Останься

***

      — Так вот, Сакура, чтобы хорошенько врезать парню, даже повод не нужен. — Уже пьяная Тсунаде поднимала бокал саке, празднуя очередной проигрыш в карты.       — Как вам еще в долг дают? — спросила трезвая Сакура, поражаясь такой неудаче.       — Есть несколько секретов. Напишу их в завещании, — звонко рассмеялась Тсунаде при мысли, что долг она никогда не вернет. — Быть Хокаге слишком опасно, чтобы делать планы на годы вперед. Возможно, я погибну в глупой битве, как Третий Райкаге. Ох, это такой смех! У него были настолько сильные удары, что, падая в битве, он разбил собственную защиту и умер от своего же удара! Ха!       — А я думала, что он погиб, защищая своих друзей, и продержался три дня и три ночи, чтобы они сбежали как можно дальше.       — Вечно Облако ворует, а потом получает, — пробурчала Тсунаде, закусив данго.       Куноичи сидели в уютном баре, попивая саке. Хокаге была пьяна в стельку, но от очередного бокала ее это не останавливало. Куноичи с отчуждением смотрела на алкоголь и Пятую, поражаясь, как она еще на ногах стоит после такого.       Закусив сашими, девушка решила попробовать алкоголь. Прозрачная жидкость коснулась ее губ и, растекаясь по горлу, подарило согревающее чувство. Девушка почувствовала себя живей и свободней. Но поглядев на пьяную Хокаге, мысли заполонили разум.       «Возможно, она слишком одинока и от отчаяния топит свое горе в бутылке, — подумала про себя Сакура, оглядывая пышногрудую женщину, звонко смеющуюся от своей неудачи. — А может, это лекарство от скуки».       Внезапно с другого конца бара раздался звонкий смех девушки. Молодые люди играли в карты, и покрасневший юноша злобно бросил свой набор на стол, направляясь к выходу под сопровождающими взглядами друзей. Когда он уже коснулся дверной ручки, из рукава его кимоно выпала карта, тогда-то рассмеялся и улюлюкал весь стол товарищей.       Сакура улыбнулась, наблюдая за этой картиной, и перевела взгляд на Тсунаде. Уже немолодая женщина с исказившими шею шрамами; она смотрит своими миндалевыми глазами вглубь себя, а говорит так живо и весело, что это сложно подметить. Но Сакура всегда чувствовала фальшь. От такого пристального взгляда девушки Пятая в момент отрезвела и продолжила разговор с серьезным лицом:       — Я позвала тебя не только выпить. Нам нужно серьезно поговорить, — задумчиво проговорила Тсунаде, заглядывая на дно пустого бокала.       — Я вас слушаю.       — Сакура-чан, ты одна из лучших медиков, что я видела. Быстро учишься, усердно работаешь, но…       — Мама всегда учила не слушать до слова «но», — перебила ее Сакура. Проигнорировав это, Тсунаде продолжила:       — Я вижу, что тебе это неинтересно. Не думала, что медицина может быть такой муторной для шиноби, но как не посмотрю на твое лицо, вижу лишь потухший взгляд, да сухие движения. — Тсунаде оглядела покрасневшую ученицу. По виду Сакуры было понятно, что ее задели за живое. — Так вот, я освобождаю тебя от должности. Завтра ты пойдешь и уволишься из госпиталя.       На глаза Сакуры навернулись слезы. Руки пробрала дрожь, и она крепко обняла себя ладонями, пытаясь успокоиться. Сохранить ровное дыхание оказывается тяжелее, чем кажется.       «Опять я все испортила», — пронеслось в голове девушки.       Тсунаде, казалось, задремала с открытыми глазами. Подперев лицо рукой, она смотрела в одну точку не мигаючи. Сакура снизу вверх поглядела на Пятую, не решаясь продолжить разговор. Но собрав силы, она заговорила.       — Госпожа, чем же мне теперь заниматься? — с дрожью в голосе спросила девушка.       — А, — опомнившись сказала Хокаге, удивленно посмотрев на нее, будто не ожидая увидеть здесь. — О, точно! Сказать забыла. Прости. Ты что, плачешь? — удивленно подметила Хокаге.       — Нет-нет, что вы! — бодро пролепетала девушка, сморгнув слезы.       — Так… — Пьяная женщина подперла лицо кулаками, насильно заставляя себя думать. — Ты будешь работать с Какаши над секретными миссиями. Теперь ты его правая рука.       — Что?! — радостно закричала девушка, тем самым обращая на себя внимание людей в баре.       — Он привык ходить на миссии один, а в прошлый раз пришел еле живой. Сама же его откачивала. Помнишь. Так вот. Если с ним что-то случится, то это будет большая потеря для Конохи. Твоя главная цель — не дать ему угробить себя. Денег будет побольше, но задания гораздо сложнее, да и опаснее. Согласна?       — Да, Хокаге-сама!       — Ну и славно… — сказала женщина и из последних сил упала лицом на стол.       — Я кое-что не понимаю, госпожа Хокаге. Какая вам разница, интересно мне или нет? Я же справляюсь с работой…       — А еще ты мне не чужой человек, Сакура. Я правда беспокоюсь за тебя.       — Мы живем в опасное время. Акацки продолжают охоту за джинчурики. Думаю, вопрос войны теперь только во времени. Разве Коноха не должна держаться за медиков в предвоенное время?       — Коноха должна воспитать как можно больше шиноби, выполняющих миссии S-ранга. Ты подходишь на эту роль. У нас более, чем достаточно медиков. Все же я Принцесса Слизней, — лукаво улыбнулась Хокаге. — А вот потерять вас с Какаши не лучшее решение. Считай я убила двух зайцев одним ударом.       — Не было вопроса о моей потере! Вы думаете, что я предам деревню? — Сакура озадаченно взвизгнула, заставляя Тсунаде строго на нее взглянуть.       — Я думаю, что ты неадекватно изводишь себя. Медицина — это призвание, а не волокита. Получается у тебя? Хорошо. Но тебе это противно. А я не хочу, чтобы из-за твоей пренебрежительности пострадали пациенты. Не спорь. Ирьенины не ходячие справочники, а шиноби, готовые спасать. Так позаботься о себе для начала. А лучше и о Какаши. Не нравится он мне в последнее время… И раньше был не подарком, а сейчас… Ах, официант, еще саке! — Хокаге взметнула бокал вверх, будто статуя свободы держит свое пламя.       «Спасибо, — мысленно проговорила куноичи, — благодарю вас за заботу и такое внимание».       — А вы могли бы рассказать мне о нем? — Сакура поерзала на стуле.       — О ком?       — О Какаши-сенсее.       — Так-с. — Пятая приподнялась и задумчиво смотрела в дальний угол, где лежали более крепкие напитки. — Он одиночка. С самого детства был таким, еще когда Рин и Обито были живы. Это его товарищи, — пояснила Хокаге. — Наверное, все еще винит себя в их смерти. Так жаль. Хорошие были ребята, — грустно прошептала Тсунаде. — Вы с ним немного похожи. Оба думаете одно, а говорите другое, держитесь в стороне и всегда сами в себе. Две черные лошадки. Ты хоть притворяешься, а он честно ко всему безразличен.       Сакура была потрясена такими откровениями и вниманием Хокаге. Внутри появилось чувство, тянущее живот. Ее щеки воспылали. Она подумала, что это из-за алкоголя, и, вежливо попрощавшись с пьяной Хокаге, покинула бар.       Когда девушка возвращалась домой, мысли не могли оставить ее в покое. Перед глазами стояло лицо Какаши. Она представляла его серым утром совсем одиноким ребенком в пустом доме, который просыпается и идет в Академию. Заботится о себе, потому что больше это сделать некому. Она представила его друзей и как он стоит над их бездыханными телами. Изуродованными лицами детей, со стеклянными глазами. Веки налились свинцом. Слезы потекли по щекам, а выпитый алкоголь дал о себе знать, и качающуюся Сакуру стошнило.