Только в интересах расследования

Десять, одиннадцать, двенадцать. Коннор терпеливо смотрит на часы, отмеряющие секунду за секундой, и кладёт ладонь на синеватый стол. В участке всё кипит красками жизни: кто-то ругается, кто-то решает проблемы, кто-то их создаёт, а рабочее место напротив андроида пустеет ещё со вчерашнего дня. Коннор ерзает в кресле и хмурит брови. Время неприятно тянется, будто что-то намеренно останавливает стрелки, не давая возможности прерваться или отвлечься. Коннор ищет в кармане монетку, но безуспешно: в лучшем случае она у лейтенанта, в худшем же - в сальных пальцах кассира из забегаловки. Сегодня поступило новое дело, в ожидании которого Коннор грыз локти уже который час. Программа всячески не одобряла дружеских отношений с Хэнком, преступления расследовались не сказать, что хорошо, и, неудивительно - андроиду был послан совсем непрозрачный намёк. "Ещё один такой просчет - ты деактивирован" Коннор непроизвольно вздрогнул, уставившись в одну точку. Хэнк почему-то не приходил. Андроид вздохнул и опустил взгляд в свои колени. Лейтенант не стал бы игнорировать работу из-за неприязни к одному роботу, верно? Нет, не стал бы. Задумчиво качнув головой, Коннор сложил руки и сжался в кресле. Не стал бы. Но, как стало известно, люди непредсказуемы. Андроид обеспокоенно перевёл взгляд на часы и прикусил язык. Времени остаётся немного, риск ущерба механизму от невыполненного задания маячит трёхзначной цифрой, а пальцы колет неприятная дрожь. Можно пойти на расследование одному, пожав плечами и заглушив ноющую тяжесть в горле. Только проблемы отсутствия хозяина соседнего стола это никак не решит. Коннор обхватывает плечи и замечает рыжеватое свечение у собственного виска. Поднимается, ровно опускает руки по швам, чтобы не выдать волнения, и кидает на часы последний взгляд. Одиннадцать, двенадцать, час. *** Хэнк Андерсон курит на крыльце и выглядит при этом на удивление прилично. Длинные пижамные штаны, тёплая толстовка и старые замызганные тапочки, о существовании которых он не помнил десятилетия, и не вспоминал бы ещё столько же. Но нет, ходить по участку больным - то ещё удовольствие, а оплачиваемый больничный отпуск не бесконечен. Осенняя простуда, чтоб её. В домашней аптечке ничего, кроме нескольких пачек снотворного и парочки бутылок лечебного сорокаградусного спирта не нашлось, поэтому Хэнк был на лечебном голодании и лечебном отдыхе: так как выйти из дома в ближайший магазин он считал выше своих сил. Как это обычно бывает: голова трещит, тело отказывается двигаться без болезненных последствий, а говорить вообще лучше не стоит. Вот и всё. План на ближайшую неделю был таковым: валяться на диване, изредка греть по кружке молока в старой микроволновке, хотя бы для видимости того, что Хэнк прикладывает усилия для своего выздоровления, и пугать Сумо новым хриплым голосом. Но весь тщательно составленный и облюбованный со всех сторон план покатился прямиком на свалку, после того как у порога замаячила темная макушка, сопровождаемая ярко-красным светом. — Лейтенант Андерсон! — Коннор приветственно дернул плечом, ибо в обеих руках он нёс по пакету, — Здравствуйте! Хэнк вздохнул, не веря своим глазам, и стряхнул пепел на землю. Кто бы мог подумать - этот андроид и в собственном доме покоя не даст. На собственном заслуженном отпуске. — Капитан Фаулер сообщил мне, что вы на больничном ближайшую неделю, поэтому я решил убедиться, что с вами всё в порядке. — Да-да, успокойся, обычная простуда, — Хэнк выдохнул дым в сторону белого воротника, и Коннор поморщился, — Поправлюсь как-нибудь. Андроид переложил пакеты в одну руку, а другой дотронулся до чужой ладони. — Вы не доктор, чтобы делать подобные выводы, — он убирает руку и осторожно толкает дверь, — Я пройду в дом, с вашего позволения, а ещё у вас повышенная температура тела. Хэнк кидает недокуренную сигарету в траву, тыльной стороной ладони трогает свой лоб и проходит в дом. — И сколько же? — Тридцать шесть и восемь. Коннор складывает пачки таблеток в одну сторону, бутылки со всевозможными сиропами в другую, и что-то, о чём Хэнк явно и представления не имеет в третью. — Ты рехнулся? — Андерсон кашляет и опускает руку андроиду на плечо, — Сколько аптек ты ограбил? И на какие деньги? — Я купил вам лекарства, которые могли бы помочь при симптомах, которые вы назвали капитану Фаулеру, — Хэнк демонстративно поднял пачку противозачаточных таблеток, — поскольку их названо было только два, а это, цитирую, "бошка болит пиздец" и "как грузовиком переехало с самого утра", я вычитал в интернет-сети список заболеваний с подобными жалобами и купил всё, что могло бы помочь. Андерсон чихнул и удручённо потёр переносицу. — Ты… действовал наверняка, да? — спросил он, на что Коннор кивнул. — Говоря о врачах, мне следует отметить, что я записал вас на приём в понедельник, — Хэнк выгнул бровь, — и на вторник, — Коннор поспешно отвёл взгляд, делая вид, что увлечённо открывает пачку с противовирусным, — и ещё на четверг. — Не пойду я никуда, — мужчина кривится и уходит на диван, махнув рукой, — Делать мне нечего - по врачам шляться! Ещё, небось, не