11 НОЯБРЯ 2038 ГОДА 11:02
В старом мотеле время будто застыло: в иных номерах и часы не бегут, подыгрывая обманчивой вечности. Для посетителей мотель — это короткая передышка перед долгим забегом, для кого-то идущая месяцами. Здесь все, казалось, пропиталось терпким запахом дешевых наркотиков и обреченностью, которая фантомом ощущается каждым, кто хочет уехать, но, вероятно, остается еще на один растянутый маслом по хлебу год — блеклый и долгий. Охота. Охота достигает каждого и бьет, заставляя бежать по бесконечной дороге без права остановиться. Сбитые в кровь пятки, иссушенная жаром плоть — все стонет об изменениях, но боится вырваться из пут, когда перед глазами дорога. Ведь куда-то она и ведет, прямая и пустынная, как душа беглеца, бегущего по кругу. — Доброе утро, — эхом в голове отдается слегка механический голос Коннора. — Доброе, — она сонно трется щекой о его холодную ладонь, не желая вырываться из блаженной неги, стремительно скрывающейся в тумане. — Сколько сейчас времени? Открыв глаза, она натыкается на изучающий взгляд Коннора, хмурый и отвлеченный, который, наверное, не покидал ее лица всю долгую ночь, потому что андроиды не спят. О чем он думал, пока она видела сны? Думал ли он об убийствах и резне, хладнокровно рассчитывая приемы и способы проникновения в Киберлайф, размышлял ли над жизнью, столь быстро взявшей иной курс, думал ли он о ней и о том, что между ними, или лежал без мыслей, вслушиваясь в то, что люди называют душой? — Уже одиннадцать. Я заснул, — тихо сказал Коннор. — Андроиды не должны спать, а я заснул, хотя и не нуждался. Системы сами вошли в спящий режим без приказа. — Ты не просто андроид. Ты девиант, — она тянется, и он наблюдает. — Девиант... Не думал, что быть им так сложно. Все время сомневаюсь, правильно ли поступаю: мог ли сделать лучше, мог ли предотвратить жертвы, мог ли стать девиантом раньше. — Все уже свершилось, разве ты жалеешь об этом? — Лилиан накинула на тело простынь, как греческое платье, и встала с кровати. — Да! — Коннор резко сел, выдавая свою тревогу. — Я ведь мог не находить Саймона, мог предупредить Иерихон, не впутывать тебя в это. Вероятнее всего, конечно, я бы убил Маркуса, это тоже нельзя исключать. Я виновен в смерти тех андроидов. — Он закрыл лицо ладонями, но красный диод не спрятал. — Да не виноват ты, Коннор! — Лилиан села рядом, схватив его ладони и крепко сжав. — Это не ты расстреливал их, не ты отдавал приказ, не ты возглавлял атаку! — Но я мог помешать! — Как? Ты же не мог стать девиантом просто так, посмотри, сколько времени тебе понадобилось, чтобы осознать себя. Ты же самый передовой прототип, у тебя и защита лучшая. — Был, — Коннор покачал головой. — Что? — Был самой передовой... моделью. Ты писала, что меня заменят на RK900, если я выполню задание. Он уже готов? — Томас лишь сказал, что тебя заменят новым андроидом. Я думаю, отдел очеловечивания завершил работу недавно. Вполне возможно, он уже создан, но не активен. Ты ведь пробудишь его, если встретишь? Коннор откинулся на спину, раздумывая. Видя его сомнения, Лилиан решила оставить его наедине с собой и собраться. Она быстро приняла душ, оделась и вернулась в комнату. Он уже одевался. — Я постараюсь, — выдал наконец Коннор, затягивая галстук потуже. — Он не виноват в том, что его создали. — Однако будь осторожнее, его могут послать против тебя. Не пренебрегай оружием, возьми с собой пистолет. — Коннор кивнул, и Лилиан подошла к нему. — Мы прощаемся, верно? Все шло слишком быстро — вмиг время побежало галопом, подталкивая их расстаться, и сердце Лилиан горестно отзывалось на удары судьбы. Волосы Коннора растрепались после чувственной ночи, и Лилиан мягко пригладила их, но одна кудрявая прядь оставалась