Пересечение миров («Сфера» и «Атлантис») Подарок

… Поскольку никаких важных дел у рейфа в пределах станции не было, решили не дожидаться вечера и выехать тот час же, благо проблем с транспортом не наблюдалось – на взлетно-посадочной площадке флайеров близ станции всегда наличествовали свободные машины. А если вдруг таковых не окажется – машину можно было вызвать автоматически, нажав на кнопку на пульте вызова. Вот только с момента своего воскрешения, гость еще не покидал пределов «Сферы», получая информацию о внешнем мире в основном с помощью визора, о чем Ричард Мэлл деликатно сообщил продюсеру. - Когда-нибудь ему все равно бы пришлось выйти за пределы станции, – заметил Ахмет Нарзабаевич. – Не собираетесь же вы пожизненно держать вашего гостя взаперти… - Не собираемся, – подтвердил Ричард Мэлл, прислушиваясь к тому, как Жорик объяснял рейфу, что тому вскоре предстоит покинуть станцию и увидеть мир Земли за её пределами. – Просто не ожидали, что это произойдет столь скоро, и потому не знаем, как наш гость поведет себя, оказавшись за её пределами. … Судя по выражению лица гостя и тому, как он слушал человека, идея покинуть стены станции и в том числе комнату, которую ему предоставили для проживания, рейфа одновременно невольно настораживала и интриговала, поскольку обещала новые знания и впечатления. Жорик как мог доступно объяснил Стиву, что процесс создания истории с джинном будет проходить далеко от станции на востоке, близ одного из восточных городов, чтобы сохранить наибольшую достоверность событий. - А там будет… - не зная названия напитка, коим угощался, гость указал на бутылку. - Конечно! Все будет, дорогой! – откликнулся Ахмет Нарзабаевич. – И вино, и фрукты, и шашлык… Поехали! Продюсеру не терпелось поскорее добраться до рабочего лагеря своей съемочной группы, дабы представить коллегам по цеху свою экзотическую находку. Что такое шашлык, гость, разумеется, не знал, поскольку в своих гастрономических исследований новых для него вкусов еще не успел добраться до него в длинном списке электронного меню. Что ж, у него будет вскоре возможность восполнить пробел. Рейф поднялся, поставив опустевший фужер на край стола, тем самым давая понять, что он в принципе готов ехать. - Полагаю, вам стоит поехать вместе с нашим гостем, – сказал Ричард Мэлл, обращаясь к Жорику. - Да, это весьма благоразумно, – согласился Ахмет Нарзабаевич. – Коль вы уже сумели вступить с ним в контакт. Мы вас не задержим – всего каких-то пара-тройка дней… … Взлетно-посадочная площадка местного воздушного транспорта людей была неподалеку. Но до неё следовало еще дойти. Оказавшись за пределами станции, рейф в первую минуту был вынужден инстинктивно зажмуриться – слишком ярким был свет снаружи; за время, проведенное в стенах станции, глазные нервы гостя отвыкли от наружного света, превосходящего даже тот, что был в коридорах и столовой. В отведенной ему комнате так вообще царил приятный и привычный глазам гостя полумрак. - Вай! – оглянувшись на рейфа, произнес Ахмет Нарзабаевич, догадавшись о проблеме гостя. Затем, остановившись и порывшись в своем саквояже, выудил оттуда солнцезащитные очки, протянув их рейфу. - Что это? – спросил гость, взяв из рук человека и с интересом оглядев странный предмет. Прежде ничего подобного ему видеть не доводилось. - Солнцезащитные очки, – поспешил объяснить Жорик, мысленно досадуя на свою непредусмотрительность. Он вкратце объяснил рейфу , по всему впервые видящему подобное приспособление, для чего они и как ими пользоваться. Что ж, тонированные стекла очков действительно создавали для глаз комфортную обстановку, позволяя меж тем без помех обозревать окружающий мир. … А посмотреть было на что. Одна внешняя архитектура здания «Сферы» говорила, что люди данного мира действительно другие… . За свою долгую жизнь рейф успел побывать во множестве известных его Семье людских миров Пегаса, но не видел там ничего подобного. Архитектура людских построек мало чем отличалась друг от дружки: все те же в основном квадратные стены с узкими прорезями окон и покатыми крышами. А некоторые из людей и вовсе, как животные, жили в подземных норах. Тогда как здание «Сферы» снаружи представляло собой сверкающий в лучах полуденного солнца всеми плоскостями панорамных окон гигантских размеров сферической формы многогранный кристалл. Одним словом, стенция «Сфера» вполне оправдывала данное ей название. От подъезда здания до взлетно-посадочной площадки вела широкая аккуратная выложенная плиткой дорожка. Людские воздушные машины данного мира тоже отличались от того, что рейфу доводилось видеть прежде, в том числе и от воздушных машин лантийцев. Несколько таких, именуемых флайерами, стояли в тенечке, дожидаясь потенциальных пассажиров. По сравнению с летающей машиной лантийцев и привычными рейфу крейсерами и «стрелами» эти казались ненадежно хрупкими. - Они только с виду кажутся хрупкими, – заметив некоторую нерешительность гостя, заметил ободряюще Жорик. – На самом деле флайеры – один из самых надежных видов воздушного транспорта. За последние пару-тройку столетий ни одной серьезной аварии. Впрочем, вскоре гость сумел оценить достоинства летающей людской машины – не смотря на скорость, летела она бесшумно. Плюс ко всему благодаря прозрачному верху кабины пассажирам предоставлялся прекрасный обзор, чем гость не преминул воспользоваться… … Земля действительно была большой, во всяком случае, казалась таковой с высоты птичьего полета, и людей, по всему, жило на ней немало. Одним словом – отличная поляна для его народа. Вот только он был единственным его представителем в данной реальности. При иных обстоятельствах он, возможно, даже порадовался отсутствию потенциальных конкурентов. Но энергетическая сытость и собственное табу, наложенное на местных людей в первые часы пребывания в данном мире, заставляли забыть об охоте. Сейчас его куда больше занимал таинственный и непонятный процесс съемки, о котором упоминал сидевший на переднем сиденье человек, именуемый продюсером. Ну и еще обещанный им шашлык… ...… До поселка съемочной группы, разбитого в нескольких километрах от небольшого городка Ашбек, добрались еще засветло. Солнце, пройдя зенит, уже клонилось к земле, в зависимости от угла наклона меняя спектр на красновато-оранжевый и заливая часть неба и всю округу мягким масляно-золотистым светом. Поселок представлял собой ряд одноэтажных коттеджей, собранных проворными роботами-строителями, под присмотром одного их техников занимавшихся теперь неподалеку сборкой декораций для съемок. Коттеджи стояли в ряд, создавая импровизированную улицу. В них было все необходимое для комфортной жизни и работы съемочной группы в полевых условиях; когда съемки закончатся, коттеджи так же быстро разберут и перевезут в другое место, либо за ненадобностью отправят на склад киностудии. Но сейчас в них небольшими группами жили актеры, операторы, гримеры, костюмеры – все кто, так или иначе принимал участие в создании фильма. Кроме жилых коттеджей так же было собрано несколько технических помещений для реквизита и гримерных. Возле коттеджей чуть в стороне под открытым небом красовались несколько больших и маленьких пестрых шатровых палаток в истинно восточном стиле, предназначенных для отдыха между съемками. Под крышей одной из них – самой большой – размещалась полевая кухня, были расставлены столики со стульями, установлен походный пищевой синтезатор и ряд холодильников, отделявших зону общепита от импровизированной кухни. Возле кухни на улице несколько смуглых молодых людей раскочегаривали мангалы для жарки мяса, используя сухостой, собранный в ближайшей роще. В дальнейшем прогоревшие дрова заменят на доставленные из Ашбека наборы щепы для барбекю. На них и будет жариться над углями нанизанное на многочисленные тонкие металлические шпажки шампуров замаринованное в пряных травах ароматное мясо. С высоты птичьего полета поселок напоминал человеческий муравейник, насчитывающий более сотни обитателей, не считая группы мелких, но проворных и сильных роботов, поблескивающих в солнечных лучах хромированными боками. Заметив приближающийся флайер, киношники, не занятые срочной работой, но обладавшие любопытством, присущим всем живым существам, не сговариваясь, потянулись к импровизированной взлетно-посадочной площадке. - Быстро вы освоились, – заметил Жорик, с интересом обозревая раскинувшийся под днищем флайера поселок. - Мы зря время не теряем, – не без гордости за свою съемочную команду, ответил продюсер. – И пока я ездил к вам, мои люди уже начали сборку декораций к первым сценам фильма… Ого! Уже дворец падишаха собирают… … Действительно, в стороне от поселка на расчищенном участке роботы собирали первые фрагменты сложной объемной мозаики, которая впоследствии должна превратиться в роскошный дворец местного восточного владыки. Поодаль от него уже были таким же образом, как малыш собирает свои кубичные домики, отстроен фрагмент древневосточного городка, на окраине которого, судя по сюжету сказки, некогда жил по соседству со своим старшим братом главный герой фильма. Как и поселок киношников, съемочный городок представлял собой одну улицу длиной в десяток-другой домов по обе стороны дороги, размер и архитектура которых, надо понимать, напрямую зависели от занимаемой должности и финансовых возможностей их обитателей. Были тут и жалкие лачуги, ютившиеся в основном на окраине, и вполне добротные двухэтажные дома с балкончиками и открытыми верандами, утопающими в тени апельсиновых и персиковых деревьев, некоторые из которых были покрыты плодами. Только в отличие от жилых коттеджей, эти дома были напрочь лишены всех современных благ цивилизации и предназначены сугубо для съемок, поскольку создавались по прототипам домов, соответствующих времени сказки. - Когда же вы успели вырастить сады? – поинтересовался Жорик, пока, идя на снижение, флайер, скользнув над импровизированным городком далекого прошлого, взял курс на взлетно-посадочную площадку. - Технология быстрого роста, – со знанием дела пояснил Ахмет Нарзабаевич. – Утром садишь семечко – к вечеру получаешь сад… Когда-то наши биологи задались целью создать подобную технологию для получения быстрых урожаев, дабы решить продовольственную проблему после планетарной катастрофы. Со временем, когда жизнь на Земле вновь пришла в норму, актуальность данных технологий для сельского хозяйства отпала, а мы, люди искусства, подхватили новаторство и с успехом используем для своих нужд…. - Насколько мне известно, семена перед этим подвергают специальной обработке, – заметил Жорик. - Да, – согласился Ахмет Нарзабаевич, - вроде как выдерживают в некоем специальном растворе, после чего они входят и растут как по волшебству. Я сам вначале не верил, пока не увидел воочию в позапрошлом году, когда мне для съемок понадобилась подобная технология. Правда, говорят, они и стареют быстрее. Через неделю от сада не останется и следа… … Стив вполуха прислушивался к тому, о чем говорят люди. Молчавшего всю дорогу рейфа меньше всего интересовали технологии быстрого выращивания садов. Его вниманием завладел людской муравейник внизу, сосредоточившийся в своей основной массе в районе коттеджей, палаток и взлетно-посадочной площадки. Среди них были люди разных возрастов и половой принадлежности: и женские особи и мужские. Было даже несколько детей, с любопытством глазевших на приближающийся флайер…. … Флайер тем временем мягко опустился и, подняв легкую песчаную пыль, завис в сантиметре от каменистой, выжженной солнцем земли. - Вот мы и на месте, - сказал продюсер, первым выбравшись из воздушной машины и с удовлетворением озирая поселок и кипевшую на его территории жизнь. Он приветливо кивнул встречающим, перекинувшись с кое-кем из них парой-тройкой фраз на родном языке. На лицах появились белозубые улыбки, кто-то беззвучно засмеялся, но встречающие не торопились расходиться; их вниманием завладели спутники Ахмета Нарзабаевича, в свою очередь неспешно покинувшие салон машины. И если с первым из них все было ясно – про контакты продюсера с группой легенщиков и специалистами «Сферы» многие из съемочной группы были наслышаны, то личность второго вызывала особый интерес: высокий, необычно бледный, с длинными белыми волосами, в черном длиннополом кожаном плаще и солнцезащитных очках, закрывавших пол-лица; не смотря на то, что солнце было уже в фазе заката и не светило столь ярко как в полдень, Стив не спешил расставаться с солнцезащитными очками, имея при этом весьма импозантный вид. Это отчасти странное, но в то же время полезное ноу-хау людей делало его пребывание в дневное время вне стен станции более комфортным…. … Рейф молча продолжал разглядывать встречающих, попутно сканируя по привычке окружающее ментальное пространство. Эти люди были более похожи на своих соплеменников в Пегасе; во всяком случае он не улавливал возле них присутствие незримых ментальных симбиотов, что было свойственно для сотрудников «Сферы». И все-таки они тоже были другими. … Во всяком случае, в них не было врожденного страха перед его расой. Они в свою очередь с любопытством таращились на него, вполголоса гадая меж собой, кого и зачем их продюсер притащил на съемки. И откуда родом может быть молчаливый гость. Последнее рейфу было совершенно безразлично, он не собирался ими кормиться. А потому, продолжая хранить молчание, в компании Жорика проследовал за Ахметом Нарзабаевичем в одну из цветастых палаток… … Внутри палатка была убрана по-восточному: основной её достопримечательностью служил яркий большой ковер с затейливым цветочным и геометрическим орнаментом, расстеленный прямо на земле. Поверх ковра по сторонам разбросано с десяток разномастных подушек для сиденья, в то время как в центре возвышался небольшой круглый деревянный столик, предназначенный для разных яств и напитков. - Заходите, располагайтесь, – по-хозяйски пригласил гостей продюсер, давая понять, что данная палатка по совместительству является и рабочим кабинетом, отданным под его единоличное владение. - Похоже, мы прибыли аккурат к ужину. Пока ужинаем, роботы закончат сборку вашего жилого коттеджа. Завтра с утра, приступим к работе. А пока отдыхайте, знакомьтесь с обстановкой… …Если снаружи в полдень солнцезащитные очки оказались спасением для его глаз, то в палатке они были явно лишними. А потому, оказавшись под защищающим от солнечных лучшей тентом палатки, рейф поспешил снять очки, но не вернул их продюсеру, а, сложив, спрятал в один из внутренних кармашков своего кожаного плаща – очки могли еще пригодиться, и расставаться с ними Стив не спешил. Убранство и обстановка палатки разительно отличались от того, что он видел в отведенной ему в пределах станции комнате. По примеру хозяина гости опустились на приглянувшиеся им подушки вокруг стола, на котором, словно по волшебству, появились восточные сладости, обещанные продюсером фрукты и вино. Снаружи доносились голоса; говорили на незнакомом рейфу языке. Изредка в палатку залетал шаловливый ветерок, принося с собой вечернюю прохладу, запахи поселка и аромат жарящегося возле столовой на углях мяса. Аромат совершенно не знакомый рейфу, а потому интригующий, возбуждающий чисто исследовательский интерес. Может, то как раз и был запах упомянутого продюсером таинственного шашлыка. … Пока готовился ужин, гостям было предложено ознакомиться с первой сценой фильма, которой будет посвящен завтрашний день, а именно краткой истории пленения и заточения джинна. Смакующему вино рейфу вновь рассказали историю о пленении джинна, но с большими подробностями, по всему продюсер знал об этих существах гораздо больше, нежели человек, именуемый Жориком. Впрочем, тот не возражал, предоставив возможность рулить хозяину проекта. - Но как джинн поместится в кувшине? – осведомился рейф, выслушав историю на этот раз с подачи Ахмета Нарзабаевича. Он с толикой сомнения посмотрел на стоявшую на столе бутылку, откуда ему уже дваджы – в «Сфере» и теперь здесь, в палатке киношного поселка, наливали вино. Рейф помнил, что кувшин, куда по сюжету истории коварный человек Сулейман упрятал своего могущественного пленника, прежде служил сосудом для хранения того самого приятного напитка, которым он наслаждался вот уже второй раз за сутки, а, стало быть, был сродни сосуду, стоявшему на столе. Логика рейфа подсказывала, что даже в роли джинна он туда при всем желании не влезет. Рейф с недоумением посмотрел на людей. - Вай! Не стоит беспокоится, - тот час поспешил заверить гостя продюсер. – Это уже дело техники. Ни в какой кувшин лично вам лезть не придется. Вам лишь надо изобразить физическое воплощение джинна, которое тот принимает, оказавшись в нашем мире вне кувшина. Я почему-то уверен, что у вас отлично получится… - Главное постарайся удержаться и не съесть этого пройдоху Сулеймана раньше времени, - не преминул вставить Жорик, памятуя о главном гастрономическом пристрастии народа, к коему по природе своей относился Стив. – Ему предстоит умереть совсем иною смертью… - А жаль, –с пониманием откликнулся рейф. Будь его воля, он бы с удовольствием покормился Сулейманом, хотя и не чувствовал в этом острой нужды. Чисто из-за принципа. Однако память рейфа вернула недавний разговор с Жориком, пересказавшим сюжет истории, в которой хитрый Сулейман, подозревая возможный печальный исход своего дерзкого эксперимента, обеспечил себе какую-то защиту, которую джинн не мог преодолеть. Рейф вновь невольно вспомнил клетку в «Атлантисе» с защитным полем и осведомился на счет защиты. - Защита, разумеется, будет, – ответил продюсер. - Сулейман не был настолько беспечен, как многие другие, к кому впоследствии попадал в руки волшебный кувшин. Правда, в чем заключалась эта самая защита, продюсер сказать не успел, поскольку робот, приписанный к полевой столовой, прикатил тележку с ужином, состоявшим из восточного плова с изюмом и шашлыка, заставившего рейфа на время позабыть о джинне и переключиться на пополнение своей коллекции опыта новым букетом вкусов…. … За время ужина солнце успело опуститься за горизонт, сверкнув на последок красочным фейерверком заката, вслед за которым на землю, минуя стадию привычных жителю средних широт сумерек, опустилась кисея южной ночи. Работы по сборке декораций были давно завершены, стайку проворных роботов-строителей еще до ужина оправили на заслуженный отдых в один их технических ангаров, а с наступлением темноты на территории в разных сторонах были включены с десяток мощных осветительных прожекторов, превратив поселок в подобие небольшого звездного скопления. Меж тем в довесок к прожекторам палатки для отдыха и столовую, куда переместилось большинство сотрудников основного коллектива съемочной группы, украсили цветные световые гирлянды, перемигивающиеся в такт доносившейся из динамиков легкой восточной музыке. За ужином народ бойко обсуждал события прошедшего дня, в том числе и инкогнито таинственного гостя, прибывшего вместе с продюсером и сотрудником станции… …Сборка и монтаж внутреннего убранства и технической части жилого коттеджа для гостей так же были завершены еще до темноты, о чем сообщил один из техников, под конец ужина заглянув в палатку Ахмета Нарзабаевича, попутно лишний раз мазнув любопытным взглядом по гостям, особенно по рейфу, открывшему для себя вкус восточного плова и шашлыков. Будучи занят на сборке коттеджа, который начали возводить еще до непосредственного появления самих гостей, техник пропустил момент их появления в поселке и теперь восполнял упущенное. Что ж, долетавшие до него околотком слухи не преувеличивали – один из гостей Ахмета Нарзабаевича действительно стоил того, чтобы на него посмотреть. Кем был нечаянный гость и с какой планеты, техник, как и большинство сотрудников киношного коллектива, разумеется, не знал, поскольку гостей официально еще не успели представить группе. Но по его внешности было очевидно, что гость явно неземного происхождения. О его роли в проекте тоже можно было только гадать … впрочем, при взгляде на гостя, у техника созрела гипотеза, зачем сей инопланетянин понадобился продюсеру. Оставалось лишь дождаться утра, чтобы проверить, прав он или нет… … После ужина гостей из «Сферы» проводили в коттедж, представлявший собой сборное бунгало: жилище, может, не шикарное, но со всеми необходимыми удобствами, какие может себе позволить человек в полевых условиях: санузел, душевая, кондиционер, портативный бытовой синтезатор вкупе с утилизатором – как необходимые атрибуты быта современного общества Земли. Наличествовали даже холодильник-бар для напитков, визор, два кресла и вертикальные жалюзи на окнах. Комната, правда, была одна, рассчитанная на двух-трех постояльцев. В данном случае, поскольку коттедж собирался специально для гостей, в комнате было два койко-места. Зато у каждого была своя прикроватная тумбочка с лампой-торшером, свой шкаф и небольшой круглый прикроватный коврик все той же затейливой восточной тематики. - Не дворец, конечно, но жить можно, – окинув взглядом комнату, оптимистично изрек Ахмет Нарзабаевич. – Учитывая, что большую часть дня актеры и технический персонал все равно проводят на съемочной площадке… В холодильнике-баре соки, минералка. Так что располагайтесь и чувствуйте себя как дома…. … Жорик покосился на Стива, который с интересом изучал обстановку нового жилища, находя его вполне сносным для временного обитания. Особенно