Формулы

Ей говорят, что это чудо, что он остался вживых. Она не чувствует, как слезы — она не плакала так давно — капают на клавиатуру. Бел следует им, прежде чем понимает, что ее пальцы бегут впереди мыслей — и складывают чувства — черные, темные, жуткие чувства в слова. Он потерял управление и выехал на встречную. Слова складываются в длинные, чертовски длинные предложения — извитые, хитро устроенные, острые — такие же, какой были их встречи. Возможно, он уже был без сознания, когда другой автомобиль врезался в его. Она снова и снова вспоминает их прощание — снова и снова прокручивает у себя в голове то, что не сказала ему, что любит — любит-любит-любит — что не смогла, не собрала это в слова — а теперь собирает кое-что страшнее. Она не может поверить, что печатает это. Горящие, черные буквы на белом экране ноутбука. *** «Теодор Котли обладал редким даром надежды — настолько сильной, что за время работы над проектом никто не опустил руки. А еще он умел верить. Его великое, яростное воображение не видело никаких преград. Мы все воспринимали связь, дарованную нам судьбою, как что-то нерушимое — как что-то, что не сможет изменить никакая сила. Кто-то благодарил судьбу за своего соулмейта, а кто-то проклинал и был обречен смириться. Теодор Котли перевернул страницу нашей истории и написал новую. Страницу, где связь между соулмейтами может разрушаться — страницу, где свобода важнее любви».