Дщерь Хаоса

      В телепортации с Эредином было одно хорошо — все закончилось почти мгновенно, потому что, как догадалась Цири, они переместились совсем недалеко. Это был тот самый эльфский мир, обманчиво красивый, неестественно яркий, и при этом мрачный. В остальном же переход дался ей непросто. Король держал ее очень крепко, усугубляя чувство сдавленности при трансгрессии. Но отстраниться она не могла, не рискуя досрочно выйти из портала и убиться где-то в кратере вулкана. Поэтому Цирилла стойко выдержала близость их тел, стараясь не обращать внимания на обжигающий жар, что растекался в районе груди, живота и бедер — там, где приходилось тесно соприкасаться с эльфом. Он был одет так же легко, как и девушка, позволяя ощутить твердость сухих мышц под тонкой серой рубашкой, и контакт ее теплой кожи с его, необычно прохладной, даже сквозь ткань напоминал прикосновение к холодному металлу.       Когда их ноги оказались на твердой земле, она поспешила освободиться от объятий, хоть в этом не было нужды — Эредин не собирался ее удерживать дольше, чем нужно. Цири оглянулась. Черный разлом в пространстве все еще рябил за их спинами. — Где мы? — она обвела взглядом нечто, похожее на двор старого разрушенного замка, густо заросшего кустарником. Растения, необычные для ее мира, пробивались сквозь трещины плит, вились вверх по стенам крепости — по тем ее фрагментам, что еще не рассыпались от времени. Здесь было тихо и жутко, словно перед склепом.       Эредин долго не отвечал. Не сложно было заметить, что это загадочное место вызвало в нем определенные эмоции. Хоть и старательно скрытые за маской равнодушия. Вероятно, эти руины владели сакральной сутью для народа Ольх. Или же для Эредина лично. Цирилла не торопила короля, подсознательно понимая, что проявленное терпение сыграет в ее пользу. — Скоро ты сама все поймешь, — в итоге произнес он, вытягивая Цири из легкого дурмана. Она сама и не заметила, как ее поглотила волнующая атмосфера места, пока она разглядывала черные окошки вверху башни, изящные арки, обозначающие вход в крепость. Темное небо, глубокого не то синего, не то пурпурного оттенка, окутывало башню покрывалом, пряча от глаз зубчатую вершину. — En'ca digne (1), — его шепот прозвучал четко в обволакивающей тишине, и Цири послушалась безоговорочно. Казалось, здесь, рядом с Эредином, она напрочь разучилась сопротивляться.       Их шаги глухим стуком разносились по каменному полу. Эредин шел рядом, она чувствовала его подле себя, хоть и не могла видеть во тьме. На целый миг Цири почувствовала острое желание взять его за руку, ощутить холодные пальцы на своей коже. Хотела ухватиться за них, словно в страхе потеряться. Но безумный порыв улетучился, и она шла дальше, не проявив смятения. Вскоре череда арок привела их в просторный зал, и тьма таяла там, где косые лунные лучи пробивались сквозь прорехи в кровле.       Эредин замедлил шаг, и она сделала то же. Подняла голову вверх и позволила бледному сиянию скользнуть по лицу. Высоко над головой мерцало небо звездными латками. — Где мы? — Цири снова задала вопрос, ведь мрак затягивал ее в пурпурный омут, но тайна этого места так и не открылась. Эхо от голоса мягко разлетелось под разрушенным потолком. — Это место истины, — шепнул Эредин, и прядь ее волос шелохнулась словно от легкого ветерка. Цири опустила и чуть наклонила голову в его сторону, готовая жадно слушать. — Waelhr illo (2).       Она проследила взглядом в том направлении, куда указывала его протянутая рука. Напротив, в стене, что еще минуту назад выглядела глухой и непроходимой, образовались три новых проема. Каждый из них обозначался неясным перламутровым сиянием.       