рейфа порадовало наличие в комнате визора, к которому он успел привыкнуть за время, проведенное в «Сфере». А потому, тот час завладев лежащим на одной из прикроватных тумбочек пультом управления, рейф, с удобством устроившись в кресле напротив экрана, включил визор. Жорик не возражал: если ему это так интересно – то пусть смотрит. Сам же слайдер, вытащив из нагрудного кармашка пластиковую карточку с набором различных кодировок и сунув её в прорезь считывающего устройства бытового синтезатора, синтезировал себе книгу, которую читал накануне и оставил в комнате жилого сектора «Сферы». Пролистнув с десяток страниц и по памяти найдя главу, на которой остановился накануне, Жорик по-домашнему привычно завалился с книгой на выбранную им кровать, включив свой торшер…. Рейф мазнул по нему мимолетным рассеянным взглядом и вновь обратился к экрану визора. Единственно, что слегка омрачало настроение рейфа, так это отсутствие в холодильнике-баре столь полюбившегося ему легкого столового вина, да еще немного смущало наличие в качестве компаньона по комнате человека: как-то не по-рейфским понятиям было жить бок о бок с потенциальной едой. Впрочем, человек, которого он в первый день своего пробуждения в новом для него мире совершенно случайно выбрал посредником для себя, оказался действительно полезен для него и даже интересен. В нем совершенно не наблюдалось того набившего оскомину раболепия, которое присуще почитателям его расы. Как не было и врожденного страха, в итоге порождающего взаимную инстинктивную неприязнь. И самое, наверное, для него главное - человек этот совершенно не походил на пленивших его лантийцев. Он был одним из тех, кто чудесным образом вернул рейфу жизнь, а значит, по праву мог считаться «братом рейфов», что подразумевало общение на равных… …Стив не ведал, сколько времени он провел перед экраном, с помощью пульта дистанционного управления гуляя по многочисленным каналам. Когда ему надоело смотреть, он выключил визор, вопросительно оглянувшись на человека. Тот уже давно крепко спал – ни включенный свет, ни работавший визор ему не мешали. Книга, которую он до этого читал, выскользнув из пальцев и соскользнув по покрывалу, лежала на полу возле кровати. Поднявшись с кресла, рейф подошел и, наклонившись, поднял загадочный для него предмет, с любопытством покрутил в руках и даже перелистнул несколько страниц, стараясь понять, что такого интересного находят люди в этом странном предмете, состоящем из множества тонких непрочных листов, покрытых затейливыми значками? Несколько раз он встречал подобные предметы в людских мирах Пегаса, где его Улей бывал во время сборов. Но и тогда, назначение этих предметов оставалось для него загадкой. Положив странный предмет на прикроватную тумбочку возле кровати человека и выключив торшер, рейф тихо покинул комнату, выйдя на крыльцо. … … Несмотря на то, что он не кормился с момента своего пробуждения, рейф по-прежнему был бодр и не нуждался в еженощном отдыхе, который был необходим людям. Ночь была комфортным для него временем суток; глаза не страдали от солнечного света и отлично видели в темноте…. … Снаружи в столь поздний час не было ни души – поселок спал в ожидании завтрашнего дня. Неслышно спустившись с крыльца и слившись с ночной темнотой, рейф направился в сторону ближайших скальных нагромождений, подальше от ярких прожекторов, продолжавших освещать территорию поселка. Ему не нужен был искусственный свет, дабы насладиться истинным великолепием ночи. За время, прошедшее с момента заката температура заметно понизилась. Порывами налетал ветерок, неся собой ночную прохладу. Но в своем кожаном длиннополом плаще рейф не чувствовал дискомфорта. Его народ по природе своей не любил сильную жару, равно как и сильный холод, а потому рейфы были редкими гостями миров, представлявших собой песчаную, выжженную пустыню. Облетали они стороной и планеты, поверхность которых была скована вечными льдами. К тому же подобные миры обычно бывали либо безжизненны, либо малонаселенны и не представляли для Семьи никакого практического интереса. Другое дело планеты, климат которых являл собой золотую середину меж жарой и холодом. Именно в таких мирах итог сборов бывал особенно высок. Такие миры ценились выше прочих. В памяти борткомпьютера его корабля-Улья насчитывалось с десяток координат благоприятных для сборов планет, принадлежавших их Семье. В чужие угодья они не совались, поскольку подобные провокации ничем хорошим не кончались. Особенно если хозяева угодий внезапно заставали на своей территории непрошенных гостей…. … Остановившись на минуту, рейф огляделся. Здесь, вдали от людского поселка ночная тьма, казалось, окутывала мир непроницаемым одеялом. Но для рейфа это не было проблемой – его глаза отлично видели в темноте, и Стив уверенно прокладывал путь сквозь тьму среди скалистых нагромождений, неспешно, но уверенно подымаясь на ближайший холм. Там он нашел подходящий валун, на который опустился, на некоторое время погрузившись в медитативное состояние…. … Меж тем острый слух рейфа продолжал улавливать и анализировать звуки, доносящиеся из окутанного тьмой окружающего пространства. Голоса ночи не несли в себе угрозы, принадлежа в основном ночным птицам и животным. Для него они не представляли опасности, ни гастрономического интереса, поскольку их запас жизненной энергии был ничтожно мал и качественно отличался от людского. Ну а более крупные и серьезные хищники, подчиняясь врожденному инстинкту, предпочитали обходить представителей его вида стороной. Во всяком случае, так было в Пегасе. Но вряд ли местное зверьё отличается в этом плане от своих пегасских собратьев. Поскольку попытка напасть на медитирующего в ночной темноте и кажущегося со стороны легкой добычей рейфа для них может означать лишь одно – неминуемую смерть; один уверенный взмах сильной руки с нанизанными на пальцы металлическими перстнями-«когтями», которыми рейф обычно вспарывает одежду своей потенциальной жертвы, и брюхо четвероногого хищника будет распорото от и до, лишив его возможности дальнейшего существования…. … Очередной сеанс медитации не принес ничего нового. Рейф поднял голову и посмотрел на небо, покрытое крошевом чужих для него звезд. Высоко и чуть в стороне в небе висел желтоватый серп спутника планеты, который люди именовали Луной. Благодаря телеканалам визора, рейф уже знал, что люди основали на Луне свои базы – небольшие города, закрытые прозрачными полусферами защитных куполов из сверхпрочных материалов. И если в благоприятный момент, когда Луна приближается к планете на максимальное расстояние, внимательно приглядеться, то можно заметить крохотные огоньки на её освещенной поверхности. Оторвав взгляд от Луны, рейф обратил внимание на серебристую дугу Орбитального Причала, опоясывающего планету и делящего околопланетное пространство на внутренний и внешний космос. Про Орбитальный Причал он так же узнал из визора. Несколько столетий назад он заменил собой сеть околоземных космических станций, включая в себя научные лаборатории, грузовые терминалы, доки и ангары, расположенные со стороны внешнего космоса и предназначенных для стоянки космических лайнеров Дальней Разведки. Там же расположены основные системы противоастеройдной и противокометной защиты, надежно обеспечивающей безопасность планеты. Со стороны планеты расположены жилые, научные сектора а так же причалы малогабаритных грузовых, почтовых и пассажирских кораблей, являющихся связующим звеном Орбитального Причала с планетой. Ничего подобного в Пегасе, разумеется, не было, да и не могло быть, поскольку на протяжении многих тысячелетий, являясь доминирующим, его вид не позволял людям Пегаса развиваться технически, пресекая любые попытки прогресса. Сопротивление жестоко подавлялось, вплоть до полного физического истребления. И хотя в своей массе рейфы не были сторонниками столь радикальных мер, осторожность и установленный тысячелетиями порядок были превыше всего. Ради этого можно было поступиться жизнью пары-тройки особо агрессивных, а значит – потенциально опасных миров. Впрочем, люди быстро множились. Достаточно было на сотню-другую лет погрузиться в стазис, чтобы пищевые угодья вновь изобиловали едой. Однако внезапно вторгшиеся на территории рейфских угодий лантийцы, ставшие причиной преждевременного пробуждения Ульев, нарушили установленный порядок, что неминуемо грозило хаосом и возможными конфликтами Семей. До него уже тогда долетали слухи о том, что незваные пришельцы шныряли по галактике, совали любопытные носы во все дыры, лишая его собратьев их законной пищи, а то и жизни…. Вспомнив про лантийцев, рейф негромко зашипел, вновь ощутив переполнявшие его досаду и гнев. Он так до конца и не понял, что с ним сделали люди. Знал лишь, что их стараниями он оказался в плену, а потом и вовсе лишился жизни, если верить тем, кто его затем вернул. Опять же оставалось непонятным, зачем люди этого мира, будучи союзниками лантийцев, подарили ему новую жизнь? Ведь, как выяснилось позднее из разговоров и оброненных ими фраз, они кое-что знали о его народе. В том числе то, что рейфы кормятся жизненной энергией людей. И все-таки пошли на риск, вернув его к жизни. Что ими двигало – научный интерес или праздное любопытство? А может, его вернули ради чего-то иного, о чем он пока не подозревает? Хотелось бы знать – чего именно, дабы быть готовым к возможным последствиям…. Хотя, не похоже, чтобы окружающие люди что-то замышляли против него. … … Он никогда не говорил с людьми по душам. Впрочем, он не говорил по душам даже со своими собратьями, поскольку это было не принято среди ему подобных. Каждый рейф занимал в Улье раз и навсегда отведенную ему иерархическую нишу, занимаясь своим делом на благо Семьи. Ничего иного им знать было не положено. Единственной отрадой и развлечением служило участие в сборах. Ученые еще занимались исследованием время от времени попадавших к ним технологий Древних, пытаясь приспособить их под нужды расы. Но такие случаи выпадали нечасто; покидая галактику, Древние постарались спрятать то, что не смогли забрать собой, закрывая доступы на свои базы и расставляя хитроумные ловушки. А со временем, с исчезновением реального противника, рейфы и вовсе утратили к наследию Древних интерес, пробудившийся вновь с приходом в галактику лантийцев…. … Рейф вновь погрузился в легкий транс и просидел так почти до рассвета, когда небо начало светлеть, звезды блекнуть, а на горизонте наметилась пока бледная еще полоска разгорающейся зари - предвестницы нового дня. Из состоянии прострации его вывел маленький, но довольно бойкий кузнечик, скакнувший откуда-то со стороны прямо рейфу на руку и тот час был пленен в кулаке. Стив с полминуты прислушивался к возне пленника в его ладони, затем разжал пальцы, поднеся ладонь ближе к глазам и с интересом разглядывая странное насекомое, собратья которого устроили настоящий концерт в преддверии утра. Ощутив себя на свободе, кузнечик по-быстрому решил ретироваться, пока ладонь, в которой он очутился, не смокнулась вновь. Рейф не возражал, проку от насекомого он не видел. Кинув взгляд в сторону разгорающейся зари, он поднялся и неспешно, с достоинством, присущим его расе, направился в обратный путь… … Было еще достаточно рано, и поселок киношников дружно видел десятые сны. Единственный, кого он встретил, была большая рыжая собака, несущая в зубах кость. Остановившись в десятке шагов, пес, не выпуская из зубов трофея, настороженно посмотрел на странного незнакомца в черном, пытаясь понять, можно ли считать его опасным конкурентом. Затем, решив не рисковать, сошел с тропы и, сделав большой полукруг, огибая рейфа, в несколько скачков скрылся среди камней. Рейф даже не повел взглядом, ибо охотиться за четвероногим млекопитающим он не собирался… … К своему удивлению, подойдя к коттеджу, куда их поселили накануне вечером, он застал человека сидящим на ступеньках крыльца со странным предметом в руках – тем самым, который человек с интересом изучал с вчерашнего вечера. - Привет! – доброжелательно поприветствовал человек, не проявляя особых эмоций по поводу ночного отсутствия рейфа, не спрашивая, где тот был. – Присаживайся, в ногах правды нет… Рейф остановился в нескольких шагах от крыльца и, слегка склонив голову, вопросительно посмотрел на человека, стараясь вникнуть в смысл последней фразы. Единственно, что он понял – человек предлагает составить ему компанию. Что ж, в принципе рейф был не против. К тому у него появилось немало новых вопросов. - Почему ты не спишь? – осведомился рейф, присаживаясь рядом. Он указал на безлюдный поселок. - Не хочется, – ответил Жорик. – Наверное, выспался за ночь… вот, вышел подышать свежим воздухом. Хотел почитать, да еще пожалуй темновато… - Что это? – спросил рейф, кивнув на загадочный для него предмет на коленях человека. - Это книга, – ответил Жорик. - Книга? - переспросил рейф. – Зачем? - Ну-у, своего рода – источник информации, – ответил Жорик. – Разве у вас нет книг? Где вы храните информацию? - В памяти корабля, – ответил рейф. – Но в основном у нас наследственная память. … Рейф снова с интересом и некоторым недоумением посмотрел на книгу, стараясь понять, почему люди предпочитают доверять информацию книгам, ведь они хрупки и недолговечны. Посещая людские миры он не единожды видел как подобные вещи легко обращаются в ничто при контакте с враждебной внешней средой. - А ваш визор? – спросил он. – Разве он не более надежный источник информации? - Книги гораздо старше визора, – пояснил доброжелательно Жорик. – Они появились задолго до того, как люди научились запечатлевать информацию с помощью видеообразов. А до книг человек пытался оставлять информацию в камне, на глиняных табличках, папирусных свитках и берестяных грамотах. Сначала это были примитивные рисунки того, что видел человек вокруг себя, затем был придуман первый алфавит – специальные значки, которыми человек записывал слова и даже целые понятия. Рейф кивнул. - Я встречал подобное раньше, – сказал он. - У нас тоже есть письменность... - Да? - с интересом спросил Жорик, но рейф не прореагировал, глядя куда-то в сторону. Какое-то время они просто молчали, думая каждый о своем. Меж тем небо с каждой минутой все более светлело, алел восход. Освещавшие ночью поселок прожектора автоматически погасли – в них более не было надобности. Первые, пробивающиеся из-за горизонта розоватые солнечные лучи несмело лизали висящие в небе редкие облака, превращая их в подобие розовой сахарной ваты. - Человек, - рейф первым нарушил молчание, решив, наконец, задать очередной назревший вопрос. – Зачем вы сделали это? - Что? – переспросил Жорик. - Вернули меня. Вы ведь знали, кто я… - Знали, – честно ответил Жорик. - Тогда почему вернули? – продолжал допытываться рейф. - Так сразу и не скажешь… Видимо, мои коллеги посчитали, что живым быть лучше, нежели мертвым, – ответил Жорик. Что ж, с этим было сложно не согласиться, хотя рейф и не мог точно охарактеризовать состояния, именуемого смертью. Что было с ним в тот момент, когда он был мертв? Его восприятие окружающего мира закончилось с моментом отказа организма от дальнейшего функционирования. И момент этот был откровенно неприятен. Последующее, что он помнил, так это то, как проснулся в новом для него мире. И, в частности, чужие голоса в ментале, окружавшие его. Теперь он знал, кому они принадлежат, как и получил в свое время ответы на свои вопросы. И все же многое еще оставалось для него непонятным и выходящим за рамки привычной рейфской логики. - Только поэтому? – Стив был явно озадачен. Со слов сидящего рядом на ступеньках человека выходило, что ему вернули жизнь ради самой жизни. - Разве еще могут быть какие-то причины? – в свою очередь удивился Жорик. – Жизнь – единственно ценное, что есть во вселенной… Рейф вновь поймал себя на том, что прежде никогда не думал о ценности жизни ни своей, ни кого-то еще. Его собственная жизнь прежде принадлежала исключительно Королеве, которой он всецело подчинялся и Семье, на благо которой он трудился, занимая отведенное ему место. И если было нужно – он был готов, не раздумывая, пожертвовать ради Семьи жизнью. Теперь же его жизнь принадлежала людям «Сферы». Он не раз задумывался над этим фактом, но как ни странно, не ощущал досады по этому поводу. Возможно, причина подобной реакции крылась в этом мире и этих людях, один из которых сидел возле, ничуть не опасаясь его. Гораздо большую досаду и внутренний гнев вызывало воспоминание о недолгом плене у лантийцев. К нему всякий раз примешивалось чувство брошенности и ничтожности; ведь за ним никто тогда так и не пришел, что могло означать лишь одно: он, оказавшись в плену, а точнее – позволив захватить себя в плен - перестал иметь ценность для Семьи. И его место, должно быть, уже занял другой соплеменник. Вот это было действительно досадно. К тому же он так и не выполнил обещание, данное тому человеку, что почти ежедневно приходил проверить своего пленника и, болтая, разгуливал по другую сторону клетки, будучи уверенный в собственной безопасности и одновременно продолжая бояться его. А ведь он обещал тому человеку, что непременно им покормится, как только окажется на свободе… - Ваши люди рисковали, возвращая меня, – после очередной непродолжительной паузы заметил рейф. - Отчасти, – согласился Жорик. - Мы были в курсе, что ваш народ питается жизненной силой людей, а потому в процессе воскрешения насытили тебя необходимой энергией, решив, что энергетически сытый рейф не станет кормиться тот час по пробуждению… - Это было весьма предусмотрительно с вашей стороны, – одобрительно усмехнулся рейф. Что ж, надо признать, люди здешнего мира вновь удивили его. … Меж тем утро уверенно вступало в свои права. Солнце, показавшись из-за горизонта, осветило поселок. На летней кухне уже начали готовить завтрак. Наступил еще один день его жизни в новом мире… … Сразу после завтрака решили приниматься за работу. Из Ашбека и других ближайших поселков прибыли добровольные статисты, чья роль сводилась к тому, чтобы изобразить жителей городка. Некоторые прикатили с собой ретро-тележки для фруктов и овощей, изображая торговцев. Вскоре жизнь киношного поселка переместилась на съемочную площадку, где снимали первые общие сцены фильма. - Идем, скоро твой выход, - сказал рейфу Жорик. Стив коротко кивнул, с интересом приглядываясь к тому, что происходило на съемочной площадке и пытаясь понять, зачем на небольшое пространство меж домами нагнали столько народа? Причем народ этот невольно вновь невольно напомнил ему людей Пегаса. - Что здесь делают все эти люди? – наконец, поправ гордость, спросил он. - Это массовка, – пояснил Жорик. – Они изображают жителей городка, в котором некогда жили герои сказки. - Вай! А вот и вы! – обрадовался продюсер. - Как устроились? - Спасибо, хорошо, – за обоих ответил Жорик, пока рейф, вновь с восходом солнца нацепив очки, продолжал озираться по сторонам. - Надеюсь, успели позавтракать? – продолжал заботливо вопрошать продюсер. - Успели, – ответил Жорик. А завтракали они на этот раз в общей летней столовой, ловя на себе многочисленные откровенно любопытные взгляды съемочной группы. Однако рейфу это было, похоже, по барабану: обнаружив в меню знакомые ему блюда, Стив наслаждался ощущениями от процесса еды. - Ну что ж, идем, посмотрим непосредственное место вашей сцены, - будучи удовлетворен ответами, пригласил Ахмет Нарзабаевич, направляясь к собранному дворцу падишаха. – Мы решили снимать сцену вызова джинна в одной из комнат дворца. Мои люди там все подготовят. … Кстати, вам необходимо будет переодеться, – деловито заметил он, обращаясь к рейфу. - Зачем? – спросил тот. Рейфу было неплохо и в собственной одежде. - Просто джинны одевались иначе, – авторитетно ответил Ахмет Нарзабаевич, словно на своем веку успел лично повидать немало джиннов. – Видите ли, Стив, судя по тем крохам информации, на которую нам приходится опираться, когда джинн принимал физический облик, надо полагать, он брал образ из головы вызывающего. - Это только на время съемки, – поспешил заверить рейфа Жорик. – Потом опять переоденешься в своё… Кстати, давно хотел спросить – тебе не жарко в этом пальто? - Нет, – коротко бросил рейф, вынужденно смиряясь с необходимостью подчиниться. Видя, что принятие решения и самоконтроль дается подопечному непросто, Жорик благоразумно решил оставить расспросы на потом, обратив внимание на по-восточному миловидную помощницу продюсера, которая указала им местонахождение костюмерной. - Только не задерживайтесь, - напутствовала она. – Через пятнадцать минут снимаем… … В костюмерной их ждал костюм джинна, состоящий из длинного восточного покроя халата, шелковых штанов и рубашки, одевающейся через голову, мягких туфель со слегка загнутыми концами и чалмы. - Слушай, а ты действительно реально похож на материализованного джинна, - заметил Жорик, когда рейф, скрепя сердце, переоделся. – Помнишь, я говорил, что вряд ли бы у человека получилось столь точно попасть в образ… Только очки тоже придется снять. Там, где будут проходить съемки не будет солнца… - Вай! Настоящий джинн! – воскликнул, спеша к ним навстречу, Ахмет Нарзабаевич. Меж тем рейф продолжал озираться по сторонам. Комната, где по сюжету должно было состояться пленение джинна и последующее заточение его в кувшин, была лишена окон. Единственным источником света были