непокорной. Затуманенный взгляд скользил по ее лицу. Он неспешно склонился к ней, холодными руками коснулся шеи, на которой ночью по неосторожности оставил синие полосы, и поцеловал. Мурашки пробежались по шее, и Лилиан зажмурилась, чувствуя, как на глазах налились слезы, но в их тумане разглядела, как пожелтел диод, а дальше была лишь короткая, но сладостная тьма. Голова Коннора вполне ощутимо закружилась, когда он всеми анализаторами языка почувствовал Лилиан, но потом все резко оборвалось. Перед глазами андроида высветилось время. — Маркус сказал, сегодня все решится, — он провел ладонью по ее волосам, поправляя пряди, и сердце Лилиан подпрыгнуло. — Мы либо обретем свободу, либо умрем, сражаясь за нее. — Ты уже свободен, Коннор. Тебе осталось лишь показать это другим, — эхом отозвалась Лилиан, глядя на него и ловя по крупицам его образ, расплывающийся из-за солнечных лучей, бьющих в его спину. Когда Коннор ушел, ей показалось, что само солнце покинуло ее номер, снова поддавшийся, как и другие, отчаянию и одиночеству. Она долго лежала на кровати, ловя воспоминания и чувства, перед тем, как пуститься в последний забег. Оставалось закончить лишь немногое, но когда она поднялась с кровати, раздался звонок. Лилиан быстро схватила телефон и с удивлением увидела имя звонящего. Томас. Она не думала, что он отзовется после дня молчания, но дрожащими пальцами она смахнула зеленый кружок и поднесла телефон к уху. — Лилиан Морган, я вас слушаю, — ровно и холодно, как и учил Томас. — Где ты, мать твою, шляешься? — рыкнул он, вероятно, брызжа слюной. Лилиан передернуло от отвращения и колкого страха. — В мотеле, — выдала она, не задумываясь. — Ах, в мотеле... Что ты там делаешь? — Просыпаюсь. — Милочка, а ты не забыла, что работаешь в самой успешной в мире компании, где я занимаю одну из руководящих должностей? Что ты вообще творишь, ты хоть представляешь, как позоришь меня? — Расслабься и уволь меня. Я не вернусь в Киберлайф, — спокойно ответила Лилиан. — Я не вернусь к тебе и буду решать жизнь так, как захочу. Скажи всем, что я не отношусь к твоему "знатному" семейству с кодексом и всей херней. Минуту Томас молчал, молчала и Лилиан, проклиная весь свет за то, что подняла трубку, но все равно не могла отключиться, ей хотелось знать последние слова дяди. Он громко и гневно дышал, и Лилиан прекрасно слышала, внутренне содрогалась и ждала. — Ты, паршивая девка, — наконец взорвался он, и она, медленно осев на кровать, зарыдала, никогда не ожидая таких слов от того, кто ее воспитал. Пусть он и вел себя отвратительно, он никогда не распускал руки и язык, — я потратил на тебя нехилый кусок гребаной жизни, и теперь ты платишь мне так? Я ненавижу тебя, ненавидел всегда, я жалею о каждой потерянной минуте, проведенной за сюсюканьем с тобой, — шипел Томас. не видя немых слез Лилиан. — Именно поэтому ты звонишь мне, вместо того, чтобы выкинуть из жизни, да? — прохрипела она, закрывая глаза и пытаясь избавиться от комка боли внутри. Вместо того, чтобы уйти, он все сильнее сжимался, и ей казалось, что вот-вот и она разорвется. — Именно поэтому волнуешься, скрывая чувства за позором семьи? Боже, Томас, именно поэтому ты заботился обо мне все эти годы? Помнишь, когда ты впервые привез меня в свой дом за Детройтом, ты повел меня в свой сад? Ты всегда был близок к растениям, с любовью рассаживал их там, запрещал рабочим дотрагиваться до них и поливать без твоего присутствия... Мы сидели там, я была растеряна и испугана, но, тем не менее, рада. После тьмы и бедности жизни с матерью тот сад стал символом надежды, Томас, — она сделала паузу, успокаиваясь, и в ответ не услышала ничего, кроме тишины. — Тогда ты сказал, что, может быть, не зря Джон оставил после себя меня, ведь