Лепестки опавшей сакуры

      В особняке царила необычно шумная атмосфера, когда Чуя и Энджи попали в холл после прогулки по городу. И каково же было удивление Такамаки, когда он увидел того самого парня, с которым они столкнулись в городе, возле мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. Рядом стоял недовольный жизнью Акутагава, а сзади на госте повис Ацуши, что-то весело мурлыча тому на ухо.       Заметив вошедших, молодой человек удивлённо приподнял брови. Чуя же, наконец, смог рассмотреть его детальнее.       У него оказались короткие волосы, зачёсанные назад, утончённые черты лица, чётко очерченные губы, прямой, с чуть вздёрнутым кончиком нос, красивого цвета глаза (какого именно — Чуя так и не смог разобрать, понял лишь, что отливают фиолетовым на свету), широкие плечи, довольно складная стройная фигура и удивительная гордая осанка. Издалека он моментально напомнил господина Дазая. Было в них что-то поразительно общее.       Он встретил вошедших с милой улыбкой, чуть склонив голову вбок.       — О, так ты здесь работаешь? — сказал шатен, удивляя своим высказыванием Акутагаву и Ацуши разом.       — Вы знакомы? — спросил дворецкий.       — Да не особо. Просто нечаянно столкнулись в городе, — ответил тот.       Весь его вид кричал о доброжелательности, а Чуя никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Этот человек не внушал ему никакого доверия. Он был слишком похож на того, кто когда-то собственноручно убил всю семью Накахара.       — Неа! — этот голос раздался как гром среди ясного неба.       На самой верхушке лестницы появился Дазай. Вид его был, как и всегда, безупречен, но смотрел он на своего гостя с каким-то особым недовольством. Чуе даже показалось, что во взгляде господина что-то изменилось. Появилось какое-то доселе неизвестное ему чувство.       — И какими судьбами занесло? Я тебя не приглашал.       — А ты как всегда приветлив, братик, — рассмеялся тот, и смех его приятными колокольчиками зазвенел по всему холлу, вызывая лёгкие улыбки у местных служанок.       Вот только Осаму не особо спешил улыбаться.       — А чего бы мне тебя приветствовать? — он приподнял левую бровь. — Я был бы счастлив тебя не видеть ещё столько же, сколько не видел до этого.       — Зануда, — фыркнул Неа и вздохнул. — Впрочем, мне особенно наплевать на то, что ты там обо мне думаешь. Я приехал сюда по распоряжению отца. К тому же, не у тебя ли скоро День рождения?       — Он будет только в июне, а ты припёрся в середине мая! — граф по-прежнему не улыбался, и Чую от этого пробил холод.       Накахара узнал его сразу. Он уже видел его изображение в картинной галерее, на общем портрете семьи Мори. Плюс ко всему, его внешность во многом была похожа на внешность человека, которого рыжеволосый ненавидел всю свою жизнь. Но нельзя не отметить, что Неа был довольно красивым молодым человеком с багажом шарма за спиной. Служанки улыбались ему без повода, и даже Акутагава слегка приподнял уголки губ. Ацуши лишь бросил на него хитрый взгляд. Видимо, мальчишке было не впервой видеть, как Неа очаровывает всех вокруг. И без всяких на то способностей.       — Где твои манеры, братик? — вновь рассмеялся парень, опираясь на свою трость.       Изящности в нём было ничуть не меньше, чем у Дазая, а потому их можно было бы запросто принять за родных братьев, а не двоюродных.       — Я же гость. А ты говоришь со мной в таком неприветливом тоне.       — Ты не гость. Ты нахлебник, — буркнул Осаму, но уже без особой злобы.       Видимо, смирился с присутствием брата в собственном особняке.       — Ладно, чёрт с тобой. Оставайся. Только не беси меня, ради бога, а в остальном — делай что хочешь.       — Спасибо, лапушка! Никогда не забуду твоей доброты! — губы Неа растянулись в приятной улыбке.       Чуе он напомнил шкодливого ребёнка, который кое-как выпросил прощение у мамы за очередную проказу. Причём Дазай отлично подходил на роль «большой мамочки». У него в подчинении были слуги, которые его любили, словно родного, при этом боялись до дрожи в коленях, а он, в свою очередь, старался заботиться о них.       