несколько приземистых узких восточных ламп. Убранство комнаты так же было небогатым: стеллаж со свитками у стены. Рядом небольшой резной деревянный столик, на котором тоже в кучу были свалены свитки – единственное сокровище Сулеймана. В центре на полу был круг с нанесенными вдоль него какими-то знаками. В кругу, поблескивая боками, уже стоял в ожидании кувшин. Возле столика, копаясь в свитках, суетился человек в восточной одежде. Должно быть, то и был Сулейман, а точнее тот, кто его изображал. Обнаружив нужный свиток, он развернулся, едва не столкнувшись нос к носу с рейфом, так что от неожиданности был вынужден отступить на пару шагов. Рейф окинул его с ног до головы цепким оценивающим взглядом – так он прежде осматривал потенциальную еду, прежде чем приступить непосредственно к процессу кормления. - Ох, прошу меня простить, - сказал актер, игравший Сулеймана, прижав свиток к груди. – Вы видимо и есть наш обещанный джинн… Надо заметить, выглядите вы действительно весьма реалистично… Впрочем, человек не вызвал у рейфа особого впечатления: невысокий, сухопарый, смуглый с седыми прядями волос, выбивавшимися из-под чалмы. Он совершенно не походил на того человека, что когда-то пленил самого Стива. «И этот человек сумел лишить свободы могущественное существо», – с некоторым недоумением и разочарованием подумал рейф. Было бы гораздо проще и понятней, если б Сулейман походил на лантийца. …Пока снималась сцена с вызовом джинна, рейфу насколько возможно подробно объяснили суть последующей сцены, где ему надлежало сыграть роль уже принявшего физический облик по-своему могущественного существа. Сложность состояла в том, что необходимо было в доступной для понимания форме донести до Стива, что тому надлежит сделать, учитывая прагматичное мышление рейфа и отсутствие у него опыта в подобного рода делах. - Тебе просто надо будет встать в центр круга возле кувшина, – сказал Жорик. – Сам же процесс материализации – это уже дело техники… на экране в дальнейшем это будет выглядеть так, что вызванный из своего мира джинн материализуется в круге. Рейф озадаченно молчал, пытаясь логически уразуметь суть обрисованной ему сцены. Видимо, давалось ему это непросто. - Видишь ли, кино создает визуальную историю событий, имевших место в далеком прошлом, – попытался доходчиво объяснить рейфу Жорик. - Поэтому некоторые моменты приходится имитировать, воссоздавать в современных условиях. В этом и заключается игра актеров – постараться насколько можно реалистично произвести то, что могло происходить в далеком прошлом. Естественно, в наших условиях мы не можем физически воссоздать некоторые вещи, как, например, появление и воплощение джинна, но можем с помощью техники и последующей обработки создать такой эффект непосредственно уже на экране визора. Ведь главное в этой истории даже не сам процесс его появления и последующей материализации, а то, что по воле человека, использовавшего древние знания, иное существо было выдернуто из привычного ему мира и на тысячелетия пленено в кувшине, вынужденное играть по навязанным ему людьми правилам, пока не нашелся другой человек, который его освободил… … После довольно продолжительной паузы рейф наконец коротко кивнул. Последнее понять ему было намного проще, нежели специфику создания реальности техниками фабрики грез, как люди данного мира называют кинематограф. - Вот и хорошо! - обрадовался продюсер. – Когда сцена с вызовом джинна закончится, просто вставайте в круг и сыграйте материализованного джинна, оказавшегося в плену обстоятельств… Вам рассказать, что такое плен? - Не надо, – сухо бросил Стив, наблюдая за происходящим на съемочной площадке, где Сулейман, размахивая руками, что-то бормотал на непонятном рейфу языке. Сознание рейфа напряженно работало, пытаясь понять, как таким образом можно было вызвать и пленить джинна. В его случае все было просто и понятно: атлантийцы как приманку выпустили женщину … или, может, она сама решила проявить инициативу, таким образом выслуживаясь перед лантийцами. Не все ли равно. Ну а затем, когда казалось, что он победил и готов был забрать причитающийся ему по праву трофей в виде её жизненной силы, лантиец банально оглушил его из станнера, который предварительно забрал у одного из ранее поверженных «солдат». Здесь же глаза рейфа не видели никакой реальной приманки, которая, по его мнению, могла бы заинтересовать джинна, кроме разве что стоящего в центре кувшина. … … Меж тем, Сулейман продолжал махать руками и что-то бормотать, а потом вдруг остановился и застыл, зачарованно, словно еще до конца не веря в факт случившегося, гладя в пустоту круга. - Все! Снято! – возвестил голос продюсера. – Следующая сцена! - Идем, – негромко сказал Жорик. – Попытайся на миг просто представить, что ты – джинн, которого вероломно лишили свободы с последующей целью исполнения желаний. - Но я не исполняю желаний, – сухо возразил рейф, проходя вслед за человеком к месту съемки. - И не придется, – откликнулся вполоборота Жорик. – Материализация исполнения желаний опять же дело техники. Когда дойдет до этого момента, ты просто сделай какой-нибудь этакий жест руками – и все… типа, чтобы старикан отстал. … - Я могу сделать лишь один жест рукой, - с натянутой усмешкой заметил рейф. – И тогда он точно от меня отстанет… - Только не забывай, что материализованный джинн вынужден подчиняться определенным законам, которыми не в силах пренебречь и не может покинуть защитного круга, – напомнил Жорик, поняв, на какое движение рукой намекал рейф. – И потом, этот человек не совсем тот Сулейман, он просто изображает Сулеймана… … Едва Стив шагнул в круг на полу, его вновь захлестнули воспоминания о своем недолгом, но весьма унизительном и досадном пленении. Так что ему не составило большого труда представить, что мог чувствовать джинн. Рейф, возможно даже не отдавая себе в том отчета, перенес на джинна свои собственные переживания: досада от осознания факта пленения и собственного бессилия вновь обрести желанную свободу, понимание, что за ним никто не придет и не выручит, гнев на стоящее по другую сторону защитного круга человеческое существо, исконно считающееся ничтожным, но воле которого в виду непреложных правил джинн вынужден отныне подчиняться. Все это смешалось в сознании пленника, превратившись в своеобразный эмоциональный коктейль. В итоге рейф наградил Сулеймана таким взглядом, что тот, невольно спав с лица, инстинктивно подался назад, позабыв, что между ними непреодолимая защитная черта. - Потрясающе, просто потрясающе, - не скрывая восторга, вполголоса приговаривал продюсер, с интересом наблюдая за разворачивающимися на съемочной площадке событиями. – Он играет так, словно действительно знает, что такое плен… - Похоже на то, – задумчиво откликнулся Жорик, мысленно подумав о том, что, возможно, только что невольно приоткрылась одна из страниц недавнего прошлого гостя. Вряд ли Стив по своей природе, менталитету и прагматичному мышлению способен играть. Он просто заново по-своему проживает то, что уже пережил когда-то. И, похоже, это не доставляет ему удовльствия... - Где, вы говорили, его взяли? – вновь осведомился продюсер. - Нам его подарили союзники из «Атлантиса», - напомнил Жорик. - И знаете, вы с ним поаккуратней. Возможно, Стив действительно какое-то время был в плену… Мы практически ничего не знаем о его народе. Люди альтернативного Пегаса называют их рейфами, а как они сами себя именуют – нам неизвестно, Стив по своей натуре явно не из тех, кто готов восполнить нам информационные пробелы…. - А ваши союзники, они что, вам о рейфах ничего не рассказали? – спросил продюсер. - Они, похоже, сами еще далеко не все знают, – откликнулся Жорик. - Только то, что к тому времени успели позаимствовать из базы Древних, ну и опирась на собственный опыт. А опыт первого контакта у них, по всему, был весьма печальный: рейфы, обычно имеющие дело исключительно с людьми Пегаса, захватили в плен людей экспедиции, не ведая о том, что взяли чужаков. Во время спасательной миссии наши союзники потеряли одного человека и своими действиями в итоге спровоцировали преждевременное пробуждение всех спящих рейфов в Пегасе. В результате рейфы объявили на них охоту, возможно, приняв их за вернувшихся в галактику Древних. Наши разведчики впервые встретились с отрядом «Атлантиса» на одной из планет Пегаса той реальности, поскольку её координаты оказались в базе данных «звездного скитальца»; по всему когда-то «скиталец» успел побывать в той реальности, на той планете.... - Знаете, звучит весьма интригующе, - заметил продюсер. – Из всего этого мог бы получиться неплохой сюжет…. - История с длинной «бородой», – усмехнулся Жорик. - Для сериала так в самый раз, – отметил продюсер. – Это ж не анекдот. Тут чем длиннее «борода» и закрученней сюжет – тем интересней. Надеюсь, вы как-нибудь на досуге поподробнее поведаете, с чего у вас там все началось… - Может быть, – неопределенно ответил Жорик. – Прежде, чем снимать сериалы, надо самим во всем до конца разобраться. К тому же, наши альтернативные союзники и не подозревают, что Стив жив и даже согласился играть в вашей истории роль джинна… Жорик усмехнулся, попытавшись навскидку представить возможную реакцию союзников из «Атлантиса». В частности – доктора МакКея, которого в силу его работы на базе «Сферы» он знал лучше, чем прочих атлантийцев. Прочих он видел лишь однажды во время подписания Соглашения. … … Меж тем, на съемочной площадке, взяв себя в руки, Сулейман попытался, урезонить своего могущественного пленника. Он вновь взметнул руки над головой и что-то забормотал на древнеарабском, видимо призывая джинна подчиниться своей воле…. … То же мнение сложилось, по всему, и у Стива, поскольку рейф в протестующем жесте, метнулся, было, в сторону Сулеймана, но неожиданно вспыхнувшая на полу полоса защиты заставила его невольно отступить: память вернула ему горький опыт неосторожных контактов с защитным полем клетки, куда его упрятали лантийцы. Рейф вернулся в центр круга и какое-то время оставался недвижим, игнорируя жесты и вопли старика. Затем вспомнив, что джинн вынужден в итоге подчиниться, хотя сам Стив не видел тому абсолютно никаких веских причин, сделал жест рукой, словно отмахивался от назойливого насекомого, которое к сожалению невозможно убить. Старик удовлетворенно просиял, дав понять, что его герой в итоге добился-таки желаемого. Сцена была снята. Остальное, как говорил человек по имени Жорик, - было делом техники… … На том непосредственное участие Стива в создании киноистории в этот день было закончено, и рейф, переодевшись в свое привычное и нацепив солнцезащитные очки, поскольку время приближалось к полудню, вместе с компаньоном из «Сферы» был предоставлен самому себе. Однако Стив не спешил покинуть съемочную площадку и предпочитал продолжить наблюдение за людьми и происходящими событиями со стороны. Жорик не лез к нему с расспросами, поскольку гость «Сферы» предпочитал спрашивать сам, а потому, набравшись терпения, дожидался, когда Стив вновь первым проявит инициативу. Единственно, что пока было известно о госте, да и то в качестве предположения, сделанного исходя из его реакции на вопрос продюсера о плене, что Стив, по всему, действительно, прежде чем умереть и в качестве своеобразного подарка достаться сотрудникам «Сферы», успел побыть в неволе. Ну а рейф пока не был расположен к откровениям. Его вниманием завладела группа прибывших в поселок всадников, занятых в сцене с разбойниками, которые, согласно сюжету сказки, должны будут в свою очередь напасть на торговый караван купцов, захватив в качестве трофея и кувшин с джинном. Рейф со стороны разглядывал странных для него животных, пытаясь припомнить, мог ли он видеть нечто подобное в Пегасе. Впрочем, кони были не единственным откровением для рейфа : незадолго до их появления в поселок прибыло с десяток еще более странных тварей, которых люди именовали верблюдами. Эти животные, взятые напрокат в ближайшем сафари-парке, участвовали в сцене, сопровождая караван купцов. Заметив интерес гостя, Жорик ненавязчиво заметил, что в древние времена верблюды, которых поэтично именовали кораблями пустынь, активно использовались людьми практически на всем ближнем востоке в качестве транспорта и тяговой силы. Рейф никак не отреагировал на это замечание и вскоре вовсе утратил к верблюдам интерес. Он опять ушел в себя, на какое-то время выпав из окружающей действительности. Создавалось впечатление, что анализируя последние события, участником которых сам являлся на определенном их отрезке, рейф усиленно пытался решить какую-то очередную логическую задачу и не мог. - Скажи, человек, - прервав молчание после продолжительной паузы, наконец вновь он обратился к Жорику, решив прибегнуть к уже испытанному методу разрешению затруднительных для себя вопросов. - Почему человек, пленивший джинна, говорил что-то непонятное, размахивая руками? - Полагаю, он читал заклинания, – ответил Жорик. - Разве можно кого-нибудь пленить таким образом? - по мнению рейфа бормотание и размахивание руками было пустым сотрясением воздуха и не должно было привести к положительному результату. - Возможно, все дело в том, что именно бормотал Сулейман, – попытался объяснить Жорик. – То есть в словах. В них могла содержаться своеобразная голосовая программа, которая при правильном их произношении создает между мирами нечто вроде точечного провала, сквозь который джинн и был притянут в наш мир. Ну а потом Сулейман дал ему новую программу, привязавшую джинна к месту своего заключения и впоследствии являющуюся для него определенным алгоритмом действий: при последующем вызове джинна, которой являлось усиленное потерание внешней стороны кувшина, тот должен был появиться, материализовавшись, исполнить желания и снова вернуться в кувшин. - Однако джинн забирал жизни тех, чьи желания выполнял, – заметил рейф. - Почему же те, кто придумал этот алгоритм не позаботились о безопасности вызывающих? - Кто знает, – ответил Жорик. – Быть может, они считали, что о своей безопасности каждый должен заботиться сам. Человек, умеющий думать, найдет способ получить желаемое и остаться в живых. Ну а излишне жадные и самонадеянные люди расплачивались за свою жадность и самонадеянность. Согласись, лишение джинна взымать плату за совершенные им чудеса, было бы несправедливостью по отношению к нему. К тому же, это заставляет человека лишний раз подумать, прежде чем прибегать к помощи джинна. Как говорили наши предки - «за все хорошее надо платить». И по всему те, что составили подобный алгоритм, это знали и считали данный порядок вещей правильным. А потому прибегали к помощи джиннов только в крайних случаях. Ну а Сулейман и ему подобные, отважившиеся вызвать существо из иного мира, просто пользовались алгоритмами тех древних мудрецов, принимая правила игры такими, каковы они есть. Вряд ли бы всех знаний и опыта хватило бы Сулейману на то, чтобы самостоятельно составить алгоритм заклинаний. С другой стороны. за время контактов с джиннами люди сами выработали правила безопасности. Помнишь тот круг на полу? Рейф кивнул, соглашаясь. Он припомнил и защитный круг, и с каким изумлением смотрел в пустоту круга, где должен был появиться джинн, старик, словно еще не веря в то, что его опыт удался. Что ж, понятие программного алгоритма было знакомо рейфу, поскольку у них на корабле-Улье были системы управления, через которые офицеры технического состава с помощью специальных программ общались с кораблем. Но такой метод, какой использовал человек, именуемый Сулейманом, Стив наблюдал впервые… … В то время, как рейф, вновь прибегнув к помощи сопровождавшего его человека из «Сферы» получал ответы на возникшие у него вопросы, в другой части поселка киношников актер, игравший Сулеймана, закончив съемки последней сцены, где его герой трагически погибает от рук забравшихся к нему в дом воров, делился своими впечатлениями с окружающими коллегами. - …в какой-то момент мне показалось, что этот джинн меня собирается убить …. - Выглядело это со стороны вполне реалистично, – заметил кто-то из коллег, имевший возможность наблюдать за съемкой сцены. – Хотелось бы посмотреть, как это будет на экране… - Думаю, не хуже, чем в натуре, - сказал кто-то из киношников. – А этот … инопланетянин, играющий джинна, кто он и откуда? - Спроси что полегче. То, что он не с Земли – это очевидно, а вот откуда … - Ну-у, учитывая, что с ним представитель «Сферы», надо полагать, что откуда-то из очень далека… - А чем, собственно в «Сфере» занимаются? – поинтересовался кто-то из любопытных. - Вроде как исследуют параллельные миры, - ответили ему. – Наш Нарзабаич не в первый раз обращается к ним. Но прежде это была чисто информационная помощь. Живого инопланетянина на съемки он притаскивает впервые… - Да-а, на этот раз Нарзабаич превзошел самого себя… - А ведь согласитесь, этот парень реально внешне походит на материализованного джинна, – заметил кто-то. – И играл он весьма реалистично… - Я в какой-то момент даже на миг забыл, где нахожусь, что происходит, и что между нами на полу защитный круг, – доверительно сообщил актер, игравший Сулеймана. - Хотя, опять же, исходя из известных сказок «Тысячи и одной ночи» джинны при вызове были куда более покорны, – после непродолжительной паузы заметил кто-то. - Это согласно сказкам, придуманным людьми, – возразили ему. – На деле никто наверняка не знает, какими были джинны, но логически можно предположить, какой должна быть реакция подобного существа, внезапно выпавшего из привычной реалии и плененного человеком. Рыба и та до последнего сопротивляется, когда её ловишь… а тут джинн…. … С продюсером они встретились уже под вечер. Тот как всегда был многословен и по-восточному эмоционален. Впрочем, рейф уже привык к тому, что люди много говорят и просто пропускал значительную часть его монолога мимо ушей, не акцентируя на сем внимание и предоставив спутнику отвечать на вопросы. Затем, как и в предыдущий вечер, продюсер пригласил гостей в свою палатку, по пути извиняясь, что за время работы уделял им меньше внимания, чем того бы хотелось. - … с утра не присел и, представьте, даже не обедал, - посетовал продюсер. – С другой стороны мы за день отсняли аж четыре сцены! Похоже, несмотря на усталость, Ахмет Нарзабаевич был донельзя доволен проделанной работой. - Прежде нам за день удавалось отснять от силы два, максимум три эпизода, - продолжал разглагольствовать продюсер, выкладывая на стол знакомые уже гостям восточные лакомства. Но рейф ждал появления на столе напитка, именуемого вином. И желания его не оказались обмануты: гостеприимный хозяин действительно вытащил из дорожного холодильника запотевший темный сосуд с приятной на вкус рубиновой жидкостью, откупорив его и щедро наполнив бокалы. - Как говорится – за первый день съемки! – провозгласил он, подняв свой бокал. – И чтобы все остальные дни были такими же производительными. … А вы, – он обратился к Стиву. – Просто отлично справились! И даже привнесли в характер джинна нечто свое. Почему-то никто из нас не подумал, что, материализовавшись и оказавшись в плену защитного круга, джинн меж тем может попробовать сопротивляться. А ведь это вполне себе логично. За прошедшие тысячелетия благодаря сказкам люди привыкли к образу раболепных джиннов, кланяющихся при появлении и покорно выполняющих все прихоти людей. Но это, как мне думается, не совсем верно, а точнее – совсем неверно. Наши предки просто выдавали желаемое за действительное. … - А мне думается, - решил поделиться возникшей у него в голове версией Жорик. – Что в далеком прошлом люди и джинны вполне могли контактировать друг с другом и даже на некотором этапе быть союзниками. От джиннов люди могли получить в дар словесный алгоритм, открывающий портал между мирами, который впоследствии, разведав слабые стороны союзников, кто-то из наиболее алчных людей потом использовал против самих же джиннов. Джинны, обидевшись, ушли из нашего мира, однако знания остались…. - Вполне возможно, - согласился Ахмет Нарзабаевич. – С годами навык пользования звуковым алгоритмом постепенно утрачивался, древний язык забывался. И потом только самые одаренные могли воспроизвести заклинания, да и то не всегда рассчитывая на удачу. - Иначе бы джиннам просто не было бы от людей покоя, - заметил Жорик. - Тоже верно, – согласился Ахмет Нарзабаевич, подливая гостям вина. – Кстати, мои техники почти закончили обработку части ранее отснятого материала, так что еще до ужина можно будет посмотреть, как оно будет выглядеть на экране… и в том числе, что собой представляет в натуре нематериализованный джинн. Последнее опять-таки было обращено к смакующему вино рейфу. «Похоже, этот парень прочно подсел на винцо, – подумал Жорик, с интересом приглядываясь к Стиву. – Но не похоже, чтобы оно действовало на него опьяняюще как на людей. А это значит, что печальная участь однажды спиться нашему гостю явно не грозит…» … В это время в палатку продюсера заглянул человек, в котором Жорик не сразу узнал актера, игравшего Сулеймана, поскольку от старика в его внешности не осталось и следа. Это был невысокий, ладно сложенный человек средних лет с коротко стриженными цвета воронова крыла волосами. - Проходи, Бахир. Не стой за порогом, - пригласил коллегу продюсер. – Присаживайся, отдохни, выпей с нами винца за первый день съемки… - Спасибо, я ненадолго … только попрощаться…, – откликнулся актер, попутно кивнув гостям продюсера. - Уже уезжаешь? – осведомился продюсер. - Сцена с моим участием снята, – ответил актер. - Хочу успеть в проект Мякжимяна… - Так утром и полетел бы, - заметил продюсер, доставая еще один бокал и наливая актеру вина. - Хочу успеть до заката, – пояснил актер, – сам понимаешь, время дорого… - Что ж, понимаю, - ответил продюсер. – Как не понять. Спасибо, что помог с Сулейманом… Не хочешь взглянуть на обработанный материал? - Благодарю, как-нибудь в другой раз, - ответил актер, пригубив слегка из кубка чисто уважения хозяина ради. – Полагаю, не в последний раз встречаемся. … А вы отлично играли … Комплимент предназначался явно Стиву. Рейф продолжал молча смаковать вино, оставив комплимент без ответа. Возможно, в его понимании констатация факта не нуждается в ответной благодарности. Если он и был удивлен столь резкими переменами во внешности недавнего напарника, то опять-таки ничем этого не выдал, сохраняя внешнюю невозмутимость. Что ж, после того, чему он был свидетелем при демонстрационном воскрешении цыплячьей тушки, экспресс-омоложение воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Стиву было невдомек, что в киноискусстве секрет столь быстрой и разительной перемены может быть скрыт всего лишь в искусном гриме... … Бахир в свою очередь осторожно приглядывался к беловолосому инопланетянину, с которым впервые встретился утром на съемочной площадке. И если во время розыгрыша сцены тот был сосредоточением бушующих в нем эмоций, то сейчас инопланетный гость Ахмета Нарзабаевича представлял собой непроницаемую гладь океана, под поверхностью которой может таиться все, что Аллаху угодно. Однако агрессии не проявлял, равно как и интереса к личности недавнего партнера по сыгранной сцене. Похоже, он вообще никого вокруг себя не замечал … или это так только казалось со стороны. «Интересно, кто надоумил Назарбаича притащить на съемки инопланетного гостя?» – подумал в очередной раз актер. Не смотря на то, что Земля вот уже почти столетие является равноправным членом Галактической Федерации, к помощи инопланетных гостей, временно проживающих на территории Земли, киношники практически не прибегали, справляясь своими силами. С другой стороны внешность персонажа, особенно такого экзотического как джинн, играет в успехе проекта вцелом не последнюю роль: чем правдоподобнее будет выглядеть персонаж, тем больше веры зрителя в реалистичность показанной истории. А этот гость в гримировке явно не нуждается. В принципе, он даже костюм мог не менять… - Прошу прощения, но мне действительно пора, – сказал Бахир, ставя кубок на край стола и поднимаясь на ноги. – Ключи от коттеджа я передал Камиле … - Обожди минуту. Мы тебя проводим, – предложил Ахмет Нарзабаевич. – Нам все равно по пути… Продюсер поднялся, вслед за ним поднялись и гости. … …Монтажный цех располагался в одном их технических ангаров неподалеку от взлетно-посадочной площадке, где в лучах заходящего солнца терпеливо дожидался своего пассажира серебристый легкий флайер…. …Проводив коллегу и обнявшись на прощание как велит древний восточный обычай, продюсер отвел гостей в святая святых любой фабрики грез место, где собственно и рождалось само кино, складываясь из мозаики отснятых ранее и смоделированных с помощью киномашины сцен. Как и в зале, где снималась сцена с вызовом джинна, в помещении монтажной не было окон, а потому царил приятный глазу рейфа полумрак с множеством светящихся мониторов, на которых шел непосредственно монтаж а затем и прогон уже готовых сцен. - Ну вот, здесь и обитают наши главные волшебники, – обращаясь к гостям, заметил Ахмет Нарзабаевич. – Так что, как у нас говорят – прошу любить и жаловать: Сабит – глава нашего монтажного цеха, его помощники Тамир и Аллен. Названные кудесники, в свою очередь с неприкрытым любопытством взиравшие на гостей, казались молоды не по годам – старшему из них на вскидку было немногим за тридцать. Впрочем, в данном мире при развитии науки и медицины вот уже на протяжении многих десятилетий, а то и столетий внешность не являлась определяющим возрастным фактором. Каждый мог выглядеть настолько, насколько себя ощущал, подстраивая внешность под возрастные ощущения души. По просьбе продюсера монтажеры охотно прокатили на одном из экранов уже готовый материал. Выглядело все действительно реалистично: небольшой восточный городок далекого прошлого Земли жил своей жизнью: улицы были полны народа, занимавшегося каждый своим делом. Чуть в стороне возвышался дворец местного владыки. А в небольшом явно небогатом доме, почти на окраине, местный философ Сулейман готовился к смелому и рискованному эксперименту, перебирая наваленные на небольшом столике старые свитки с древними письменами. Была ли в том хитрость киношников? Только свитки действительно выглядели весьма реалистично, словно были позаимствованы из какого-то местного музея древностей. На вопрос Жорика продюсер, не скрываясь, ответил, что за свитками ему пришлось ездить в Московский институт Времени к легенщикам. - Вы хотите сказать, что свитки настоящие? – уточнил Жорик. - Почему бы и нет, – невозмутимо пожал плечами продюсер, следя за происходящим на экране. – Уж не знаю, насколько они достоверны… в те времена тоже было немало любителей ловли рыбы в мутной воде. Однако Бахир подтвердил, что язык действительно древнеарамейский. Я потому его и пригласил на роль Сулеймана, что он один из известных профессоров востоковедения. Кино - это его хобби. У Мякжимяна он занят в проекте про археологов, обнаруживших какую-то древнюю гробницу… … В это время на экране, отыскав нужный свиток, Сулейман приступил к таинству вызова джинна. По всему в нем не было до конца уверенности в успехе затеянного столь смелого предприятия, а потому Сулейман был немало удивлен, когда незримые, но могущественные силы природы, подчиняясь словесному алгоритму древних заклинаний, пришли в движение: воздух над кругом, казалось, подернулся легкой рябью, затем в центре прямо в пустоте пространства возникла яркая белая точка, которая, вибрируя, начала разрастаться, испуская нежное серебристое свечение, затем подернувшееся легкой сероватой дымкой. Концентрация дымки росла, уплотняясь, приобретая конкретные очертания, пока не материализовалась в джинна. Рейф с молчаливым интересом внимательно следил за материализацией своего персонажа. Если верить людям, то изначально по своей природе джинн походил на плотный сгусток то ли газа, то ли дыма, то ли сверхконцентрированной энергии, наделенной разумом и способностью влиять на физическую среду, меняя её по своему усмотрению, а чаще всего – по желанию очередного хозяина кувшина…. … Меж тем появившийся в круге джинн вовсе не намерен был мириться с фактом своего пленения и даже предпринял попытку кинуться на пленителя, заставив того непроизвольно отшатнуться и попятиться. Однако вспыхнувший на полу защитный круг остановил джинна, а дальнейшее чтение человеком алгоритма вынудило его подчиниться. Рейф помнил, что именно эта вспышка, напомнившая ему реакцию защитного поля клетки в «Атлантисе», в которой он провел несколько дней, охладила его пыл, а потом, когда сцена была снята, он не сразу решился выйти из круга. Занося ногу над кругом,он невольно опасался повторения вспышки. Но вспышки так и не последовало. Самым забавным и курьезным было исполнение желания. Во время съемки Стив так и не понял, чего собственно хотел от его персонажа Сулейман. Он просто сделал произвольный жест рукой, словно пытался отогнать назойливое зудящее над ухом насекомое, однако на экране на полу за кругом ниоткуда появилась большая миска с пловом и кувшинчик вина, хотя во время съемки самой сцены ничего подобного не было. Подобная трансформация привела рейфа в некоторое недоумение: получается, что Сулейман рисковал собственной жизнью, вызывая джинна, чтобы только сытно поесть? Впрочем, на счет утоления голода – тут рейфу все было понятно. Он знал, что такое голод не понаслышке. Особенно после пробуждения от спячки; как бы оставленные хранители не заботились о нуждах спящих, рейфы всегда просыпались с острым чувством голода. Но разве для того, чтобы найти себе еду, обязательно пленить джинна? Особенно учитывая плату, которую в итоге берет джинн за исполнения желаний. Хотя тут, надо отдать человеку должное, Сулейман подумал о своей безопасности. Не то, что воры, которые под покровом ночной темноты забрались в дом Сулеймана. Что они там надеялись отыскать? Может, тоже были голодны…. Нет, по всему их интересовала явно не еда. Они убили старика, забрали все, что сочли для себя ценным, в том числе кувшин с заточенным в него джинном, и, уходя, подожгли дом, дабы замести следы. - Разве эти люди в свою очередь не попытаются заставить джинна исполнить их желания? – осведомился рейф. - Полагаю, что так оно и будет, – согласился продюсер. – Один из воришек, рассматривая трофей, случайно потрет кувшин, тем самым пробудив к активности его пленника. А, сообразив, какое сокровище ему попалось, начнет загадывать желание. - Три желания, – уточнил рейф. - Верно, три, – согласился продюсер. – После чего вынужден будет расплатиться за чудеса… Вот это интересовало рейфа больше всего. - А как он будет расплачиваться? – осведомился дотошный рейф. - Думаю, джинн его убьет, - ответил продюсер. – Увидев, что сталось с товарищем, его подельник, дождавшись, когда джинн вынужден будет вновь вернуться в кувшин, закупорит его пробкой для верности и бросит в ближайшую речку, откуда его затем выловит один из купцов, пришедший к речке набрать воды. - В принципе я бы мог им покормиться, – предложил как бы между прочим рейф. - Конечный результат будет тем же - человек умрет... - Уже успел проголодаться? – осторожно осведомился Жорик. - Нет, – ответил рейф. - Вот джинн, скорее всего, голоден… - Интересная идея, – заметил продюсер. - Опять-таки мы доподлинно не знаем, как именно джинны брали плату за свои чудеса… - Однако согласиться ли ваш актер, чтобы им кормился джинн? – усомнился Жорик. – Ведь актер – не воришка, а только изображает его. Разве что ты кормиться будешь понарошку… - Это как? – не понял рейф. - Сделаешь вид, что кормишься, – пояснил Жорик. - Сделать вид, что кормлюсь? – переспросил рейф, пребывая в явном замешательстве. Он задумчиво посмотрел на свою кормящую длань. Кормление было довольно сложным процессом со впрыскиванием фермента и последующим забором жизненной энергии жертвы. Рейф не представлял себе, как можно кормиться понарошку. - Но ведь ты, надеюсь, из-за принципа не собираешься убивать актера, – напомнил Жорик. – Настоящий воришка умер тысячелетия назад… - Но ведь вы его потом вернете, – после минутной паузы раздумья заявил рейф. – С помощью вашей чудесной машины… - Оно конечно, – согласился Жорик. – Просто сам процесс умирания…. Рейф никогда прежде не задумывался, что в процессе кормления испытывает его жертва. Он просто забирал необходимую ему жизненную энергию. В данный момент он еще не испытывал голода, а значит и нужды в кормлении не было. Однако готов был покормиться, дабы его персонаж смог получить причитающуюся ему плату. - С другой стороны, – после минутной паузы предложил рейф. – Я могу не забирать всю его жизненную энергию. Он будет жить… - Тогда надо будет просто позаботиться, чтобы из ближайшего Медцентра доставили портативную энергованну, – сказал продюсер. – А заодно поговорю с актером…. Рейф, приняв подобный ответ за согласие, был удовлетворен. Однако Жорика продолжали грызть сомнения, основной причиной которых было то, что никто пока толком не знал всех физиологических и психологических тонкостей, сопровождающих процесс кормления. От атлантийцев удалось получить информацию лишь о внешней стороне процесса: человек на глазах стареет, превращаясь буквально в иссохшую мумию. Даже если Стив не станет забирать у человека всю энергию, и тот останется жив, как подобный опыт отразиться на его дальнейшей жизни? Энергованна несомненно поможет телу. Но поможет ли она душе? … Ситуация складывалась весьма непростая: с одной стороны, коль уговорили рейфа сыграть джинна, тот имел полное право на сублимацию от имени своего персонажа, не умея при этом играть понарошку, с другой – опасения причинить невольный вред невинному человеку, даже если тот вдруг по незнанию нюансов предстоящего ему испытания, согласиться подвергнуть себя потенциальной опасности. Воспользовавшись моментом, пока рейф вновь вспомнил о визоре, Жорик связался с непосредственным начальством в «Сфере», описав сложившуюся ситуацию и испросив совета. Подобная постановка вопроса поставила Ричарда Мэлла в тупик. Единственно что тот мог от себя посоветовать, так это задействовать энергованну и последующую помощь Хранителя, способного аккуратно скорректировать воспоминания: человеку, решившему добровольно подвергнуть себя испытанию, не стоит помнить об этом. Проблема разрешилась неожиданно: тем же вечером после ужина заглянул актер, который должен был играть означенного вора, и сообщил, что он в принципе согласен рискнуть. Это был молодой человек на вид лет тридцати из числа стажеров, что уже выделились из массовки, но еще не дослужились до ведущих ролей. Он кинул любопытствующий взгляд на сидевшего в кресле напротив визора рейфа. Стив как всегда оставался по-рейфски невозмутим, лишь скользнул по припозднившемуся гостю мимолетным взглядом. - Вы точно уверены в своём решении? – осведомился Жорик. - Да, – утвердительно кивнул молодой актер. – Коли это необходимо для дела … А как это будет? – вполголоса поинтересовался он. - Откровенно говоря, я даже не знаю... – несколько замялся Жорик, в свою очередь кинув вопросительный взгляд на рейфа, следившего за событиями на экране: показывали очередной остросюжетный фильм. – Дело в том, что за все время, проведенное нашим необычным гостем в стенах «Сферы», ему не было нужды кормиться…да и сейчас он сыт, однако желает следовать возложенной на него роли. Единственно, что могу сказать – он обещал контролировать процесс, не доводя до фатального конца, а там вам гарантирована энергованна. Её завтра утром доставят из ближайшего Медцентра. - Вот видите, не все так плохо, - оптимистично заметил актер. - Так то оно так, – с толикой сомнения ответил Жорик. - Меня беспокоят возможные последствия сего смелого эксперимента с вашей стороны. Впрочем, мой непосредственный начальник предложил воспользоваться помощью моего Хранителя для последующей корректировки воспоминаний: Хранитель просто аккуратно уберет из вашей памяти и памяти вашего тела все негативные ощущения и воспоминания от данного процесса. - Что ж, полагаю, это будет весьма кстати и заранее благодарю, – ответил молодой человек. – Тогда до завтра… - До завтра, - откликнулся Жорик, проводив гостя до крыльца и задумчиво глядя ему вслед. … … На следующий день снимали сцену с ворами, занимавшимися изучением своих нехитрых трофеев, прихваченных из дома старика Сулеймана. Один из воров – тот самый молодой актер, с интересом вертел в руках старинный кувшин, словно пытаясь угадать его возможное содержимое. Он потряс кувшин, но поскольку изнутри не раздалось знакомого булькающего звука, молодой вор сделал вывод, что кувшин давно пуст. Если это его и огорчило, то не надолго; по всему кувшин сам по себе стоил немалых денег и свидетельствовал о том, что его прежний хозяин знавал и лучшие времена. - Что ж, хоть какая-то от кувшина польза, - сказал вор, вытащив закрывавшую горлышко дубовую пробку. Принюхался, но из кувшина ничем не пахло . Если в нем когда-то и хранилось вино, его пары давно успели улетучиться. - Как думаешь, за сколько можно будет продать этот старый кувшин? – спросил его приятель. - Думаю, при случае можно выручить неплохие деньги, - со знанием дела откликнулся исследовавший кувшин вор. – Может он и старый, но еще вполне пригоден для того, чтобы держать в нем хорошее вино или масло. - Что-то он какой-то закопченный, – с толикой сомнения заметил приятель. - Ну, так оттереть по-хорошему, и будет как новенький, – усмехнулся вор с кувшином, вытащил из кармана штанов скомканную тряпицу, поплевал на неё и потер бок кувшина. – Вот видишь, он уже почти чистый… Шайтан! Что это?! В ответ на потирание неожиданно из кувшина повалил сероватый дымок, невольно заставив вора выпустить кувшин из рук и испуганно шарахнуться в сторону. Странный дымок меж тем увеличил концентрацию, материализуясь в джинна…. … На этот раз Стив охотно временно сменил свой черный кожаный плащ на одежду джинна, поскольку впереди его ждала сцена, в которой он от лица джинна должен был получить заслуженное вознаграждение. Рейф еще с вечера не раз обращался мысленно к этому моменту, памятуя о собственном табу, наложенном на людей этого странного мира. Но с другой стороны, если он покормится как джинн, табу не будет нарушено, ведь джинн никаких обязательств никому не давал, в том числе и самому себе. Впрочем, он также помнил, что обещал сохранить своей жертве жизнь. Что ж, не испытывая энергетического голода, он вполне способен контролировать процесс и остановиться, когда это будет необходимо. Он помнил молодого человека, накануне вечером приходившего в их временный дом. Даже беглого взгляда хватило, чтобы отметить, что добровольная жертва, которую представлял собой молодой актер, совершенно не походила на ту, что была ему дарована атлантийцами за полученную информацию о количестве пробудившихся Ульев. И все же, памятуя прошлый горький опыт, рейф осторожничал, продолжая со стороны приглядываться к очередной жертве на съемочной площадке, пытаясь отыскать возможный скрытый подвох. Но такого не находилось, во всяком случае на взгляд со стороны. А исследовать жертву более детально, на миг коснувшись его биополя, пока что не позволяли обстоятельства. ... … Стоя чуть в стороне, так чтобы не попасть в кадр, рейф внимательно следил за происходящим. … Вот молодой вор вынимает затычку из горлышка кувшина, затем принюхивается, обсуждая с приятелями предполагаемый барыш. Впрочем, этому моменту рейф не придал особого значения; в его сообществе не было товарно-денежных отношений. Иногда дружественные Ульи обменивались «солдатами» и едой, но такое случалось нечасто. И что такое деньги, которые вор намеревался выручить за кувшин, рейф так же не знал, имея представление о них разве что по просмотренным им ретро-фильмам в визоре; в этом мире, где он проснулся, вырвавшись из плена небытия, так же отсутствовала товарно-денежная система, давным-давно канувшая в прошлое, и деньги, если таковые еще оставались, можно было встретить разве в музее или у коллекционеров. Но рейф этим не интересовался…. - Твой выход, – негромко сказали ему. Рейф сделал несколько шагов, входя в кадр, вызвав на лицах воров гамму эмоциональных переживаний – от испуга до радости, когда они поняли, какой именно кувшин им попался в руки. Странно только, что его прежний почивший с их помощью хозяин, сгоревший вместе со своей хибарой, жил наудивление бедно. Ведь имея при себе такой кувшин с его необычным пленником, он мог бы купаться в роскоши. Но он пожелал лишь тарелку риса... Рейф-джинн в свою очередь с интересом изучал людей, радующихся столь нечаянной удаче и не подозревающих о том, что уже один из них довольно скоро должен будет расплатиться за свое легкомыслие. Он не собирался кланяться людям, как это делали сказочные джинны и испрашивать соизволения совершить чудо в угоду нового хозяина. Он просто терпеливо ждал, когда люди, наконец, начнут загадывать желания. Впрочем, ворам, видимо, не нужно было, чтобы им кланялись. А первое желание было загадано и очень скоро. Новый хозяин пожелал много-много денег. Рейф вновь обратился мысленно к опыту общения с визором. Там в историях, которые он смотрел, чаще всего деньги представляли собой бумажки в пачках, помещавшихся в черные прямоугольные ящики, которые герои историй носили с собой, воюя за них с себе подобными. Видимо, в далеком прошлом эти пачки бумаг значили для людей довольно много, раз их столь высоко ценили, порой даже выше, чем собственную жизнь. Однако он, припомнив на данный счет совет продюсера, с присущей его расе невозмутимостью слегка хлопнул ладонью о ладонь, продолжая наблюдать за тем, как люди, нелепо толкаясь, принялись вдруг ловить что-то невидимое, что, по всему, должно было падать откуда-то сверху. Рейф осторожно посмотрел наверх, но кроме чистого неба с легкими облачками ничего не увидел; сцена снималась на природе, недалеко от протекавшего близ поселка киношников ручья. Однако, очень скоро радость на лицах людей сменилась сперва растерянностью, а потом испугом, которому рейф опять-таки не находил видимых причин, ведь с неба в буквально смысле ничего так и не упало. Только люди вдруг попадали на землю, продолжая закрываться руками от чего-то невидимого. Тогда новый хозяин кувшина потребовал, чтобы джинн остановил деньгопад. Рейф снова невозмутимо сделал тоже самое движение руками, и таинственный деньгопад прекратился. Во всяком случае так можно было предположить, наблюдая за игрой актеров. Молодые люди продолжали меж тем с восторгом и изумлением на лицах озирать окружающее их пространство, которое на взгляд рейфа ничуть не изменилось. Меж тем рейф-джинн терпеливо ждал третьего заключительного желания, дабы приступить к взыманию платы, но к его разочарованию продюсер сообщил, что сцена снята.... ... Стив был растерян, не зная что и думать. Выходило, что люди этого мира обманули его? Прежде ничего подобного не случалось, во всяком случае здесь… Такого подвоха он не ожидал и даже негромко зашипел от досады – ведь ему обещали возможность слегка покормиться. И вопрос был даже не в утолении голода, а в процессе, доставлявшем рейфу особое удовольствие. И этого удовольствия его только что коварно лишили. - Наберись терпения, это еще не конец, – сказал Жорик, заметив перемену настроения подопечного, которую тот не сумел скрыть, и догадавшись о причине. - Не конец? – переспросил рейф. Это меняло дело. - Согласно сюжета сейчас воры, набив карманы дармовыми деньгами, отправятся в городскую таверну прогуливать столь необычным образом добытое богатство, - пояснил Жорик. - Устроят пир, а затем вернутся, и новый хозяин кувшина загадает свое третье желание… Чтож, раз так, можно было и подождать. Обнадеженный рейф успокоился, приняв прежний внешне невозмутимый вид. Он подождет... … Как и обещал Жорик, после сцен в таверне последовала очередная сцена с участием джинна. Согласно сюжета друзья вернулись с затянувшейся пирушки на место чудесного деньгопада ближе к полудню следующего дня – как только проснулись под столом в таверне с больной от похмелья головой и пустыми карманами. По дороге они усиленно пытались вспомнить, а что было накануне, и куда это подевалось их богатство? Ведь оно казалось нескончаемым. Обнаружив отсутствие средств на опохмел, друзья решили вернуться к месту, где накануне оставили горы денег – прятать их было просто негде, да и что жалеть то, что буквально золотым дождем пролилось на них с неба? Главное – у них остался волшебный кувшин; каким-то непостижимым для себя образом они сумели сохранить это сокровище, не потеряв его, не пропив и не проиграв в кости…. - А ты точно уверен, что вчера мы были именно здесь до того, как отправились в город? – озадаченно озираясь по сторонам и морщась от головной боли, вызванной избытком принятого на грудь спиртного, с толикой сомнения осведомился один из приятелей. – Ведь когда мы уходили, здесь оставались горы денег, а сейчас я не вижу ни одной… - Здесь, – ответил другой, подняв с земли монетку, по какой-то великой случайности затерявшуюся в пыли. – Вот монетка… - Все, что осталось от нашего несметного богатства, - уныло подытожил маявшийся головной болью вор. – Пока мы пировали в таверне, нас бессовестно ограбили…. - То-то под вечер в таверне было столь необычно много сорящих деньгами гуляк вроде нас ….