Дщерь Хаоса

      После того, как ее вялое, местами покалеченное тело, наконец-то, оставили в покое, прошло немало времени. В эту ночь эльф больше не притрагивался к ней и позволил просто лежать свернутой в неподвижный комок. Цири, если не брать во внимание боль внизу живота, чувствовала себя не так и плохо, ибо все закончилось довольно скоро, и она смогла загнать себя в чернеющую пустоту своего сознания.       Кинжал лежал заманчиво близко. Однако, нужно было оказаться полной дурой, чтобы расценить это как счастливое стечение обстоятельств. Можно было поверить в милосердие короля, в его гуманность, но никак не глупость. Но если эльф ждал именно этого от ведьмачки, то она решила разочаровать его и не купиться на провокацию.       Вслушиваясь в мягкую тишину, Цирилла пролежала до рассвета. Эредин так и не вернулся.       Со стороны террасы доносилось пение сверчков и запах цветов, усиленный недавно прошедшим дождем. Затем ночную музыку обогатили птицы, оповещающие скорый восход солнца. От этого великолепия, от ароматной свободы, отделяли всего несколько метров. Легкий ветерок тревожил тонкие белые занавески, приглашал к бегству...       Но тело Цири налилось свинцом и, казалось, больше никогда не сможет двигаться самостоятельно. На хрупкую спину навалилась тяжесть глубокого неверия. Неверия в собственные силы и возможности. К тому же, Эредин ни за что не оставил бы ее одну, если бы не был уверен, что отсюда невозможно сбежать. И даже если удастся от него уйти, то это лишь обозначит поражение — окончательное и бесповоротное.       Цирилла подняла голову с простыни и легла на нее другой щекой — так, чтобы не видеть ни теней серого утра, ни кинжала на подушке. ***       Сон пришел к ней крепкий и глубокий. Истлевала ее первая за последнее время ночь, лишенная любых сновидений. ***       Пробуждение случилось лишь по истечении нескольких часов, головная боль говорила о том, что прошло действительно много времени. Но вопреки ожиданиям, она проснулась не в королевских покоях, а в уже знакомой подвальной комнатке. Цири даже думать не хотела о том, как ее перемещали сюда. Наверняка, эльф поручил это дело своим слугам, и те несли ее через коридоры замка испачканную и растрепанную, как отработанный мусор. К боли в руке добавилась еще и ноющая боль от пережитого позора, и стало совсем невыносимо.       Не в силах терпеть сжимающееся кольцо гадких ощущений, Цири поднялась на ноги и тоскливо огляделась по сторонам. Голова снова закружилась, казалось, сон не добавил сил, а только отобрал последние их крупицы. Когда все же удалось сфокусировать взгляд на отдельных предметах, то она смогла подметить, что кто-то заменил в канделябрах обросшие восковыми каплями недогарки новыми свечами, а за ширмой поднимались редкие облачка пара от кадки с горячей водой. На столе разместилась тарелка с завтраком. При взгляде на последнюю в желудке образовался болезненный узел — полусырая рыба была последней едой, и воспоминания о ней напрочь выветрились из головы за два прошедших дня.       Осторожно шагнув к столу, Цири принялась есть. Гречневая каша с ломтем свежего хлеба на вкус была чарующей, а кружка ледяного молока, выпитая залпом, принесла долгожданное облегчение пересохшему горлу. Как человек с одной действующей рукой, она справилась с едой очень быстро и, пожалуй, ела бы еще, но порция все же была довольно скромная. Ведьмачка не собиралась морить себя голодом и всякий раз напоминала себе, что пришла сюда добровольно с конкретной миссией, и сытость не станет помехой в ее достижении.       Помехой, скорее, могла стать травмированная рука. Самодельная повязка сползла вниз, больше не скрывая припухлость и неприятный синеватый оттенок кожи, и Цири не смогла сдержать тяжелого вздоха, глядя на нее. Попробовала пошевелить пальцами, но те не слушались, оставаясь неподвижными деревянными щепками. Вот так Эредин легко и просто обезвредил ловкую смертоносную ведьмачку.       Тяжелое чувство собственного бессилия навалилось неподъемным грузом, и девушка поверженно опустила голову, уставившись в опустевшую тарелку. И просидела так, быть может, не один час.       Вдруг, уже во второй раз за время пребывания во дворце, дверь ее тюремной клетки с резким звуком отворилась, и девушка поспешила повернуться и встать, чтобы встретить непрошеных гостей. Однако, в этот раз вместо стражников в темницу вошел сам король. Без сопровождения.       