Бестолковые люди

Юнги сел сзади, цепляясь бледными пальцами за футболку этого странного парня. Находиться на метле было жутко неудобно, Чонгук это заметил и наложил какое-то заклинание, которое сделало их перелёт намного комфортнее. Юнги думал о Чимине, о сложившейся ситуации, об этом брюнете с седыми прядями, и его голова просто взрывалась от мыслей. Как? Как он не заметил любви Чимина, которая воспринималась лишь как сердечная доброта и дружеская поддержка? Надо было понять, увидеть, выяснить всё прямо там, чтобы его друг не заболел. Они летели всё время молча, не издавая ни звука. Полёт на метле расслаблял Чонгука, который корил себя за несдержанность, но понимал, что уже поздно было что-либо менять. Когда они прилетели в Фобос, то остановились прямо на набережной. У каждого из них были воспоминания, связанные с этим местом, поэтому они постояли немного, наслаждаясь картинками из прошлого. Внезапно Юнги озарило. — Так тебе нравится Чимин? — спросил он, заинтересованно разглядывая ошарашенное лицо напротив. — Или… Я что-то перепутал? В плане отношений я не очень хорош. — Он мой друг, почти как брат. И вообще сейчас не в этом суть. Чимин тебя любит и страдает из-за этого. — Но чем я смогу помочь? Я люблю его, но не такой любовью. Не сделаю ли я только хуже своим появлением? — А ты хочешь появиться на его похоронах? Тогда всем станет лучше?! — крикнул на всю улицу Чонгук. — Я не хочу больше видеть дорогих мне людей мёртвыми! — Чонгук! — вдруг воскликнул Чимин, который сразу же понял, кому принадлежат все эти крики. Чародей выбежал из своей лавки и, превозмогая боль, прибежал к ним, с удивлением натыкаясь на Юнги. — Ч-Что? Как? Что ты тут делаешь, Юнги? З-зачем?.. Это всё из-за?.. Какого хера, Чонгук? Вдруг Чимин резко согнулся пополам, надрывно кашляя. Он хватался пальцами за грудь, судорожно царапал себя, пытаясь выдрать пульсировавшую боль. Чонгук и Юнги жутко перепугались, маг подхватил его на руки и быстро понёс в больницу, которая находилась, слава всем возможным и невозможным богам, неподалёку отсюда. Юнги побежал следом, а затем уже обогнал их, чтобы ребят приняли сразу же без всяких вопросов. Чимина встретила группа врачей, двое из них положили его на каталку на бок, быстро увозя его в какую-то палату. Было понятно, что блондин задыхался, цветы никак не могли протиснуться сквозь мягкие ткани гортани, застряв там. Врачи влили какой-то желеобразный отвар ему в горло, после которого Чимина вырвало всем, что только было в нём. Но важно было то, что он наконец-то смог дышать. Чародей лёг на кровать, перёд глазами всё расплывалось, тело страшно лихорадило, руки тряслись, как у алкоголика со стажем. Вскоре он заснул тревожным сном. Чонгук и Юнги видели всё это, с ужасом осознавая, что их друга могли не спасти. Главный врач подошёл к ним, сказав, что желает побеседовать с ними в своём кабинете. Комната была небольшой и светлой, с телесного цвета диваном и креслами для доктора и посетителей. На широком окне стояли разнообразные красочные цветы. — Скажу честно, ваш друг находится в катастрофическом положении. Он не первый пациент с этой цветковой болезнью, я уже видел весь цикл. Скажу вам, что у этого парня последняя стадия. Ещё немного, и он умрёт, — серьёзно сказал врач, сложив руки перед собой. — Сразу для справки, из вас ведь никто не болен? Лучше скажите сейчас. Нам, возможно, удастся вас спасти. Учёные стоят на верном пути, хотя я, если честно, не верю в это лекарство. Единственное, что может помочь, как бы глупо и банально это не звучало, взаимная любовь. — Со мной всё в порядке, доктор, — сразу же ответил Юнги. Испытывающий взгляд врача перенёсся на опустившего глаза Чонгука. Мужчина сразу всё понял. — Какой у тебя срок, мальчик? — печально спросил он, проклиная болезнь на различные лады. Зачем, зачем природа сделала это? — Месяца два… У меня было примерно шесть или семь приступов, — промямлил Чонгук, совершенно забыв про себя. Последний раз у него был больше недели назад, поэтому своя болезнь ушла на задний план. Юнги же во все глаза смотрел на него, не понимая, за что этим ребятам всё это. — И что же ты раньше не пришёл? — Вы бы всё равно не помогли, а успокаивающий отвар мне Чимин