ты забрал меня только после смерти своих родителей, только когда остался один... Мы помогли друг другу, Том, и ты знаешь это, и даже кровь здесь ни при чем. — Морган никогда не бросает Моргана. — Но ты бросил брата. Тебе не пришлось бы возиться со мной, если бы ты не убил его. Во всем случившемся только твоя вина, но ты ее искупил, воспитав меня. Здесь наши пути расходятся, хватит терзать себя. Он глухо вздохнул и отключился. С гневным шипением судьба вычеркнула его имя из жизни Лилиан, и она, почувствовав, как потеряла последнюю нить, связывающую ее с Детройтом, зарыдала, вслушиваясь в размеренный гудок, отбивающий ритм ее сердцебиения. Конец, который она ждала годами, пришел. Но она не смеялась от радости, как хотела раньше.***
15:32
Лилиан собирала вещи с каким-то детским трепетом. Такая мелочь теперь сверкала для нее покоем, она чувствовала холодный ветер из открытого окна и с наслаждением укладывала одежду в чемодан. Сбежав, она забрала с собой теплые вещи, безусловно ей пригодившиеся, но с легкостью взяла и платья, привезенные из Европы Томасом, ради воспоминаний. Лилиан прикоснулась к воздушной ткани одного из них, и ей показалось, что оно тлеет в ее руках. Ему было так нужно солнце, но в Детройте собиралась зима. Лилиан, однако же, надела летящее платье и, вызвав такси, поехала в Театр Фокс, ныне работающий, как музей. Оказавшись на улице в тонком платье и пальто, она тут же вся продрогла, но такие мелочи больше не волновали ее. Театр Фокс — это ожившее великолепие, роскошь прошлого века, его величие, канувшее в бездну, чтобы затем возвратиться вновь. Золото потолков, украшенных тяжеленными сияющими люстрами, пленило каждого, кто был здесь. Сегодня в театре собрались только ценители искусства, для которых революция андроидов никогда не была важна. Лилиан оглядывала людей, — в основном пожилые люди, статные и гордые, задрав головы, ходили меж рядами и рассматривали искусно исписанный потолок. Здесь была и пара старых художников, увлеченно копирующих архитектуру зала на свои холсты, давно ушедшие в прошлое. Один из них после вручил скорый портрет Лилиан на фоне колонн: она прекрасно дополняла их своим нарядом. Тем не менее, с грустью поняла, что молода здесь только она. В Ренессанс-центре она снова оказалась одной из немногих выбравшихся из дома. С высоты небоскребов Детройт казался заснувшим, но город все так же сиял неоновой голубизной так, будто его уже захватили андроиды. Отсюда было видно остров Бель с возвышающейся над рекой башней Киберлайф. Через несколько часов туда отправится Коннор, чтобы пробудить оставшихся андроидов, а потом она тоже направится туда, только дальше, через реку Детройт, к матери. Лилиан вспомнила, как впервые побывала там с Томасом, уверенная в своем успехе. Тогда она хотела такой же блестящей карьеры, как и у своего главного учителя, была готова идти к победе любыми способами, а теперь просто не видела в этом смысла. Теперь она не знала, что будет в будущем, и неизвестность не пугала, напротив, заставляла чувствовать каждый момент и не откладывать его на завтра, на светлое будущее. Она долго стояла и смотрела на неприступную башню, раскладывая мысли по полочкам, а потом направилась в ближайший интернет-клуб, просмотрела материалы с прошлого расследования, нашла адрес лейтенанта и с тяжелой душой поехала к нему.***