Почему-то воображение Чуи быстро нарисовало весьма забавную картину: мамочка Дазай сидит в большом кресле, одетый в тёплый халат, а вокруг него, собравшись в кучку, сидят его слуги-дети, слушая, как тот читает им очередную сказку. Среди этих слуг рыжеволосый нашёл даже себя, сидящим на коленях «мамочки». От такой милой сцены захотелось улыбнуться, но его неожиданно окликнул господин.       — Чуя, — он развернулся, после чего взглянул на слугу через плечо. — Идём за мной. Ты мне нужен.       — Угу, — буркнул он, опуская взгляд и быстрым шагом поднимаясь за господином.       Боль уже не мучила его тело после того случая, и теперь всё, что с ним произошло, казалось страшным сном. Однако то, что это был вовсе не сон, Чуя прекрасно понимал, а потому всё ещё остерегался этого мужчины, который мог сотворить нечто подобное в любую минуту. Кто знает, что творится в его голове?       Господин передвигался по коридору спокойно, но стоило им обоим (к удивлению рыжеволосого) зайти в библиотеку, как он тут же захлопнул дверь и резко прижал слугу к стене, упираясь руками по обе стороны от него. Сердце парня пропустило удар, замерев от страха. Во взгляде шатена читалась опасность.       — Господин Дазай, — слегка осипшим голосом проговорил Чуя. — Я что-то сделал не так? Только не надо…       — Не приближайся к Неа, — не своим голосом проговорил он, приводя слугу в ступор. — Просто не приближайся и всё. Я не позволю ему забрать тебя у меня.       — С чего… Вы взяли, что я ему нужен? — искренне удивился парень, хлопая глазами. — Я ведь просто слуга. Ничего особенного.       — Видишь ли, Неа питает страсть ко всему красивому. А ты, так уж получилось, очень красив собой. К тому же, хрупок, изящен и воспитан. Ты думаешь, он этого не заметит? — лицо у Дазая было действительно пугающим.       Граф смотрел прямо в глаза, приковывая внимание.       — Он бы даже не заговорил с тобой, если бы ты ему не приглянулся… а ещё он имеет дурную привычку забирать у меня всё.       Чуя поражённо хлопнул глазами, не понимая, что такое нашло на Осаму, что он так переполошился. Видимо, приезд брата совсем выбил его из колеи. А ещё стало понятно, что тот его совершенно точно ненавидит. Интересно, что между ними такого произошло, что мужчина стал к нему так относиться? Ведь они братья, так в чём дело?       Дазай застал его врасплох, когда подался вперёд и накрыл чуть приоткрытые губы своими, вжимая в стену. Это было так неожиданно, что Чуя даже сопротивляться забыл. Лишь спустя пару секунд он, наконец, предпринял попытку оттолкнуть господина, но тот оказался настойчивее, обвивая хрупкое тело руками и прижимая к себе, лишая всякой возможности сопротивляться. И как бы Чуя не пытался отвернуться — у него ничего не выходило. Только после того, как хозяин сам отстранился, он смог нормально вздохнуть.       — Пожалуйста, не делайте так больше, или я Вас ударю, — произнёс молодой слуга, кипя от злости.       Он явно не желал прикосновений, а тем более поцелуев от этого человека. Но тому, кажется, на это было абсолютно наплевать. Ведь Чуя — его собственность.       — Ты? Меня? — шатен рассмеялся.       Накахара невольно сравнил смех его и господина Неа и пришёл к выводу, что они совершенно разные. У Дазая он был бархатным, мягким, словно струящаяся дорогая ткань. У Неа же он был звонким, словно хрустальные колокольчики, жутко приятным и таким очаровательным. Оба они притягивали к себе, заставляя прислушиваться и тонуть в этих бесконечно приятных переливах.       — Ну, попробуй. Я бы даже посмотрел на твои бесполезные попытки. Я даже наказывать тебя за дерзость не буду, только посмеюсь.       Чуя возмущённо фыркнул. Вот уж самоуверенный кретин.       — Вот и посмотрим, — не удержался он, но следом почувствовал, как господин мягко заправляет ему прядку за ухо, и вздрогнул.       — Иди в мой кабинет. Я разберусь с этим идиотом и присоединюсь. У меня есть кое-какие дела. И мне нужна твоя помощь. Можешь пока почитать, — с этими словами господин отошёл назад и исчез в дверном проёме.