я думал, в город пришел какой-нибудь богатый купеческий обоз…, - сказал вор, прижимавший к груди кувшин. - Впрочем, чего растраиваться? Ограбили нас, подумаешь... это не беда. Главное – у нас остался кувшин с джинном, который даст нам еще денег столько, сколько мы попросим… - Сейчас было бы неплохо опохмелиться, - заметил его товарищ, присев на камень, ибо после длительного пути по солнцепеку, ноги его почти не держали. - Давай закатим пирушку, – предложил вор с кувшином. – Лично я не против повторить веселье… Вор не без труда трясущимися руками вытащил пробку и потер бок кувшина. - Эй, джинн, вылезай! - приказал он с трудом ворочающимся языком. – Мы хотим веселиться, много вина и еды… Третье желание к великому удовольствию рейфа было загадано. Однако его немного смутило и даже насторожило происходящее с его жертвой. Что с ним случилось за столь короткое время? Ведь не так давно во время съемки предыдущей сцены оба вора были здоровы и твердо держались на ногах. Может их отравили в таверне? - Они просто спохмелья, - охотно пояснил Жорик на подозрения рейфа в плане состояния его будущей жертвы. - Спохмелья? – озадаченно переспросил рейф, в очередной раз обращаясь к опыту своего народа. Но тот ничего не мог подсказать, поскольку не содержал в себе эпизодов ни процесса опьянения либо похмельного состояния, ни общения с людьми, находившимся в подобном состоянии. - Эти парни явно перебрали с количеством выпитого вина, - сказал Жорик. – Точнее, в нашем случае они изображают людей, страдающих от синдрома похмелья… - тот час поправился он. – Но, стоит отдать их мастерству должное, довольно реалистично для нашего времени. В наше время не принято так напиваться… Рейф поймал себя на том, что действительно, за время, проведенное в новом для него мире, он ни разу ни в стенах «Сферы», ни в поселке киношников не встречал людей в состоянии, как сказал человек, похмелья. И даже не имел представления как это быть пьяным, хотя сам выпил немало вина. - Когда люди много пьют, это постепенно входит в привычку, - меж тем с завидным терпением продолжал объяснять Жорик. – Человек становится зависим от вина. Эта болезнь называлась некогда алкоголизмом. Тебе, похоже, подобная участь не грозит. Видимо, высокая энергетика твоего организма расщепляет в составе вина спирт еще до того, как тот начинает оказывать свое пагубное действие. - Они похожи на наших только что вышедших из кокона «солдат», – как бы между прочим заметил рейф, невольно приоткрыв еще один момент из жизни своего народа. - Ладно, иди. Сейчас твоя сцена, – сказал Жорик. … Рейф-джинн уже привычным жестом отметил исполнение третьего желания. И тогда стало ясно, зачем незадолго до съемки сцены откуда-то роботы прикатили и поставили в тенечке под цветастым тентом несколько бутафорских бочек, тележек с разной снедью. А так же появленние группы людей в ярких одеждах. Все они волшебным образом явились на заказанный одним из воров праздник жизни, который должен был вот-вот оборваться. Близилось время платить по счетам… …Вот она – минута реального удовольствия, суть которого не дано постичь людям. Еще до начала финальной сцены Стива кратко ввели в курс того, как ему следует действовать. Впрочем, рейф уже и сам знал, что будет делать. По сюжету в самый разгар пирушки джинн материализовался в толпе, заставив пирующих в испуге отшатнуться; разом оборвавшись, смолкла веселая музыка, возле джинна тот час образовалось пустое пространство. Рейф решительно шагнул к сидящим за столом друзьям, не сводя цепкого взгляда янтарных глаз с хозяина кувшина. Праздные гуляки расступились, давая ему дорогу. Никто не рискнул встать на его пути. - Тебе чего? - заплетающимся языком спросил молодой вор - хозяин кувшина, с изумлением воззрившись на джинна, осмелившегося появиться без приглашения; вор даже не смог вспомнить, затыкал он кувшин пробкой после того, как джинн исполнил третье желание? Как и то, возвращался ли вообще джинн в свой кувшин. – Я …тебя не звал… ступай себе в кувшин… На поляне, где друзья-воры устроили пирушку, на миг повисла гнетущая тишина. Только джинн на этот раз никуда уходить не собирался. Какое-то время он стоял, возвышаясь над сидевшей на лавке жертвой, затем сделал резкий выпад, опрокинув сидевшего наземь. Рейф стремительно кинулся на жертву, годами отточенным движением пальца с перстнем-«когтем» распоров шелковую рубаху, обнажив грудь, чтобы в следующий миг прихлопнуть на неё кормящую длань. В тот же миг куда то вдруг исчезли танцовщицы в пестрых одеждах, музыканты.... Бочки с вином и тележки с закуской, столы – все испарилось, словно по волшебству. Узрев и осознав, какая участь постигла его товарища, второй вор враз протрезвел, но не смел даже приблизиться к кормящемуся джинну. Меж тем молодой вор - хозяин кувшина - на глазах без перегримеровки превратился в глубокого старика. Такое в натуре люди этого мира видели впервые… … Впрочем, Стив сдержал своё слово и остановился, не доводя процесс до необратимого состояния. Сцена была снята. - Он жив, - сообщил рейф, наклонившись и коснувшись биополя жертвы. Затем поднялся на ноги. Тот час вокруг лежащего засуетились киношники и медики из ближайшего Медцентра, предупрежденные о подобной ситуации: было необходимо как можно быстрей доставить актера в специальную палатку, где его ждала уже портативная энергованна. Какое-то время рейф-джинн стоял, наблюдая за суетящимися людьми. Затем вновь решительно приблизился к добровольной жертве, которую уже успели переложить на принесенные носилки. Люди невольно расступились при его приближении, гадая, что будет дальше. Рейф опустился возле носилок на одно колено и протянул кормящую длань к человеку. - Постой! Ты же обещал его не убивать, – напомнил Жорик, как и все, пребывая в замешательстве, поскольку не знал, что собирается сделать их гость, и можно ли этому как-то воспрепятствовать. Гость не ответил. Меж тем его ладонь вновь легла на грудь жертвы. Однако на этот раз ко всеобщему изумлению процесс пошел в обратную сторону: лежащий на носилках старик на глазах молодел, возвращаясь в свое прежнее состояние. Через какое-то время, показавшееся окружающим вечностью, рейф вновь поднялся на ноги, вполне удовлетворенный произведенным эффектом. На деле же, обратный процесс передачи энергии занял не более минуты. Актер был вновь молод, полон сил и, сев на носилках, пытался сообразить, что именно только что с ним было? - Это было действительно эффектно, - вновь обретя дар речи, заметил, обращаясь к гостю, Жорик. Достав из кармана форменной куртки пачку влажных салфеток, он вытащил одну и протянул её рейфу чтобы стереть кровь с кормящей длани. – Стало быть, по желанию вы можете не только брать, но и возвращать энергию… - Можем, - подтвердил невозмутимо рейф, продолжая методично очищать салфеткой кормящую длань. Он был доволен и не скрывал этого. «Вот это номер … - подумал Жорик, немало ошарашенный и озадаченный увиденным. – Наши союзники с «Атлантиса» не говорили нам, что рейфы могут выступать еще и в роли доноров… Возможно, они сами этого не знали…». - Похоже, теперь наша с Хранителем очередь, – сказал Жорик, приблизившись к продолжавшему сидеть на носилках молодому человеку, окруженному коллегами: каждый пытался дотронуться до героя дня, чтобы удостовериться, что все только что произошедшее на съемочной площадке не было массовой галлюцинацией. - Как вы? - присев возле носилок, осведомился слайдер у вновь помолодевшего актера. - Если вы спрашиваете про ощущения, я не знаю, как все это описать, - ошеломленно ответил молодой человек. - Голова идет кругом… - Это пройдет, – сказал слайдер. – Ну а теперь доверьтесь моему Хранителю… - Я весь в вашем распоряжении… Жорик осторожно положил руки на голову молодого человека, коснувшись ладонями височных долей. Но ничего особенного, схожего с тем, свидетелем чему была большая часть съемочной группы, не случилось. Если что и было, оно осталось вне зрительного плана окружающих. - Ну, вот и все, – сказал Жорик через минуту, поднимаясь на ноги, – теперь вам стоит отправиться к себе и как следует отдохнуть. У вас сегодня был нелегкий день… … Рейф продолжал пребывать в легкой задумчивой прострации, время от времени приглядываясь к своей кормящей длани: что-то на этот раз в процессе кормления было не так, а что именно, он не мог понять. Вроде все прошло как обычно, когда он кормился, будучи в своем мире. Может, причина заключалась в том, что он был сыт? Хотя и прежде были случаи, когда он кормился чисто из-за принципа, дабы забрать энергию конкурента. Для него тогда это было - дело чести. Или причина не в нем, а в жителях этого мира – они действительно другие? Вся сложность состояла в том, что он лишь интуитивно ощущал разницу, не в силах дать ей четкую оценку. - Что-то не так? – поинтересовался Жорик, заметив, что после кормления рейф вот уже в который раз с задумчивой сосредоточенностью рассматривает свою кормящую ладошку. Рейф порывисто оглянулся, но не ответил, лишь поджал губы. Да и как он может объяснить человеку то, чего сам до конца не понимает? Опять же, обращаться к человеку за помощью, пусть и одному из тех, кто не так давно вернул его к жизни… - Я не знаю, как сказать, – после недолгого молчания, наконец проронил рейф, в очередной раз переступив через собственную гордость. - Скажи как есть, – предложил доверительно Жорик. - Это сложно, - негромко ответил рейф. - Мы слишком разные…ты не поймешь… - Давай так: я буду задавать наводящие вопросы, а ты отреагируешь, когда я попаду в цель, - предложил Жорик.- Твоя проблема касается недавнего кормления? - Да, - ответил рейф. - Не сложно было догадаться, поскольку после кормления ты часто рассматриваешь свою ладонь, – пояснил свою догадливость Жорик. - Я пытаюсь понять, почему последнее кормление отличается от предыдущих, - сказал рейф. - Сильно отличается? – осведомился Жорик. - Все вроде бы так же, и все-таки что-то не так… - ответил задумчиво рейф. - Может, причина в том, что ты еще не успел проголодаться? – предположил Жорик. - Я думал об этом, – сказал рейф. – Но и раньше, до того, как я оказался у вас, мне доводилось кормиться, не испытывая голода… Но тогда не было никакой существенной разницы. - А в данном случае, разница есть… - Я чувствую её, но не могу понять, в чем именно она заключается. - Стало быть, эта проблема возникла только сейчас и здесь, в нашем мире… - заключил Жорик, со своей стороны пытаясь понять, что именно произошло. Версий в голове рождалось множество, начиная от чудесного воскрешения рейфа, которое каким-то непостижимым образом могло повлиять на его способность к кормлению. Рейф сдержанно кивнул, вопросительно-выжидающе покосившись на человека. На что он надеялся? Что человек вдруг поможет ему разобраться в нюансах рейфской природы? Человек даст ответ рейфу, почему у него что-то пошло не так?! Это не укладывалось в голове, поскольку казалось невероятным и невозможным. Меж тем Жорик мысленно продолжал плести логическую цепочку событий с момента появления в их мире а затем воскрешения Стива. «Стоп! – сказал себе Жорик. – Вон она – возможная причина! Сразу же после процесса воскрешения рейфа искусственно энергетически покормили! И донорами были не люди…» Рейф молча продолжал приглядываться к выражению лица человека: в отличие от большинства его собратьев, лица людей отражали их мысли и настроения. Этот человек в очередной раз пытался ему помочь, и, кажется, у него появилась какая-то мысль либо догадка… - Похоже, я нащупал причину происходящего, – сказал Жорик. – Хотя и не вполне уверен в этом. …Мы еще очень мало знаем о твоём народе. Идем, - позвал он. - Куда? – спросил рейф. Жорик кивнул в сторону шатра столовой. Рейф недоумевающе посмотрел в ту сторону, пытаясь понять, каким образом посещение столовой поможет ему найти ответ на мучающий его вопрос. И все же, будучи заинтригован предложением человека, направился следом за ним. - Насколько я знаю, ты уже не раз бывал в нашей станционной столовой в «Сфере», - констатируя факт, обратился к рейфу Жорик. – И даже кое-что самостоятельно успел попробовать… -Да, – согласился рейф, недоумевая по поводу подобных расспросов. Они пришли в столовую, которая в это время была полупустой, не считая пары-тройки посетителей, заскочивших сюда, дабы в промежутке меж сценами, отдохнуть и промочить горло. Киношники с молчаливым интересом уставились на рейфа; видимо недавняя история с кормлением и чудесным возвращением жертве назад её молодости успела облететь поселок. - А тебе довелось уже попробовать наш кефир? – занимая место за одним из крайних столиков, осведомился у рейфа Жорик. - Кефир? – переспросил рейф, припоминая, что это такое. – Нет. Я такого не заказывал… - Тем лучше, – сказал Жорик и сделал заказ. Через минуту-другую столовый робот-официант принес два стакана с белым густым веществом. По-видимому, это и был кефир. Рейф вопросительно покосился на стаканы, но пока логически не был в силах уразуметь, какая может быть связь между кефиром и его проблемой. - Попробуй, – предложил Жорик, пододвинув рейфу один из стаканов. Тот аккуратно взял стакан, принюхался, а потом осторожно отпил. Кефир оказался довольно-таки вкусным, хотя и малость кисловатым. - А теперь из этого стакана, - сказал Жорик. Рейф взял второй стакан и сделал небольшой глоток. Содержимое второго стакана на вид было таким же, однако вкус его существенно отличался. - Чувствуешь разницу? – осведомился человек. - Кефир во втором стакане вкуснее, – ответил рейф, решив допить порцию до конца. - Теперь понимаешь, в чем твоя проблема? – спросил Жорик. - Не совсем, – вынужден был признаться рейф. – Причем здесь кефир? Он конечно вкусный, но… - Кефир действительно не причем, - согласился Жорик. - Это своего рода аллегория, наглядный пример, в данном случае олицетворяющий собой живую энергию, которую ты потребляешь. Первый стакан – это та энергия, которую ты потреблял до того, как оказался у нас. Во втором, - которую тебе сразу же после воскрешения дали наши братья по разуму кристаллины. - И во втором случае их энергия оказалась более высокого качества, – самостоятельно догадался рейф. Действительно! Как он мог позабыть о том моменте, что пробудился, совершенно не испытывая привычного голода?! - А теперь ты снова вкусил энергию человека, - продолжал Жорик. – Это как после трехпроцентной жирности кефира вернуться к однопроцентному… Жорик кивнул на первый стакан, из которого рейф сделал лишь пару глотков. Да. Это все объясняло. Но что это значило для него? - Выходит, я больше не смогу кормиться людьми? – после непродолжительной паузы осведомился рейф, пытаясь еще для себя осознать мастаб постигшей его личной трагедии. - Почему? Ты же только что покормился, - не понял Жорик. - Стало быть, сможешь. Вопрос в другом – захочешь ли? Впрочем, не стоит заранее переживать – энергия кристаллинов далеко не наркотик… - Что такое наркотик? – поинтересовался рейф, вновь уцепившись за прежде незнакомое ему слово. - Это такое вещество, употребление которого приводит к привыканию и дальнейшей зависимости от него, несмотря на пагубные последствия от употребления вплоть до разрушения организма, - объяснил Жорик. – Раньше, во времена предков, наркотик был одной из проблем человечества наравне с пьянством. Рейф припомнил игру актеров, изображавших опьянение. Что может быть в понимании рейфа хуже, нежели пасть до уровня неуправляемого новорожденного «солдата»? Разве что когда рейф медленно и необратимо сходит с ума от голода, прежде чем умереть. Но подобное на памяти Стива случалось очень и очень редко. Во всяком случае до появления в галактике лантийцев…. … Меж тем события на съемочной площадке разворачивались своим чередом. Пришедший в себя от потрясения товарищ хозяина кувшина, дождавшись, когда джинн вернулся в свой сосуд, поспешил заткнуть горлышко кувшина пробкой и без сожаления бросил в ручей, чьи воды, подхватив кувшин, легко понесли его вниз по течению. Похоронив товарища и отыскав еще пару случайно завалявшихся среди песка и камней монет, они решил покинуть город, не подозревая, что в это время чуть ниже по течению остановился торговый караван. И один из купцов, отправившись набрать воды, выловил из реки кувшин. Решив пока не демонстрировать находку, купец направился к своему обозу и припрятал кувшин среди товара, еще не подозревая, что по следам обоза уже давно идет отряд местных разбойников. И очень скоро обоз подвергнется нападению и разграблению, а сам купец так никогда и не узнает секрета содержимого своей находки… … Съемки последующих эпизодов с участием на этот раз главного героя истории состоялись лишь через сутки, ухлопанные киношниками на создание декораций пещерного грота с использованием разномастных баллонов с жидкой декоративной быстро застывающей пеной «под камень», придававшей внутренностям разбойничьей пещеры вполне реалистичный вид. Именно сюда в поисках сбежавшего от стада животного заглянул Рашид, визит которого, согласно сюжета, совпал с подземным толчком, обрушившим каменный свод потолка в тоннеле и тем самым отрезавшим главного героя от внешнего мира. Хотя сам актер, игравший Рашида, после предполагал, что обрушение свода, вернее всего, могло быть вызвано каким-то хитроумным механизмом, в своё время установленным разбойниками для защиты своих сокровищ от любопытных носов. Рашид об этом мог не подозревать, да и основной массы сокровищ давно не было в пещере, а механизм сработал, возможно разбуженный злополучным подземным толчком. Куда делись сокровища – никому не известно. Но исходя из сюжета строились предположения, что их мог под покровом ночи вывести и перепрятать кто-нибудь из младших разбойничьих чинов, которому повезло остаться в живых. Впрочем, рейфу опять-таки не было до нюансов сюжета никакого дела – древние сокровища разбойников его не интересовали. Накануне во время очередного прогона уже обработанных ранее отснятых сцен, он, наконец, смог увидать на экране то, что по замыслу сценаристов падало с неба на незадачливых воров. И это были не уже знакомые ему по фильмам в визоре бумажные банкноты и не черные плоские ящики, в которых их хранили. На экране с чистого неба буквально пролился дождь, состоящий из золотых и серебряных монет, вызвавший сперва восторг, а затем и панику у воришек, когда их чуть было не погребло заживо под вожделенным богатством, заставив хозяина кувшина использовать второе желание. Один из актеров – та самая добровольная жертва – приглашенный на прогон по просьбе Жорика, заметив интерес и удивление рейфа, для наглядности вытащил из кармана и положил на приборный столик одну из случайно завалявшихся у него монет, которую он собирался отдать хозяйственнику группы: после съемки монеты необходимо было вернуть в музей, где они были арендованы на время. Рейф с любопытством покрутил монету в руке, припоминая, что на некоторых посещаемых