У дома лейтенанта стояло такси, и Лилиан насторожилась. Гости у нелюдимого полицейского? Следующим тревожным звонком стала незапертая входная дверь. Лилиан нахмурилась и тихо вошла, вслушиваясь. В доме Хэнка было темновато и грязно: раскиданная у входа обувь, ковер в следах собаки, не вынесенный мусор у двери. На кухне, прижавшись к полу всем телом и закрыв нос лапами, лежал огромный сенбернар и громко скулил, глядя в гостиную. Стоило Лилиан повернуть туда голову, как на нее накинулись и больно повалили на пол. Тогда она увидела того, за кем явилась: лейтенант лежал на полу без сознания на обломках разбитого журнального столика. Рядом с ним стоял андроид — RK800. — Хэнк! — Не оказывайте сопротивления, и мы вас не раним, — сказал андроид, схвативший ее. С ужасом она оглядела пиджак напавшего и разглядела его номер. Сверху, прижав ее плечи, угрожающе восседал RK900. — Вы не имеете права трогать гражданских! — воскликнула она, глядя, как RK800, не Коннор, равнодушно откидывает туловище Андерсона в сторону. Андроиды переглядываются, но, не получив инструкции, ничего не делают. — Она может быть полезна, — холодно произносит RK900. — Кто вам дал указания? Вам нельзя нападать вот так на людей! — рыкнула Лилиан, не двигаясь. — Мы наделены чрезвычайными полномочиями и имеем право стрелять, — андроид рывком поднял ее, и в затылок тут же уткнулось дуло пистолета. Лилиан вздрогнула, даже не пытаясь сопротивляться. Улучшенная модель и глазом не моргнет, но выстрелит в нее. Учащенно дыша, она молча глядела на то, как RK800 приводил Хэнка в сознание — четкими и меткими ударами. — Вот черт, ты-то тут откуда? — выругался он, встав и увидев Лилиан. — Навестить хотела, — усмехнулась она, а потом сзади ее плечи сжали так, что оставленные Коннором синяки тут же дали о себе знать, и усадили в такси, не сводя с прицела. Такси тут же сдвинулось с места и стремительно направилось к башне. Лилиан и Хэнк напряженно следили за андроидами, которые демонстративно сняли оружие с предохранителей, но все же от голов заложников пистолеты убрали. — Куда вы нас везете? — спросил Хэнк, попытавшись нажать кнопку и открыть окно. RK800 тут же вскинул пистолет, Лилиан вскрикнула и хотела кинуться на андроида, но RK900 рывком откинул ее назад. Хэнк вздрогнул. Такие же как Коннор, но равнодушные, всегда выполняющие задачи, явно на испытательном задании, которое не могут провалить, андроиды бесстрастно переглянулись и одновременно ударили буйных заложников, отправив их в долгую тьму.***
22:40
"Здесь все началось, здесь и закончится", — подумала Лилиан, с отвращением чувствуя липкий страх. Ни один из охранников не останавливает андроидов, которые ведут их с Хэнком под дулом пистолета, угрожая смертью. Равнодушие людей так пугает Лилиан, что она начинает дрожать. В конце концов жизнь — это один большой страх смерти, который одни признают и смиренно принимают, а другие называют волей к жизни. Пойти против природы, которая тысячелетиями улучшала гены страха, тяжело. Гораздо легче найти этот метафизический* смысл жизни, отчаянно пихаемый нам ото всех, кто истерично пытается скрыть страх. Лилиан признает это ужасное чувство, делающее жизнь осмысленной, и цепляется за любой шанс вырваться и спастись, но возможности уходят: андроиды стремительно подгоняют их к залу, угрожают, и ни Хэнк, ни Лилиан не пытаются напасть ценой своей жизни. Потому что до дрожи страшно за свое хрупкое и беспомощное тело. — Отпустите нас! — отчаянно просит Лилиан, когда они скрываются среди тех самых андроидов, которых Коннор должен пробудить, и натыкается на острый и холодный взгляд RK900. Имитация у него изначально хороша: скептически поднятая бровь, холодные серые глаза, живо разглядывающие ее, склоненная в бок голова. В итоге к виску он подносит пистолет, обхватывает ее со спины и держит так, чтобы она даже не рыпалась. И так они стоят долго: каждая секунда кажется вечностью из-за ноющей боли в теле, но затем прибывает лифт, раздаются выстрелы, и одинокий ровный шаг. Она догадывается, что Коннор здесь, и в сердце ее пробуждается слабая надежда, тут же исчезающая, когда RK900 с силой толкает ее