Эредин мягко подтолкнул ее к первому, который располагался слева. По мере того, как Цири подходила ближе, туман рассеивался, и ей казалось, что она смотрит в большое окно. Однако, небо, виднеющееся в проеме, сияло приятной голубизной и ни капли не напоминало фиолетовую гладь над потолком башни. Это был другой мир. Ее мир.       Цирилла непонимающе посмотрела на своего спутника: — Что это?       Он внимательно глядел на Цири, совсем не обращая внимания на то, что происходило в левой арке. — Чаще всего здесь видят прошлое. То, что хочется забыть. То, что вызывает тоску, страх. Naire (3). Здесь видят правду, — негромко проговорил он, не отводя пристального взгляда от девушки.       Рассеянных лучей было не достаточно, чтобы разглядеть выражение его лица. Бледный лунный свет падал на лоб и выступающие острые скулы, но оставлял в тени глаза и губы. Цири отвернулась, чувствуя нарастающее возбуждение. Шагнула ближе к проему.       Кроме голубого неба в арке также были видны деревенские постройки, жилые хаты, шалаши торговцев и таверна. Тут было много людей, слышался смех, праздная болтовня и призывающие крики купцов.       Цирилла хорошо помнила это место, ведь была здесь не так давно. На этой оживленной улице пока не происходило ничего странного, но девушка почувствовала тревогу. Продолжала смотреть, не смея отвлечься.       И тут дверь таверны распахнулась. Под яркое солнце во двор вышла компания молодых людей. Их было шестеро. Все ярко одеты, на лицах играют озорные ухмылки. Седьмой по счету из таверны вышла Цирилла.       Другая Цири, стоящая в темноте рядом с Эредином, пораженно отшатнулась. — Ты видишь то же, что и я? — то ли с опаской, то ли с надеждой негромко спросила она. — Сомневаюсь. — Я вижу себя, — одними губами прошептала Цири, наблюдая, как двойник запрыгивает на коня и готовится с другими Крысами ехать прочь. — Так и должно быть, — Эредин подошел ближе. Его голос звучал прямо в голове — совсем так, как это было, когда она убегала от него.       Цири в видении выглядела прекрасно. Румяное личико, еще не изуродованное шрамом, искрилось жизнью. Алый берет, стильно сдвинутый набок, сдерживал гриву пепельных волос. Картина была захватывающей. Ничего общего не было между этой и прежней Цириллой. Только большие зеленые глаза, что ныне горели злобой на бледном исхудалом лице.       Банда, вероятно, хорошенько насытившись в таверне, пребывала в прекрасном настроении. Они громко смеялись, отпуская друг другу шуточки, звенели украшениями и награбленным золотом. Но идиллия существовала недолго — где-то рядом прозвучал крик: — Держите их!       Крысы моментально сгруппировались. К тому моменту уже все были на конях и готовы принять бой. По улице к ним мчались нисары, не меньше дюжины. Пыль клубами поднималась от галопа их лошадей. Цири-крысиха, по примеру друзей, извлекла из ножен меч и наставила острие на приближающийся отряд. Настоящая Цири взволновано подошла ближе, едва не достигнув порога арки.       Крысы сорвались вперед, не ведая страха. Впереди строя неслась Цирилла, быстро и опасно вращая мечом — так, что очертания клинка размылись в серебряном вихре. Кто-то из нисаров попытался повернуть коня, чтобы избежать смертоносного лезвия. Но один за другим, они терпели неудачу, замертво падая в пыль под копыта мчащихся лошадей. Остальные члены банды лишь добивали тех, чьи раны не привели к гибели моментально.       Толпа нисаров стремительно редела. Оставшиеся единицы пытались спасти свои жизни и бросились в бегство. Однако, щадить их никто не собирался. Не знала жалости и Цири — она высмотрела себе убегающую цель и помчалась за ней, начиная крутить свою смертоносную мельницу.       За всем происходящим наблюдала другая Цирилла — приникшая, застывшая, словно изваяние, в темноте дьявольской башни. Казалось, замерло даже сердце. Она не хотела смотреть дальше. Но тело не слушалось, вынуждая увидеть конец этой отвратительной сцены.       