простые, а какие-нибудь дипломированные, блять специалисты своего дела и научных искусств! Откуда деньги взял, с карточки моей? Коннор поднимает смятый плед с края дивана, расправляет и аккуратно укутывает мужчину в тёплую ткань, садясь рядом. — Нет, со счёта КиберЛайф. Я, возможно, единственный андроид, который позволяет себе использовать ресурсы компании, в целях помощи одному человеку, — Коннор прижимает края пледа друг к другу, сковывая Хэнка в движениях, — И мне бы, поверьте, не хотелось, чтобы эти ресурсы пропали зря. — Хочешь сказать, можешь брать у них бабки, и тебе ничего за это не будет? — он усмехается. Коннор встаёт с дивана и уходит на кухню, за сиропом и ложкой. — Будет. Краткий красноречивый ответ, от которого Хэнка ощутимо дергает. — И зачем тебе всё это надо? — он хмыкает, пытаясь сделать вид, что его сложившаяся ситуация не так уж сильно и волнует, — Мотаться по городу, куча бумажной волокиты, подходы к Фаулеру - и всё зачем? Коннор медленно наливает противно-прозрачный сироп в ложку, пока та не наполняется до краёв. Хэнк презрительно смотрит на отблески на поверхности жижи. — Всего одну, — просит андроид, игнорируя вопрос, — Это снимет головную боль и укрепит иммунную систему. — Засунь себе это в жопу сам, пока я не помог, — Хэнк поджимает губы. Коннор ждёт не более половины минуты, а затем произносит: — Не вынуждайте меня применять экстренные меры. — Да? — мужчина издевательски усмехается, — И какие же? Прежде, чем он успевает договорить последнее слово, ложка уже оказывается во рту. Коннор мягко держит лицо Хэнку рукой, пока тот пытается скинуть с себя плед, и задушить андроида за такую наглость. Видимо, адреналин неплохо лечит неподвижность. Коннор тянет ложку и со всей присущей ему аккуратностью кладёт на стол. Ласково проводит пальцем по губе мужчины, собирая капли лекарства. — Теперь вам определённо будет лучше. И Коннор улыбается. Своей очаровательной улыбкой. Хэнк отворачивается, недовольно бормоча "какая гадость", а сам еле скрывает смущение. — Я хочу, чтобы вам был нанесён наименьший вред. Для вашего хорошего самочувствия. Пожалуйста, скажите мне, если почувствуете какие-либо изменения. — Ага, обязательно, — мужчина закатывает глаза, — Готовь панихиду, умираю. Коннор вздрагивает, сцепляя пальцы. Во взгляде на мгновение вспыхивает ужас, который тут же сменяется потерянностью. "К чему эта фраза? Все жизненные показатели в норме, температура тела приемлемая." Андроид, мелко дрожа, опускает голову, стараясь привить мысль, что Хэнк всё ещё здесь - живой и почти здоровый. — М-мне бы хотелось этого меньше всего, — диод моргает красным, перегрузка системы. — Эй, ты чего? — Хэнк тревожно треплет его по волосам, пытаясь заглянуть в бледное лицо, — Я пошутил просто, всё в порядке… Коннор прижимает чужую ладонь к своей щеке и не может сдержать слёз. Слишком яркая была та мысль, то опасение, когда сделать уже ничего невозможно. Коннор беспомощно касается губами тёплого запястья, прямо у кисти, там, где ощутимо стучит пульс. Хэнк, не в силах оторвать взгляда, лишь садится ближе. — Слушай, ты прав, я поступил, как старый идиот и вообще я не особо хороший человек, сам знаешь, — Хэнк в волнении оглядывается по сторонам и кашляет, — Ты только это… плакать прекращай… — Просто простуда, верно? — Коннор поднимает взгляд и не может дышать ровно, — В-вы же поправитесь? — Конечно, парень, — Хэнк тянет руку к себе, и андроид тянется за ней, чувствуя, как тепло ускользает, — Какие ещё могут быть варианты? Коннор не хочет думать какие. Он оказывается совсем рядом, так, что руки Андерсона ободряюще гладят его по спине, а Коннор тихо всхлипывает, касаясь носом чужой шеи. Это называют "объятия" у людей. Коннора обнимают. Хэнк не прекращает мысленно называть себя последними словами. Кто бы мог подумать, что "я-бесчувственная-машина-и-никак-не-эмоциональная-персона" может испугаться такой идиотской шутки. Кто бы мог подумать, слова Хэнка имеют ценность. — Прошу простить моё поведение, скорее всего, это просто небольшой программный сбой… — Помолчи хоть минуту, будь добр. И Коннор послушно замолкает, слушая взволнованный стук человеческого сердца. *** Недели и не понадобилось - хватило трёх дней. Хэнк решил, что пора отрабатывать нагуленное, а Коннор, в кои-то веки, не противился. Он был здоров, как никогда в последнее время. А на улице всё холодало. Желтых листьев почти не осталось, а лужи затянулись тонким слоем льда, ветки деревьев качались на сильном ветру. — Лейтенант Андерсон! Хэнк развернулся, наблюдая, как андроид спускается к нему со ступеней входа в участок и держит в руках шерстяной шарф. — Слушай, ты мой напарник, а не нянька, — Коннор заботливо поправляет воротник Андерсона и повязывает шарф, чтобы холодный ветер не был проблемой, — Пойдем уже. Коннор затягивает ткань покрасивее, чтобы узел выглядел элегантно, а затем идёт за человеком в машину. Дело почти раскрыто. Риск деактивации снижен до нуля. — Лейтенант? — А? — Просто напоминаю, что мы идём к доктору в четверг. Хэнк бросает рассерженный взгляд, а Коннор улыбается. — Исключительно для профилактики.