давал, это слегка смягчало болезнь, было не так больно после приступов, — ответил Чонгук, подняв глаза. — А без любви можно как-нибудь спасти человека? — Увы, но без неё вообще мало что хорошего делается. — То есть совсем нет надежды? — как-то обречённо спросил Юнги. — Она есть, но совсем-совсем крохотная. Если найдётся человек, которого наш пациент искренне любит, и если тот почувствует это же в ответ, то состояние больного улучшится. Постепенно начнут выходить все цветы, это как при приступах, зато новые расти не будут. Человек вернётся в строй, — ответил доктор. — Можно также попытаться влюбится заново, но это очень трудно, особенно для людей с этой болезнью. Чаще всего ей подвержены влюбчивые, но очень преданные люди. Бедняги. — Господин Кван, пациент очнулся. Он сказал, что хочет видеть Юнги, — сказала вошедшая в кабинет миниатюрная медсестра. — А про Чонгука он что-нибудь говорил? — вдруг спросил брюнет. — Нет, господин. Чонгук заметно расстроился, понимая, что Чимин на него зол и обижен. Юноша очень хотелось его увидеть, это было почти что физическая необходимость. Видимо, это заметил доктор, который горько усмехнулся в свои пышные усы. Волшебник обратил на это внимание, спрашивая, что случилось. Мужчина покачал головой, тяжело вздыхая. — Странный у вас треугольник получается. Этот Чимин, видимо, влюблён в Юнги, но а тот, в свою очередь, уже женат. Ты страдаешь по Чимину, который на тебя в этом плане внимание не обращает. Всё верно? — спросил господин Кван, вставая с места и наливая им обоим по стакану ароматного травяного чая, который успокаивал встревоженный организм. — Н-Нет! То есть… Да. Только вот я в него не… Ну, не влюблён же я, — с вопросительной интонацией сказал Чонгук. — У меня девушка была, которая погибла в результате несчастного случая. Из-за этого у меня развилась эта дурацкая болезнь. Потом я встретил Чимина, он мне помог с моим вторым приступом. Ну, потом я просто начал ходить к нему каждый день, вышел из депрессии, даже за этим идиотом Юнги полетел. Я изначально на него просто хотел посмотреть, но не выдержал и побил. Мне казалось неправильным, что он был счастлив, а Чимин умирал. А потом я узнал, что его жена ждёт ребёнка. Она сама отправила Юнги сюда. Запоздало ко мне пришла мысль, что, возможно, я сделал только хуже. Но я ведь только хотел, чтобы Чимин выздоровел и жил счастливо. Я бы всё для этого сделал! Я не смогу, если он погибнет, ради его улыбки я собственную жизнь отдам. — Как всё сумбурно, — проворчал врач, отпивая чай. Затем он немного помолчал, ещё раз обдумывая слова Чонгука. — Повтори-ка последнюю фразу. — Я не смогу, если он погибнет, ради его улыбки я… — вдруг брюнет остановился, широко открыл рот в удивлении и круглыми глазами уставился на трагично ухмылявшегося доктора. — Да не может быть… Я же заболел из-за смерти моей девушки… — Иногда бывает так, что причина болезни меняется во время всего процесса. Возможно, теперь это у тебя из-за Чимина и его влюблённости в Юнги. Боишься, что тебя отвергнут? — Я не боюсь, а знаю, — буркнул Чонгук, вновь удивляясь своим словам, которые вылетели из его рта совершенно неосознанно. Неужели ему и правда всё это время нравился Чимин? Господи, какой же он бестолковый. — Я бы всё сделал, чтобы ему помочь, но ему моя помощь не нужна. — Откуда ты это знаешь? Сходи к нему и узнай, пока не стало слишком поздно. У твоего возлюбленного осталось в лучшем случае недели две-три. У него эта болезнь развивается слишком быстро. Наверное, у него очень чувствительное сердце. Иди к нему быстрее, он в двадцать третьей палате, — подтолкнул Чонгука врач, с улыбкой надежды смотря, как тот выбежал из кабинета, неуклюже врезаясь в дверной проём. Чонгук бежал по узким коридорам больницы, чуть ли не сбивая с ног пациентов и служащих. Его сердце бешено стучало, дыхание было чуть ли не судорожным, руки странно потели, а волнение накрывало с головой. Он слышал голоса за дверью, поэтому решил не заходить, но подошёл поближе, чтобы было лучше слышно. Юноша не подслушивал, волшебник лишь беспокоился. По крайней мере, так себя оправдывал Чонгук. Юнги и Чимин говорили тихо, но в этом крыле никто не ходил, поэтому всё было хорошо слышно, особенно