Цирилла не рассчитывала увидеть его так скоро и замерла на месте, точно вросла ногами в пол. Не успев даже подумать, как вести себя в их следующую встречу, она не знала, куда себя деть. Эльф, наоборот, демонстрируя присущее ему спокойствие и равнодушие, прошел через комнату. Оглядел ведьмачку с ног до головы, будто оценивая физическое состояние. Цири когда-то видела, как купцы осматривают подобным образом скот на рынке. От этой мысли она скривилась и поморщилась. — Cead, Zireael (1), — негромко произнес он, и голос, хоть и звучавший в привычном низком диапазоне, резанул по ушам. Цири охватило безумное чувство, переливающиеся боязнью и удовольствием, когда Эредин заговорил с ней. Но та не подала виду и ответила коротким бесцветным приветствием.       Король не делал ничего, лишь молча смотрел. Ей не нравилось ощущать себя пугливой зверушкой, в чью клетку вошел любопытный зритель, и она сделала усилие над собой, чтобы сдвинуться с точки и занять место на своей кровати. Король же подтянул к себе единственный в комнате стул и расположился напротив ведьмачки. — Зачем ты пришел? — требовательно спросила она. К большому сожалению, вопрос прозвучал как-то визгливо и неуверенно.       Из любопытного его взгляд превратился в крайне пренебрежительный и холодный. — Кто учил тебя манерам? — Эредин принял расслабленную позу, не отводя ледяных бледных глаз от собеседницы. — Я пришел тебе помочь. — Помочь? — Цирилла не смогла спрятать удивления, так и не вспомнив о пресловутых манерах.       Эльф не торопился удовлетворить любопытство наглой ведьмачки, вместо этого молчал, чуть склонив голову набок. И несмотря на повисшую в воздухе интригу, Цири все же на миг забыла о ней, отвлекаясь на удивительно королевские черты Эредина. Бледность его лица выгодно оттеняла безупречные черные волосы, гладкой волной лежащие на плечах. — Дай мне свою руку, — король нарушил тишину и наклонился вперед, переведя взгляд на смятую повязку на ее кисти. От этого движения воздух между ними окрасился искрящимися теплыми нотами, источаемыми его телом. Цирилла сделала аккуратный вдох и, даже не осознав этого, протянула руку.       Прикосновение было холодным и обжигающим одновременно — настолько необычным, что захотелось отдернуть руку назад, но, как часто случалось рядом с Эредином, девушке тяжело давался контроль над собственным телом. Затаив дыхание, она только смотрела, как её маленькая кисть теряется в его большой ладони. Эльф аккуратно обхватил тонкое запястье длинными бледными пальцами, затем накрыл их сплетенные руки другой ладонью. Ощущение холода тот час же усилилось, ледяными нитями распространившись до самого локтя. И вместе с тем, это было самое приятное чувство за последние дни — рука больше не болела. — Я не думала, что ты умеешь исцелять, — тихо шепнула Цирилла. — Neen (2), — отпуская ладонь девушки, спокойно возразил Эредин, — только обезболивать.       Ведьмачку крайне удивила эта новость, и она не смогла сдержать иронии: — Необычное умение для убийцы.       Эльф едва скривил губы в ухмылке — он оценил колкость. Но больше ничего не добавил и потянулся к небольшой сумочке, которую Цири сразу не заметила при нем. Король достал оттуда маленькую стеклянную баночку. Горьковатый травяной запах легонько защекотал нос, когда эльф кончиками пальцев взял оттуда немного содержимого и стал аккуратно, даже нежно, втирать в кожу травмированной руки. Ведьмачка завороженно глядела, как соприкасаются их руки, как красивые пальцы эльфа вместо привычной боли приносят долгожданное облегчение. Затем он ловко перевязал запястье бинтами и произнес: — Это поспособствует восстановлению.       Удивленная Цирилла только смогла сказать «Спасибо», хоть и проснувшаяся обида отозвалась предательской дрожью в голосе. В конце концов, это увечье нанес он сам. — Где еще болит? — непринужденно поинтересовался он.       Цири резко подняла голову, и несмотря на положение искалеченной пленницы, одарила короля злым пренебрежительным взглядом, пылающим ненавистью и все той же обидой. — У меня там болит, — с издевкой прошипела она и неожиданно дерзко для себя развела колени в стороны. — Там ты тоже намажешь целебным дерьмом?       Эредин посмотрел на нее спокойно и вполне равнодушно, не скрывая однако опасных искорок в глазах. Хохотнул и покачал головой. — Я не думаю, что твои повреждения опасны. Достаточно будет просто снять боль.       Эльф наклонился ближе, и девушка не успела его остановить, когда он скользнул прохладной ладонью под платье, поднялся вверх по призывно отведенному в сторону бедру и остановился чуть повыше лобка. Слегка надавил — точно так же, как это делал вчера, когда насильно имел ее у стены.       