Нисар, приняв свое поражение в безумной гонке, остановил коня и развернулся к преследовавшей его Цири. Бросил на землю оружие и поднял руки в знак капитуляции.       И это стало его ошибкой.       Последнее, что он увидел, это блеск меча. До последнего в его глазах читалась вера в собственное спасение. Но Цири не сбавила ходу, на всей скорости взмахнула мечом и распорола парню брюхо.       Он свалился на землю, все еще нелепо прижимая руку к вывалившимся внутренностям, а рядом промчалась остальная банда Крыс. Пыль покрыла голову мертвого нисара, в чьих распахнутых глазах уже читать было нечего.       Видение растаяло, превратившись в перламутровый туман.       Цири опустила голову вниз, уставившись стеклянными глазами в черный пол. Ее сердце словно ожило, наполняя медленными ударами похолодевшие вены. До этого момента она вовсе не помнила того дня. Не помнила бедолагу, который даже не успел произнести свою мольбу о пощаде. Крысы не жалели никого, ставя свою свободу превыше всего.       Она крепко сомкнула глаза, стараясь избавиться от мерзкого видения. Но ничего не получалось — труп убитого нисара так и застыл перед ней. И тогда Эредин, о присутствии которого она и забыла, прикоснулся к ее щеке и мягко повернул к себе. Цирилла подняла веки и почти с удовольствием вобрала в себя образ его чужого холодного, но такого живого реалистичного лица. — Готова увидеть еще? Правду о настоящем, — бархатный голос эльфа прокрался вновь в сознание.       Цири хотела отрицательно замотать головой. Отбросить холодную ладонь Эредина, оттолкнуть его от себя и убежать прочь из этой пугающей крепости. Но вместо этого кивнула. Эльф легонько скривил уголок губ в улыбке, что могло служить признаком одобрения, и повлек ведьмачку ко второй арке.       Если предыдущий проем был похож на окно, то следующий напоминал... зеркало. Цири четко видела себя в зеленом платье, в которое была одета сейчас, со шрамом на белом лице. Рядом возвышался Эредин. Темная одежда прятала его фигуру во мраке башни, отчего эльф походил на призрака.       Какое-то мгновение она боролась со смятением, глядя на застывшее отражение их силуэтов. Ничего не происходило, и Цирилла хотела уже было повернуться к Эредину, но ее зеркальная копия сделала это самостоятельно.       Отражение действовало само по себе, как и отражение эльфа. Цири в зеркале близко подошла к своему Эредину, без смущения положила ему ладони на широкую грудь, медленно провела по ней вверх и обняла за шею.       Реальная Цирилла вздрогнула, часто заморгала испуганными глазами, но зеркало показывало ту самую невероятную картину. Украдкой взглянула на короля около нее, но тот оставался абсолютно бесстрастен. С опаской вновь посмотрела в арку.       Эредин, находившийся рядом с ее отражением, тоже ожил. Он притянул ее к себе, без труда обхватил тонкую талию одной рукой, другой коснулся ее щеки, нежно убрал локон пепельных волос и оставил ладонь на затылке. Цири сама тянулась к нему, стремилась прижаться бедрами, нетерпеливо становилась на носочки. Он дразнил ее, то невесомо прикасаясь к приоткрытым губам, то лукаво отстраняясь, но не выпускал из объятий. Девушка, значительно уступая ему в росте, простонала требовательно и совсем неприлично.       Здесь, в реальном мире, Цири почувствовала волну настоящего возбуждения, а затем неслабый испуг. Целое мгновение она думала, что не справится с порывом повторить действия своей зеркальной копии, однако, настоящий Эредин никак не способствовал этому, оставаясь таким же холодным и безучастным. Девушка мужественно переживала бурю чувств — начиная с примитивных физических внизу живота и заканчивая чуждыми ей и волнующими глубоко в груди. Но она оставалось тихой и неподвижной, ничем не выдавая себя.       