для острого слуха. Они говорили о жизни, об этой дурацкой болезни, о любви. Последнее Чонгуку было крайне интересно. — Ты… Всё ещё меня любишь? — послышался голос Юнги. — Я… Знаешь, если бы ты спросил меня раньше, то я бы без промедлений ответил «да», но сейчас… Я чувствую что-то, но уже не уверен, что это именно любовь. Ты мне очень дорог, это правда. Боже, звучит слишком слащаво… — А Чонгук? — Это отдельная тема, — было слышно, что Чимин улыбнулся. Чонгук навострил уши, почему-то чувствуя сильную боль в груди. — Я хотел от него отгородиться, сделать больно, чтобы забыл, но не получилось. Он слишком сильно привязался ко мне, а я… Я уже не могу без него. Представить трудно, что я скоро умру и мы расстанемся. Он мне как младший брат. Ну не дурак ли я, не бестолочь? Если это случится раньше времени, пожалуйста, Юнги, помоги ему. — Мне кажется, что ты любишь его, а не меня. Подумай хорошенько, это ведь так, — мягко сказал Юнги, наверное, тоже улыбаясь. Чонгук этого не знал, он стоял за дверью, жадно слушая их разговор. Боль в груди стала ещё сильнее. Он уже упал на колени, тихо хрипя. — Нет, нет же? — спросил непонятно кого Чимин. — Я ведь не мог… Нет… Бред… Это просто ужасно. Я не мог в него влюбиться. Ведь так? Или?.. О, Боже… Во всяком случае, не смей никому ничего говорить. Не хочу ещё сильнее губить ему жизнь. Он же из-за чувства вины жить нормально на сможет, а ему ещё девушку найти хорошую надо. Я обещал в этом посодействовать. Кстати, надо как можно быстрее написать Мине, она недавно звонила, сказала, что придет в Фобос на несколько недель. Обязательно нужно их свести. Что это? Этот неожиданный вопрос был задан, потому что в коридоре послышалось резкое падение чего-то. Юнги вскочил со стула, открыл дверь, стукая по голове распластавшегося на полу Чонгука. Рядом с ним была кровь, куски вчерашнего ужина, а ещё ромашки, которые юноша выхаркивал с особым трудом. Чимин соскочил с кровати, упал, так как ноги совершенно не держали и уже на коленях пополз к двери. Это был не первый раз, когда блондин видел приступ Чонгука, но этот отличался от всех предыдущих длительностью и обилием крови. Продавец лавки волшебных трав не на шутку испугался. Врачи прибежали к ним благодаря перепуганному Юнги, но брюнет уже пришёл в себя, вытирая полотенцем, которое ему услужливо дала медсестра, всю эту неприятно пахнувшую массу с лица. Чонгук еле-еле встал на ватные ноги, держась за грудь. Там, где-то внутри, очень сильно болело. «Это просто ужасно. Я не мог в него влюбиться». Это ведь сказал Чимин? После этих резавших лучше всякого наточенного ножа фраз Чонгук уже ничего не слышал — его накрыл какой-то звуконепроницаемый купол. Он был так ему противен в этом плане? Поэтому Чимин так рьяно хотел его с кем-нибудь познакомить? Потому что догадывался об этих грязных отвратительных чувствах к нему? «Он мне как младший брат». Правильно, пусть всё так и останется. Но как же тогда спасти Чимина? Юнги не полюбит его в ответ. Может быть, всё-таки познакомить с Хосоком? Весёлый и надёжный, его брат нравился очень многим людям. Блондин должен попасть в их число. К тому же, Хоби встречался с девушками и с парнями по работе. Конечно, долго отношения не длились, но сам факт их существования давал надежду. Они втроём вышли из больницы под аккомпанемент завывавшего холодного ветра, биение волн о камни малолюдного берега и громких сочувствовавших взглядов. Молча все разбрелись по разным сторонам. Юнги — в гостиницу за углом, Чимин — в родную лавку, Чонгук же отправился домой. Там брюнет с каким-то отчаянием схватился за руку обеспокоенного Хосока и повёл его в свою комнату. Долго смотрел чёрными глазами, под которыми были вновь появившиеся синяки, а затем тихо сказал то, что уже давно вертелось в голове. Хоби всё понял, покачал угрюмо головой, грустно скривил губы, утёр накатившие слёзы загорелой рукой, но в конечном итоге согласился встретиться с Чимином ради Чонгука. То же самое в своём магазинчике по телефону делал и Чимин, хриплым голосом разъясняя ситуацию взволнованной до нельзя Мине, которая обещала сделать всё, что в её силах, перед этим успев порыдать в трубку. Чимин откинулся на кровать, глотая непрошеные слёзы.