***

      Дазай ненавидел своего брата. Ненавидел искренне, ярко, от всего сердца. И одновременно с этим не мог отделаться от ощущения беспомощности перед этим человеком.       Неа всегда превосходил его во всём. Он был старше на полгода, родился под счастливой звездой, был любим всем кланом Мори, крайне похож на дедушку и своего отца, умница, красавец, во многом талантлив и чертовски обаятелен. На его фоне Осаму всегда оставался тенью.       Но, несмотря на то, что брат был во многом лучше него, с раннего детства Осаму им восхищался, а потому стремился быть похожим на него. Единственное, что ему давалось намного лучше, чем Неа — это учёба. Учителя много раз отмечали, что молодой господин — гений. У него аналитический склад ума, он прекрасный стратег и тактик. С ним не получится поспорить и выиграть. Дазай просчитает всё наперёд, и, если в его вероятностях есть вариант проигрыша, то на спор не пойдёт. Пожалуй, это была его единственная черта, в которой тот превосходил своего брата в разы.       Однако, как бы то ни было, Дазай его любил. Они дружили с самого детства, будучи погодками, часто проводили время вместе, поддерживали друг друга. Осаму считал, что брат тоже очень сильно его любит, раз так к нему относится. Но реальность оказалась куда хуже.       Тем временем он достиг гостевой комнаты, куда Акутагава несколько минут назад отвёл молодого господина Мори. Желания заходить туда не было никакого, но графу пришлось пересилить себя, чтобы просто открыть дверь и сделать шаг. Кажется, он пришёл не вовремя. Неа в этот момент как раз переодевался.       Даже несмотря на то, что Дазай не был слабаком и имел довольно атлетическое телосложение, Неа был всё же крепче него. Брат был шире в плечах, с сильными руками и шикарным торсом. Мечта любой девушки. Тягаться с ним один на один было бы проблематично.       — Ты всё-таки пришёл поздороваться, милый? — усмехнулся Неа, оборачиваясь к нему.       — Мы наедине. Можешь не лицемерить, — безразлично ответил ему Осаму, глядя прямо в глаза. — Зачем ты здесь? Скучно жилось? Решил приехать и добить меня? Я, кажется, ясно дал понять, что видеть тебя у меня нет никакого желания.       — Грубиян, — усмехнулся парень, подходя чуть ближе. — Я, может быть, соскучился, а ты? Думаешь, у меня какие-то скрытые мотивы?       — Зная тебя, ничуть не удивлюсь, — Дазай оставался невозмутимым, но уже чувствовал, как начинают сдавать нервы.       Отделаться от этого глупого чувства слабости перед ним никак не удавалось.       — Какого плохого ты обо мне мнения, — лицо Неа озарила хитрая ухмылка.       Он словно снял маску, меняясь в один момент. Взгляд его ещё сильнее потемнел, а в следующий момент младший брат оказался прижатым к стене крепким телом.       — Ну же, милый, ты по мне скучал?..       — Ты расстался со своей девушкой? — четырнадцатилетний Неа сидел напротив брата, наблюдая за тем, как тот решает очередную задачку по химии, данную ему учителем.       Тот безмолвно кивнул и черканул ещё пару уравнений. Молодому господину Мори нравилось наблюдать за тем, как его брат учится. Это заставляло его восхищаться. Взгляд приковывали изящные руки с тонкими запястьями. Перо в них выглядело особенно привлекательно.       — А почему?       — Сам же знаешь, что она, несмотря на свой юный возраст, та ещё шлюха, — голос его даже не дрогнул.       Он был полностью погружён в свою работу.       — А что? Хочешь нас помирить?       — Пфф… Да ни за что, — фыркнул Мори, опираясь локтями на стол. — А ещё я слышал, что у тебя какие-то близкие отношения с парнем твоего возраста.       — Где ты слышал этот бред? — судя по лицу Осаму, ему было крайне наплевать на болтовню брата.       — Да так, нашептали, — усмехнулся тот. — Значит, нет ничего между вами.       — Мы просто дружим. Что, мне уже не позволяется просто заводить друзей? — наконец, Дазай оторвал взгляд от тетради, поднимая его на мальчишку перед собой, и устало вздохнул. — Меня раздражает эта дурацкая молва о том, что мы с Куникидой имеем какую-то там связь помимо дружеской. Даже ты в неё поверил. Что за идиот?       — Ох, прости-прости, я не хотел тебя обидеть, — Неа рассмеялся, и молодой господин моментально оттаял, чуть приподнимая уголки губ.       Мори вновь замолчал, а Дазай принялся за очередную задачку. На несколько минут воцарилась тишина, прерываемая только звуком скользящего по бумаге пера.       