им людских планетах родной галактики видел нечто подобное. Монета оказалась весьма увесистой – не удивительно, что дождь из подобных монет буквально сбил людей с ног. Поскольку, в отличие от тех же солнцезащитных очков, рейф не видел для себя в монете никакого практического смысла, он вскоре утратил к ней интерес, вернув монету человеку. То, что происходило на экране, интересовало его куда больше какого-то металлического чеканного кружка; там джинн вот-вот должен был получить заслуженную им плату за чудеса. … … Жорик специально попросил продюсера пригласить на прогон обработанного материала актера, сыгравшего незадачливого хозяина кувшина – следовало убедиться, что частичная коррекция Хранителем памяти актера прошла нормально и не повлечет за собой случайного рецидива. А потому слайдер внимательно следил за реакцией молодого актера как на рейфа, который не так давно с его согласия кормился им, так и на происходящее на экране. Но рецидива не случилось: сознание человека сумело справиться с проблемой, достаточно спокойно восприняв сцену кормления, запечатленную на экране, словно это случилось не с ним, а с кем-то совсем другим; из памяти организма Хранителем были аккуратно изъяты неприятные ощущения, сопутствующие процессу забора энергии, даже следы от ногтей рейфа-джинна на груди актера, смазанные регенератом, исчезли без следа. И потому соседство рейфа, которому он, выудив из кармана, показал одну из монет, использованную в съемке а затем дальнейшей монтажной обработке отснятого, не вызвала в молодом человеке никаких, даже неосознанно-интуитивных негативных реакций, которые при иных обстоятельствах бывают у человека, когда он случайно встречается вновь с причиной своих недавних болезненных переживаний. «Что ж, хорошо то, что хорошо кончается, - подумал Жорик. – Учитывая, что джинну придется повторить кормление – на этот раз получив плату от жадного и коварного старшего брата главного героя….». Жорик задумчиво покосился на рейфа, особо смакующего момент сцены с кормлением, вызвавшей у него воспоминание о минутном удовольствии. К последующим сценам с кувшином и купцами Стив остался равнодушен. Разборки меж людьми его не интересовали, поскольку напрямую не имели никакого отношение к его персонажу: ни купцы, ни затем напавшие на караван разбойники так и не загадали ни одного желания. А потому рейф с нетерпением ожидал дальнейших съемок, продолжая хранить присущую его расе внешнюю невозмутимость. Днем он в компании Жорика прогуливался по съемочной площадке, издалека наблюдая за жизнью и работой киношников. Ночью, оставив спящий поселок, удалялся в степь, где продолжал медитировать под открытым звездным небом, анализируя полученные за день впечатления. Он уже не ждал, что кто-то из своих отзовется, действовал скорее в силу сложившейся привычки. Медитация успокаивала, помогала сконцентрироваться, направляя мысли в конкретное русло, что было необходимо его прагматичному сознанию. Несмотря на то что за время, прошедшее с его чудесного возвращения из Ничто, рейф успел немало повидать, узнать и даже обзавестись необычным для его расы хобби, окружающий мир по-прежнему продолжал оставаться для него загадкой со многими неизвестными. И особенно – люди этого мира. Столь похожие и одновременно столь отличающиеся от людей его родного Пегаса… …Со временем Стив не раз ловил себя на том, что втянулся в странную игру людей по воссозданию истории их далекого прошлого и, похоже, неким образом сжился со своим персонажем. Храня внешнюю невозмутимость, рейф меж тем ждал не раз обращенных к нему слов «твой выход». Это означало, что, действуя в рамках сюжетной линии каждой новой сцены с участием его персонажа, он мог отыгрывать свою роль так, как ему казалось правдоподобным и логичным для могущественного и одновременно ограниченного рядом правил и законов существа. По ходу съемок сцен Стив раз за разом невольно сравнивал свой народ и джиннов. У рейфов так же были свои непререкаемые правила, законы и иерархические установки, но его народ казался Стиву куда как более свободным в отличие от джиннов со всем их могуществом. «Впрочем, правила и законы для джиннов придумали люди, - напомнил себе рейф. – А как жили джинны у себя в мире, по признанию людей, никто не знает…». Однако в процессе многодневных размышлений рейф пришел для себя к выводу, что какие-то правила в мире джиннов наверняка существуют или существовали. Эта мысль показалась ему наиболее логично верной, поскольку отсутствие каких-то ни было правил вцелом неминуемо ведет расу к хаосу и беспорядкам... …Меж тем жизнь на съемочной площадке шла своим чередом, работа кипела, и время пролетало незаметно. Временами, предоставленный самому себе, рейф вспоминал уже отснятые сцены, заново переживая в душе испытанные им чувства. Ему неожиданно оказался симпатичен молодой человек, игравший роль Рашида, если так - людским языком – можно выразить реакцию рейфа на очередного партнера. Впервые они встретились во время съемки сцены в разбойничьей пещере, когда, обнаружив кувшин, мучимый жаждой молодой человек случайно вызвал джинна. Продюсер специально не стал их знакомить загодя, рассчитывая на реакцию актеров друг на друга. Особенно – на реакцию Рашида, учитывая что тот прибыл на съемки накануне вечером и еще не имел возможности лично пересечься со Стивом, хотя и мог уже слышать о нем от своих коллег – актеров по фильму. И ожидания продюсера не обманули: оказавшись на съемочной площадке лицом к лицу с рейфом-джинном, какое-то время молодой актер смотрел на него округлившимися от неподдельного изумления глазами; одно дело - слышать от своих коллег, что в роли джинна снимается инопланетянин, другое – увидеть гостя Земли воочию в паре шагов от себя, в то время, как сам рейф, оставаясь внешне равнодушным, терпеливо ожидал, когда очередной клиент его персонажа загадает своё первое желание. Подобная реакция людей не была для него чем-то новым. Хотя, стоило отдать должное молодому актеру: в нем так же совершенно не ощущалось страха, присущего людям Пегаса. Он был скорее изумлен, нежели напуган. Что ж, к этому Стив тоже стал понемногу привыкать.... ...Очередное желание было загадано. Только в отличие от предшественников, просивших у джинна кто еду, а кто много денег, эта с виду особо ничем не примечательная молодая мужская особь попросила вызволить его из пещеры, пленником которой оказалась в виду непредвиденных обстоятельств. И это чудо оказалось джинну по силам, хотя и несколько озадачило рейфа, поскольку на самом деле во время съемок пещера, в которой оказался Рашид, была доступна как на вход, так и на выход. А потому, имея уже реальный опыт с предыдущими желаниями, когда невидимое становится видимым на экране во время прогона, рейф решил, что здесь, должно быть, похожий случай Однако последующая сцена с непосредственным участием джинна вызвала у рейфа едва сдерживаемое раздражение, когда на смену Рашиду пришел старший братец главного героя, заглянувший навестить чудесным образом воскресшего родича и за неимением у того никаких иных ценностей, захвативший кувшин с джинном в качестве оплаты некоего долга. Случайно открыв для себя секрет волшебного кувшина, старший братец почувствовал себя хозяином положения и потому вел себя по отношению к невольному заложнику волшебного сосуда соответствующим образом, отчего Стиву захотелось покормиться им, не дожидаясь третьего желания. Лишь память о том, что перед ним актер, отлично играющий свою роль, а так же о ряде ограничений, связывающих джинна в мире людей по рукам и ногам, удерживали рейфа от незамедлительного претворения своих намерений в реальность. - У твоего джинна крепкие нервы, – не преминул с одобрением заметить после сыгранной сцены Жорик. – Удивительно, как он удерживался от нападения, ведь этот человек вел себя по отношению к джинну откровенно по-хамски… - С трудом, - негромко бросил рейф, кинув взгляд в сторону, куда поспешно удалился актер; похоже он интуитивно чувствовал неподдельное раздражение рейфа и не хотел далее испытывать судьбу, мелькая перед глазами. – Мне приходилось напоминать себе, что передо мной человек, играющий роль, и еще о правилах, сдерживающих джинна от нападения, хотя на полу и не было защитного круга. Если бы мы встретились в другое время и в другом месте, он бы не прожил и минуты… «Почему меня это не удивляет?» - усмехнулся мысленно Жорик…. …Время шло, и сказочная история постепенно, но неуклонно близилась к своему кульминационному финалу. По воле ставшего новым владыкой старшего братца главный герой Рашид уже был схвачен и брошен в одну из тюремных камер подвала дворца, а сам падишах готовился загадать очередное желание, которое по его замыслу должно было заставить девушку Рашида позабыть возлюбленного и сказать «да» новому избраннику…. …Подобная сторона людских взаимоотношений так же была незнакома и практически чужда разуму рейфа. Хотя, наблюдая исподволь за почитателями в Улье, он порой замечал, что некоторые из них проявляют особый интерес к представителям противоположного пола своего вида: чаще общаются с ними, заботятся, защищают от нападок себе подобных, что порой приводило к разборкам между людьми. Хозяева Ульев обычно не вмешиваются в людские разборки, вызванные непростыми взаимоотношениями друг с другом, если конечно они не ставят под угрозу целостность самого корабля и безопасность его экипажа, чего практически никогда не случалось. Максимально печальным итогом могло быть убийство одной особи другой. Да и то масштаб причиненного ущерба оценивался реальной полезностью убитой особи для Семьи. И потому чаще всего лишившийся своего питомца член Семьи просто со временем находил ему замену. В редких случаях, когда убитая особь в глазах Семьи имела особую ценность, либо её хозяин требовал компенсации, убийцу ожидало единственное наказание – смерть: по распоряжению Королевы его отдавали в руки рейфу, чей питомец был убит. Стив никогда не задумывался о каких-то иных взаимоотношениях, кроме тех, что являлись неотъемлемой частью его привычной жизни в Семье, основанные на беспрекословном иерархическом подчинении младшего звена старшему. Главной в Семье была Королева – единственная женская особь его вида на Корабле. Она намечала маршруты и время «сборов», вела переговоры с подобными ей Королевами других Ульев, распределяла собранную добычу. От её силы и здоровья напрямую зависело качество генетического материала, используемого для воспроизводства рейфов и «солдат». А от ума, хитрости, ментальной силы, опыта и удачливости - место, занимаемое Семьей среди прочих Семей. И чем выше был рейтинг Семьи, тем больше благ она получала: больше богатых угодий, больше еды, больше рейфов и «солдат». Семьи, по каким-либо причинам терявшие Королеву, как правило, были обречены. Они либо со временем распадались, либо вливались в союзническую Семью, либо погибали, попадая в плен и становясь жертвой более сильной враждебной Семьи. К сожалению, такие случае бывали, хотя и редко, и до появления в галактике лантийцев. Чаще всего причиной вражды были территории угодий – каждой Семье хотелось отхватить наиболее лакомый кусок. И Семья Стива не была исключением. Их Королева не отличалась большим умом, но и откровенной дурой тоже не была; такие обычно долго не живут. Недостаток ума в ней успешно компенсировался природной хитростью и нахрапистым нравом. Как он относился к Королеве? Да, наверное, так же, как и все его соплеменники – с определенной долей почтения и затаенного страха, поскольку характер Королев был непредсказуем. Впрочем, даже находясь на одном Корабле, их пути редко пересекались; Стив не входил в состав так называемой альфа-группы – особей, наиболее приближенных к Королеве, и видел её разве что со стороны во время общих собраний в тронном зале, когда Королева изъявляла Семье свою волю. Но чаще эта миссия возлагалась на одного из её подручных. Завидовал ли он своим собратьям из альфа-группы? И да, и нет… С одной стороны близость к Королеве имела свои преимущества и в частности – определенную власть в Семье и привилегированность во время дележа собранной добычи. А если особо повезет оказаться в числе фаворитов - были среди альфа-особей и такие – то появлялась реальная возможность генетически поучаствовать в дальнейшем развитии Семьи. Однако быть фаворитом Королевы – не только почетно, но и реально рискованно в виду особенностей взаимоотношений меж Королевой и фаворитом, итогом которых могла быть безвременная гибель последнего в объятиях оголодавшей подруги. Так что Стив, как и большинство его собратьев, не входящих в число альфа-особей, предпочитал почитать свою Королеву на расстоянии. Но люди – они довольно сильно отличались в этом плане от рейфов; Стив лишний раз убедился в этом, гуляя по каналам визора. У людей в обществе было куда как больше женских особей, и взаимоотношения меж мужскими и женскими особями были в разы сложнее. Многое из того, что он видел, оказывалось за пределами его понимания: прагматичное сознание рейфа было чуждо романтических настроений. Единственно, что ему было более-менее понятно – это доминантная составляющая, когда в людской паре одна особь – чаще всего мужская – доминировала над другой. Хотя были случаи в фильмах, когда женская особь брала вверх, действуя в привычных для рефа рамках взаимоотношений. Но чаще окружающие его люди и герои фильмов основывали свои взаимоотношения на равноправии и уважении друг к другу…. … Чем ближе были финальные сцены истории, тем больше волновался рейф, хотя и не показывал вида. Он знал, что согласно сюжетной линии, главный герой своим третьим желанием должен будет освободить джинна. Но еще до этого рейфа ждала сцена, в которой джинн вновь получит возможность взыскать с очередного клиента плату за чудеса. А это значит – ему опять дадут возможность покормиться. - Только не забывай, что перед тобой не персонаж, а актер, - в очередной раз напомнил рейфу Жорик. – Надо отдать ему должное, он чертовски хорошо играет свою роль… - Стараюсь, - ответил рейф. И он действительно старался держать свои эмоции в узде. Хотя, судя по выражению лица и блеску янтарных глаз, давалось это ему непросто; задетое за живое прошлой сценой «эго» рейфа требовало выхода, готовое в любой момент поддаться природному инстинкту его вида. И если первая добровольная жертва не вызвала у рейфа никаких эмоций, окромя желания от имени своего персонажа получить причитающуюся джинну плату, то с новой жертвой все было намного сложнее. Старший братец Рашида с самого начала не понравился рейфу, а потому Стиву стоило немалого труда разграничивать человека и персонажа. И стимулом к кормлению в этот раз служило не столько желание джинна получить причитающуюся ему плату, сколько – наказать наглеца и хама, указав ему его место в пищевой цепочке видов. Но рейф был вынужден, собрав всю волю в кулак, набраться терпения и ждать, когда придет его время. А для этого, согласно сюжета, готовящийся к скорой свадьбе с подругой Рашида новый падишах должен был загадать свое третье и последнее желание… …О другом думал в эти последние дни съемок Жорик. И чем ближе был день их завершения, тем чаще и настойчивей крутился в голове слайдера весьма злободневный вопрос: что дальше? Когда завершаться съемки, и они со Стивом вновь вернутся в гостеприимные стены «Сферы», где рейф получил карт-бланш на жизнь. Продолжая исподволь наблюдать за гостем, Жорик отметил для себя ряд нюансов, свойственных расе Стива, одним из которых был прагматизм мировосприятия: рейф живо интересовался лишь тем, в чем видел какую-либо практическую для себя пользу и был совершенно равнодушен к тому, что относилось к эмоциональной либо духовной стороне жизни. В обществе рейфов, по всему не было места ни религии, ни философии, ни романтике. Каждый член Семьи подчинялся ряду неизменных и подчас жестких законов, полностью регламентирующих его жизнь с момента появления на свет и до ухода в Ничто, место в Семье и тот объем обязанностей, которые он исполнял в своем корабле-Улье. А замкнутость и необщительность гостя лишь усложняли попытки узнать его мир лучше. Гость предпочитал со стороны наблюдать за окружающим миром, время от времени задавая вопросы, но не спеша отвечать на ответные. Иногда он внезапно загорался интересом к какому-нибудь ранее неизвестному ему явлению или предмету. Но, выяснив все, что его занимало, и определив практичную ценность или бесполезность онного, тот час терял к нему интерес, вновь замыкался, уходя в себя. Были лишь два приобретенных им в новом мире нечаянных хобби, в которых гость демонстрировал завидное постоянство: визор да пополнение коллекции новых вкусов. Особенное предпочтение рейф отдавал легкому столовому вину. Но не стоило лишний раз обольщаться, что вино поможет развязать гостю язык, как порой случается с людьми. Рейф смаковал вино, наслаждаясь тонким букетом вкусов и вместе с тем продолжал оставаться внешне глух и нем к попыткам вызвать его на откровенность. В особенности, если тема была не из тех, что могли иметь хоть какой-то практичный интерес или случайно задеть за живое. А потому за все прошедшие дни с момента случайного знакомства с гостем в коридоре «Сферы». Жорику так и не удалось узнать о недавнем прошлом Стива. За исключением тех крохотных фрагментов информационной мозаики, которые по воле случая удалось собрать. Так стало известно, что скорее всего незадолго до смерти Стив успел побывать в плену. Реакция на плен у рейфа была весьма однозначной, что впоследствии помогло ему, не будучи профессиональным актером, достаточно реалистично сыграть плененого человеком джинна. А еще от своих коллег, занимающихся исследованием собранного биологического материала, удалось узнать, что в организме мертвого тогда еще гостя был обнаружен тот же препарат, образцы которого были позднее представлены союзниками с «Атлантиса» для совместной работы над устранением последствий применения данного препарата его основными создателями. Получалось, что рейф был отравлен. Но это еще не говорило о прямой причастности к смерти рейфа атлантийских союзников; из тех скудных оговорок, что были сделаны во время передачи тела и последующих переданных образцов, выходило, что атлантийцы, якобы, лишь помогли хоффанцам замести следы их смелого, но весьма опасного эксперимента. Гость же продолжал хранить молчание. И на попытки слайдера ненавязчиво расспросить его о причинах плена и последующей смерти дал понять, что эта тема ему неприятна. Что ж, его право. Кому приятно вспоминать о своем пленении и смерти? Оставалось поразмыслить над тем, чем еще можно развлечь гостя, когда закончатся съемки и придет время возвращаться в «Сферу». Не всю же оставшуюся жизнь ему делить досуг меж столовой и визором. Можно, конечно, предложить ему совершить обзорную экскурсию по достопримечательностям Земли. Но вряд ли Стива увлечет красота развалин древней Кападокии или Рима; поди в Пегасе своих подобных «красот» было предостаточно. Жорик вновь припомнил планету, на которой разведчики «Сферы» впервые пересеклись с людьми «Атлантиса». Единственно уцелевшим и реально функциональным там оставалось лишь одно гигатское кольцо на пьедистале, которое оказалось техническим устройством, именуемым Звездными Вратами. Все прочее представляло собой останки порушенных временем зданий, и вряд ли по мнению Стива могло представлять какой-либо практический интерес. Разве что для того, чтобы устроить засаду. Но его народ не устраивал засад; за многие тысячелетия, пока после бегства Древних рейфы оставались единственными и полноправными хозяевами галактики, они привыкли просто приходить и открыто брать то, что считали своим по праву. Красоты природы тоже вряд ли могли бы найти отклик в прагматичной душе рейфа; во всяком случае, находясь в поселке киношников и наблюдая за гостем, Жорик не замечал, чтобы тот проявлял какой-либо заметный интерес к окружающему его ландшафту, либо к красоте восходов и закатов. Для него это были лишь рядовые вполне объяснимые явления природы, укладывающиеся в рамки законов, по которым он существовал. Поэтому посещения наиболее живописных уголков природы так же можно было вычеркнуть. Сомнительно, что гость найдет в них для себя что-либо практично полезное, за исключением разве что пополнения коллекции вкусов за счет барбекю на углях да печеной картошки. Музеи тоже выпадали из списка; Жорик не был уверен, что гостя может заинтересовать изобразительное искусство и скульптуры землян, на спасение в эпоху катаклизма и последующее восстановление которых реставраторами было потрачено не одно десятилетие. На досуге рейф любил наблюдать за живыми людьми, что можно сравнить опять же с тем, как человек порой наблюдает за поведением окружающих его животных: забавной возней котят или беззаботным порханием бабочек над цветами. Единственно, его могла бы заинтересовать секция научных и технических достижений в Музее истории человечества Земли, открытом уже после катаклизма, где были собраны воплощенные в камне, дереве, кости и металле образцы человеческой мысли, начиная от примитивных инструментов далеких пещерных предков и заканчивая современными технологиями, проложившими некогда человечеству Земли дорогу в Дальний Космос… Жорик вспомнил, с каким интересом не так давно гость следил за работой Универсальной Реанимационной Установки. Да и прогон отснятого и обработанного киношниками материала, когда