служанок чаши с горячим пряным вином. Это дало возможность Неду, наконец, остаться с Кейтилин вдвоем, помогая снять плащ с ее плеч. — Так лучше, миледи? — спросил он. Кивнув, Кейтилин стала разматывать перевязь, удерживающую Робба возле ее груди, но едва она начала, мальчик проснулся и стал плакать. — Ох, я надеялась, что он еще проспит какое-то время, — сказала она, неуверенно поглядев на собравшихся мужчин, а затем вновь поворачиваясь к Неду. — Мы можем пойти в более тихое место? Все дело в том… Мне надо будет его покормить. Нед понадобилось время, чтобы собраться с мыслями. — Пойдемте в мой кабинет. Там будет достаточно тихо, — сказал он. Кейтилин согласилась, и Нед, выведя ее из зала, повел вверх по лестнице к своему кабинету. Внутри слабо горел огонь в камине, так что в комнате было тепло, но не душно. Робб все это время тихо всхлипывал, но когда Кейтилин окончательно сняла перевязь, расплакался в полный голос. Малыш, одетый в серое платьице, расшитое кружевом, и шерстяные носочки, сжимал и разжимал свои кулачки, покраснев от напряжения. Кейтилин прижала его к себе, нежно гладя по спине. — Тише, мой маленький, — сказала она. — Тссс… Когда она села и принялась развязывать свое платье, Нед отвел глаза. — Миледи, я… Ну… Я, наверное, пойду, — пробормотал он. Кейтилин замерла, озадаченно посмотрев на него. — Вам не надо это делать, — сказала она. — Это ваш сын, а я собираюсь просто покормить его. Кроме того, мне кажется, что мою грудь вы уже видели до этого, милорд, — лукаво добавила она. Нед посмотрел на нее, не зная, что ему следует ответить, но не сдвинулся в итоге с места. Кейтилин приложила Робба к своей груди, после чего малыш сразу же перестал плакать, а Нед, замерев, наблюдал за ними обоими. Он видел ранее, как Вилла кормила Джона, но сейчас все было иначе. Ему неожиданно захотелось подойти и прикоснуться к своему сыну. Кейтилин была полностью занята ребенком, чему Нед в глубине души был рад сейчас, поскольку подозревал, что выражение его лица сейчас было далеко от того, которое полагалось лорду. Когда Робб закончил, Кейтилин усадила его к себе на колени, завязывая обратно свое платье. — Вы хотите подержать его? — спросила она через какое-то время. — Не долго, он скоро уснет. Он всегда засыпает, после того, как поест. Нед кивнул. Кейтилин передала ему ребенка, и он взял малыша, пытаясь не выглядеть совсем уж неловким. Его лицо растянулось в улыбке, и Нед почувствовал, как у него вновь защемило сердце. — Да, конечно. Робб быстро задремал у него в руках, и Кейтилин встала рядом с Недом, касаясь его плечом и стоя молча так какое-то время, пока Нед не заговорил снова. — Хотите, я покажу вам детскую и ваши покои? — Это было бы отлично, — улыбнулась ему Кейтилин. Он передал Робба обратно жене, и повел ее через замок к комнатам, расположенным рядом с его собственной. Нед полагал, что сделал правильный выбор, поскольку стены там прогревались от горячих источников, так что Кейтилин там будет тепло и уютно. Они уже практически дошли до нужной комнаты, когда все и случилось. Позднее, Нед признавался сам себе, что все могло быть и хуже, но не намного… Он поднял руку, касаясь дверной ручки, когда из-за угла в коридор вышла Вилла, держащая Джона на руках. Малыш, как обычно, молчал, но Вилла что-то говорила ему со своим мягким дорнийским акцентом. Проходя мимо Неда и Кейтилин, она ничего не сказала, лишь кивнув им, а затем исчезла столь же быстро, как и появилась. Повисла тишина, напряженная и неловкая. Нед чувствовал, как внутри него все словно замерло. Кейтилин не двигалась, ее лицо словно окаменело. — Кто это, милорд? — спросила она слегка дрогнувшим голосом. Нед почувствовал укол вины от ее волнения, но, сглотнув, собрался с силами. — Это был Джон, — коротко сказал он. — Мой другой сын вместе со своей кормилицей. — Ваш…другой сын? — Да, миледи. После этих слов лицо Кейтилин потемнело, и она крепче прижала к себе Робба. — Бастард? — Да. — Но почему он не со своей матерью? Нед подумал о Лианне, вновь чувствуя боль от утраты. Он отвел глаза в сторону, стараясь сохранять спокойствие. — Это невозможно, — сказал он. — Но вы привезли его сюда? Она была в шоке, и Нед прекрасно понимал, почему. Лорды, которые признавали своих детей-бастардов, были редкостью в Семи Королевствах, а о тех, кто забирал их в свои дома — и вовсе редко можно было услышать. В основном, бастарды были в лучшем случае лишь осведомлены о своем происхождении и пристроены, в худшем же их просто полностью игнорировали, или же даже не знали об их существовании. — Сюда, к вашему законнорожденному сыну? — продолжила Кейтилин. Нед подумал, что не может ей позволить и дальше задавать ему вопросы. Это был решающий момент, он должен был прекратить все это и не важно, сколько боли это может принести ему. Мысленно попросив прощения у богов, он тяжело вздохнул. — Да, именно так. Джон от моей крови, и он будет расти здесь, в Винтерфелле. И не просите меня изменить мое мнение, я не передумаю, ни ради вас, ни ради кого-либо другого, — твердо сказал Нед, распахивая двери в покои. — Вот тут ваши комнаты, миледи, — отстраненно добавил он. — Надеюсь, что вам здесь будет уютно. Если вам что-то потребуется, пожалуйста, скажите мне, и я сделаю все, что будет в моих силах. С этими словами он развернулся и ушел прочь, спустившись вниз и выходя из замка. Нед шел, не останавливаясь, до тех пор, пока не оказался перед сердце-древом, где рухнул на колени, чувствуя как разрывается от боли его сердце. Закрыв глаза, он стал молиться, прося прощение за все.