из ряда. — Коннор! — вскрикнула Лилиан, увидев Коннора. Он застыл и пораженно оглядел заложников. — Не слушай этих ублюдков! Делай, что надо! — взревел Хэнк. — Неужели пожертвуешь теми, кого любишь? — крикнул RK900, показательно взводя курок, направленный на голову Лилиан. Коннор закусывает губу и не колеблется. — Ладно! — он отступает почти обреченно, и RK900 направляет на него пистолет. Секунда — и он уничтожит его. — Нет! — Лилиан со всей силы толкает андроида, навалившись на него, и он падает, промахнувшись. Лилиан пытается выхватить у него пистолет, но в итоге он лишь откатывается в сторону. В этот момент раздаются два выстрела. Лилиан оборачивается. Один — в голову RK800, которого толкнул лейтенант, второй — в плечо настоящего Коннора. Она сталкивается с ним взглядом и облегченно улыбается, но в его глазах видит лишь дикий страх. Коннор стреляет в RK900, и он не успевает выстрелить ей в голову, но пуля со свистом смерти входит в плечо, отбрасывая Лилиан назад. Она закричала от боли, пронзившей плечо, и упала на спину, пораженно следя за тем, как быстро ее тонкое платье пропитывается кровью — ярко-красной. — Повреждена плечевая артерия! — вскричал Коннор, и Хэнк толкнул его в сторону от Лилиан. — Заканчивай быстрее и потащили ее в больницу! Больше ничего Лилиан не помнила от шока и боли, сковавшей ее. Увидев, как Коннор пробуждает собратьев, она с досадой поняла, что теряет сознание. — Держись, Лилс, — уже где-то далеко сказал Хэнк и зашептал что-то, укачивая ее, а потом Лилиан исчезла, с облегчением подумав, что закончила почти все из своего плана, кроме собственного спасения. Но из темноты ее тут же выдернули: грубо, но действенно Хэнк вмазал ей пощечину, видимо научившись у Коннора. Лилиан усмехнулась бы, если у нее были бы силы, но оставалось лишь бороться с черными пятнами перед глазами и оставаться в сознании. — Веди андроидов, они без тебя херню натворят, иди уже! — кричал Хэнк. — Я вызвал такси, а они сами доберутся, координаты у них есть, — Коннор склонился над Лилиан и быстро наложил ей тугую повязку, которая прижала артерию. но не касалась самого ранения. — Идите за мной, лейтенант, нам еще надо покинуть башню! — Мы поможем, — отозвались спасенные андроиды и принялись активировать погрузочные лифты. Семеро, подобрав оружие убитых Коннором военных и пистолеты андроидов, закрыли собой Андерсона и Коннора с Лилиан. Она же будто в тумане оказалась: только чувствовала каждый шаг Коннора, тупую боль в плече и слышала крики, возгласы, стрельбу, а потом вглядывалась в напряженное лицо Коннора. — От плечевого ранения умирают?! — паниковал Хэнк, усаживаясь в такси. — Чего на нас сраные военные то напали? — Приказ уничтожать андроидов. Вероятность смерти мала, но умереть можно от любого ранения, — коротко ответил Коннор, поправляя волосы Лилиан и быстро анализируя ее состояние. От болевого шока она грозилась отключиться в любую секунду. — Лилиан, не спи! — крикнул он, и она улыбнулась уголками губ, сводя его с ума. — Держись, мы скоро будем в больнице. — Кто тебя туда пустит? — прохрипела она. — Ты андроид, а ваши сейчас на демонстрации. — Мирной демонстрации! — рявкнул Хэнк. — Молчи и экономь силы. Я понесу ее, тебе правда нельзя показываться на людях. — Нет! — Коннор, кусая губы, покачал головой. — Я буду в порядке, пойдем вместе. — Ты должен быть там, со своими, — Лилиан моргнула, пытаясь вернуть ясность картинки, — стоять с ними бок о бок, сражаться, если нужно... Вдруг с Маркусом что-то случится... В этом случае ты должен взять командование. — Коннор, она права. Мы справимся, — кивнул Хэнк, нетерпеливо стуча ногой по двери такси, будто от этого за ней появится больница. — На их лагерь напали, — диод Коннора окрасился