Он наблюдал за ним, внимательно рассматривая задумчивое лицо и изящные юношеские изгибы пока ещё не до конца сформированного тела. Его это восхищало. Желание сделать что-то определённо грязное овладевало им всё больше.       Медленно поднявшись на ноги, Неа обогнул стол и остановился за спиной брата, кладя ладони ему на плечи. Удивлённый Дазай замер, не понимая, что задумал этот мальчишка. В следующий момент ладони медленно скользнули по шее, а затем под рубашку, заставляя кожу покрыться мурашками.       — Ты что делаешь? — ошарашено спросил он, боясь пошевелиться. — Руки убери, полоумный.       — Тебе не нравится? — поинтересовался Мори мягким шёпотом прямо на ухо молодого господина. — Я могу сделать тебе приятно.       — Ты совсем чокнулся от скуки, Неа?! — Дазай возмущённо подорвался на ноги, оборачиваясь к брату.       Тот хитро усмехнулся, замечая яркий румянец на его лице.       — Иди и займись делом!       Однако парнишка совету не внял, а лишь подался вперёд, прижимая брата к столу.       — У меня есть идея получше, — произнёс он практически в самые губы шатена, после чего накрыл их своими, заставляя того ошарашенно застыть.       Это было настолько странно, что бедолага Дазай даже сопротивляться забыл. Просто стоял, не в состоянии двинуться, с широко распахнутыми глазами, чувствуя, как руки брата обнимают его за талию.       Лишь спустя несколько секунд он, наконец, обрёл возможность здраво мыслить. Не без труда удалось оттолкнуть его от себя, заставляя отойти на достаточно большое расстояние.       — Ты что творишь, идиот?! — взревел он, сжимая зубы.       Его щёки пылали, сердце стучало как бешеное.       — Разве не понятно? Целую тебя, — совершенно спокойно усмехнулся мальчишка, предпринимая попытку вновь подойти ближе.       — Ты совсем ополоумел?! Я мало того парень, так ещё и твой брат! — казалось, что Дазай сейчас просто выйдет из себя.       Его затрясло.       — Зачем ты это сделал?!       — Мне так захотелось. Ты просто очень красивый, — улыбка на губах Неа устрашала. — Ты же знаешь, что я питаю любовь ко всему красивому. К тому же, у тебя такие изящные руки и тело, что к нему хочется прикоснуться.       — Ты малолетний извращенец! — прорычал Осаму. — Не приближайся ко мне!       — Ты же любишь меня, милый, — Неа вновь сделал к нему шаг, но Дазай моментально отскочил, заходя за стол. — Мы братья. Ты не сбежишь от меня. Каждый раз, когда мы будем видеться, я буду предпринимать попытки поцеловать тебя. Когда-нибудь ты ответишь мне взаимностью.       — Тебе только четырнадцать, а ты уже такой испорченный, — молодой господин сжал руки в кулаки. — Я восхищался тобой все эти годы, а ты так просто разрушил во мне всё хорошее, что я к тебе питал! Я считал тебя примером для подражания, но ты оказался таким же извращенцем, как и многие-многие аристократы. Не подходи ко мне больше. Я не хочу тебя видеть. Убирайся прочь из моего дома и больше никогда здесь не появляйся.       После того дня Неа не появлялся в доме дяди ещё четыре года. Однако Дазай так и не смог забыть произошедшего между ними. С каждым годом он начинал ненавидеть своего брата всё больше. И ненавидел он его скорее не за поцелуй, а за разрушенный образ прекрасного человека и заботливого брата. Позже выяснилось, что молодой господин Мори слывёт тем ещё извращенцем. Для Осаму это не было чем-то удивительным, ведь уже в четырнадцать он проявлял подобные наклонности. И сегодняшнее появление брата в особняке не несло в себе ничего хорошего.       — Убери от меня руки, ублюдок, — прошипел Дазай, упрямо глядя в глаза молодому господину Мори.       Тот же только усмехнулся. Пришлось признать, что он стал только сильнее за восемь лет. От этого становилось не по себе. И проблема была не только в физической силе. Дар этого парня был тоже особенным. Если Дазай умело подчинял кого угодно, кроме аристократов, то Неа мог запросто применить свой дар и на них, заставляя ослабнуть, потерять всяческую волю и возможность использовать свой дар.       — Неужели ты по мне не скучал? — эта улыбка наводила ужас.       Дазай едва цеплялся за остатки воли, чтобы не сползти по стене вниз. И подобное Неа, кажется, нравилось, а потому он ещё крепче прижал брата к стене, не позволяя вырваться.       — Я сказал… отпусти меня… — стиснув зубы, проговорил граф.       — Глупый младший братик, — Мори склонился к шее, заставляя вздрогнуть. — Помнишь, что я сказал тебе тогда? Ты от меня не сбежишь. Каждый раз, когда я буду тебя встречать, я буду пытаться тебя поцеловать и присвоить себе, — он с наслаждением вдохнул запах молодого господина после чего неожиданно провёл языком по бьющейся жилке.       Тело Осаму словно током ударило. Это так неприятно…       — Ты слишком красив, чтобы я отказался от тебя так просто, даже несмотря на то, что ты мой брат. Я всегда получаю то, что хочу.       — Ну ты и больной, Неа, — едва сдерживая свой гнев, проговорил парень. — Ты просто ненормальный ублюдок.       — Разве? А себя таковым не считаешь? — не обращая внимание на попытки младшего брата высвободиться, Неа вновь коснулся губами его шеи. — Уверен, что ты спишь с той рыжей шлюшкой, которая сейчас сидит у тебя в кабинете.       — Закрой рот! Это твои слуги поголовно шлюхи. Моих изволь не оскорблять, — он был готов стерпеть любые оскорбления в свою сторону, но ни за что не позволил бы оскорблять людей, что работают под его началом.       Особенно он не желал, чтобы оскорбляли его нового слугу.       — О, защищаешь его? Неужели он настолько прекрасен в постели? Впрочем, его изящности позавидует даже девушка, — Мори совершенно бессовестно упёрся коленом в пах Дазая, заставляя того сильнее стиснуть зубы.       Ощущение беспомощности и слабости накатывали волнами.       «А по-честному ты не умеешь действовать», — подумал он, понимая, что брат уже применил на нём свою способность. Неужели задумал отыметь его прямо в этой комнате? Прямо сейчас?       Да чёрта с два!       Удар пришёлся прямо в челюсть. Каким-то образом, но Дазай всё же нашёл на него силы. Неа пришлось отступить от него на несколько шагов.       — Не притрагивайся ко мне, — этот леденящий тон заставил Мори уставиться на брата в немом изумлении.       Даже сейчас, когда его едва не изнасиловали, он стоит, гордо задрав голову, как самый настоящий аристократ.       — Радуйся, что остаёшься здесь. Моих слуг трогать не смей. Руки свои не распускай, или я тебе их вырву.       С этими словами он распахнул дверь и из последних сил вылетел в коридор, не желая больше видеть брата. Слабость от его способности накатывала волнами, вызывая головокружение и тошноту. Да уж, видимо, он совсем отвык ей противостоять. Следовало бы подготовиться, прежде чем идти с братом на встречу тет-а-тет.       Не успел граф отойти от проклятой комнаты, как брат вышел следом, уже одетый в рубашку, и без разговоров подхватил его под руки.       — Давай помогу, — голос его изменился.       Словно он чувствовал вину за совершённые им действия, а потому решил помочь. И никакие возмущения молодого человека его не останавливали.       — Отпусти и вали к себе, — прошипел Дазай, но ноги уже не слушались.       Тело заметно ослабело. И если пару минут назад он нашёл в себе силы ударить Неа, то сейчас едва держался в сознании.       — Кажется, я переборщил со способностью, — темноглазый улыбнулся. — Прости. Я постараюсь привести тебя в порядок. В конце концов, дядя очень разозлится, если узнает, что я довёл тебя до такого состояния. Он же в особняке, не так ли?       — Угу, — буркнул тот, но сопротивляться перестал.       Видимо, Мори больше не желает причинять ему вред.       Тем временем парень уже затащил его обратно в комнату и усадил в кресло, заботливо убирая с его лица упавшую на глаза чёлку.       — Я, конечно, приехал сюда не с целью тебя донять, — сказал он, приземляясь на подлокотник. — Я здесь по просьбе отца.       — И зачем же, позволь поинтересоваться, — устало спросил Осаму, откинув голову назад.       — Он просит тебя вернуться, — Неа устало потёр переносицу. — Если честно, то не он один. Многие желают твоего возвращения. Но ты почему-то упорно отказываешься. Весь ударился в дело отца, да?       