Это дало мгновенный эффект — мучающий дискомфорт исчез. Но ни удивления, ни восторга она больше не проявила. Нервно дернулась, не в силах сдержать дрожь. Тело прекрасно помнило мучение и агонию, сопровождающие касания этих холодных рук. Интимность настоящего момента не могла не оживить стыд и страх, которые она пережила ночью. И снова Цири подумала, что Эредин впридачу к другим своим способностями умеет читать мысли — едва в голове замелькали обжигающие воспоминания, эльф убрал ладонь. Но внимательного взгляда не отвел. — У тебя были мужчины до меня? — король задал вопрос спокойно и без нажима, но Цирилла от чего-то сразу поняла, что лучше не уходить от ответа и не врать. — Слегка, — не без смущения ответила она, и отвернулась. — Слегка, — задумчиво повторил он, и в голосе сквозила насмешка. Ведьмачка явно представила, как тонкие привлекательные губы искривляет холодная ухмылка. — А я тоже имею право на личный вопрос? — не поворачиваясь к нему, саркастично осведомилась девушка. — Ну, попробуй, — теперь в его тоне просачивалось нечто, похожее на интерес.       Цирилла набрала полную грудь воздуха и проговорила на одном дыхании: — Ты всех своих женщин трахаешь до полусмерти или только меня?       Король откинулся на спинку стула, сложил вместе кончики пальцев и просто ответил: — Только тебя.       Девушка сглотнула. Своим вопросом она намеревалась задеть эльфа, показать, что не позволит лезть в личное, а вместо этого вогнала себя в краску, при этом не смутив никого, кроме самой себя. — И что будет дальше? Ну, когда я рожу вам ребенка? — девушка сменила тему, стараясь говорить ровно. — Родишь еще одного, — не меняя позы, так же безмятежно ответил король. Потом заметил непонимание на лице ведьмачки и пояснил: — Размножение гена имеет первостепенную важность. Неразумно будет передать его всего лишь одной особи. Ребенок может заболеть, погибнуть по той или иной причине, или просто родиться с пороком. Это тот случай, когда нам нужна диверсификация рисков. — Другими словами, я буду каждый год рожать от тебя детей, как свиноматка, пока их не наберется в таком количестве, что ты будешь спокоен за сохранение чертового гена?! — на последних словах Цирилла сорвалась на крик. — Грубое, но весьма точно сравнение.       Цири пораженно выдохнула и посмотрела на своего похитителя. Он чувствовал себя абсолютно комфортно, рассказывая, как собирается поработить ее жизнь. — Хорошо, что ты вспомнила об этом. Через пару дней придет ведунья и проверит, плодотворно ли мы с тобой поработали прошлой ночью, — бесстрастно продолжал король, глядя, как девушка беззвучно вскипает.       На этих словах Эредин поднялся со стула, явно намереваясь уходить. Ведьмачка проводила его презрительным взглядом. — У тебя остались вопросы? — подчеркнуто вежливо поинтересовался он, возвышаясь над девушкой. — Остались. Почему ко мне пришел именно ты? Во всем дворце не нашлось никого, кто мог бы перевязать мне руку? — Цири демонстративно подняла вверх запястье.       Эредин ничего не ответил, присел низко-низко, так, что их лица оказались совсем рядом. Ровное дыхание мягко коснулось ее губ. — Ты же убийца, Zireael, — тихо прошептал он и ласково погладил по щеке большим пальцем, безнаказанно провел им по нижней губе и откинул прядку серых волос с плеча. — Не хочу, чтобы ты перебила моих слуг.       Цирилла не отреагировала на прикосновение. Прошипела тихо, но четко: — Замолчи! — Что такое? — его дыхание обжигало и ласкало одновременно. — Думаешь, что отличаешься от меня? Думаешь, что твои мотивы чисты и благородны, когда ты отнимаешь у кого-то жизнь? Ах, точно. Ласточка рубит мечом, когда пытается защититься...       Эредин выпрямился, подошел к комоду, вытащил оттуда новое чистое платье и бросил его на кровать. Ведьмачка не шелохнулась. — Надень его, — твердо скомандовал эльф, но она едва слышала его — кровь шумела в ушах, сердце стучало где-то в горле. Надолго его терпения не хватило. — Тебя возбуждает принуждение? — мягкий голос Эредина перетек в рычание, и одним сильным движением он разорвал горловину ее старого наряда.       Словно выйдя из транса, Цири неспешно спустила с плеч платье, которое уже и так ничего не прикрывало. Встала с кровати и позволила клочьям упасть к ногам. Взяла в руки новое шелковое платье. Оно село идеально и приятно заструилось по бедрам. Без подсказок додумалась обуться.       Эредин терпеливо наблюдал, как девушка заканчивает со шнуровкой. Затем открыл портал прямо посреди темницы, заключил Цириллу в объятия и увлек в ледяной мрак.