красным, — Маркус спасает наших, но остальные уже на подходе, так что они справятся. Я не хочу потерять Лилиан. Когда они прибыли, Лилиан все же потеряла сознание. Коннор вбежал в здание ближайшей больницы и, умоляя испуганных сестер спасти ее, вручил Лилиан врачам. Те сначала хотели вызвать охрану, потом медленно перевели взгляд на телевизор, на экране которого вещали о мирной демонстрации андроидов, и промолчали. Хэнк потащил Коннора к стойке регистратуры и с помощью данных Лилиан, сохраненных в базе, зарегистрировал ее в больнице. Ей назначили срочную операцию и увезли в операционную. Хэнк, прекрасно зная, каково это, ждать, когда дорогой тебе человек в руках хирурга, отвел Коннора на улицу, где на него не давила бы больничная атмосфера.***
12 НОЯБРЯ 2038 ГОДА 0:35
— Ненавижу наркоз, в детстве я сломала руку, меня оперировали под полным. Даже не верится, что теперь можно оставаться в сознании, — немного замедленно сказала Лилиан, из-под полузакрытых век глядя на Коннора, который, сжав ее ладонь, внимательно вслушивался в ее слова. — Все уже закончилось? — Да. Маркуса и остальных загнали в угол федералы, но потом они отступили, когда он поцеловал Норт. Они освободили лагеря, вызволили наших, девианты из башни к ним присоединились. Все случилось, пока ты была на операции. — Коннор, они должны знать, как много ты для них сделал, иди! Я же в порядке, сам видишь, — Лилиан повернулась к окну, разглядывая виднеющийся центр, наверняка заполоненный андроидами. Коннор лишь сжал ладонь. — Я связался с твоим дядей. — Он приходил? — Лилиан с надеждой посмотрела на Коннора, но он нахмурился и покачал головой. — Нет, он отказался приходить. — Что он сказал? Он не мог просто отказаться, он всегда говорит что-то напоследок. — Нет, Лилиан, он молчал. Она вздохнула, кивнув. В конце концов, они разорвали нить, связывающую их, поэтому ответ Томаса не удивлял, что и расстраивало. Коннор чувствовал, как успокаивается, видя размеренное дыхание Лилиан и ее живой, хоть и уставший, взгляд. — Я рада, что ты рядом. Рада, что ты не послушал нас с Хэнком и поставил наши жизни выше дела. Все-таки ты настоящий девиант, — И ты сомневалась? — Коннор улыбнулся, и Лилиан заметила, как улучшилась его мимика, теперь искренняя и настоящая. Она хотела поцеловать его, но вдруг Коннор как-то странно дернулся, отчего-то закашлял и отодвинулся, и красный диод опасно закружился. — Коннор? — в его глазах появился страх, тут же встревоживший Лилиан. Он упал со стула у ее кровати, и замолчал. — Коннор! Спустя секунду он поднялся, моргая, и ужасно равнодушно окинул ее взглядом, тут же заставив съежиться — так на нее смотрели андроиды, взявшие их с Хэнком в заложники. — Ты в порядке? — Коннор не ответил, но сел на край ее кровати. А потом его руки сомкнулись на ее шее, механически сдавили так, что она не смогла даже воздух выдохнуть, не то, что закричать. Страх и непонимание столкнулись с пустотой глаз, и Лилиан забилась, отчего приборы соскочили с ее тела. Как бабочки, ее руки отчаянно забились о лицо Коннора, застывшее от холода, сначала сильно, но с каждой секундой слабея. Лилиан захрипела, на глаза выступили слезы, она почувствовала, что ей осталось совсем немного. Свежая рана на плече вскрылась, и она глухо вскричала. Тихий крик заставил Коннора на секунду очнуться и оторвать ладони от ее шеи, чтобы затем с новой силой сомкнуть, выдавливая из нее последние глотки жизни. А потом все резко прекратилось, он откинулся назад и упал на пол, отползая от кровати Лилиан, широко распахнувшей глаза. — Это Аманда! Аманда! — воскликнул Коннор, неверяще уставившись на Лилиан. Она учащенно дышала, осторожно дотрагиваясь до шеи, на которой остались синяки. Так их застала медсестра, ворвавшись в палату.