Дазай сжал пальцы в кулаки. Говорить об этом сейчас, а тем более с этим человеком у него не было ни малейшего желания. Он действительно терпеть не мог своего брата, но из-за этих родственных связей приходилось это делать. А сейчас он добровольно разговаривает с ним о делах, которые бросил ещё четыре года назад, хотя буквально пару минут назад едва не был им изнасилован. Просто великолепно.       — Я не вернусь, — чётко ответил аристократ, даже не посмотрев на него. — Так и передай дяде. У меня нет никакого желания вновь работать вместе с ним.       — Знаешь, брат, — Неа со вздохом поднялся на ноги. — Я с самого детства завидовал тебе.       — Что?..       — Твой гениальный ум. Я даже не знаю, в кого ты таким пошёл. Может, в дедушку или в своего отца, который, в принципе, тоже человек далеко не глупый. Но мне всегда было завидно. Тебе легко давалась учёба, мой отец видел в тебе большой потенциал, которого никогда не видел во мне. А потому мне приходилось стараться в два раза больше, чем тебе в этом плане.       — Ты дурак? — устало поинтересовался Дазай, глядя на неожиданно разговорившегося Мори. — Ты носишь фамилию Мори. Ты, я уверен, станешь следующим главой дома. Ты имеешь столько талантов, сколько мне и не снилось. Ты любим всей семьёй. Ты ведёшь семейное дело дома Мори. Ты… И ты завидуешь только потому, что мне учёба лучше давалась?! Ты вообще в своём уме?       — В своём. Ведь отец многое бы отдал, чтобы ты вновь работал с ним. Ты ведь в стольких делах ему помог, — он обернулся, мягко улыбнувшись. — Но теперь ты у нас ведёшь торгово-промышленные дела, помогая дяде Юу. Я не удивлён, что ты бросил помогать господину Мори.       — Называешь своего отца господином? — усмехнулся Осаму, чувствуя, как сковывающая сила Неа отступает, и силы довольно резво возвращаются.       От этого возникло покалывание по всему телу, даже в кончиках пальцев. Настроение от этого слегка улучшилось.       — Как это мило.       — Ты же знаешь, у меня с ним не очень хорошие отношения, — пожал плечами парень, а после вновь приземлился на подлокотник кресла, без задней мысли положив руку на плечи брату. — Короче, я тебе завидую, маньяк-суицидник. У тебя даже с собственным отцом отношения лучше, чем у меня с моим. Мой на меня вообще внимания не обращает.       — Неа, — обречённо простонал шатен. — Тебе двадцать два, а ты ведёшь себя как маленький ребёнок. Ну, что ты за человек такой?       — Очаровательный, обаятельный, сексуальный, молодой и просто потрясающий, — ответил тот без зазрения совести и тут же рассмеялся. — Как бы ты там ко мне не относился, а я тебя обожаю. Ты такой милашка, честное слово.       — Ага, спроси у своего отца, какой я милашка, — фыркнул Дазай, поднимаясь на ноги. — Прости, у меня много дел. Спешу откланяться.       — Жаль, а я надеялся подольше с тобой поболтать, — наиграно расстроился Мори, но следом встал сам и пихнул брата в плечо, подталкивая к выходу. — Проваливай давай. Я спать хочу. У меня нет никакого желания больше с тобой разговаривать. Спать ты со мной отказываешься, так что мне ничего не остаётся, кроме как выгнать тебя нахрен отсюда.       — Это мой дом вообще-то, — усмехнулся граф, открывая дверь. — Но тебя это, похоже, не волнует. Ты ведёшь себя, как принцесса. Впрочем, ничего нового.       — Это кто из нас двоих тут ещё принцесса, — хохотнул ему в спину Неа, падая на кровать. — Вали отсюда.       — Аристократ, ничего не скажешь, — с этими словами Осаму закрыл дверь в комнату и устало вздохнул.       Общество Неа Мори сильно его утомляло. Но сегодня был первый раз, когда им удалось так спокойно пообщаться. Пусть и перед этим парень недвусмысленно распускал руки.       «Извращенец», — устало подумал Дазай, двигаясь по коридору к своему кабинету. Он уже привык, что в их семье у всех что-то не так с головой. Например, заводить любовников своего пола у них было не такой уж и редкостью. У тёти Карин, например, аж четыре любовницы. И все служанки. Ходили слухи, что Огай Мори был связан с достопочтенным господином Фукузавой, и только про отца Дазая никаких слухов не ходило. Он всегда был довольно спокойным в этом плане человеком, хотя и харизматичным. Ему было достаточно того, что у него есть жена и она его любит. Дазай же предпочитал скрывать свои похождения и не освещал их на всеобщее обозрение. То, что у него когда-то были какие-то любовники или любовницы, никто не обсуждал, хотя все прекрасно знали, что они у него были. Не зря же о нём столько слухов ходит, мол, в постели он Бог, в жизни — Дьявол.       