невидимое во время съемки на экране становилось видимым и понятным, отчасти тоже продолжало интриговать рейфа и одновременно ставило в тупик; по-привычке логически оперируя известными ему законами об окружающем мире, гость порой никак не мог понять сути происходящего. Жорик с невольной улыбкой припомнил, как после съемки общих сцен восточного городка и в частности – восточного базара, среди которых протекала жизнь главного героя, рейф довольно решительно и даже где-то бесцеремонно сперва отобрал, а затем распотрошил чалму уличного факира, из которой тот во время съемки на радость праздным зевакам и детишкам доставал то длинные разноцветные ленты, то живых котят и голубей. Разумеется, при близком знакомстве с головным убором факира, никаких лент и животных в нем не оказалось. И факиру пришлось едва ли не на пальцах объяснять гостю принцип фокуса, основой которого были ловкость рук и умение мастера отвлечь внимание зрителей на незначительные детали. Понял ли его рейф - неизвестно, однако вскоре он утратил к данной теме интерес и более не обращал на факира и его фокусы внимания. Впрочем в запасе у слайдера оставался еще спорт. От классических видов игр, таких как футбол, скачки или хоккей и до современных. Например – лунбола, авторами которого считаются первые поселенцы лунных городов: своеобразного вида футбола, основной особенностью которого является низкая гравитация. Были еще серфинг, горнолыжный и парусный спорт. А так же ежегодные гонки на антигравах, популярные у молодежи, любящей пощекотать нервы. Вопрос заключался лишь в том, как на все это отреагирует сам гость? Ночи напролет просиживая у экрана визора с дистанционным устройством в руках, наверняка он не раз натыкался на спортивные каналы. Но Стив никогда и ни с кем не обсуждал увиденное, не делился впечатлениями, не задавал вопросов. Поэтому для окружающих и Жорика в том числе гость по-прежнему продолжал оставаться загадкой номер один. … …Желанный момент наконец наступил. Новый падишах – старший братец главного героя - загадал-таки свое третье и последнее желание, захотев на этот раз иметь самую большую и мощную армию какой её представляли в далеком прошлом; не иначе задумал попробовать завоевать весь мир. Джинн вновь исполнил очередное и последнее желание клиента. И стало понятно, зачем поутру на съемочной площадке собралось сразу столько народа в военном обмундировании, синтезированном по заказу с музейных образцов. Кроме того для масштабности из ближайшего цирка по предварительной договоренности была арендована пара «боевых» слонов, внешность и численность которых затем немного изменят и преумножат с помощью компьютерной кинотехники. Рейф уже успел привыкнуть к закулисным фокусам фабрики грез, хотя и все еще не до конца понимал сути происходящего. Жорик вновь попытался на досуге объяснить ему, что киношники таким образом пытались приблизить снимаемые ими сцены к реальности прошлого, создавая на экране то, что невозможно воспроизвести в настощем. Выслушав объяснение, рейф в очередной раз кивнул, дав понять, что данная тема закрыта. Главное – он дождался-таки повторения «банкета» и вновь сможет пережить возбуждающее ощущение, испытываемое им всякий раз при заборе энергии. И на этот раз рейф не особо мучился угрызениями совести по отношению наложенного некогда им самим на жителей этого мира табу на кормление. В конце концов, кормился не он, а его персонаж. И потом прошлый опыт наглядно продемонстрировал, что при определенных условиях, когда он не голоден и может контролировать процесс, кормление не является окончательным и бесповоротным приговором для добровольной жертвы. Правда, Стив не в полне понимал, что в данном случае движет здоровыми и сильными людьми, принимающими подобное решение. Так или иначе, как и в прошлый раз, актер, игравший роль старшего брата главного героя, был честно предупрежден обо всех нюансах последующей сцены с кормлением. - Что ж, - сказал он в заключение доверительной беседы, состоявшейся накануне вечером в палатке продюсера, - если это необходимо на благо общего дела – я не против. Как говорил мой прадед, бывший в своё время известным в своей среде каскадером-байкером: «Искусство требует жертв». ...Правда, насколько я понимаю, в моем случае жертва будет минимальна, связанная непосредственно с реально неприятными ощущениями в момент отыгрывания сцены…Мой предок в своё время жертвовал гораздо большим…. – многозначительно добавил актер, кинув заинтригованный мимолетный взгляд на присутствовавшего при разговоре рейфа. Тот на всем протяжении беседы не проронил ни слова, лишь окинул актера цепким оценивающим взглядом и по всему остался доволен. Стив отдавал себе отчет в том, что на этот раз ему придется быть вдвойне осторожным и, кормясь актером, отстрагироваться от отношения к его персонажу, что для рейфа было весьма непросто. Но коли в своё время дал слово не доводить процесс до конца, он выполнит данное обещание. Он помнил взгляды, что после кидали на него люди, присутствовавшие при первой сцене кормления, когда он сперва взял, а затем по собственной инициативе вернул человеку забранную энергию. В этих взглядах был богатый букет испытываемых свидетелями происходящего эмоций от удивления и непонимания до откровенной заинтригованности. Не было лишь хорошо знакомых ему по Пегасу и таких понятных в данных обстоятельствах страха и ненависти. Зрители не видели причин для страха, ведь как таковой угрозы игравший джинна странный нелюдимый инопланетянин для окружающих не представлял, а участвовавший в смелом эксперименте актер был заранее честно предупрежден и знал, на что идет. К тому же продюсер заранее позаботился об устранении возможных последствий; смерть человека, пусть даже и добровольная, никому не была нужна. В том числе и инопланетному гостю, коль тот сумел во время остановиться, а затем повернуть процесс вспять. За что же его было бояться и ненавидеть? Инопланетянин отлично играл свою роль... ...Сцена с третьим желанием и последующей расплатой отыгрывалась в главном зале дворца, пышно по-восточному убранном накануне для предстоящей свадьбы падишаха с невестой главного героя. Людские женские особи какое-то время были отдельной темой для размышления, вызванной накопившимися наблюдениями за людьми. Они были не похожи на женские особи его расы. Если Королевы в рейфских Семьях играли преимущественно доминирующую роль, то социальный статус человеческих женских особей в каждом отдельном человеческом сообществе был различен в зависимости от действующих законов и традиций; где-то людские женские особи могли достигать статуса Королевы со всеми присущими им правами, а где-то их статус был даже ниже, чем у рейфских «солдат»: женщину можно было по необходимости или по желанию купить, продать или обменять как некую вещь. Похоже, подобные законы царили на Земле в далеком прошлом. Во всяком случае, в создаваемой людьми истории новый падишах относился к женской особи именно как к вещи, достойной собираемой им коллекции, именуемой гаремом. И даже прибег к помощи джинна, дабы заполучить очередной заинтересовавший его экземпляр, который не желал добровольно пополнить собой коллекцию самозваного владыки, но был вынужден под действием внешних факторов, которыми являлись способности джинна влиять на сознание иных существ. Воздействие на сознание иных живых существ – это рейфу было знакомо. Его народ нередко применял этот метод во время сборов, заставляя жертву видеть не то, что происходило на самом деле. Как позднее объяснил рейфу Жорик, при определенных обстоятельствах и силе привязанности одного человека к другому, сила внешнего ментального воздействия может быть ограничена во времени. А потому подруга Рашида, освободившись от наложенных чар, еще какое-то время продолжала играть роль очарованной, надеясь, что её новые друзья во дворце, сочувствующие ей, и посланный Аллахом счастливый случай в лице пленника волшебного кувшина, в последний и неожиданный для падишаха момент помогут изменить дальнейший ход событий. В отличие от приближенных падишаха, сгорающих от зависти к своему господину, подруга Рашида сочувствовала джинну, считая его таким же пленником и заложником ситуации, как и она сама, чем завоевала симпатию рейфа, выражавшуюся в определенной степени внешнего почтения, которую рейфы обычно проявляли к своим Королевам. В предыдущей небольшой сценке, когда в отсутствии падишаха девушка решается на маленький подвиг и вызывает джинна, она, вопреки ожиданиям рейфа, не стала загадывать желаний, а просто попросила о содействии - необходимо было пусть и на короткое время отвлечь внимание падишаха. Просьба эта сперва поставила рейфа-джинна в тупик, поскольку он не понимал, можно считать её загаданным желанием или нет? Однако согласие было дано. Рейф-джинн сообщил, что после третьего и последнего желания падишах будет вынужден расплатиться с ним за все свершенные ранее чудеса. Что ж, это вполне подходило девушке для претворения в жизнь её смелого плана по вызволению из темницы своего возлюбленного. Она пообещала джинну, что со своей стороны постарается, чтобы третье желание было непременно загадано падишахом... ... Как и в прошлый раз в сцене с ворами, с утра в поселок прибыли статисты, которые должны были изображать гостей падишаха. Если рейф и волновался, то внешне ничем не выдавал своего состояния, оставаясь все так же невозмутим и отрешен в глазах окружающих, со стороны наблюдая за происходящим и дожидаясь уже привычной для него команды «твой выход». Впрочем, он уже знал, в какой момент появится его персонаж и что будет делать. Свадьба только начиналась, однако амбиции нового падишаха, заранее подогретые с вечера невестой, уже били через край. По всему, подпоив падишаха, девушка решила взять его на слабо стать властелином мира, зная заранее, что без помощи пленника кувшина падишах не обойдется. И вот он, дабы удивить уже порядком захмелевших от щедрого застолья гостей, в очередной раз прибегает к помощи джинна, а затем приглашает гостей на балкон полюбоваться своим лучшим в мире войском, чудесным образом явившимся на площади перед дворцом. Вот донельзя довольный произведенным эффектом падишах возвращается в зал на своё место и замечает, что на этот раз джинн после исполнения очередного желания не спешит дематериализоваться и вернуться в свой сосуд. Если эта странность и удивляет падишаха, то его находящееся под властью хмеля и самовнушения сознание не слишком обеспокоено этой странностью. С присущей ему бесцеремонностью новый падишах велит джинну убираться. Но джинн на этот раз не собирается подчиняться хозяину кувшина. Подобное поведение джинна в первые секунды вызывает у падишаха и без пяти минут будущего владыки мира скорее раздражение, нежели страх. Однако в следующую минуту картина и настроение падишаха кардинально меняются, когда джинн вдруг стремительно направляется к падишаху, легко раскидывая по сторонам вздумавших встать на его пути пьяных гостей и воинов из личной охраны падишаха. Эта сцена доставила рейфу особое удовольствие, не смотря на то, что исполнявшие роль гостей и стражников актеры-каскадеры не слишком сопротивлялись, подыгрывая инопланетному актеру, хотя в том не было особой нужды; физически сытый рейф был сильнее любого из людей. Поднялась паника, и пиршественный зал быстро опустел. Но прежде, добравшись до падишаха и привычным размахом руки разрезав на груди одежду жертвы, рейф-джинн приложился к ней своей кормящей дланью, получая от процесса понятное лишь представителям своей расы удовольствие. В то же время, помня о данном им слове, Стив продолжал контролировать процесс; человек должен был остаться жив, а потому рейф постарался насколько возможно абстрагироваться от ранее сыгранных сцен, в которых персонаж данного актера проявлял к джинну непозволительную непочтительность. Что ж, в итоге джинн рукою рейфа отплатил очередному самонадеянному и наглому клиенту. Третье желание было исполнено, и теперь джинн волен предъявить свой ответный счет. Единственно удручало рейфа, что свобода его персонажа была неполной, и, взыскав плату, джинн согласно правилам в итоге вновь вынужден был вернуться в порядком опостылевший уже кувшин. Но в отличие от своего персонажа, Стив знал - на этот раз плен его героя будет недолгим. Согласно сюжета, невеста падишаха, внешне изображавшая отрешенность и покорность, во время начавшейся паники вместе с друзьями Рашида под видом приглашенных уличных артистов выступить на свадьбе, сбежала из зала, чтобы вызволить из дворцовой темницы своего настоящего возлюбленного, вместе с которым должна будет вернуться в зал за кувшином, где они к своему изумлению застанут лишь тело мертвого падишаха, за короткое время превратившегося в глубокого и немощного старика. Но это уже следующая сцена с последующей доработкой на чудесной машине, превращающей невидимое в видимое. … А пока по окончанию съемки он вернет актеру часть забранной жизненной энергии, вновь обратив процесс кормления вспять. Что ж, рейф был не против: непосредственно к актеру у него претензий не было. Они практически не общались. Да и сам актер, по всему, отличался от своего персонажа. Во всяком случае, когда их тропы в поселке киношников случайно пересекались, он всякий раз приветливо кивал инопланетянину, не пытаясь при этом завязать разговор. Рейф отвечал уже ставшим привычным коротким сдержанным кивком, в свою очередь так же не стремясь к контакту. … … Процесс возврата энергии, как и в прошлый раз, не занял и минуты, произведя на присутствующих уже знакомый рейфу эффект. Ну а затем, когда на глазах окружающих сперва почти моментально состарившийся, а потом вновь помолодевший актер сел, изумленно озираясь, к делу приступил человек из «Сферы», чей Хранитель, как и в прошлый раз, должен был аккуратно произвести выборочную коррекцию воспоминаний…. …Поздним вечером того же дня, когда Жорик, привычно развалившись поверх покрывала на своей кровати, дочитывал несколько дней назад синтезированную книгу, а рейф деловито шарился по многочисленным каналом визора, в дверь их коттеджа осторожно и в то же время уверенно постучали. Рейф, поставив программу поиска на паузу, вопросительно повернул голову в сторону двери, как бы размышляя, стоит ли отвлекаться от штудирования телеканалов? - Сиди, сиди, - сказал ему слайдер, отложив книгу листами вниз на раскрытой странице и легко поднявшись. – Я открою. …Должно быть, это Ахмет Нарзабаевич. Работы много, вот и припозднился… Стив молча кивнул, возвращаясь к прерванному занятию. Он уже успел привыкнуть к тому, что излишне эмоционально шумный, по мнению рейфа, человек, являющийся главным создателем истории про джинна, время от времени навещал их по вечерам, принося с собой угощение и затем разглагольствуя со слайдером, вспоминая отснятые за день сцены. Рейф редко принимал участие в их беседах, разве когда речь напрямую заходила об его персонаже. Да и то была пара фраз, касающаяся замечаний по той или иной сцене с участием джинна. Вцелом продюсер был доволен ходом съемки, отснятыми сценами и ничуть не сожалел о своем весьма необычном для киношников спонтанном решении занять на роль джинна представителя инопланетной расы в лице гостя «Сферы». По его признанию, сей опыт для него был первым. Но уж столь необычной и весьма характерной была, по его уразумению, внешность встреченого им в коридоре «Сферы» рейфа, что продюсер просто не мог позволить себе упустить подобную возможность; другой такой могло бы впредь не представиться. И гость к всеобщему удовлетворению не обманул его ожиданий. Наоборот – он настолько слился со своим персонажем в момент его материализации, что скорее жил на съемочной площадке, нежели играл. Будучи по складу характера а, может, исходя из менталитета своей расы, внешне нелюдим и безразличен к окружающему миру, инопланетный гость, тем не менее, отлично справлялся с поставленной перед ним задачей. Намного лучше, чем Ахмет Нарзабаевич мог вообще ожидать, изначально в глубине души готовясь к возможным проблемам, которые могли возникнуть в процессе столь тесного делового общения представителей двух рас, об одной из которых ничего толком не мог сказать даже сопровождающий гостя. Единственно было известно, что раса, к которой принадлежал гость, именовалась рейфами - во всяком случае, так их называли жители альтернативной галактики Пегас, откуда родом был Стив. Так же продюсеру удалось выяснить, что за время нахождения рейфа в стенах первой межпространственной станции «Сфера», тот обзавелся весьма нехарактерным для представителей своей расы хобби – коллекционировал вкусы людской пищи, на которую как-то подсалили его сотрудники «Сферы». Вот Ахмет Нарзабаевич и старался не упускать возможности лишний раз побаловать гостя чем-нибудь новым. И без подарка в гости не приходил. А еще главным интересом Стива в мире людей стал визор, за просмотром которого его всякий раз заставал продюсер, заглядывая вечерами, так сказать, - «на огонек». О том, что рейф по ночам не нуждался в привычном людям сне и отлучался из поселка, знал только Жорик. Но поскольку его отлучки не несли с собой никаких проблем для окружающих, слайдер решил никому о том не говорить. И если в первое время слайдер немного тревожился по поводу ночных отлучек подопечного , то в последующие ночи он просто оставлял открытой входную дверь и, как и все представители своей расы, беззаботно погружался в сон, чтобы утром застать рейфа в кресле, терпеливо дожидающегося напротив работающего визора пробуждения своего сопровождающего, дабы после необходимых человеку водных процедур, отправиться в местную столовую, а оттуда – прямиком на съемочную площадку… … Но на этот раз интуиция подвела слайдера, поскольку, открыв дверь, он обнаружил на пороге отнюдь не продюсера с очередным уже ставшим традиционным презентом в руках. В запоздалом госте Жорик к своему удивлению узнал актера, игравшего роль старшего братца главного героя сказки. Вот уж кого он ожидал обнаружить в качестве гостя в последнюю очередь, учитывая то, как Стив относился к его персонажу; задетому за живое рейфу стоило немало труда придерживаться сюжетной линии отыгрываемой сцены и не накинуться на актера прямо во время отыгрыша. А потому, как полагал Жорик, актер самосохранения ради впоследствии должен был обходить рейфа далеко стороной, что он, впрочем, и делал ...до сегодняшнего вечера. Так что первой и единственной мыслью, возникшей в голове слайдера на тот момент, было опасение на счет возникших проблем, связанных непосредственно с последней отыгранной сценой с кормлением рейфа-джинна. Что, если актер накануне оказался излишне самонадеян, говоря, что искусство требует жертв? И что если, несмотря на обещанный контроль за процессом со стороны Стива, а затем возврат забранной энергии и последующие предпринятые Хранителем меры, проблемы все-таки возникли? Хотя внешне актер не выглядел ни больным, ни изнуренным кошмарами, ни даже испуганным и сбитым с толку происходящим. И что самое интересное – явился гость тоже не с пустыми руками. Последнее обстоятельство вновь заставило рейфа отвлечься от просмотра каналов, обратив внимание на пакет в руках гостя. По имевшемуся уже у него опыту Стив знал, что пакет далеко не пуст. Что ж, подобная людская традиция гостеприимства очень даже нравилась рейфу. - Какие-то проблемы? – пропуская гостя в небольшую прихожую, отделявшую крыльцо от комнаты, на всякий случай осторожно осведомился Жорик. - Проблемы? – переспросил малость сбитый с толку гость. – Нет…. никаких проблем… просто решил, что пришло время заглянуть к вам … Не хочется, чтобы у вас и вашего спутника остались обо мне неприятные воспоминания, связанные с моим персонажем… Актер мазнул вопросительно-заинтересованным взглядом по сидевшему в кресле рейфу, с интересом приглядывавшемуся к пакету. - Откровенно говоря, я давно хотел к вам заглянуть, пожалуй с самого начала. Но Ахмет Нарзабаевич отговорил, предложив отложить визит до того, как будет снята последняя наша совместная сцена, - продолжал актер, по ходу ища взглядом, куда поставить пакет. – И по всему он оказался прав…. Если бы я пришел к вам раньше, это могло пагубно отразиться на отыгрыше дальнейших сцен вцелом. Ведь тогда у вас и, особенно у вашего спутника, могло бы измениться отношение к моему персонажу. А в итоге оно получилось ровным счетом таким, какое тот и заслуживал… - Надо сказать, вы хорошо, просто отлично, играли свою роль, – заметил Жорик, кивнув на единственный в комнате стол. - Спасибо, - откликнулся актер, поставив пакет на стол и принявшись вынимать подарки в числе которых – не иначе как с подачи того же Ахмета Нарзабаевича – нарисовалась вспотевшая узкая бутылочка вина… От Жорика не укрылось, как при виде её заинтересованно сверкнули золотистые глаза рейфа. - Тебе не нравится твой персонаж? – окончательно отвлекшись от экрана визора, осведомился рейф. - А кому он мог бы понравиться? – пожав плечами, вопросом на вопрос ответил актер. – Завистливый, жадный, коварный и излишне самонадеянный тип… У вас не найдется бокалов? – осведомился актер. - Сейчас синтезируем, – оптимистично ответил Жорик. Через несколько минут три продолговатых бокала из небьющегося стекла уже стояли на столе. - Хорошая вещь – бытовой синтезатор, – заметил актер, разливая вино. – Во времена моих далеких предков ничего такого не было. Приходилось пить прямо из горла, что не гигиенично да и не эстетично… - Наших с вами далеких предков, - поправил Жорик. – За то сейчас все необходимое можно получить непосредственно на месте. Ну а использованная по назначению вещь отправляется в утилизатор, где распадается на мельчайшие частицы, поступающие затем в накопитель и используемые в процессе последующего синтеза….