Только в интересах расследования

Где-то здесь под кожей у андроидов должны находиться рёбра. А Хэнк искренне не понимает, как его рука оказалась там, где оказалась. Он помнит, как согласился посмотреть с Коннором пару фильмов на вполне культурные темы, как решил, что смотреть фильмы в первом часу ночи - неплохая идея и как даже злился на Коннора за его вечно ровную спину и неумение развалиться на диване, но как его рука оказалась на талии андроида: хоть убейте. Хэнк сидит совсем близко и уверен, что Коннор всё чувствует. Мужчина, видимо, зевнул, потянулся и неудачно опустил руку. Стыдоба-то какая, неловко, как в средней школе. Коннор, конечно, не чужой, если так подумать. Может, убрать руку? Да нет, так ещё хуже будет. Как будто раз - и передумал. Чёрт. Хэнк тупо смотрит в экран уже не различая ни персонажей, ни глубокой метафоры всей картины, а краем глаза наблюдает, как ведёт себя Коннор. Ага, сосредоточенно, не дай бог, напряженно. Смотрит вперёд, изредка моргая, считывает информацию. Твою мать, что делать-то? Хэнк неловко отводит взгляд, размышляя. Это что-нибудь значит? А чего Коннор молчит? "Неприятно было бы - сказал" — думает лейтенант — "Да хотя хрен его знает, может, стесняется." Мысли роем вьются в голове, заглушая болтовню из телевизора, и, блять, у Хэнка дергаются пальцы. От напряжения, от волнения, от того, что он битый час смотрит в одну точку, как старая собака, сам чёрт теперь не разберёт. Дёргаются совсем незначительно, почти незаметно, но Коннору хватает и этого, чтобы осветить правый висок ярко-желтым. Хэнк не отворачивается, продолжая смотреть в экран, как и Коннор. Это начинает напоминать извращенную игру в гляделки. Андерсон прекрасно знает, о чём думает его андроид. Такая тупая ситуация: этот разговор никто не может начать. А, может, он просто себя накручивает? Может, Коннор вообще этому значения не придаёт. А диод желтый потому, что… Хэнк на секунду вслушивается в слова какой-то бабы из фильма: сюжетный поворот, взрыв плотины, кто-то утонул. Похуй. Ему. Не Коннору. Видимо. Всё становится ещё хуже через пару минут. Хэнку уже становится тяжко дышать. Он чувствует тёплую форму под пальцами и никак не может выбрать, что он будет делать после просмотра: пить или стреляться. Первого всё-таки хочется больше, но зато от второго нет похмелья на утро. "Пи-издец", — тянет про себя лейтенант, снова кося глаза. Коннор теперь вообще непонятно какую эмоцию изображает: то ли невозмутимость, то ли готовность к истерике. "Я могу сесть за то, что его трогаю?" Хэнк уже не пытается контролировать такие мысли, а просто убивает время. Есть ли штраф за подобного рода действия? Ничего он, вроде, не поломал, если повезёт - даже костюм не помнётся. А вдруг есть специальные люди, которые заведуют по таким делам? Министерство по охране невинности андроидов. Хэнк хмыкает, скользя взглядом по экрану и пытаясь найти непыльное место. А вдруг сразу сажают? Скажут, этому парню двадцать три дня, ничего не поделаешь, дядя? А сколько Коннору лет, кстати? Он может использовать возраст как аргумент? Сука, а вдруг он уже отправил свой какой-нибудь рапорт сраный, и теперь ждёт, пока люди (из этого сраного министерства) приедут? Нет, Коннор склоняет голову, только положив её Хэнку на плечо. И Хэнк забывает, как дышать. Блять-блять-блять. Всё это уже перестаёт быть комичным или трагичным или хуичным, мыслей просто не остаётся. Андерсон чувствует мягкую щёку на своём плече, Коннор, похоже, даже улыбается. Чёрт. Хэнк метафорично стреляет себе в голову, сжимая ладонь крепче (где-то здесь у андроидов должны находиться рёбра) и касаясь губами макушки Коннора. Что же, они просто стали немного ближе.