В кабинете было ещё довольно светло. Последние солнечные лучи попадали в большие окна, освещая комнату. Плясала на свету пыль, чуть покачивались от сквозняка шторы на окнах. Рядом с одним из книжных шкафов сидел Чуя, держа в руках потрёпанную книгу в красном переплёте. Судя по его лицу, он был очень увлечён и даже не заметил появления своего господина. Тот этим воспользовался, чтобы рассмотреть его.       Чуя действительно изящен. Странно, что никто в доме пока не догадался, какие корни он имеет. Да, конечно, его запросто можно принять за полукровку, но эти манеры, стиль речи — разве таким может обладать какой-то жалкий полукровка, так легко поддающийся на любые манипуляции аристократов? Нет. Он совершенно другой.       Рыжие волосы красиво переливались на свету. Казалось, что они сами излучают свет. Стоит к ним притронуться, как почувствуешь потрясающее тепло, исходящее от них. А ведь когда он его только встретил, волосы раба были грязными, спутанными и совершенно непривлекательными. Сейчас же на них можно любоваться часами.       А ведь Накахара даже не подозревает, как долго господин его искал. Двенадцать лет он буквально мечтал о встрече, желал увидеть красивого мальчишку с того портрета, и когда, наконец, нашёл, то едва не обезумел от восторга.       — Ой, — Чуя вскинул голову, видимо, заметив чужое присутствие, и уставился на Дазая. — Простите, я не заметил, как Вы вошли.       — Ничего страшного, — ответил тот, присаживаясь на диван. — Иди-ка сюда. Чего ты на полу сидишь? Я хочу посмотреть, что ты читаешь.       Парень недоверчиво покосился, но ничего не ответил, просто приблизившись к хозяину и присаживаясь на мягкую поверхность.       — Эта книга… она из библиотеки дома Накахара, — сказал он, погладив форзац. — Мама читала её довольно часто. Я помню. Но сам я никогда не брал её в руки, поэтому решил почитать сейчас.       Дазай склонил голову чуть вбок, рассматривая привлекательный профиль. Руки сами потянулись к его волосам, чтобы убрать выбившуюся прядку за ухо. От его прикосновений Чуя вздрогнул, но промолчал, просто замерев в одной позе и едва дыша.       — Не надо меня бояться, Чуя, пожалуйста, — замечая, как напрягся от его действий слуга, попросил мужчина. — Послушай. Я знаю, что поступил с тобой очень нехорошо, и прошу за это прощения. В конце концов, кем бы я ни был, никакой статус не позволяет мне так поступать со своей прислугой.       — Прошу Вас, господин Дазай, не надо извиняться, — едва размыкая губы, попросил рыжеволосый, так же не глядя на своего хозяина. — Смысла в Ваших словах не вижу. Простить Вам такое будет довольно сложно, даже, скорее всего, невозможно. В тот раз я не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобное наказание. Вы сделали это, даже не разобравшись в ситуации. Я только подумал, что нашёл место, где могу спокойно работать, как вдруг Вы разрушили всё хорошее, что я к Вам испытывал. Вам говорили, что Вы довольно грубый и жестокий?       — Чуя…       — Я всего лишь прошу, чтобы ко мне относились нормально! По-человечески! Я устал быть мальчиком для битья. Меня ненавидели в деревне, меня избегали, меня во многом обвиняли, но я старался молча терпеть. Сейчас же я того совершенно не желаю! Знаю, я всего лишь слуга в этом доме. Свой титул и положение я утратил слишком давно, чтобы сейчас что-то требовать. Но, пожалуйста, — он сжал в пальцах ткань форменных брюк, — просто перестаньте издеваться надо мной. Дайте мне пожить хотя бы немного спокойно.       Дазай прикрыл глаза, впервые услышав от Чуи столько откровений. Он и не знал, что тот столько хранит в себе. Интересно, что у него на уме? Как бы он хотел хотя бы на пару часов забрать себе способность отца, чтобы узнать это. Но увы, мысли Накахары для него закрыты, и вряд ли когда-нибудь будут доступны.       Он не спрашивал. Он просто делал. Стараясь быть как можно осторожнее, он мягко наклонился в сторону слуги и, повернув его лицо на себя, совершенно ненавязчиво прикоснулся к его губам своими, вызывая ступор и громкое сердцебиение. Он слышал его, даже находясь на расстоянии от его груди. Но было в этом что-то особенное.       