И главное – никакого загрязнения окружающей среды. Рейф с интересом слушал людей, что последнее, скорее всего, было сказано специально для него, хотя прямо к нему никто из людей в тот момент не обращался. Поскольку подобные процессы синтеза и утилизации вещей, по всему, в этом мире были делом привычным. Он же, прожив какое-то время в стенах «Сферы», на практике уже был знаком как с синтезатором, так и утилизатором, хотя и не интересовался непосредственным принципом их работы. Что ж, стоило отдать должное людям этого мира, вещи действительно стоящие, особенно в условиях замкнутого пространства, коим является корабль-Улей. Впрочем, в условиях корабля проблемы с отслужившими свое вещами решались просто – они либо собирались и выкидывались в открытый космос, но чаще «скармливались» кораблю. - Вино болгарское, - разлив по бокалам, гость пригласил хозяев продегустировать темно-рубиновый напиток. - Вы болгарин? – слегка удивился Жорик. - Точнее – мои предки, – ответил гость. – Болгария, как вам должно быть известно, меньше прочих европейских стран пострадала во время планетарного катаклизма. Удалось сохранить, хотя и не без труда, даже часть знаменитых виноградников. Мой дед увлекается виноделием и передал эту страсть отцу. Боюсь, у меня на это просто нет времени… - Вам как актёру, должно быть, приходится много путешествовать, – предположил Жорик, по глоточку смакуя терпкое, но довольно приятное на вкус вино. - Не то слово, – ответил актер. – У нас жизнь в постоянных разъездах: одна нога здесь, другая – там… Жорик невольно припомнил актера, игравшего Сулеймана: едва был сыграна последняя сцена, как тот уже отправился в новый проект. - Дома почти не бываем … - продолжал сетовать на свою жизнь актер. – Я уже и забыл , как мои домашние выглядят… А вы, – обратился он к Стиву, дорвавшемуся в очередной раз до понравившегося ему земного напитка, - вам много приходится путешествовать? - Всю жизнь, – коротко ответил рейф, не считая нужным размениваться на объяснения. - Вся жизнь в дороге, – понимающе кивнул актер. И вновь вернулся к прежней теме. - Надеюсь, мой персонаж не доставил вам забот? Я видел, как вы реагировали на его выходки. Но, сами понимаете, ничего не мог с этим поделать. В данной истории я играл отрицательную роль. Но когда, наконец, с вашей помощью, а точнее с помощью вашего персонажа я избавился от него, теперь могу сыграть кого-нибудь еще… - И вам часто доводится играть подобные роли? – осведомился Жорик. - По счастью нет, – ответил актер. - Ахмет Нарзабаевич пригласил меня, поскольку, по его словам, все прочие известные ему актеры, способные справиться с этой ролью, на данный момент уже были заняты в других проектах. В наше время сыграть отрицательную роль довольно сложно, поскольку менталитет и характер героя, его поступки подчас противоречат мировоззрению играющего роль актера. Поскольку, например, я сам никогда бы не сказал и не сделал то, что с легкостью делал мой персонаж. Я под час не мог понять логики его поступков. Многое из того, что он делал, в нынешнее время считается психологическим атавизмом и нуждается в коррекции. - И много у вас таких людей? – поинтересовался, явно думая о чем то своем Стив. - К счастью единицы, – ответил актер. – И то в качестве редкого исключения. В прошлом было больше, но в нашем изменившимся мире с таким типом мировоззрения просто сложно жить, а потому незадолго после Ночи Великого Очищения и последовавшего за ней катаклизма, часть людей, сумевших выжить, но до конца не изменившихся, в итоге вынуждена была покинуть Землю. В основном они бежали на периферию, где еще остались миры, подобные Земле в её далеком прошлом. Некоторые впоследствии подались в космические пираты. Их эго оказалось слишком сильно и сумело пережить Ночь Очищения, и в то же время амбиции слишком велики, дабы принять перемены, где они уже не играли ведущую роль как прежде, а становились частью общества, живущего по общим законам. Где прежние связи и большие деньги не имеют значения… С другой стороны, мир стал чище, и это не может не радовать. Такого рода людей интересно наблюдать на экране, нежели жить с ними бок о бок… - Некоторым из моих коллег по роду профессии приходится время от времени иметь контакты с подобными людьми, - задумчиво сообщил Жорик. – Далеко не все известные альтернативные и сопредельные миры подобны нашему. И порой им приходится собирать волю в кулак и сдерживать себя, чтобы в порыве праведного гнева кого-нибудь случайно не убить… - Вот вы, например, - вновь обратился актер к рейфу, – с трудом сдерживали себя, чтобы не накинуться на моего персонажа до момента, когда это было прописано в сюжете… Рейф согласно кивнул. - В другое время и в другом месте, – сказал он. – При нашей встрече твой персонаж не прожил бы и минуты, но здесь и сейчас я обещал, что ты, человек, останешься жив… Ты не похож на своего героя… - Что ж, благодарю, что рассмотрели разницу меж нами, - откликнулся актер. – Быть может, мы еще когда-нибудь встретимся на съемочной площадке, но в иной истории и в иных ролях… Рейф не ответил. Не в привычках его расы было загадывать на столь отдаленный промежуток времени. Его народ, храня генетическую память о прошлом, меж тем предпочитал жить в основном настоящим моментом, решая насущные проблемы. - … и у вас получился в итоге отличный джинн, – меж тем продолжал актер. – Кто знает, возможно, они как раз были такими, каким вы его нам показали… - Завтра отыгрываем последнюю сцену, – сказал Жорик. – Съемки практически закончились… - Да, время летит быстро. Особенно когда занят делом, – согласился актер. – Ну что ж, спасибо за компанию и за участие в нашем проекте. Не буду более задерживать вас, поскольку завтра рано вставать… Гость поднялся, собираясь уходить; время и впрямь было довольно позднее. За окном уже сгустились ночные сумерки, на территории поселка давно горели осветительные прожектора. - И вам спасибо, что зашли, – сказал за обоих Жорик, проводив до крыльца и пожав на прощание актеру руку. Со своей стороны Стив благосклонно позволял сопровождающему его человеку из «Сферы» говорить от своего имени, особенно когда дело касалось незнакомого ему людского этикета…. … То, о чем говорил гость поневоле заставляло задуматься. Особенно упоминание о последних днях съемки. Рейф уже знал, чем должна закончиться история – завтра главный герой загадает свои два желания. Но на этот раз никакого кормления не будет. Последним желанием Рашид отпустит джинна домой, чем спасет свою жизнь. Впрочем, рейф не возражал. Его джинн, получив в дар свободу, вернется в свой таинственный мир. А он сам? Стив как-то не задумывался над этим вопросом. Есть ли у него возможность вернуться? И хотя по негласным рейфским законам его жизнь отныне принадлежала людям «Сферы», это совсем не означало, что он в одночасье перестал быть рейфом и забыл свою Семью. Он думал о ней постоянно, особенно о том благе, которое можно было бы при случае позаимствовать для Семьи у людей этого мира. Вопрос лишь в том, как, оставаясь здесь, передать полезные идеи и изобретения людей своим собратьям? Насколько он мог понять из объяснений сопровождающего его человека, его мир находился близко и в то же время недосягаемо далеко, за каким-то незримым Барьером, отделяющим один мир от другого. Именно этот межпространственный Барьер не давал ему возможности слышать в ментале голоса своих соплеменников. Впрочем, за прожитое им в новом мире время он уже начал привыкать к отсутствию родных ему голосов в ментальном эфире, однако свыкнуться с мыслью, что это навсегда, было сложно. Ментал – был главным средством общения его народа. Именно через ментал рейфы передавали друг другу информацию на значительные расстояния, делились знаниями и опытом, когда как люди этого мира, равно как и люди родного для него мира Пегаса, предпочитали иные – менее практичные и недолговечные, на взгляд рейфа – способы, одним из которых была живая речь. Она была доступна и его расе, но прибегали к ней рейфы нечасто, в основном при общении с людьми и представителями иных известных им рас, не достигших ментального уровня общения. К чему говорить словами, когда существует более объемный и яркий язык образов? Что ж, возможно ему придется привыкать общаться как люди. Но это вопрос не завтрашнего и даже не послезавтрашнего дня. Завтра же его ждали съемки последней сцены истории, а потом уже успевший стать традиционным очередной прогон отснятого и обработанного материала, где ему покажут на экране, как его персонаж уйдет в свой мир…. Но это будет завтра. Остаток же нынешней ночи всецело принадлежал ему. Привычно выключив визор и свет в комнате, поскольку, проводив запоздалого гостя, сморенный разговором и винным ароматом, человек из «Сферы» уже погрузился в сон, рейф в очередной раз покинул коттедж, удалившись по знакомой тропе в ночную степь, где он проведет оставшиеся часы до рассвета…. … Снимать последнюю сцену с участием джинна начали почти сразу после завтрака. Стоя в ожидании вне кадра, рейф в костюме джинна, к которому за время съемки успел привыкнуть, как всегда с отстраненным интересом наблюдал за происходящим, дожидаясь своего выхода. … … Вот Рашид в компании своей девушки и нескольких друзей появляются на пороге опустевшей пиршественной залы, где еще недавно новый падишах праздновал так и не состоявшуюся свадьбу. В течение минуты они молча смотрят туда, где нового падишаха постигла страшная смерть от руки джинна. И хотя тела там уже не было, рейф знал, что оно появится непосредственно во время прогона. Затем Рашид переводит взгляд на одиноко стоявший кувшин; джин к тому времени, получив причитающееся ему по праву, вынужден был вернуться в свой сосуд… - Может, не надо? – осторожно говорит подруга Рашида, догадываясь о намерении главного героя. – Посмотри, что случилось с твоим братом, когда он загадал своё последнее желание… - У меня осталось два желания, - говорит Рашид. – И в отличие от брата, я знаю, на что их следует потратить…. Я думал об этом, сидя в темнице… - Рашид! – девушка еще надеется его остановить, но тот уже решительно направляется к кувшину, осторожно берет его в руки. С минуту Рашид задумчиво любуется затейливым рисунком на поверхности старинного сосуда, затем осторожно, но уверенно трет ладонью его выпуклый бок, ставит на пол, отойдя в сторону и ожидая появления джинна. И джинн появляется, как того требуют правила, материализовавшись из поднявшегося из недр кувшина туманного облака… - У меня остались два желания, – обращается к джинну Рашид. - И ты вызвал меня, чтобы их загадать, человек, - откликается джинн. - Да, - отвечает Рашид. – Я хочу, чтобы все вернулось на свои места, как оно было до того, когда мой брат завладел кувшином и стал падишахом. … Рейф-джинн кивает, делает рукой уже ставший привычным ему жест, исполняя желание… Далее продюсер объявляет небольшой перерыв.... … Продолжение сцены снимали уже непосредственно в старой хижине Рашида, куда тот с подругой, кувшином и джинном перенеслись после исполнения желания главного героя. - А теперь твое третье желание, человек, – обратился к Рашиду джинн; голос джинна не выражал ни подспудной радости в предвкушении очередной расплаты, ни разочарования или удивления загаданным прежде желанием. В то время Стив уже знал, что именно должен будет загадать главный герой. Если он внутренне волновался или как-то эмоционально переживал, то внешне оставался по-прежнему невозмутим, вперив в главного героя цепкий, до мурашек вдоль позвоночника, взгляд своих янтарных глаз. - Я желаю, чтобы ты вернулся домой, - сказал Рашид. – В свой родной мир джиннов…ты можешь исполнить его? - Могу, – после секундной паузы ответил джинн. – Поскольку своим последним желанием ты разрушил заклятие, держащее меня в этом мире… В голосе джинна прозвучала едва уловимая нотка торжества – наконец-то он свободен. …Затем, сложив руки на груди, джинн, не теряя достоинства, слегка поклонился главному герою… Жорик не припоминал, чтобы этот момент обыгрывался в сценарии, однако все приняли его как своеобразный жест благодарности со стороны джинна за освобождение. … …Сцена была снята. Дальше за работу возьмутся уже знакомые Стиву техники, чтобы несколько часов спустя он мог наблюдать на экране, как после поклона его персонаж, вновь превратившись в бесформенное облако, исчезает в открывшемся в пространстве портале. … …- Ну, вот и все, – донельзя довольный результатом подытожил продюсер, вместе с гостями из «Сферы» в очередной раз просмотрев обработанный техниками материал. – Джинн вернулся домой, а наша история подошла к своему логическому завершению. Я более не имею морального права вас задерживать, отнимая драгоценное время…Уже завтра поселок будет свернут, мы вернемся непосредственно на студию, где завершим окончательную обработку всего материала, который через неделю-другую превратится в полноценный фильм… -Что ж, со своей стороны мы рады, что смогли вам помочь, – вновь за обоих ответил слайдер. – И желаем успеха вашему проекту. Если наше присутствие более не нужно, то вечером мы, пожалуй, вернёмся в «Сферу»… Вы правы, дел всегда хватает… Слайдер вполоборота вопросительно покосился на стоящего возле рейфа, проверяя его реакцию на сказанное. Стив, похоже, не возражал. Сознавал ли он, что его маленькое приключение за пределами «Сферы» подошло к концу, и уже сегодня вечером они вернуться в гостеприимные стены станции, где его ждут привычная уже комната и визор? … Съемки закончились. И хотя все вроде бы оставалось по-прежнему, шестое чувство подсказывало слайдеру, что в душе и сознании их гостя за это время произошли необратимые изменения; невозможно контачить с миром и оставаться неизменным. Но вот какие – оставалось пока загадкой. Единственно мог предположить Жорик, что последняя им сыгранная сцена зацепила-таки гостя особенно сильно, нежели все предыдущие; уж слишком пристально впился рейф взглядом в экран во время прогона, наблюдая, как его персонаж, с которым он, похоже, успел сжиться, возвращается в свой таинственный мир…. Рейф ощущал в себе некоторую перемену, которую опять-таки не мог объяснить, поскольку снедаемые его эмоции не подавались анализу, не имея должного опыта в прошлом. Это было прежде незнакомое ему чувство, словно с уходом джинна он в одночасье лишился какой-то частицы самого себя. Нечто покинуло его, оставив после себя непривычную саднящую пустоту. В принципе, его расе знакомо было чувство привязанности, но никогда еще оно не казалось самому рейфу столь сильным, а утрата неожиданно столь ощутимой. Прежде он воспринимал внезапный и подчас трагический уход из жизни своих собратьев по Семье как неотъемлемую часть жизни, изначально завязанной на законе выживания сильнейших; кто-то погибал или терялся, на их место со временем приходили другие. Потеря любимцев из числа людей тоже не являлась в Улье сколько-нибудь значимой трагедией и вызывала у хозяев разве что чувство досады от осознания, что на их собственность кто-то беззастенчиво покусился. Либо принятия факта, что питомец ценой своей жизни выполнил данное ему поручения и послужил интересам Семьи. Хотя, случались и промашки, рождавшие в сознании хозяина иные чувства, и потеря быстро забывалась. Но его персонаж не был мертв… Он … … - Он ушел … - первым нарушив тишину, произнес рейф, рассеянно обозревая открывающийся в окно флайера пейзаж, когда, распрощавшись с продюсером и его командой, они возвращались в «Сферу». - Кто? – не сразу понял Жорик, выдернутый из глубин собственных размышлений. - Джинн, - ответил рейф. - Ну, так это хорошо, что он сумел вернуться, - оптимистично заметил слайдер. – Разве нет? Рашид своим последним желанием подарил ему свободу… Рейф молча кивнул, соглашаясь. Что ж, джинну действительно повезло, чего рейф не мог сказать о себе. Несмотря на гостеприимство и занятность окружающего его мира, невольная оторванность от Семьи привносила в существование рейфа определенный дискомфорт. Стив сознавал, что, не смотря на дарованную ему людьми «Сферы» новую жизнь, он никогда не сможет всецело стать частью их общества. И хотя люди «Сферы» напоминали ему легендарных «братьев рейфов», все равно меж ним и этими людьми всегда будет лежать незримая пропасть, обусловленная не только генетикой, но и рядом иных существенных, по мнению рейфа, нюансов, позволяющих считать себя особенной расой и долгое время доминировать над людьми своей галактики. «Мы слишком разные», - думал Стив. И, честно говоря, джинн, не смотря на свою природную экзотичность, был куда как ближе и понятнее рейфу. Вот только, к сожалению, в этом мире не найдется второго такого Рашида, который бы вот так же подарил свободу уже ему. Окружающие люди не догадывались о связывающем его с этим миром неписанном Законе Жизни рейфов, а Стив был слишком горд, чтобы заговорить об этом. Молодняк с юного возраста учили, что каждая особь должна стоически переживать возникающие на её пути препятствия, и в этом сила их расы. Стенать и жаловаться на судьбу – участь двуногой еды. В то же время, если складывались благоприятные условия, рейфу дозволялось воспользоваться ими на собственное благо и благо Семьи. Это не считалось проявлением слабости… - Ты уже скучаешь по нему? – осторожно осведомился Жорик, предпринимая очередную попытку разговорить гостя. - Скучаю? – недоуменно переспросил рейф, пытаясь предать анализу прежде незнакомое ему слово, характеризующее, по всему, некое эмоциональное состояние, обычно переживаемое людьми. - Ну, это когда кто-то, к кому ты привык, внезапно исчезает из твоей жизни, и ты вдруг ощущаешь, что чего-то тебе с его уходом недостает… - как мог понятнее попытался объяснить слайдер. - Если это так, то да, – после непродолжительной паузы вынужден был согласиться рейф. - Это похоже на то, о чем ты говоришь, человек… - Ты прежде не испытывал подобных ощущений? – видя замешательство собеседника, доверительно поинтересовался Жорик. - Когда приходилось терять кого-то, кто долгое время был рядом… - Нам иногда приходится терять своих сородичей либо почитателей из числа людей, но тогда все иначе, - ответил рейф. - Каждый из нас сознает, что подобные потери неизбежны и внутренне готов к ним. Здесь и сейчас по-другому, и я не могу дать этому четкий анализ… Если бы он был мертв, все было бы понятно, но он – просто ушел… - Ты за время съемки успел порядочно привязаться к своему персонажу, - предположил Жорик, – позволив ему стать частью тебя. Такое иногда происходит с людьми, когда они сродняются с чем-то, что становится для них особо значимым, а потому, когда оно вдруг исчезает из их жизни, чувствуют внутри пустоту… - И что вы в таком случае делаете? – поинтересовался рейф. - Ищем жизнеутверждающую основу - положительные моменты, на которые можно было бы опереться, – ответил Жорик. - Скажем, я рад, что джинн смог в итоге вернуться в родной мир. Это в некоторой степени облегчает боль утраты. А потом время залечит душевные раны… …Рейф как и прежде выслушал, кивнул и вновь уставился в окно. Что ж, со своей стороны он тоже был рад за джинна. Просидеть всю жизнь в кувшине, время от времени, когда представится случай, исполняя чьи-то желания – незавидная участь для могущественного существа; в том, что его персонаж действительно был могущественен, рейф более не сомневался. Не зря же его, вытащив из родного мира, запутали клубком хитроумных законов и правил, коим он был вынужден подчиниться, а затем посадили в кувшин. Люди боялись джиннов, хотя и не прочь при случае были воспользоваться их могуществом в своих интересах. И даже возможность взимания платы не дает полного удовлетворения, способного целиком и полностью компенсировать годы плена и унижения. Но теперь его персонаж был свободен. «Люди вообще многого боятся, - вновь отрешенно подумал рейф, припомнив тех немногих, за кем ему довелось какое-то время понаблюдать в родном Улье. – Даже когда ситуация не связана напрямую с угрозой потери собственной жизни. В том числе, за тех, кто рядом…». Последнее было рейфу не понятно. Прежде он не испытывал страха за своих собратьев, воспринимая их повседневную службу Семье, борьбу и уход из жизни как нечто естественное. Конечно, в некоторой степени было досадно сознавать, что, погибая, член его Семьи тем самым проявил слабость. С другой стороны, это позволяло Семье обновляться, выбраковывая слабые звенья, а значит – становиться сильней по отношению к прочим конкурентам. Сила – залог выживания и процветания. Слабость – путь к гибели Семьи. … « А кто я?» - внезапно с холодком в сознании подумал рейф. Ведь если судить с данной точки зрения, его самого вполне можно было счесть слабым звеном: он попался в расставленную лантийцами ловушку, был ими пленен и в итоге умер, что опять-таки вступало в логическое противоречие с фактом, что он на данный момент жив. Только об этом никто из его соплеменников не знает и, возможно, уже никогда не узнает, если конечно не подвернется случай, который, как джинну, поможет ему, не теряя собственного достоинства, вернуться в родную для него реальность… .