По ту сторону проема Эредин продолжал истязать Цири дразнящей лаской. Потом в какой-то момент пожалел ее и низко наклонился, чтобы целовать долго и чувственно — как этого не делал никогда в реальной жизни. Даже склонил голову набок для особо глубокого поцелуя, сильнее зарылся ладонью в ее волосы, прижал к себе девичью фигурку порывисто и крепко.       Зеркальная Цирилла, хорошо освещаемая лунным светом, залилась румянцем, занятым ртом издала забавный звук, напоминающий мяуканье котёнка. Зато Эредин, подобно себе настоящему, оставался молчаливым и почти слился с тьмой. Наклонился в сторону так, что бледные лучи едва касались подбородка и не могли осветить все остальное лицо. — Этого ты тоже не видишь? — спросила настоящая Цири. Голос сильно дрожал. — Чего именно? — прошептал Эредин, и она услышала еле уловимую издевательскую нотку. Испугалась, ведь вспомнила, что он чувствует такие вещи, и наверняка догадался о том, что происходит во второй арке.       Решив, что насмотрелась достаточно, Цири отошла от проема. Не хватало ещё, чтобы их отражения зашли дальше и все закончилось крайне непристойно. — Я могу не смотреть в последнюю арку? — голос Цири по-прежнему дрожал.       Эредин загадочно улыбнулся. — Можешь. Ach wett (4)? Другой возможности у тебя не будет. Башня приподнимает занавес тайны только однажды. Если ты войдешь сюда еще раз, то увидишь всего лишь руины.       Цири колебалась. С одной стороны ее раздирало чудовищное любопытство, а с другой — предательский страх. Первые два видения посеяли смятение в душе. Она даже не знала, как относиться к увиденному. Действительно ли эти три портала показывают правду? Что, если последняя арка покажет истинное будущее, и оно совершенно не будет отвечать ее представлениям? От волнения у Цири закружилась голова.       В конце концов, решив, что никакая дурацкая арка не сможет сбить ее с пути, девушка шагнула к последнему проему. И снова застыла.       Цири чувствовала на себе пристальный взгляд эльфа, и новая боязнь мешала нормально дышать. Вспомнились те несколько случаев, когда она всерьёз заподозрила Эредина в умении читать мысли. Если это правда так, то предыдущие видения могли просто потешить самодовольство эльфа, а вот третье может запросто разоблачить все ее планы.       И все же рискнула.       Портал отреагировал мгновенно. Картина будущего разворачивалась в уже знакомой комнате. Цири смотрела долго, старалась не пропустить ни малейшей детали. Сложнее всего ей давался контроль над собой. Под прожигающим взглядом Эредина она оставалась внешне спокойной, но в душе у неё бушевало пламя. От невидимых огненных языков становилось жарко и больно, и это чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала в своих недавних снах.       Видение закончилось кроваво. Тихо.       Не говоря ни слова, Цири развернулась и пошла прочь. Эредин не показывал излишнего волнения и пошел за ней неспешно. Догнал во дворе замка и увидел ее плачущей. Ласточка не умела рыдать, давиться всхлипами, как это мерзко делают женщины. Две-три слезинки собрались в уголке побелевших губ, но выражение лица оставалось полностью отрешенным.       Эредин задумчиво прошелся вокруг девушки. Предпочел не успокаивать ту, не касаться и не говорить. Не счел нужным. — Третий портал показывает то, что уже предопределено? — срывающимся шепотом спросила она, не отводя невидящих глаз с пустоты. — Не всегда, — немного подумав, ответил Эредин. Все же подошел ближе и уже привычным жестом поднял ее лицо, взяв за подбородок. — Aespel me (5).       Она послушно посмотрела на него, но промолчала. Заглянула в его серо-зеленые глаза, источающие холод и тщательно спрятанный интерес, осторожно проследила взглядом ниже и остановилась на шее, где виднелась небольшая рана от ее кинжала.       