Осаму не настаивал. Он словно приглашал к поцелую, касаясь вмиг порозовевшей щеки пальцами. Но либо Чуя слишком неопытен, либо он просто не желал — ответа не последовало. Дазай только почувствовал, как у слуги затряслись плечи. Значит, парень до сих пор боится его прикосновений… Это печально.       «Сам виноват», — фыркнуло внутреннее Я. Почему-то Дазай всегда представлял это внутреннее «Я» в образе, полностью противоположном своему. Эдакий нагловатый тип, который только и делает, что страдает ерундой и лениво пролёживает свою жизнь. Но Альтер-эго частенько говорило полезные и даже очень умные вещи. К нему стоило иногда прислушиваться.       И вновь Дазай не спрашивал. Просто потянул слугу за руку и заставил прилечь на свою собственную грудь, запутываясь пальцами в рыжих волосах.       — Цыц, — прекрасно понимая, что сейчас последуют неминуемые возмущения, он прижал палец к его губам и улыбнулся. — Посиди так со мной. А потом можешь идти. Думаю, у тебя ещё остались какие-то свои дела. Ведь я обещал тебе выходной, так ведь?       — Угу, — недовольно пробурчал Чуя, принимая своё поражение. — Знаете, господин Дазай, скоро Вы дождётесь — я изменю своё отношение к вам. Начну называть на «ты», придумаю обидное прозвище и стану самым противным слугой за всю историю этого дома.       Дазай рассмеялся.       — Думаю, Акутагаву тебе не переплюнуть, — он погладил его по волосам и легко поцеловал в макушку, заставляя Накахару вновь густо покраснеть, широко распахнув глаза.       Таких нежностей от этого человека он никак не ожидал.       — И какое же обидное прозвище ты хочешь мне придумать? Давай, я хочу послушать варианты.       — Скумбрия. Тупая скумбрия, — фыркнул Чуя, прикрыв глаза и ожидая вердикта со стороны господина.       Это ж надо такое сказануть собственному работодателю! Да если он его сейчас ударит — это будет лучшим исходом.       Но, к удивлению рыжеволосого, господин расхохотался в голос.       — Хорошо, это довольно забавное прозвище. Правда, я не совсем понимаю, почему именно скумбрия, но согласен — это очень интересный вариант, — сказал он без тени обиды или злости.       Кажется, он сегодня в настроении. Буквально повезло.       — Вы же сами хотели это услышать. Я ляпнул первое, что пришло в голову, — он не сдержался и слегка улыбнулся. — Глупо, наверное.       — Нет, это весело. Только не злоупотребляй этим, ладно? — Осаму подхватил пальцами прядку волос слуги. — Иди. Думаю, нам предстоит с тобой довольно увлекательная поездка уже завтра.       — Мы куда-то поедем? — поинтересовался Чуя, поднимая голову. — Почему со мной? Ведь у вас есть Акутагава.       — Он мне в этой поездке не нужен. Это будешь только ты, — сказал он, чуть склонив голову вбок. — А сейчас иди. И выспись.       Удивлённый Накахара поднялся на ноги и, коротко поклонившись, покинул кабинет, всё ещё не до конца понимая, что происходит с этим человеком под вечер и почему он так сильно меняется.       Его лёгких шагов было практически не слышно, поэтому до комнаты он добрался довольно быстро, без задержек, не привлекая к себе много лишнего внимания. Оно было ему совершенно не нужно.       «Как это всё странно, — подумал Чуя, падая на кровать и подкладывая руки под голову. — Хотелось бы знать, какой этот человек на самом деле. Я нахожусь здесь всего две с небольшим недели, но уже успел увидеть достаточно. Он был злым, холодным, расчётливым, безжалостным, высокомерным… и вместе с этим заботливым, мягким, нежным… да о чём я только думаю?! Этот человек сотворил со мной такое, а я решил вспомнить, что он ещё и нежным бывал… кстати. Интересно, откуда в его шкафу нашёлся белый халат?».       Эта мысль не давала ему покоя с самого того момента, как Чуя увидел белый клочок ткани, так некстати выглядывающий из неплотно закрытого шкафа. Тогда, из любопытства, Чуя приоткрыл его, замечая на вешалке кипельно-белый медицинский халат.       — Наплевать, — вдруг выдал молодой слуга, переворачиваясь на бок и накрываясь одеялом.       Ему надоело думать обо всём на свете. Пора спать.