Отрицательно покачала головой. — Что значит «не всегда»? — Цири стояла на своем, с облегчением отметив, что голос избавился от тревожных ноток.       Разочарование коснулось его непроницаемого лица. Но Эредин сдержал себя, отпустил девушку и жестом предложил идти за ним. Цири последовала вместе с королем к большим разрушенным воротам, за которыми начинался черный лес. — Точно ничего не известно о природе видений, которые показывает башня. Эльфам Aen Elle давно известен этот замок, его история, но лишь Знающие могут делать предположения, что на самом деле происходит за его стенами. Этим местом столетия назад владел эльфский орден магов, быть может, больше. Сегодня мы имеем факты, подтверждающие таинственные деяния ордена в этой башне, эксперименты с магией. Мнения ведунов сходятся на том, что некий магический катаклизм частично разрушил крепость, но некоторые ее механизмы продолжают действовать. В том числе порталы истины, — словно не хотя, говорил Эредин. Цири слушала, впитывая каждое слово. — Башня открывается для вошедшего один раз и никогда не врет о прошлом и настоящем. Будущее же всегда сложное в определении, потому что состоит из множества вариантов. Портал покажет тот вариант, который следует из твоих решений, из того выбора, который ты делаешь сейчас.       Цири понимающие кивнула.       Череда каменных плит стелилась серым полотном среди темной травы, вела дальше в лес. Если бы Цири не была столь поглощена мрачными мыслями, то наверняка бы обратила внимание на изящные узоры на камне, на замысловатые светильники вдоль дороги. Похоже, что свет не зажигали в них уже очень давно, и величие, красота аллеи медленно тонули в сорняках, пока не превратились в крайне печальное зрелище. — Зачем ты показал мне башню?       Эредин мимолетом посмотрел на спутницу. — Подумал, что тебе будет полезно. — Почему?       Эльф смотрел прямо перед собой, в голосе его сквозил колючий холод. — За тобой тянется жирный кровавый след, Zireael, которого ты упорно не хочешь видеть. Мы с тобой вечно можем играть в садиста и невинную жертву, но тебе от этого будет только хуже. Особенно, если ничего невинного в тебе нет.       Что ответить, она не знала. Хотелось возражать, грубо доказать эльфу, что весь этот цирк с башней не имел смысла, но достаточно убедительных слов не находилось. — Я никогда не опущусь до твоего уровня, — зло проговорила она, хоть и старалась скрыть эмоции. — Это же до какого? — мягко переспросил Эредин, пустив еле уловимую опасную нотку в свой голос.       Цири заранее знала, что следующие ее слова прозвучат наивно, прозвучат как оправдание провинившейся девочки. Но все равно не удержалась. — Мне приходилось убивать, чтобы выжить. — Мне тоже, — спокойно добавил он. — Просто вы, люди, слишком зациклены на спасении отдельных ничтожных жизней. Живете по законам зверей — убей или будь убитым. Ваше мышление не выходит за эти рамки. — Тогда о чем мыслишь ты? Ну, когда пытаешься погубить целые миры? По каким «не звериным» законам живут эльфы? — она старалась насытить голос желчью, унизить Эредина его же кровожадностью, но добилась только презрительного смешка. — Я думаю о том, что пора восстановить природный порядок вещей. Излечить землю от расплодившейся заразы. Вернуть свой народ на властвующую ступень, на свое законное место.       Эльф шел вальяжно. Но тон его внезапно сменил окрас — с надменного и безмятежного на отрешенный и мрачный, подобно чернеющему лесу вокруг. Цири, съежившись и нарочно отстав на пару шагов, больше не решалась задавать вопросы. Но Эредин шумно втянул носом ночной воздух и снова заговорил. — По крайней мере, раньше мыслил так. Теперь же, убивая, я думаю о тебе.